Купол памяти

Ророноа наблюдал за всем со стороны. Картинка перед глазами плыла. Волнение сжимало грудь. Но Зоро видел – видел, как показался знакомый силуэт из-за поворота. Слышал удар тела о капот. Чувствовал, как страх окутывал толпу. Он был рядом, прямо напротив Санджи, который развалился на асфальте. Руки и ноги раскинуты в разные стороны, лицо обращено к безоблачному небу. Голубая пелена давила на такие же голубые и ясные глаза. Санджи знал, что с ним происходило. Он принимал творящийся вокруг ад. Сгорал в собственных муках изо дня в день. Он привык к этому, но долго в таком темпе блондину не протянуть. Это разрушало его, подводило к черте, за которую он всегда боялся заступить. Но Винсмок знал – если так всё продолжится и дальше, у него не останется никаких сил сопротивляться убийственной тяге. Движение на дороге застопорилось – у Санджи не осталось сил сдвинуться с места. Он продолжал лежать, никого к себе не подпуская. "Прочь, всем прочь! Я и без вас разберусь, что мне делать". Санджи не разберётся. Только не в одиночестве и только не с тем, что происходило вокруг. На протяжении последних двух месяцев. Каждый день. В одно и то же время. Петля уже накинута на его шею, но так и не успевшая затянуться. Конец верёвки находился в руках Винсмока. Парень сам откладывал неизбежное. - Ророноа, опять ты? – кровавый кашель испачкал цветы на измятой рубашке. Красный подбородок дрожал, как и руки, ноги – парень сдерживал конвульсии, пытаясь не выглядеть жалко. Но ниже уже не пасть. У самой головы встал Ророноа. Он молчал. Зоро понимал, что с таким, как Санджи, спорить бесполезно. Он останется при своём мнении, насколько бы ужасной ситуация не была. Особенно с ним – блондин сразу невзлюбил Ророноа. Да и парень мало что делал, чтобы Винсмок начал считать обратное. - Проваливай, я сказал! – Санджи попытался повысить голос, но ни к чему хорошему это не привело. Очередной болезненный кашель содрогнул всё тело. Винсмок протяжно простонал, после чего, откинув голову, потерял сознание. Дрожь спала, всякое действие прекратилось. Ророноа аккуратно коснулся носком кроссовка плеча блондина – никакой реакции. Последовал тяжёлый вздох. "Придётся ехать в больницу. Опять". Никто не хотел брать на себя ответственность за незнакомого парня. Зоро также мало знал Санджи. И лишние проблемы были ему ни к чему. Однако Ророноа не мог оставить его одного, здесь, на дороге. Верная смерть – не такой участи желаешь прохожему. К тому же вторую смерть на свой счёт парень не спешил принимать. Ему хватало одной спящей красавицы, заточённой в стерильной башне из белого кирпича. Подкидывать к ней спящего принца – явно не сегодня. Санджи пришёл в себя на больничной койке. Веки неподъёмные – Винсмок с трудом разлепил глаза, склонив голову на бок. Взгляд упёрся в Ророноа. Он сидел на стуле, согнувшись пополам. Устроив зелёную голову на ладонях, он тихо посапывал. По всей видимости, парень ждал, когда Санджи придёт в себя. Винсмок не окрикнул его, никак не оповестил о своём пробуждении. Парень вяло улыбнулся, отворачиваясь в противоположную сторону. За дверью послышались шаги – блондин прикрыл глаза, позволяя нависшей усталости взять вверх. Дверь распахнулась и на пороге показалась доктор Куреха. Из-под свежевыстиранного халата торчал поношенный фиолетовый костюм. Очки, состоящие из двух круглых стекол, красовались на поседевшей макушке. Улыбка пересекала старческое, но от этого не менее свежее лицо. Зоро вздрогнул от стука двери и пронзительного смеха. - Что, Ророноа, нашёл себе ещё одного пациента, у чьей бы кровати мог скорбеть в свободное время? – парень нахмурился, услышав эти слова. - Никого я не искал. - Намеренно, – кивнула Куреха. - Никак, – отрезал парень. Лицо доктора лишилось былой радости. Не одна выдавленная улыбка не могла скрыть её истинные эмоции. Куреха прошла вглубь палаты, остановившись напротив койки Санджи. Старуха наблюдала не за показателями кардиомонитора, а за Винсмоком, за его дыханием, дёргавшимися веками. Он, кажется, спал и видел плохой сон. Либо бодрствовал. В любом случае, лучше от этого не становилось. - Тебе не стоит винить себя, Зоро, – заговорила Куреха совершенно иным голосом. Былая насмешка пропала. Ророноа глядел на Санджи. Все взгляды были прикованы к безнадёжно больному. - Иначе как? - Как будто ты мог помочь Куине? - Мог не делать этого. – Куреха никогда не расспрашивала парня о произошедшем. Из-за этого некоторые слова Зоро пугали её. Но она старалась не показывать ужаса на своём лице – это не её тайна, и ей никогда не станет. Задачей старухи было стоять на единственно верной стороне – на стороне пациента. Врачи спасают жизнь, не задавая лишних вопросов. Куреха и так позволила себе слишком много: ей удалось сблизиться с нелюдимым Зоро. Была ли Куреха готова к этому? Изначально нет. И сейчас доктор в сомнениях: является ли выбранный ею путь верным? - В любом случае, не извиняйся перед ней через этого мальчишку, – попросила Куреха. Зоро еле заметно кивнул. Только когда в палате стало на одного человека меньше, до парня дошёл смысл сказанных старухой слов: "Она права – мною движет не интерес, а чувство вины. Банальное и тупое. Я делаю хуже как себе, так и окружающим", – ход мыслей Ророноа нельзя было назвать верным. Но и остановить его было некому. - Кто такая Куина? – раздался приглушённый голос блондина. Ророноа поднял голову – Санджи до сих пор лежал к нему затылком. Зоро прекрасно знал, что он сверлит взглядом стену. Молчание надолго повисло в комнате. Зоро уже упоминал о Куине, но не затрагивал о ней подробнее. А Санджи хотел услышать именно их – подробности. Винсмок почувствовал, что Ророноа что-то скрывал в разговоре с доктором Курехой. Он знал ответ. Но не знал настолько хорошо, чтобы окончательно поверить в него. - Девушка, лежащая в двадцать третьей палате, – наконец ответил Зоро. Без поддержки Санджи он не сможет говорить дальше – Винсмок не спешил задавать следующий вопрос. Впрочем, может ему было просто сложно говорить. - Почему она оказалась в палате с номером двадцать три? - Она в коме. Я заставил её забыть об этом мире. - И как же это произошло? - Я разбил купол памяти, – шёпотом произнёс Ророноа. Вслух он такое никогда не скажет. Не признается окружению в своей вине. Он знал правду, Куина тоже обладала этими знаниями – этого было вполне достаточно. Но скрывать всё от блондина было неразумно: если Зоро действительно хотел узнать что-то о Санджи, он должен был быть честным и насчёт себя самого. Ни одной тайны или загадки – на честности должны строиться все отношения. Пусть даже и временные. Санджи повернулся лицом к Зоро. Было видно, что он не верил. Винсмок не упрекал Ророноа в обмане – он просто не видел доказательств, которые могли бы подтвердить произнесённые слова. Зоро понял это. Встав со стула, парень подошёл к больному – Винсмок вжался в кровать, опасаясь дальнейших действий Ророноа. Блондин не стал его останавливать – он лишь впился в лицо испуганным взглядом. Доверия не было, но присутствовал интерес. Желание докопаться до истины. Пусть и не своей. Торопиться не стоило, и Зоро прекрасно об этом знал. Коснувшись кончиками пальцев лба, он замер. Открыться незнакомцу было трудно. Но и нести эту ношу в одиночку невыносимо. Поэтому, переведя дух, Ророноа толкнулся рукой вперёд, минуя череп и упираясь в купол памяти, о котором он постоянно упоминал вместе с Куиной. Купол оказался на редкость тонким в области лба. Зоро провёл рукой дальше – у подхода к затылку начиналось уплотнение. Мощный кусок воспоминаний, от которого одним ударом парень мог и не избавиться. Будто одно и то же воспоминание зациклилось, накладываясь на себя вновь и вновь. Ророноа не сразу это понял. Он быстро убрал руку, глядя в большие глаза Санджи. Тот молчал. Все слова вылетели из головы, стоило только Зоро коснуться её. Винсмок продолжал смотреть вперёд, ни на что не реагируя. Ророноа начинало это пугать. - Видишь? – спросил Зоро. – Я не врал. Я сказал правду. Так что теперь и ты мне расскажи, что происходит там, на перекрёстке? – блондин не отвечал. Переместив взгляд на Зоро, он оглядел его с ног до головы, после чего отвернулся, сжавшись в комок. Зоро приподнял брови. Он не понял, что произошло. "Разве я сделал что-то не так?" – удивлялся парень. Может он поступил верно. А может совершил самую большую ошибку в своей жизни. Как Зоро ни старался разговорить Винсмока, всё без толку. Блондин не отзывался. Продолжая неподвижно лежать на кровати, он держал рот на замке. Неизвестно, что творилось в его голове после того, как Зоро коснулся его памяти. Все попытки разговорить парня не увенчались успехом. - Ну и пусть. – Ророноа взял куртку в руки, подойдя к выходу из палаты. Перед тем, как покинуть её, Зоро кинул: "Я всё равно знаю, где тебя найти, Бровастый". – Дверь с шумом захлопнулась. Винсмок дёрнулся от резкого звука. Взгляд переполз на закрытую дверь – пальцы прикрыли рот, не позволяя парню произнести и слова. Вжав светлую лохматую голову в плечи, Санджи полностью спрятался под тёплым одеялом. Что-то в мозгу парня переклинило, из-за чего он и впал в ступор. Отсутствие мысли сменилось избытком вопросов и предположений. Санджи не знал, за что ухватиться. Зоро был зол. Даже больше – он готов рвать и метать. Лишь нахождение в больнице сдерживало его от неминуемого погрома. Здесь нельзя, здесь свой режим и порядок, не подлежащий нарушению. И рушить всё только из-за переизбытка негативных эмоций Ророноа не собирался. Парень постарался взять себя в руки, успокоиться. Поведение Санджи не сильно радовало. И Зоро искренне не понимал, почему он реагировал на это так бурно. Со словами Курехи Ророноа уже не спорил – всё так и обстояло в той или иной степени. И всё же парень много чего не понимал. Хоть засовывай кулак себе в голову и выбивай ненужные воспоминания. - Постойте, молодой человек! – Зоро обернулся. Доктор Хилюлюк, коллега доктора Курехи, запыхавшись, остановился в двух шагах от Ророноа. Долго пытаясь вернуть дыхание, он, запинаясь и с большими паузами, обратился к Зоро: - Когда вы заберёте пациента? - Кого? – удивился парень, с непониманием взглянув на старика. В потерявших цвет глазах проскользнула схожая эмоция. - Как кого? Санджи Винсмока… Пациента, из чьей палаты вы только что вышли. - Я должен его забрать? - Ну да. – Ророноа всё равно не понимал, почему его просили об этом. Хилюлюк нахмурился. Тратить время, объясняя Зоро очевидное, не входило в его планы. Но оставить Ророноа как есть он тоже не мог, почему продолжил свою речь: - Видите ли, в чём тут дело… Этот пациент у нас не впервые, и, как мне кажется, сегодняшний визит также не войдёт в число последних. Вряд ли Санджи Винсмок задержится здесь надолго – никогда не оставался на сутки, в каком бы состоянии не доползал до дверей больницы. И в этот раз я не думаю, что произойдут какие-либо изменения. Я вполне отпустил бы его с миром – пусть, раз не хочет, его право, а не моё, и всё же…всё же позаботиться о нём надо. Хотя бы помочь добраться до дома. Одна маленькая услуга, которая не займёт много времени. И моя душа спокойна, и ваша…Вы ведь тоже переживаете, так? – Зоро внимательно выслушал доктора. Его волнение понятно – Хилюлюк стоял на защите здоровья и жизни людей, и в его задачи входило волнение за пациентов. Что касается Ророноа – он не беспокоился. Может самую малость, и то это отголоски вины, но никак не простое волнение, которым все были охвачены. И хоть сердце и ныло за Винсмока – одного его вида достаточно, чтобы выдавить слезу – Зоро всё равно не спешил помогать ему. Ророноа попытался открыться: поделился тайной, о которой знали единицы и те, кто никогда эту тайну не раскроют. Санджи по-прежнему оставался закрыт для него. Как раз это и не нравилось Ророноа. - Я сделал достаточно, – произнёс Зоро, оборачиваясь к выходу. Хилюлюк схватил его за рукав куртки. - Постой! Не торопись ты, подумай… - Хватит! Мне достаточно и одного покойника в перспективе. - Парковая 6А, – раздался голос Санджи. Выйдя из палаты, он, с трудом стоя на ногах, держался руками за дверной косяк. Винсмок слышал их разговор. Он назвал свой адрес, зная, что так Ророноа будет труднее отказать. Зоро взглянул на парня – блондин медленно сполз на кафельный пол. Хилюлюк, забыв про Ророноа, подбежал к больному, быстро заводя его обратно в палату. Перед тем, как скрыться в ней, старик бросил осуждающий взгляд на Зоро. Ророноа вновь помрачнел. "Меня уже успели записать в няньки. Здорово!" Парень направился к выходу из больницы. По дороге он притормозил у двадцать третьей палаты. Внутрь не зашёл – Зоро хватало на сегодня встреч с больными. Рука уже нависла над ручкой, но никакого действия дальше не последовало. Ророноа постоял несколько минут, после чего стремительно покинул больницу. На работу Зоро не вернулся. Да и поздно было возвращаться. Несколько пропущенных звонков от Фрэнки и даже один от Усоппа – наверняка они волновались о нём недолго. Ророноа не стал перезванивать. Присев в прихожей на табурет, с телефоном в руках, он просидел так несколько часов. Без движения, без мысли. В голове пустота – Зоро из всех сил пытался ни о чём не думать: ни о работе, которую он такими темпами потеряет, ни о Куине, которую никогда не вернёт, ни о Санджи, с которым он не имеет понятия, что делать… Зоро сидел, понимая одну простую истину: ответственность, которую он так старался избежать, наконец настигла его. Пусть и в столь странной форме. Имея лицо Винсмока, она лишь вводила парня в большее отчаяние – Зоро не знал, что делать. Никогда не знал, но сейчас в особенности. Санджи лежал в больнице, упёршись взглядом в потолок. Тело ныло, а голова пухла от мыслей. Делая над собой усилие, он приподнялся на кровати, достал из тумбочки телефон. Набрал номер. Гудки. Санджи нервно жевал нижнюю губу, дожидаясь ответа. Когда на другом конце раздался женский голос, блондин тут же заговорил, опуская все приветствия: - Нами? Нами, ты сейчас свободна? Нам нужно поговорить. Срочно. Где я? Как всегда, в больнице. Я…я буду ждать тебя. Да-да, номер палаты… - Санджи ещё долго объяснял, в каком именно блоке он находился. Когда разговор был окончен, Винсмок небрежно бросил телефон на кровать. Прикрыл лицо руками. Мелкая дрожь продолжала колотить всё тело. "Я не ведаю, что творю", – прошептал блондин, спускаясь вниз, на подушку. Тихий вой заполнил палату. Санджи видел надежду, но боялся к ней прикоснуться. Это страшно. Больно. Но не страшнее того, во что превратилась его жизнь.