С Новым годом!

Когда ударили первые морозы и раздолбанные Суэссонские дороги стали выглядеть немного ровнее из-за укрывшего их снега, ко мне как-то неожиданно пришло осознание, что год заканчивается. Чувство отчасти тревожное: первого Нового года на новом месте я ждал с некоторой опаской. Нет, к самому празднику у меня предубеждения не было. Скорее, сомнения вызывала разношерстная компания, в которой его предстояло встречать. Так вышло, что я еще в далеком детстве усвоил: у черных и белых совсем разные представления о праздниках. Нас, как правило, привлекает халявное угощение, выпивка и возможность продемонстрировать свою крутизну (я вот в университете гирлянду вовсе не из альтруизма зачаровывал), а белым хочется всё устроить так, чтобы всем вокруг было хорошо. Вот и получается, что праздновать комфортнее с ними, а готовиться к празднику — с нами. Потому что там, где черный просто отправится в ближайший магазин, белый собьется с ног сам и достанет всех окружающих, пытаясь организовать идеальную вечеринку. К счастью, в Доме Удавленника жил только один белый, и тот — природник, с головой погруженный в проблему рудных бактерий. Но неожиданно оказалось, что Полака с Четвертушкой по общему уровню разрушительного энтузиазма можно смело приравнять к четырем средним Искусникам (и еще осталось бы на половинку эмпата)! Так что бардак начался без предупреждения. Однажды утром, спустившись к завтраку, я чуть не поперхнулся: на полу в гостиной валялась большая куча чего-то мохнатого, блестящего и разноцветного, а Полак и Рон стояли друг против друга, по колено в этой яркой куче, и чуть ли не криком решали, какого цвета мишурой лучше украсить дом. Четвертушка тряс пучком сине-зеленых «гусениц», а Полак напирал на то, что красный и желтый смотрятся веселее, и вообще, излучают позитивную энергию, которой нам всем не хватает. Картинка вырисовывалась зашибенная. Йохан в спор не вмешивался, сидел на диване с какой-то книгой и терпеливо ждал, пока оба выдохнутся. А я вспомнил про деловую хватку Четвертушки, потом про выступления Полака в «Биокине» — и понял, что ждать мы будем до весны. Пришлось вмешаться: чтобы всем было одинаково обидно, решительно раскритиковал оба варианта и отправил дизайнеров-самоучек искать зеленую мишуру. Во-первых, для глаз приятнее, а во-вторых, я понадеялся, что, если убедить их брать мишуру только одного цвета, ее будет меньше, чем двух или, не дай Шорох, трех цветов. Оказалось, зря надеялся: уже на следующий день зеленая мишура появилась по всему дому, везде, где можно и где нельзя. Бандит сидел на шкафу, брезгливо пытаясь стряхнуть застрявшие в когтях ошметки, и даже у Макса на ошейнике красовался зеленый блестящий бант. Но зомби явно не возражал, да и смотрелось это не так плохо, как могло бы, поэтому я поленился возмущаться. Просто пожал плечами и сделал вид, что всё так и задумывалось. Ну заняться людям нечем, ну и Шорох с ними... фигурально выражаясь. Еще не хватало, чтобы нежить начал интересоваться всякой праздничной белибердой, вроде развешивания мишуры и украшения елки! Кстати, о елке. Как только Полак и Четвертушка разобрались с мишурой, встал вопрос о главном символе праздника — и о том, можно ли вообще ставить срубленную елку в доме, где живет белый? Идею выкопать ее живьем и поставить посреди комнаты в кадке я, как хозяин дома, забраковал. А когда Йохан очень мужественным тоном сказал, что одно умирающее дерево рядом он выдержит, даже непрошибаемому Четвертушке стало понятно, что придется покупать искусственную. И здесь тоже без трудностей не обошлось. — А кто пойдет елку выбирать? — тут же озабоченно поинтересовался Рон. — Причем такую, чтобы на настоящую походила и не сломалась в самый неподходящий момент? Йохан, как природник, или все-таки Томас, как главный спец по неживому и искусственному? У меня возникло желание слегка стукнуть его по голове: он что, в каждой мелочи решил искать повод для спора? А главное — когда это я предлагал свою кандидатуру?! Полак почесал в затылке и окинул взглядом комнату, задержавшись на пришпиленной повсюду мишуре — видимо, не мне одному вспомнились ссоры из-за художественного оформления. — Не важно, кто пойдет, — наконец сказал он. — Но думаю, будет справедливо, если тот, кто принесет елку, и украшения для нее выбирать тоже будет сам, по своему вкусу. — Тогда без вариантов, — Четвертушка притворно вздохнул. — Томас, собирайся! — Почему я?! — Потому что черепа и шестеренки пережить еще можно... А вот елку, украшенную тремя видами плесени, мне видеть точно не хочется! Невольно поймал себя на мысли, что шестеренки — это, в общем-то, неплохая идея… Так, стоп! Вовремя опомнился и пообещал Четвертушке, что, если он от меня не отстанет, один череп на елке действительно будет, причем я уже точно знаю — чей. Судя по всему, угроза подействовала: елка появилась в доме без моего участия, а ко мне в следующий раз подошел не Рон, а Полак, и вежливо спросил: — Томас, а у вас в Краухарде есть какие-нибудь свои новогодние традиции? Я оторвался от чертежа (до Нового года оставалось две недели, работу нужно было заканчивать). — Есть. — Какие же? Я ненадолго задумался: вообще-то, у нас разные традиции были… Но про песни и танцы на всякий случай решил не упоминать, а чтобы под вишневую наливку байки про нежитей травить — компания не та! Наконец, вспомнил самое невинное: — Мы празднуем его днем. Потому что высовывать нос на улицу после захода солнца — дурных нет. Полак почему-то извинился и ушел. Ехать на новогодние праздники к родным я не собирался, но о том, что неплохо было бы поздравить семью хотя бы открыткой, вспомнил случайно. Когда наткнулся на кухне на Четвертушку, с удрученным видом вертевшего в руках поздравительную открытку. Он заметил меня не сразу, а как только заметил, печально спросил: — Томас, как думаешь, что мне написать маме? Мама Четвертушки, весьма деятельная женщина, к несчастью, связалась с довольно гнилой компанией и едва не отправила в психушку единственного сына. — Пожелай ей здоровья, физического и душевного, — посоветовал я. С таким друзьями оно ей точно пригодится. Рон только вздохнул. Вот проблемы у людей! Все-таки в некотором смысле черным быть намного проще. Я выбрал на столе у Йохана неподписанную новогоднюю открытку (с дурацкими гирляндами на обороте) и набросал адрес. Над текстом долго мучиться не стал: «Поздравляю с Новым годом, желаю счастья, Томас». Мама всё поймет правильно. Между тем, праздник приближался. Работа, и без того в последние дни не слишком напряженная, и вовсе превратилась в синекуру. На банкет, конечно, рассчитывать было бесполезно — в таком городке, как Суэссон, большая часть жителей, скорее всего, даже слова такого не знала. Здесь с новогодними развлечениями вообще оказалось как-то не очень — раз любимым занятием в предпраздничные дни для горожан стало наблюдение за нашим домом. И ведь было на что посмотреть! Четвертушка носил домой пакеты с интригующей надписью «ОГНЕОПАСНО» и складывал их в сарае — кажется, он выпросил у хлопководов какие-то реактивы и готовил самодельный фейерверк. Увлекшийся Полак развешивал электрические гирлянды не только внутри, но и снаружи дома. Макс в украшенном мишурой ошейнике ему помогал: сидел на краю крыши и осторожно держал в пасти пучок проводов. Бандит, уставший от человеческой суеты, почти постоянно отсиживался на печной трубе. А Йохан время от времени навещал свой огород и из большой кружки чем-то поливал клумбы — что-то шипело и дымилось, а из-под снега начинала выглядывать темно-зеленая ботва. Чем ближе был праздник, тем сильнее увеличивалось количество любопытных прохожих. И всё указывало на то, что гости к нам придут обязательно, пригласим мы их или нет. Я предложил рассчитывать на худший вариант: — Либо мы приглашаем Райка и готовим еды на семерых… — Почему на семерых, нас же будет пятеро? — не понял Полак. — Потому что он жрет за троих! А если мы его не приглашаем — придется готовить человек на пятнадцать, самое меньшее. Потому как все равно придет, проглот, да еще и свою команду притащит. Четвертушка с тоской посмотрел на холодильник. Несмотря на забитые полки, на пятнадцать человек там явно не хватало. — Томас, а может, ты отвращающий периметр поправишь? — предложил он. — Так, чтобы незваных гостей до утра вырубало. А потом скажем, мол, несчастный случай, перестарались. Ага, шикарная идея: черных магов отвращающим периметром ловить. Можно подумать, они не разглядят за пять метров, что там что-то наворочено! А за это, между прочим, можно и штраф схлопотать — так мне что, его опять в шахтах отрабатывать? — А может, ты сам засядешь под забором с дубиной и будешь их по башке бить? — предложил я в тон Четвертушке. — Толку больше, мороки меньше. Только дубину выбирай потяжелее, у «чистильщиков» вместо черепа — сплошная кость! На шум заглянул Йохан и решил проблему мирным путем: отправился куда-то в город и через пару часов вернулся вместе с мистером Квайфером в пыхтящем автомобиле, с множеством пакетов и свертков. — Матушка Тирлен была рада поделиться домашней стряпней, — спокойно объяснил он, перенося пакеты на кухню. «Домашней стряпни», приготовленной щедрой матушкой Тирлен, хватило бы не только на группу чистильщиков, но и на отряд армейских магов. Мда. Четвертушка присвистнул, и я тоже был впечатлен. Оказывается, есть у белых магов некоторые очень полезные в быту таланты!.. А через несколько дней год закончился. Праздничное настроение витало по дому с самого утра и почти неуловимо пахло чем-то цветочным: Йохан ненадолго вышел на улицу и вернулся с большой коробкой растений, которые он любовно разложил у себя на столе и пересадил в семь глиняных горшочков. — Что это? — Я против воли заинтересовался. Неизвестные растения выглядели удивительно хорошо и как будто не знали, что на дворе зима. На многих я отчетливо разглядел набухшие бутоны. — Цикласетия северная, — ответил Йохан с гордостью в голосе. — Потрясающие экземпляры, я даже не ожидал, что они так вырастут в неблагоприятных условиях. Я еще раз осмотрел цикласетии. Ну да, красивые, наверное. Хотя для меня самым главным качеством всякой ботаники было другое… — Они ведь не ядовитые? — Нет, разумеется, — успокоил Йохан. — Если не добавлять в еду. И не жевать листья. И не ломать стебли — их сок несколько… едкий. Но в любом случае ничего серьезного не случится, максимум — сильное расстройство желудка! Я сделал мысленную заметку. Достопочтенный маэстро Тиранидос уделял внимание только убийственным средствам, а ведь никогда не знаешь, когда вдруг может понадобиться легкодоступный несмертельный яд. Тем более у нас намечаются гости… Однако упомянутые гости не спешили и начали собираться только к вечеру. Ну да, здесь все-таки не Краухард. Я сразу занял самое высокое и мягкое кресло во главе стола и с умеренным интересом следил за приходящими — приглашениями занимался Четвертушка, поэтому для меня возникал легкий эффект неожиданности. Впрочем, многих я ждал с самого начала, как мистера Квайфера — ясно, что мой как бы начальник (как инспектор алхимического надзора, он должен был курировать стипендиата фонда Роланда) не мог пропустить такое событие, тем более что сам немного поучаствовал в приготовлениях. Но мужик точно не собирался создавать проблемы: он стоял в сторонке и увлеченно обсуждал что-то с Йоханом. Возникало ощущение, что общества друг друга им хватит до конца вечера. Райк с бандой тоже нарисовались совершенно ожидаемо. При этом они почему-то внезапно проявили наличие зачатков совести и притащили с собой на праздник потрепанный рюкзак, приятно позвякивающий при каждом движении. Очень кстати: всем известно, что как ни готовься, а спиртного никогда не бывает слишком много. Я чуть было не растрогался и даже передумал подкидывать им в тарелки вместо салата листья цикласетии. Четвертушка ненадолго исчез и вернулся в обществе хлопководов (видимо, налаживание полезных контактов у него шло полным ходом), под руку с незнакомой рыжей девушкой. Девушка цеплялась за его локоть и смотрела вокруг полными любопытства глазами. Она быстро заметила Макса, удобно устроившегося под столом (чтобы точно на хвост не наступили), и буквально приклеилась к нему взглядом. Хм. Помнится, с прекрасным полом у Рона в Суэссоне не ладилось... Хотя не мое дело. Я понадеялся только, что он знает, чем рискует, и не встретит новый год избитым или, того хуже, женатым! К этой компании присоединился и Полак, попытавшийся обсудить с хлопководами какие-то вопросы бизнеса. Но потом к ним подошел Райк с рюкзаком — и деловое настроение само собой испарилось. А вот появление шефа Брайена меня удивило больше всего. Неужели Рон знал о нашей с ним работе над делом о погибших детях? Или не знал, а пригласил просто за компанию с Райком?.. Как бы там ни было, шеф Брайен один не разделял общего легкого настроения. Он вертел в руках почти полный бокал и с растущим беспокойством наблюдал за «чистильщиками», которые уже успели слегка набраться и вовсю начали угощать окружающих — и выпивкой, и байками: — …а у него опыта — ноль. И мозгов столько же, — распинался Райк, открыто наслаждаясь всеобщим вниманием. — Спотыкается на каждом шагу! Сперва чуть не навернулся в шахту, сбил и уронил туда предупреждающий знак, потом едва не упал с каната… заорал и куда-то рухнул. Мы спускаемся и гадаем — вытаскивать дурака или добить из жалости? А он стоит, шатается, с расцарапанной мордой и нехилым таким деревянным нажопником. Этот он на тот самый знак задницей приземлился, а деревяшка гвоздями намертво за штаны зацепилась. Просит: «Помогите снять, а?», и разворачивается задом… А там надпись — «Суэссонская шахта. Глубина 300 метров»!.. В общем, ржали мы так, что чуть сами не попадали, и всех гулей распугали… Наконец шеф Брайен, по-видимому, решил, что ему достаточно, и подошел ко мне. — А это нормально? — он кивнул в сторону ржущих черных. Было заметно, что человек в первый раз так близко видит напивающихся «чистильщиков». Он что, до этого ограничивался исключительно профессиональным общением с этой братией? — Это — абсолютно нормально! Они еще даже не пьяные, им для этого нужно выпить в два раза больше. А кто ж им даст? — успокоил я его. Но Брайен только поморщился, поэтому пришлось добавить: — И даже если вдруг кого-то понесет на подвиги, здесь — моя территория. Получит по башке и будет отсыпаться на улице под забором! — Ночью? — забеспокоился Брайен. После той неаппетитной истории с Гийомом он с большим трепетом относился к потустороннему. — Так отвращающий периметр же. А еще сигнальный контур, амулеты инструментального контроля в городе и, на худой конец, группа пусть и слегка хмельных, но вменяемых черных магов, специально натасканных чуять потусторонние феномены за километр. Однозначно — не Краухард! Я хмыкнул и нахально заменил бокал в руках Брайена (местная наливка, ничего особенного) на другой (виски, тиснутое мной из всё того же чудесного рюкзака): — Расслабьтесь, сегодня никто никого не съест. Мужику точно было необходимо развеяться. Да и мне тоже, если задуматься. Я одним глотком допил виски и откинулся на спинку кресла. Голова начинала приятно шуметь от выпитого, и что-то (не то виски, не то вдруг проснувшийся Шорох) подзуживало присоединиться к «чистильщикам» — мне тоже есть, что рассказать! Да и показать — тоже. А что? Начальник местного отделения НЗАМИПС здесь, группа быстрого реагирования на месте — оформим как учения. Там Четвертушка фейерверк приготовил, так почему бы не сравнить возможности пиротехники и боевой магии?.. В конце концов, Новый год же!