Don't touch me.

      Чимин долго увиливает от мамы и её вопросов, притворяясь то спящим, то очень занятым, но та всё-таки вылавливает его на кухне и сажает пить чай, с интересом посматривая на Мина. Тот молчит, прячет взгляд и игнорирует маму, как может, немного стесняясь почему-то ей что-либо рассказывать. Но та всё равно добьётся своего, он даже не сомневается.       Во-первых, ладно, если бы Чимин просто что-нибудь сказал простое, совершенно неважное и неинтересное о своей прогулке, это бы хоть как-то спасло. Но его мама прекрасно видела порванные джинсы и обклеенные пальцы, и вот тут уже отмалчиваться сложнее, потому что женщина не только интересуется, но и беспокоится за своё чадо. Тот где-то умудрился получить травмы и помощь, а где и как не говорит.       Пак отставляет чай и, тяжело вздохнув, просто не выдерживает. Взгляд мамы прямой и точно на него, ни на секунду не отводящийся никуда и говорящий сам за себя. На этот раз он от разговора не убежит, и лучше просто уже спросить, что она хочет, чем продолжать дальше играть в гляделки.       — Ну говори уже.       — Чимини, ты гулял со своим другом, да? — женщина мило улыбается и склоняет голову вбок, подпирая щёку рукой и с нескрываемым интересом смотря на Пака.       — А с кем мне ещё гулять, мам?       — Его же Чонгук зовут?       — Да, а что?       — Это он тебе помог с травмами? Как ты их вообще получил?       — Споткнулся и полетел на асфальт.       — А он?..       Чимин понимает, к чему клонит его мама, и неуверенно стучит пальцами по чашке, немного напрягаясь от этой темы.       — Иногда, мам…       — Подожди, серьёзно?! — шатенка от неожиданности даже подскакивает на месте, тут же садясь обратно и неверяще смотря на сына. Тот неловко улыбается и еле заметно кивает в ответ, бросая на неё быстрый взгляд и пряча его где-то на своих руках. — Ты можешь терпеть чужие прикосновения?..       — Не всегда и не все. Например, я до сих пор не переношу, когда кто-то дотрагивается до моих рук или лица. В остальном более-менее…       — Бог ты мой… Чимина, это же чудесно! То-то я смотрю, ты перестал вздрагивать, когда дотрагиваешься до твоего плеча или спины! Ох, батюшки! Как я рада это слышать, ты не представляешь!       Чимин скомкано улыбается в ответ и поднимается с места, кидая взгляд на время и подмечая, что уже пора бы одеваться и выходить. До приёма не так много времени, а ему ещё нужно добраться. Его мама просто светится от счастья и даже позволяет себе Пака по волосам потрепать, радостно охая, когда тот не дёргается и немного неуверенно улыбается в ответ.       — Юнги просил передать, что хотел бы видеть тебя с отцом или без на следующем приёме.       — Нас с отцом? — шатенка удивлённо округляет глаза и немного теряется, не понимая, для чего это нужно. — Хорошо, я постараюсь отпроситься и приехать. А зачем?       — Самому интересно, — Чимин тяжело вздыхает и выходит из кухни, направляясь в комнату за чёрной потрёпанной толстовкой и телефоном. Ему приятно видеть, что мама так радуется таким простым, на первый взгляд, вещам. Но они на самом деле весьма значительные, потому что успех всегда должен начинаться с чего-то маленького и незначительного, но служащего фундаментом для всего остального.       Чимин роняет случайный взгляд на лежащие в углу перчатки и невольно улыбается, думая, что совсем про них забыл, забросив в дальний угол. И такой сильной потребности в их ношении он не чувствует уже, она лишь осталась небольшими отголосками где-то внутри. Но Чимин возвращаться к старому не хочет, отчего взгляд отводит и уверенно выходит из комнаты, чувствуя слабый прилив сил и желание двигаться к большему.

***

      Он немножко опаздывает, потому что на дороге неожиданная авария и небольшая пробка, а о ней Пак не знал. Но он уже приехал на нужную остановку, осталось только до здания быстро добраться, прибавив темпа. Из-за этой аварии людей в транспорте больше, чем обычно, и Пак заметно нервничал, когда в автобус стали набиваться люди, и прижимался ближе к стеклу, надеясь ни с кем не столкнуться. Но потом настала его очередь выходить, и пришлось всех расталкивать, пулей вылетая наружу и переводя дыхание.       Это, кстати, оказалось не так уж страшно, но немного неприятно, потому что тесное скопление народа мешает нормально двигаться. Чимин давно не был зажат со всех сторон, потому что не катается в транспорте в час-пик, но и несколько лишних людей дали ему это примерно почувствовать. Зажатым, правда, он всё равно не хочет оказаться, да и сомневается, что выдержит вообще.       Чимин подходит к зданию и спокойно заворачивает внутрь, поднимаясь по ступенькам и устало выдыхая в помещении. Он привычно жмёт на кнопку лифта и послушно ждёт его, слыша сзади чьи-то шаги. Рядом с ним встаёт какой-то мужчина, явно работающий здесь, и принимается ждать лифт тоже. Затем подходит ещё один и ещё, и Пак уже хочет отойти и поехать на следующем, как двери распахиваются и его потоком запихивают внутрь, нажимая на нужные кнопки и спокойно разворачиваясь к дверям. Чимину некомфортно, а ещё снова дрожь бьёт, потому что позади него стоит кто-то, и Пак совсем не хочет с ним соприкасаться.       Как назло двери лифта снова открываются, и вместо того, чтобы выйти, в него заходят ещё, заставляя передних попятиться назад, тем самым сдвигая всех. Чимин делает совсем маленькие шажочки, но их недостаточно, и он уже готовится к встрече с неизбежным, чувствуя, как к горлу подкатывает паника, как слышит сзади себя копошение и чувствует лёгкое движение, а после чьи-то руки у себя на талии, и упирается в твёрдую грудь.       — Чимин, это я, не бойся так, — Чонгук неожиданно оказывается сзади и бережно прижимает Пака к себе, отодвигая его подальше от остальных людей. Чимина пробирает дрожь, потому что это чем-то похоже на объятие, но немного другое всё же. А ещё мысль о том, что это кто-то знакомый, что это Чонгук, а не непонятный работник офиса, успокаивает, но панику целиком не убирает.       Чимин прижимается к Чону спиной, чувствует его дыхание в своих волосах и жар от прикосновений, парализующий изнутри. И от него хочется отпрянуть, оттолкнуть и больше не давать прикоснуться к себе, но где-то глубоко твердит что-то остаться и просто довериться. Ведь если Пак дёрнется вперёд, то налетит на тучного мужчину, пыхтящего прямо перед ним, и вряд ли это окажется приятнее.       Вся масса уходит ближе к верхним этажам, а им нужно ехать на несколько ниже, и Чимин облегчённо вздыхает, чувствуя вновь простор и отодвигаясь от Гука. Тот встаёт рядом и мягко улыбается ему, взглядом спрашивая о том, как он, на что Чимин качает головой и отворачивается, не нарушая тишину.       Они заходят в приёмную, и Чонгук предлагает травяной чай, чтобы нервы успокоить, на что Пак одобрительно кивает и спокойно садится на диван, скрещивая пальцы и скользя по заваленному письменному столу удивлённым взглядом. Чонгук, заметив это, хмыкает и направляется к Паку с двумя чашками в руках, аккуратно садясь рядом и протягивая одну шатену.       — Впереди зачёты, вот и готовлюсь, — Пак понимающе кивает и делает небольшой глоток, прикрывая глаза от удовольствия и чудесного аромата. — Всё нормально, Чимин?       — Да, вполне. Не переживай, к контакту с тобой я был готов больше, чем с кем-нибудь из них, — Чимин слабо улыбается и делает очередной глоток, думая, что, наверное, это прозвучало немного странно, но по факту так и есть.       — Почему так, Чимин?       — Я не знаю, но… Единственные люди, которые касаются меня специально, это моя семья и ты. Поэтому, наверное, к вашим прикосновениям я морально готов чуточку больше, чем к другим.       — Ты не думал попробовать дотронуться до Юнги, например?       — Мне кажется, он сам скажет, если это нужно будет. Но я как-то не уверен…       — Почему? Если ты переносишь некоторые мои контакты, то сможешь перенести точно такие и других людей.       — Наверное, но…       — Не стоит пока пробовать, — Юнги возникает на пороге своего кабинета и смотрит совершенно серьёзно, скрестив руки и облокотившись о косяк. — Дай ему привыкнуть хотя бы к тебе одному. Он сможет воспринимать контакты чужих, но лучше строить всё на тех, кому он доверяет, и только потом переходить ко всем остальным. Не дави на него.       — Я и не давлю, — Чонгук слабо улыбается и пожимает плечами, поднимаясь с места и переводя взгляд на притихшего Мина. — Чимин, а ты ведь не переносишь больше всего прикосновения к рукам, да?       — Да, наверное. К лицу тоже опасаюсь, — Пак утвердительно кивает и поднимает вопросительный взгляд на Гука, пытаясь понять, что тот от него хочет.       — То есть если я предложу тебе пожать мне руку, ты откажешься? — Чонгук смотрит испытывающе, а Чимин быстро теряется, потому что действительно к этому немного не готов. Особенно после того, как почти что обнимался с Чоном в лифте.       — Откажусь.       — Ну, ничего. Когда-нибудь ты это сделаешь без страха и в ближайшем будущем, я уверен.       Чимин хочет сказать в ответ, что не уверен он сам, потому что от одной мысли с полным соприкосновением с чужими пальцами, больно отдаёт где-то внутри и становится ужасно мерзко. Чимин старается заставить себя поверить Гуку, но себя пересилить сложно, а перепрыгнуть через внутреннюю стену ещё сложнее, потому что она кажется слишком высокой, прячущейся концом где-то в небе. И Чимин иногда всё же пробует по ней карабкаться, но кроме света в конце, самого конца не видит. Но его зовёт с той стороны жизнь, а Чонгук иногда поддерживает и не даёт свалиться, возникая где-то рядом и пропадая снова.       Чимин очень боится, что Чонгук может выкинуть что-нибудь странное, что Чимина спугнёт, — этого, к слову, боится и Юнги, — но тот пока держится уверенно и ведёт себя нормально, не рискуя ничем. Его путь на самом деле очень сложный и опасный, потому что один неверный шаг и всё построенное рухнет, но брюнет идёт по нему с уверенностью и без страха в глазах. А это и нужно, иначе можно считать всё обречённым на провал с самого начала.       Юнги иногда даже становится интересно, что Чона мотивирует и какие цели он преследует, но он старается в это не лезть, пока этого от него не нужно.       Блондин устало фыркает и просит уже всех в кабинет зайти, вытаскивая из своих мыслей и возвращая в реальность. Этот приём отличаться от других ничем не должен, но следующий будет иным. Придут родители Пака, а это поменяет многое, и Чимину будет сложно, но он попытается. Юнги не уверен в успехе своей задумки, которая, возможно, даже немного непрофессиональна с его стороны, но зато та точно даст чёткое определение того, что у Пака творится внутри и к чему он готов внешне.       Собственно, её он ещё продумает, но никого не подготовит, настраиваясь только на работу сам.       А пока у них обычный сеанс и привычный разговор, уже ставший чем-то обыденным и приевшимся. Но Чимин и раньше не врал о том, что испытывает, так теперь говорит яснее и без былого страха, а это тоже успех. Юнги не устал от этого всего ни капли, как и Чимин, который только начал чувствовать ещё ускользающую, но опору под ногами. И сейчас главное только не останавливаться.       Впрочем, никто и не собирается, а процесс всё больше утягивает за собой.