Чужая

Она отдана другому, Такая теплая, горячая слегка, Несется к столу чужому, Меня обманув дурака. Меня запахом терпким манила, Звала ароматом своим, Дела все назад оттеснила. Я ею теперь одержим. Её только вижу, глаза закрывая, Губами тепло ощутить хочу. А он лишь сидит, лениво зевая, Я скоро не выдержу, я закричу. Ты тихо стоишь перед ним, ты прекрасна, Твой лик кажется мне святым. Теперь я думаю, что напрасна, Была моя жизнь столько зим. Перерыв на обед. Ресторан. Ода чашке родИлась там может? Здравый смысл уходит в туман, Когда голод разум твой гложет. И проснулся поэт, и запел, Что чудеснее нет ничего, Что шикарно лишь кофе в обед, Что не мил ему свет без него. Официант испарился, оставил Меня одного и с той чашкой. За соседним столом её ручку сжимал Кривыми пальцами седой старикашка. Минуты тянулись как дни, как года, Как часы - тяжелая ноша. Ты все ожидаешь, а в стакане вода, И ощущаешь себя как кости и кожа. Но вот тот парнишка, тот официант Несет чашку...он похож на макаку. А чаша невинна бела...Играй музыкант! Готов я, свершиться же браку! Но отпив лишь немного, Лишь сделав глоток, я жажду и голод свои утолил, Вернул я разумного, доброго, прежнего Себя. А поэта спать уложил. Уж больше не вижу чудесного лика, Не хочется свадьбу играть. Ведь это лишь чашка, а чашка Привыкла желанья чужих ублажать.