Сначала был закат...

Лес был наполнен звуками. Чирикали пташки, шелестели листья, квакали лягушки, спрятавшись в крутых берегах пруда. Старый раскидистый дуб молчаливо терпел людей, что решили его покорить. — Ну, подтолкни еще немного, совсем тощим стал? — парень висел на крупной ветке, закинув на нее ногу и обхватив одной рукой. Ему надо было лишь подтянуться, чтобы покорить двухметровую вершину, но сил у Кортни, привыкшего скорее делать наброски в тетради, чем заниматься физкультурой, было совсем мало. Второй парень стоял на земле, всячески стараясь подтолкнуть друга, но Лейс был еще более худым и бессильным, чем Кортни. — Я уйду и ты останешься здесь висеть, — Лейс тряхнул черными волосами, они прилипали к шее из-за пота. — Немножечко, совсем чуть-чуть, — Кортни просипел, обхватывая ветку второй рукой и буквально вползая на нее. — Ура! Спасибо, дорогой. — Как высоко ты хочешь залезть? — не смог сдержать сарказма парень. — Не знаю. Меня туда тянет, понимаешь? Там есть что-то мне безумно нужное! Кортни ухватился за следующую ветку, легко взбираясь на нее: самое большое расстояние он уже преодолел, дальше будет намного легче. А Лейс в это время стоял внизу, скрестив руки на груди и закинув голову назад. Он напряженно всматривался в просветы между листьев и деревьев, выхватывая взглядом фигуру в яркой толстовке. Между бровей залегла небольшая морщинка, совершенно неуместная на лице двадцатилетнего парнишки. На землю то и дело слетали сухие листья или поломанные палки. Снизу было отчетливо видно, как недовольно пошатываются ветки, словно возмущаясь поведением человека, посмевшего их потревожить. Они шелестели, поскрипывали, скидывая мертвый груз, но стойко удерживали непоседливого парня. Кортни с упорством маньяка цеплялся за отсохшую кору, взбираясь все выше и выше. До верхушки было еще далеко, но ни земли, ни Лейса не было уже видно. Ему бы стоило остановиться, но его влекло вперед. Что-то важное ждало его там, почти у макушки, и парень не мог этого упустить. Ни за что. Ноги то и дело соскальзывали, и Кортни молился всем известным ему богам, чтобы стоящий внизу Лейс этого не видел. Ведь заставит слезть и больше не пустит. А наверх тянуло сильнее, чем можно было бы пережить. Лейс внизу буквально сходил с ума. Он слышал кряхтение и резкие вскрики. Он видел падающие ветки и обломки коры. Он чувствовал, как его сердце замирает каждый раз, когда его парень соскальзывает с ветки. Но ничего не мог поделать. Кортни не поймет. Художник никогда не понимал, как сильно волнуется Лейс, когда тот ввязывается в очередную авантюру. Это было за гранью его сознания. Вот и оставалось беззаветно влюбленному парню молча смотреть, когда сердце обливалось кровью, а потом лечить и утешать горе-авантюриста. — Кортни, ты там как? — крикнул Лейс, выходя из-под кроны дерева и надеясь хоть так увидеть силуэт у самой верхушки старого дуба. — Почти долез. Немножечко осталось, — парень рассмеялся. — Я вот думаю назад проще слететь будет. Не представляю, как я спущусь. Он тяжело дышал, преодолевая последнюю преграду в виде тонкой молоденькой ветки. То, что влекло его, было где-то рядом. Но где? Парень начал оглядываться, сидя на ветке и обхватывая одной рукой ствол дерева. Ничего необычного. Разве что вид открывался потрясающий, поэтому Кортни достал из нагрудного кармана небольшой блокнот с ручкой и начал делать наброски. — Кортни! — спустя еще полчаса закричал Лейс. Сверху давно не доносилось ни звука. — Тут потрясный вид, не отвлекай! — серый грифель с невероятной скоростью носился по желтоватой бумаге, в мельчайших деталях запечатлевая открывшуюся художнику картину: переплетения веток и листьев с высоты самого молоденького кусочка дерева. Тысячи лет истории в паре десятков едва ли не окаменевших деревянных отростков. И совсем-совсем молоденькие, едва созревшие листья на них. Лейс вздохнул и скинул рюкзаки на землю, устраиваясь поудобнее. Теперь можно было прождать Кортни хоть сутки: когда он рисовал время шло по-другому и совершенно незаметно для самого художника. Но чуткий Лейс все замечал. Замечал, как зеленеет листва в этот момент, как старое дерево приподнимает ветви, чтобы казаться еще более величавым, как ветер ласково треплет листья. И время то замедляется, то ускоряется, подстраиваясь под скорость карандаша. Листы один за другим наполнялись скетчами. У самого края ветки что-то блеснуло. Кортни закрыл блокнот и, спрятав его обратно в карман, взобрался на ветку с ногами, стараясь дотянуться до блестящего предмета. Едва не соскользнув, он схватил небольшой металлический предмет и вновь сел на ветку. На ладони парня, свернувшись змейкой, лежал небольшой серебряный кулон. Самый обычный, овальный с небольшим тайничком внутри. Проржавевшая застежка с трудом поддалась и на ладонь Кортни выпала тщательно сложенная пожелтевшая бумажка и пара маленьких красных камешков. Он быстро развернул старую записку и, беззвучно двигая губами, начал читать: «Если ты нашел этот кулон, то, скорее всего, твоя жизнь скоро в корне изменится. Я бы рад был обезопасить всех от его пагубных чар, но не могу. Не в силах побороть его разрушительную мощь. Верни камни на место и захлопни крышку так плотно, как только можешь. И не забудь сберечь бумажку. А дальше все пойдет так, как должно. Прости. Л.М.» Кортни приподнял брови в немом удивлении и, быстро спрятав камешки обратно, сунул кулон с запиской в карман и, зацепившись за ветку, начал медленно спускаться вниз. — Лейс, сейчас такую классную штуку покажу! Это она меня тянула, а как нашел, так сразу отпустило, представляешь? Магия прям! — Кортни кряхтел, постоянно смотря под ноги. Стоило ему хоть на секунду отвлечься и ветка предательски ускользала из-под ног. — Ты только поосторожнее, не торопись! — Лекс поднялся с земли и отряхнул штаны, подходя поближе к дереву. Он еще не видел силуэт друга, но кора и отсохшие ветки вновь осыпали его голову и землю вокруг. — Я самый остор… — Кортни порывисто вскрикнул, когда его нога соскользнула с ветки и, не успев ухватиться, он полетел вниз, ударяясь о ветки, сдирая пальцы в кровь, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. — Кортни! — Лейс ужасно испугался, пытаясь воскресить в памяти хоть одно из заклинаний, что заставляли его зазубривать на скучных лекциях в академии. Но в голове, как на зло, была тишина. В очередной раз ударившись о ветку где-то под ребрами и поняв, что целым он до земли не доберется, Кортни не обратил внимания на щелчок захлопнувшейся крышки медальона. И на прозрачный дымок, засочившийся из него. — Думаю, нам пора остановиться, — чьи-то руки крепко обхватили Кортни вокруг талии и нежданный спаситель усадил его на ветку. До земли оставались жалкие два метра. — Ты кто? — парень приложил руку к груди, пытаясь отдышаться, и посмотрел на рыжего кудрявого мальчишку, повисшего на дереве рядом с ним. — Кортни! — взволнованный Лейс перебирал пальцами подол рубашки. Ему было видно, что друг перестал падать, но вопросов о том как, почему, жив ли он и что за существо рядом с ним, это не умаляло. — Я в порядке, Лейс, сейчас спущусь! — Кортни не отрывал взгляда от незваного спасителя, ожидая ответа, на свой вопрос. — Твой новый кулон, ты бы его надел, а то выпадет и потеряешь ты свои три желания. Вернее два. Я же уже тебя спас, — мальчишка улыбнулся и, цепляясь руками за ветки, начал ловко спускаться вниз. — Тебе помочь? — Стой! Ты не сказал кто ты, — Кортни, помня о горьком опыте, спускался осторожно, крепко держась за ствол дерева. — Я? Муза. Ну, вернее, я джин, но эти детки из академии называют меня музой. Кстати, сколько лет я там просидел? Какой сейчас год? — Джин повис на последней ветке, смотря на Лейса и адресуя вопрос скорее ему, чем Кортни. — Третья луна, восьмой рубежный цикл, — в голосе Лейса сквозило неприкрытое удивление. Он ясно слышал все, что сказал рыжий парень мгновение назад. И даже видел пару раз в книгах упоминание загадочного Муза, вдохновлявшего великих творцов на подвиги, но никогда не думал, что это реальный человек. Джин, вернее. — Спасибо, — Муз спрыгнул на землю и, поправив волосы, посмотрел наверх. — Тебя подстраховать? — Нет, — Кортни через пару секунд тоже оказался на земле, только вот не так изящно. — У меня два желания? Совсем-совсем любых? — Да, какие захочешь, но только два, — Муз не переставал улыбаться. — А пока ты решаешь, что бы загадать, я живу с вами, вы же парочка? — Что? Кто? Я и Лейс? Нет, что ты, мы просто друзья. Но в академии у нас одна комната, — без задней мысли выпалил Кортни. — У нас нет свободной кровати, — Лейс закинул свой рюкзак на плечо и протянул второй Кортни. — Тебе негде будет лечь. — Я не сплю, я же джин. — Мое первое желание… — Кортни, не торопись, это же серьезный выбор! — резко перебил друга Лейс. — Я хочу сейчас! Мое первое желание, я хочу рисовать именно то, что представляю, так как хочу. Чтобы карандаш лишь переносил мой внутренний образ на бумагу без осечек, понимаешь? — Да будет так! — Джин гротескно взмахнул руками, хотя это ему и не требовалось. — Уже исполнилось? — настороженно уточнил Кортни. — Да, конечно, — Джин пожал плечами и лишь улыбнулся, когда парень резко сорвался с места, убегая в сторону академии. — Знаешь, я много раз исполнял такое желание… И каждый раз они реагируют одинаково. — Теперь его ждать еще не скоро, — Лейс грустно вздохнул и поднял рюкзак Кортни, собираясь закинуть себе на плечо, однако Джин ловко перехватил его руку и забрал поклажу. — Давай помогу, расскажешь что тут изменилось и как? Я едва ли не цикл пропустил… — Так много? Пошли, историю я знаю не плохо. В этот момент Кортни уже успел забежать в свою комнату и, достав холст и краски, начал рисовать, проверяя получится ли у него закат, увиденный один раз, несколько лет назад или краски вновь покажутся недостаточно живыми. Он регулярно закрывал глаза на пару секунд, воскресая в памяти тот образ, а затем уверенно мешал краски и наносил мягкие линии на холст. Цвета ложились в точности так, как он их помнил, наслаивались, отражаясь на полотне переливами яркого, завораживающего зарева. Кортни готов был петь. Он не один год мучился над этим пейзажем. Под казенной кроватью скопилось не меньше пары десятков вариантов. Выкинуть их не позволяла жалость к своим трудам, но и показать их он никому не мог. Они не отражали тех чувств, что он хотел передать. Своих чувств в то мгновение. Рыжий же своих чувств сдержать не мог. Он уже не один час бродил с Лейсом по зданию универа, слушая его историю, прерываемую иногда смешными рассказами из университетских будней парня. И во всех этих случаях фигурировал Кортни. Лейс вспоминал все с полуулыбкой, пропитанной грустью насквозь. Джин это прекрасно видел, но понимал, убрать эту грусть сможет только один человек. И это явно не он сам: — Ты влюблен в него, — Муз не спрашивал, он утверждал. — Давно? — С той минуты, как его увидел. Я поэтому пошел к нему познакомиться, хотя это не особо принято среди учеников с разных факультетов. А потом мы еще и в одной комнате оказались. Я знаю, что у меня нет шансов, но… Я не могу перестать любить. Он как вирус. Но знаешь, меня одно успокаивает. — Что? — слова в зале гобеленов отражались от стен, эхом разносясь по пустому помещению. — Ни у кого нет шансов. Он эгоист, который не умеет любить. Для него нужен лишь адреналин, да пара новых красивых видов. Вот только я его друг, рядом с ним во всех приключениях. А все они для него не более, чем пустое место, — Лейс улыбнулся и махнул рукой. — Там дальше магические мастерские, пойдешь? — Конечно, магия ведь моя стезя! — рыжий поддержал смену темы, понимая, что Лейсу не очень хочется об этом говорить. Они молча подошли к одному из гобеленов, что выглядел более потрепанным, чем остальные, к удивлению Джина, однако, как только Лейс привычным жестом отодвинул полу гобелена в сторону и приложил ладонь к малоприметной двери, парень все понял. Магов в академии было не много. Их во всем мире было не много. И с каждым веком их рождалось все меньше и меньше. А людей, ненавидящих магов, меньше не становилось, поэтому все, обладающие способностями, тщательно это скрывали. — А Кортни знает, что ты маг? — Муз с восторгом оглядел заставленное старыми-старыми фолиантами помещение. Книги стояли на стеллажах, лежали стопками на полу и парили где-то под потолком. Тут было тепло, поэтому юные волшебники обычно сидели прямо на полу, раз за разом повторяя заклинания на забытых миром языках. — Он думает, что я с другого факультета. Вроде скульптуры или прозы. Правда, будь он внимательней, заметил бы, что я не леплю ничего, — Лейс улыбнулся. — Тебе ведь не надо объяснять что это? — Нет, конечно. Но все же, спасибо, побывать здесь было моей мечтой. Но, к сожалению, маги мне еще ни разу не попадались. — Ты не похож на тех джинов, что мы изучаем. Почему? — Лейса терзал этот вопрос с самого знакомства. — Потому, что я не совсем джин. Я был магом, а потом меня прокляли и загнали в кулон, чтобы я исполнял желания. Три штуки на человека, — он вслед за магом переступил через небольшой порожек и очутился в огромном абсолютно пустом зале. — Навсегда? — Лейс оглянулся, немного грустно посмотрев на нового знакомого. — Не знаю, меня не удосужились поставить в известность. Давай не будем о печальном, покажи мне пару фокусов, мистер маг, — Муз улыбнулся и сел прямо на пол. — Фокусов? — Да. Ну, или можешь мне порассказывать веселых историй. Я не так часто выбираюсь из своей импровизированной тюрьмы. Мне нужны воспоминания, — Джин пожал плечами. — Я хочу вспоминать тебя и твои истории. — Почему я? Почему не Кортни? Он же тебя вызвал, — Лейс сел напротив рыжика и, скрестив ноги в позе лотоса, начал разминать пальцы. — Он мальчишка. Авантюрный, глупый мальчишка, не обделенный творческими способностями, но ничего не понимающий в жизни. Я могу даже поспорить, что сейчас он дорисует то, что так страстно желал и загадает свое последнее желание, не раздумывая долго. Я не понимаю, что тебя в нем привлекло… — Именно это. Сначала он мне просто показался веселым, ярким. Он постоянно что-то делал и таскал меня с собой. Мы нарушали правила одно за другим, словно для него было важно пройтись по всем. Я видел, у него даже устав академии в прикроватной тумбочке лежит, — Лейс усмехнулся. — Весь мир только для него. А еще, стоит ему начать рисовать и природа сама прихорашивается специально для него. Время замедляется… Я не могу это не чувствовать. В нем тоже есть магия. Но она только для рисунков. Он мягких движений пальцев в воздухе между парнями начал разливаться сизый дымок. — Однажды мы сбежали с территории, потому что его влекло. Он редко объясняет почему, куда, зачем… Влечет и все. Он просто схватил меня за руку и потащил. Мы часа три взбирались через лес на Ленивые холмы. Пришли и просто уселись. Он смеялся, шутил, то валялся на траве, то бегал, но мы не уходили. То, что его влекло, еще не наступило. А потом начало садиться солнце. Ты не представляешь, насколько красивым был этот закат, — Лейс тихо прошептал заклинание и дымок показал тот самый закат и Кортни, занимавшего едва ли не половину открывшейся картины. — Тогда моя любовь разгорелась еще сильнее. Он был такой красивый на фоне этой какофонии цветов, что я не мог оторвать глаз. А он заворожено смотрел на небо, иногда поворачивая голову и с широкой улыбкой смотря на меня. Словно проверял, так же красив закат для меня, как для него. Или нет. — Красиво, — Джин протянул руку, едва касаясь дыма. Он чувствовал его прохладу и пропитавшую его теплую, слегка терпкую магию. — Он зовет. Мне нужно идти. Я не знаю, выдастся ли нам еще пообщаться, так что пока, прелестный маг, я буду по тебе скучать. Муз крепко обнял человека, который мог бы стать прекрасным другом, познакомься они при других обстоятельствах. Но сейчас у них такой возможности не было. Поэтому, напоследок прижавшись покрепче, Джин расцепил свои объятия и быстро вышел из тайных комнат, направляясь в комнату, где сидел Кортни. Он сел на кровать Лейса и, бросив мимолетный взгляд на картину в руках у парня, усмехнулся, поражаясь иронии судьбы. — Что-то не так? — Не работает. Я рисую ее не первый раз и каждый раз чего-то не хватает. Я надеялся, что ты исполнишь желания и она получится точно такой, как я хочу. Но и в этой чего-то не хватает! — последнее предложение художник прокричал, яростно стукнув кулаком по одеялу. — Объясни мне, это желание. — Достань остальные. Ты часто на них смотришь? — проницательный Джин быстро догадался, чего не хватает на картине. — Никогда, а зачем? Смотреть на неудачи и понимать свою ничтожность? — Кортни нехотя выудил покрытые пылью холсты из-под кровати и начал раскладывать их на полу. В его глазах все ярче отражалось недоумение. — Они… одинаковые? — Да, ты давно уже рисуешь прекрасно. Но раз в твоих холстах идеальный закат, то, может, не хватает чего-нибудь другого? Вспомни. Что есть в твоих воспоминаниях в тот миг помимо заката? Кортни закрыл глаза, воскресая в памяти тот момент. Яркие краски, плавные линии, свежий воздух и… Лейс. Смутное его очертание, в данный момент всплывшее перед внутренним взором художника поразительно ясно. Его широкая улыбка, мешковатая одежда, его глаза, словно наполненные светом… — Я… — Тебе стоило бы уделять ему немного больше внимания. И ты бы понял то, что отчаянно тебе кричит твое сердце и твое чувство, — Джин улыбнулся, чувствуя, как начинает таять. Он сделал все, что мог для счастья этих двоих, теперь все зависело от Кортни. — Я выполнил твое желание? — Да, большое… — Кортни не успел поблагодарить джина, как тот обратился в туман и тонкой струйкой влетел в его карман. Крышка кулона плотно захлопнулась. Кортни, осознав в эту секунду размеры своей глупости, понял, что упускал в своей жизни. Он схватил свою последнюю картину и, поставив ее на мольберт, начал быстро накладывать сверху тот образ, что жил в его голове все это время. Не обманку в виде красочного заката, а сияющее, волшебное лицо Лейса на фоне этого заката. Мазок за мазком художник орудовал кистью, рисуя так быстро, как не рисовал еще никогда. Никогда еще для него это не было так важно. Когда Лейс вошел в комнату, там царила темнота и тишина. Он привычно зажег свечи и замер, не находя слов. Посреди комнаты на мольберте стоял его портрет. На фоне того самого заката. Со спины к парню тихо подошел Кортни: — Я так много раз рисовал этот закат и всегда упускал самое главное…