Ничего не должна

— И чего же ты хочешь, Огненная Китнисс? — Финник достал одну бутылку с вином и сосредоточенно её открывал. — Не знаю, — хмыкает девушка, усаживаясь прямо на пол. До арены еще несколько дней и она должна быть где угодно, но только не здесь. Не в комнате конкурента на победу Пита, не с Финником. — Наверно, выведать все мои секреты? — мужчина усмехается и подает девушке бокал. Китнисс покорно принимает, протягивает хрустальный сосуд, и Финник наполняет его до краев красным вином. — А у тебя есть интересные секреты? — кривит губы девушка, отпивая напиток. — Они есть у всех. Китнисс смотрит на Финика, чуть прикрыв глаза, в мягком свете ламп тело мужчины кажется еще более загорелым, чем есть на самом деле, и он конечно совсем не стесняется быть в одних штанах рядом с ней. Скорее всего, он об этом даже не думает, но думает Китнисс. — А у меня нет, я открытая книга, — парирует Китнисс. — Да? — Финник садится рядом с ней, касаясь коленом её ноги. — Ага, а вот у тебя наверно куча секретов. — Ну, куча, не куча, а несколько имеются, но так просто я их, конечно, тебе не расскажу. Мужчина залпом выпивает вино и тянется к бутылке. — Всем что-то нужно, все цепляются за свои тайны, как будто эти тайны могут спасти им жизнь, — Китнисс отворачивается и разглядывает стену. — А чем ты хочешь спасти свою жизнь? — пальцы Финника аккуратно держат девушку за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Я не собираюсь спасаться, — вдруг произносит Китнисс, сама не зная, зачем говорит ему это. Мужчина лишь усмехается и убирает руку, подливает ей вино, и молчит. Девушка сама не понимает, откуда такое доверие по отношению к этому человеку. Отпивает глоток вина, еще и еще, пустой бокал касается предплечья Финника. — Значит, ты уже всё решила? Вино наполняет бокал, Китнисс нравится терпкий вкус, остающийся на губах, нравится легкость в голове. Ей не хочется думать ни о чем, ей хочется молчать и пить вино. Не думая о будущем. И она молчит. — Так ты не ответила, — Финник пододвигается ближе. Китнисс разглядывает глаза мужчины, удивительного глубокого синего цвета. «Бирюза». Возникает в её сознании слово, характеризующее цвет его глаз. Он так близко, что можно рассмотреть тонкие линии морщин, уходящих лучами от глаз. Широкая улыбка и ямочки на щеке. — Я и не отвечу, — Китнисс так же широко улыбается в ответ. Он лишь хмыкает и откидывает, пустую бутылку, та катится по полу, оставляя на белоснежном ковре красные пятна. — Тогда чего же ты хочешь? — повторяет он. Девушка лишь молча качает головой. Она сама не знает, что забыла в этой комнате. Ей ничего не нужно от него. Ей вообще ничего не нужно. Она решила и выбрала свою судьбу и не собирается обсуждать это ни с кем. А уж тем более с Финником. Он ей чужой. Он опасный, не смотря на все его улыбки и ласковые слова. Она-то понимает, она чувствует опасность, задолго до того, как та протягивает свои цепкие пальцы к её коже. Мужчина улыбается, как будто читает всё её мысли, проводит шершавой ладонью по её плечу, чуть сжимая. И ей, вдруг, становится совершенно необходимо узнать, какая на ощупь его кожа. Такая же сухая и шершавая, как и ладонь? Китнисс тянет руку, проводя по его щеке кончиками пальцев, касается ямочки, обводит её. Финник прикрывает глаза, довольно улыбаясь, как какой-то кот. Девушка ведет ниже, и пальцы проводят по шее, ощущая биение его сердца. Мужчина накрывает её руку своей широкой ладонью. Тянется к ней. И касается её губ своими губами. У Китнисс есть тысяча шансов сбежать. Есть сотня способов прекратить поцелуй. Есть десяток вариантов остаться и продолжить беседу. Но она приоткрывает рот и, как будто она целовалась уже много раз, подается вперед. Китнисс думает, что стала опытнее и увереннее в себе на несколько десятков лет вперед, как будто кто-то включил в ней страстную натуру. В комнате её ждет Пит. Её Пит. Тот человек, ради которого она готова умереть. Тот, ради которого она сделает всё. А тут, совершенно чужой, явно опасный, точно опасный — Финник. И не может быть другого выбора, как встать и уйти. Китнисс покусывает губы мужчины, отмечая про себя, что ей приятно ощущать его сухую и обветренную кожу под пальцами. Нравится чувствовать его руки на своих плечах. Нравится, что пахнет он солью и солнцем. Совсем чужой запах. И она отбрасывает все мысли. Когда остается только свет ламп, когда солнце совсем скрывается за горизонтом, он шепчет, чуть касаясь, её уха: — Так чего же ты хочешь, перед смертью, Огненная Китнисс… И она стягивает свою простую майку, тянет его ближе, подставляя шею и грудь под его губы. Сжимает его волосы. Выгибается. Под его ласками прощает сама себя. Оставаясь нагой и настоящей. Китнисс кусает его за плечо, когда он, очень осторожно, входит. Дрожит, когда он начинает двигаться, ловя каждое её движение. Финник бессовестно опытен и слишком умел. А она просто делает то, что хотелось бы сделать. Не оглядываясь на условности и выдуманные правила. Впивается идеальным маникюром в его плечи, обхватывает ногами, глухо стонет, кусая губы. И смотрит на него. Не прикрывая глаза, вбирает в себя, как будто отпечатывает, каждое его движение. Каждый вдох и стон. На пике он прижимается к ней всем телом, покусывает мочку уха, что-то бессвязно шепча. Китнисс улыбается, блаженно прикрывает глаза, гладит Финника по спине, не отпуская. Губы девушки чуть болят, от страстных поцелуев. На плечах мужчины красные царапины, как будто следы борьбы. Он ложится рядом и водит пальцами по голому животу Китнисс, а та наблюдает за ним. — И почему же я? — на выдохе шепчет мужчина, чуть касаясь губами её губ. — Потому что я тебе ничего не должна, и ты не смог бы отказать, — ухмыляется девушка и впивается в его губы. Всю ночь Китнисс проводит рядом с ним. Забыв о том, что за стенами комнаты. Есть только он и его руки, он и его губы. Ласки и полупьяные признания. Но наступает утро. Китнисс морщит лоб, одевается, собирая свою одежду по полу. Финник не останавливает и не задает вопросов. За это она ему отдельно благодарна. Китнисс выходит за дверь, плотно прикрывая её. Потирая лоб, всё же алкоголя было многовато, идет к себе. И напившись, простой воды и переодевшись, выходит к Питу. Она не чувствует вины или стыда. Дай шанс, и она повторила бы всё точно так же. Пита, она должна спасти. Финнику она ничего не должна.