Ветер свободы

Глава 15.

      В ложбине между деревьев, на маленькой полянке, Ингварр прятал свои сокровища. В корнях огромного дуба, он выкопал ямку и положив туда небольшой кожаный мешочек, укладывал вещи из кармана набедренной повязки: кусок металла с деревянной ручкой, стекло, предмет с колёсиком. Прежде чем положить что-то в мешочек, он это ещё раз внимательно рассматривал и убедившись, что этот предмет сейчас бесполезен, убирал его. Интерес к людским вещам крепчал с каждой находкой, ибо понять их предназначение он пока был не в состоянии, а находки становились всё чудней. Белобок смог узнать, что блестящий камень это железо, не тающий лёд - стекло, а также немного из жизни людей. Но чем больше знаний он получал, тем сильней ему хотелось украсть ещё что-нибудь. Оставалась проблема сохранить всё это в тайне, однако его уже не беспокоило, что Олаф знает об этом месте, он сюда не заглянет, не до того вождю.       Однако был другой риск, риск быть пойманным. Молодой волк учитывал опасности связанные с посещением деревни и с воровством у её жителей, но даже страх перед собаками и великанами людьми, не мог заставить его прекратить свои вылазки. Он отлынивал от дел племени, пропускал охоту и игнорировал ругань вождя, но шёл снова и снова. Очередная диковинка украденная из под носа деревенских, была для него важней всего на свете, разговоры с Соней и подглядывание за жизнью столь чудных соседей, заменили общение с себе подобными и встречи с Альвой. Любопытство его было по истине ненасытно.       Племя не могло понять, что с ним происходит. Он будто решил стать изгоем, как Локи, хотя у него в племени было всё, что нужно молодому волку. Старшие с подозрением начали относиться к нему, из-за его манеры пропадать, а младшие шептались за его спиной.       Когда молодой волк закончил, он двинулся к лагерю, попутно размышляя над важным вопросом. Сейчас у него наконец хватит мужества подойти и прямо спросить Олафа. Он пойдёт и сделает это.       Ингварр хотел узнать о своих родителях. Никогда ранее его не мучил этот вопрос, но всё изменилось после встречи с умирающим стариком. Его краткая история и страдания, оставили в голове молодого волка мысль, что разрасталась словно плющ, подпитываемый размышлениями.       Волки не позволяют оставлять детенышей себе, это традиция называлась "общая жизнь", суть её была в том, что племя заботиться о всём молодняке одинакового, как будто у них одна жизнь на всех. Неважно какие, но волчата должны получать все блага поровну и добиваться остального сами, независимо от того, кто их родители и не полагаясь на чью-то помощь. Да и какая разница кто твои родители? Главное, кто ты сам. Так считали старшие и конечно сам Ингварр, но ему покоя не давало то, что его мать и отец, помнят своего сына, они приглядывают и не вмешиваются. Тот старик, был изгнан своим же сыном и знал это наверняка. Молодой волк не хотел, чтобы его родители сгинули, а он о них так и не узнал. Но кроме логичного желания знать, в его сердце поселилось чувство, которое Белобок назвал бы одиночеством или пустотой. Никогда ранее он не чувствовал себя одиноким, но когда до него дошло осознание того, что он лишён такой части жизни, как родня, которой так дорожили деревенские, у него сложилось впечатление, будто у него что-то украли. Значение ни этого чувства, ни родителей, он не понимал, но это стало казаться ему крайне важным, хотя и причину важности он обосновать не мог.       Вот он подошёл совсем близко к лагерю. Но вместо ожидаемой тишины, его встретила суета и вой Олафа. Последнее было призывов к сбору. Для Ингварра, как и для любого члена племени, вой вождя был важнейшим сигналом. Тот звал редко и только угроза племени или его границам, могла стать причиной того, что вождь дал боевой клич.       В лагере Белобок пытался понять, что случилось. Но старшие суетливо носились и не обращали внимание на растерянно стоявшего младшего. Ингварр заметил, как Вигдис доставала копья из схрона, а затем раздавала их старшим. Вива достала из мешка пять или больше топоров, и лишь один отдала Олафу, который как нельзя кстати появился в самом центре лагеря. В этот момент Ингварр напрягся и выдохнув, двинулся к ним. Ему нужен Вождь и ответы. Но тот сам двинулся к нему и вместо слов протянул Ингварру копьё. Его взгляд и серьёзность, давали понять: сейчас время драться за племя, и всё остальное может подождать!       Но кто враг? Бродяги или может гиены? А вдруг Олаф вознамерился сразиться с медведем? Вождь отошёл, а затем снова начал носиться по лагерю и кричать. Когда собралось почти всё племя, он быстрым шагом пошёл на восток. Все потянулись за ним, включая самого Белобока.       Но прежде чем Ингварр увидел врагов, он заметил Локи. Тот вооружился копьём, как и все остальные, но отошёл от основной группы. Он принюхивался и будто почуяв что-то неладное, двинулся в сторону от племени. Вся его поза и движение выдавали напряжение. "Ингварр, где остальные?" - начал расспрашивать Стейн, после того как чуть не врезался в Ингварра на бегу. "Все там" - указав на восток ответил Белобок. В этот момент он осознал, что племя отошло на приличное расстояние. Проводив взглядом соплеменника, Ингварр двинулся вслед за Локи. Некое странное чувство влекло его.       Лжеца пришлось выслеживать по запаху. Тот двигался достаточно быстро, но Ингварр не отставал, ибо ему хотелось узнать, что же тот задумал, намного больше, чем идти с племенем.       Долго бродить не пришлось. Локи сидел на бревне, положив копьё рядом. Он не двигался, но что-то бубнил себе под нос. Ингварр подошёл к нему.       То, что Ингварр увидел подойдя ближе, всё объяснило. Возле бревна лежала мёртвая гиена. Эта была крупная самка, полностью голая, с татуировками и ... Перегрызенным горлом. Вся ещё спина была усеяна жуткими порезами, а живот вспорот. Её внутренности уже были кем-то пожёваны и бардовая кровь превратила всю траву в кровавый ковёр. По запаху, Ингварр узнал Валу, гиену с которой у него не так давно была близость. "Её должен был убить я. Лично" - тихо сказал Локи, заслышав шаги Ингварра. "А теперь она уйдёт в мир духов, так и не отведав моей мести".       В его голосе боли была лишь капля, но присутствовало целое озеро ненависти. Печаль и напряжение были на лице Лжеца. Белобок встал рядом и продолжал рассматривать тело гиены. Он не мог понять, что за зверь порвал гиену, но он успел намного раньше, чем всё волчье племя.       Вой волков извести о том, что они нашли нарушителей границы, наверняка гиен, а может и тех кто убил одну из них. "Кто это мог сделать?" - спросил Ингварр. "Не имею понятия, но он был жесток и голоден" - отвечал Локи.       Раздался ещё один вой. Он заставил волков двинуться навстречу своему племени. Они шли быстро, но молча. Вот уже слышно крики старших, но Локи резко останавливает Ингварра за руку.       Белобок замер и посмотрел на своего соплеменника. Локи направил копьё на куст прямо перед ними. Ингварр сделал тоже самое. Он решил довериться Лжецу, но начал активно принюхиваться и первое, что он почуял, это жуткий запах гнили. Создалось впечатление, будто мертвечина лежала повсюду, но источник запаха, явно находился прямо перед ними.       Лёгкое шевеление известило о том, что в кусте кто-то есть. Лёгкий рык Белобока и холодное молчание Лжеца, заменили боевой клич.       Зверь не стал ждать и выпрыгнул на волков как лис на кроликов. Ингварр успел наставить копьё на врага, но этим лишь приостановил налёт монстра. Прямо перед его лицом щёлкали отвисшие челюсти, существа отдалённо напоминавшего человека. Ошмётки кожи и куски чёрной, запёкшейся крови, сыпались на него, пока волк пытался оттолкнуть от себя существо, воткнув в него копьё. Локи нанёс удар копьём в бок, но лапа, с когтями подобно ножам, полоснула его по лицу, а тот взвизгнув, упал.       И вот Ингварр толкает монстра от себя, а тот не обращая внимание на копьё между худых рёбер, делает рывок дальше. И вот копьё треснуло, и тварь навалилась на Белобока, а затем впилась жёлтыми, кривыми, несуразно большими зубами в его плечо. Струя крови из рваной раны, брызнул твари в рот и волку в глаза. Ингварр, испытав жуткую боль и стиснув зубы, упал, монстр отпустил его и встал на дыбы, точнее на ноги. Волк смотрел на него, сквозь пелену боли в глазах, и пытался понять, что это. Белобоку на секунду показалось, что это человек, но тварь была больше зверем. Когтистые лапы, жёлтые выпуклые глаза, обрывки ткани и сушёной кожи, закрывающие тело, капающая слюна, а главное торчащие кости и сгорбленная спина. На перекошенном лице, показалась улыбка и монстр с жутким визгом снова кинулся на Ингварра. Но прежде, чем его зловонные челюсти снова впились в Белобока, в бок чудища угодило третье копьё.       Удар лишь оттолкнул тварь, но этого хватило, чтобы Ингварр остался цел, а жуткие челюсти прощёлкали на его головой. Затем, ещё один удар, на этот раз от Локи, которому хватило сил чтобы подняться. Вот Ингварр разглядел того, кто пришёл им на помощь, это был Альвисс. С холодной решимостью худой волк втыкал копьё снова и снова, пытаясь нанести твари серьёзную рану. Монстр отвечал взмахами когтей и воплями. Слышался вой Олафа, значит, племя близко.       Локи отхватил ещё один удар когтей, но от третьего смог увернуться. Альвисс, внезапно побежал прочь. Ингварр уже подумал, что тот позорно струсил, а как только тварь это увидала, она бросилась за ним. Прыжок монстра должен был настигнуть беглеца, но в последний момент он увернулся, а преследователь угодил в дерево. Резкий разворот и Альвисс пронзает тело твари сзади, прямо через затылок. Чудище упало на траву, из головы его брызнула струя черной крови, а затем лужа рвоты и гнилостной жижи, начала расплываться по траве. Оно наконец сдохло.       Ингварр пытался встать, Локи помогал. Взглянув на Лжеца, Белобок ужаснулся. Лицо волка пересекали четыре огромных пореза, заливая глаза кровью, но он стоял. Альвисс встал рядом и приложил руку к ране Ингварра, вызвав у того болезненный стон. "Прости меня" - горько сказал он. "Я опоздал".       Белобок не понимал его, но был благодарен за такую своевременную помощь, чтобы тот не говорил. Раны у него бывали и серьёзней, а сам Альвисс совсем недавно перенёс подобное. "Я должен идти" - продолжил Альвисс. "Нужно ещё кое-кого спасти".       Локи и Ингварр поднялись. Помогая друг другу идти, они медленно двигались к лагерю.       Они не говорили, лишь тяжело дышали. Сейчас они были настоящими соплеменниками. Ингварру больше не было разницы, что племя думает про маленького волка, тот дрался смело и получив раны не меньше чем сам Белобок, остался и не сбежал.       Ровная волчья тропа, по которой племя уходит на охоту и возвращается с добычей, сейчас обогрелась кровью этих самых волков. Два молодых самца, покрытые ранами и собственной кровью, но довольные смертью столь страшного и неведомого врага, брели в лагерь, поддерживая друг друга.       Ингварра тошнило от запаха собственной крови и вони слюны твари, что осталась в ране. Его левый глаз залило кровью и он часто моргал, пытаясь избавиться от неё. Кровавая пелена застилала взор слева и остальные чувства притуплялись вместе со зрением. Боль же отступала, но именно это пугало волка. Слишком много крови потерял Белобок, это мешало ему ясно мыслить, не говоря о том чтобы идти ровно. С каждым шагом он всё больше опирался на Локи, тот же отрезав часть повязки, вытирал кровь с лица, на котором красовались четыре огромных пореза и холодная решимость. Совсем скоро, он уже будет нести соплеменника, который стремительно терял силы. Лжец понимал это, и знал, что помочь могут только старшие самки, но он пойдёт именно к Вигдис. Только сейчас он по настоящему начал понимать ценность тех знаний, которыми владели старшие. Ингварр умирает, хоть и пытается идти сам и криво улыбаться, но совсем скоро он обмякнет, а единственным, кто сможет встать между ним и миром духов, это пара старших волчиц, а ведь на его месте мог бы быть сам Локи.       Они шли мучительно медленно, словно вязли в болоте, им так казалось, но на самом деле всё было ещё хуже. Одна короткая схватка, а страху и крови уже слишком много для молодых волков. Вот остаётся совсем немного, но жуткий запах гнили возвращается. Он, вместе с завыванием чудищ, становиться вестником гибели двух соплеменников. Впереди, прямо сквозь кусты, на них, встав на четыре лапы, выходят две твари, подобные той, что Альвисс прикончил ранее. Завидев волков, они лишь немного ускорились. Монстры облизывались и раскрыв пасти ловили стойкий запах смерти.       Два волка понимали, что им не сбежать, не победить, не скрыться, а племени не успеть. Локи отпустил свою ношу, а Ингварр пытался устоять самостоятельно. Кроме пыхтения, они не издали ни звука. Четыре вялых руки и два копья, одно из которых сломано пополам. Монстры не торопились, не было нужны.       Но что-то заставило их остановиться. Застыв на месте, они поднялись на дыбы, а затем рыча и фыркая, начали принюхиваться, а после того пятиться.       Ингварр не понимал этого промедления. А затем услышал тихий шлепок и разглядел будто что-то между ним и тварями что-то переливалось в воздухе. Расплывчатое пятно, похожее на жар от костра или блики воды, медленно двигалось. Твари сделали шаг назад, а Ингварру казалось, что ему мерещиться это из-за потери крови.       Затем тихий свист и в мгновение ока, одна из тварей была пригвождена к дереву огромным блистающим копьём. Второй монстр мгновенно развернулся бежать, но пятно проскользнуло между деревьев со скоростью белки, а затем будто имея руки ударило тварь сверху. Вонючие существо было в панике, оно не знало, что происходит, этот невидимый противник играючи наносил удары отбрасывая тварь от дерева к дереву, а затем в воздухе сверкнули блестящие лезвия, сразу два огромных сверкающих ножа, с поразительной точностью, резанули по ноге твари. Монстр упал как подкошенный, а затем на него сверху легла полупрозрачная сеть, на подобии той, что Ингварр видел у людей. Щелчок, свист и стянув тварь в кулёк из сети, невидимый охотник проскальзывает между деревьев унося с собой повизгивающие чудище. Копьё державшее у дерева мёртвого монстра исчезает вместе с пятном, позволяя трупу со сломанным позвоночником упасть на землю. Не веря в происходящее и цепляясь за реальность всеми силами, Ингварр провалился в беспамятство.       Шензи пыталась выбраться с участка второй день. Высокий забор был первой преградой, а окружавшие собаки второй. Если с забором можно было что-то придумать, то с людскими рабами было сложней. Да, именно с рабами. Шензи неоднократно видела как гиены её племени брали в рабство более слабых хищников, например лис или енотов. Связывали и неоднократно использовали в своё удовольствие, а иногда и таскали с собой, закармливания бредовыми ягода и держа в полусознательном состоянии. В конце концов и рабы больше не могли жить без приказов своих хозяек, если не успевали сбежать вовремя. Этих несчастных созданий били и насиловали, предавая им значения не больше, чем вещам. Даже у самцов было положение лучше, они хотя бы члены племени, хоть и самого нижнего статуса, а их жизни принадлежали Матриарху.       Но рабы людей отличались. Судя по тому, что увидела Шензи, они жили ради своих поработителей. Тот огромный пёс, которого привёл великан с блестящей верёвкой, был готов исполнить любое приказание человека. Рабы это слабые и запуганные создания, ищущие способ бежать, а не монстры убивающие по команде.       Шензи не могла назвать это никак иначе, кроме как рабство, но притом другое. По другому она не могла объяснить почему животные одного рода, подчиняются животным другого рода. Конечно трудно поверить, что такие твари как эти самые собаки, похожие на волков и гиен, могли быть порабощены, но глядя на человека и ту жуть, что они способны создать и использовать, сомнения отпадали. Шензи даже задумалась, а не забрали ли её саму в рабство? А если да? Что её делать? Как она будет бороться с тем кто ей в несколько раз больше и сильней, да ещё способен на такие страшнейшие вещи? Не будет ли она вскоре убивать за одно слово великана, подобно тому псу?       Но гиены не из тех кто трусливо ждёт беды, гиены те кто действует, а Шензи не исключение. Пятнистая сбежит или покончит с собой, но не даст сделать из себя послушную игрушку для близости или убийств. Она решила попытаться перелезть через забор, но сам по себе он казался непреступным и первая же попытка запрыгнуть на него обернулась болезненным падением на пятую точку. В поисках опоры она обратила внимание на большую деревянную штуку с четырьмя ножками. Попытка сдвинуть её была с родни попытке запрыгнуть на забор. Гиена и толкала, и пинала, и грызла, и поднимала деревянную громадину, но ничего не получалось. Громко ударив кулаком по дереву, она снова совершила ошибку. Теперь у неё была новая ссадина, на этот раз на руке. "Чтоб тебя, дерьмо львиное!"       Шум производимой пятнистой, в особенности громкая ругань, привлёк внимание обитателя этой тюрьмы. Огромного зелёного существа, что выпучив разноцветные глаза дивилось происходящему.       Бес медленно, на цыпочках, подходил к гиене сзади. Он не желал её пугать, наоборот боялся, что увидев его, гиена перестанет заниматься такими интересными штуками. Когда он подошёл близко к Шензи, та спокойно обернулась к нему, она давно знала, что он идёт, тяжело не заметить огромную зелёную несуразицу. "Чего тебе надо уродец?" - грубо спросила она. "Не уродец, Бес! Я Бес! Звать Бес! Да-да! Бес!" - спешил поправить её чудик. "Он слишком туп, даже чтобы напасть на кого-то" - думала Шензи. "Если бы не люди, он бы давно сдох с голоду".       Казалось бы, стоило бояться зверя превосходящего тебя размеров в несколько раз, да ещё с такими когтями и рогами, да вот только угрозы этот дурачок не представлял и это понимали все кто хоть немного послушает его речь. "Смотри дурашка бежит!" - говорили гиены, когда незваный гость приходил смотреть на гиен, и всё говорил, что он их вынюхал и что он молодец. Кроме смеха и отвращения, это страшилище без мозгов не вызывало никаких чувств. Совсем другое дело было, когда он пришёл не один. Тот кого он называл хозяином, был страшнее некуда, он одним своим видом обратил всё племя в бегство. "Такие мускулы, а ..." - начала говорить гиена, но осеклась. Точно! Мускулы! "Бес поможет Шензи?" - пытаясь повторить манеру говорить Беса, попросила гиена. Тот повернул голову видимо не понимая её. "Бес помогать?" -уточнила она.       В ответ Бес широко улыбнулся, обнажив тысячи маленьких, кривых и тупых зубов, разного размера. "Бес помогать! Бес помощник! Да-да! Бес может помогать! Все звать Беса помогать!" - гордо начал заявлять зелёный. "Да, я поняла, дружок. А теперь помоги с этим" - постучав по дереву попросила Шензи. Всё гениальное просто, попросит здоровяка сделать всё за себя. Ещё немного и первая проблема решиться. "Гиена хочет помогать со столом? Стол нужен гиене? Бес помогать!" - изрёк чудик.       В ответ Шензи быстро закивала, и показывала на деревяшку пальцем. А про себя подметила, что эта штука называется "стол".       Но вместо того, чтобы двигать стол, Бес размахнулся и врезал по нему своей большей правой рукой. Шензи еле успела отскочить, чтобы её не задели разлетевшиеся во все стороны щепки. Деревянная гора, казавшаяся громадной и незыблемой, была для Беса хрупкой игрушкой. "Ты что сделал, идиот?! Нужно было подвинуть, а не разломать всё в щепки!" "Бес помогать! Все звать Беса ломать-помогать! Бес ломать-помогать лучше всех! Гиена не ругаться! Нет-нет!" - отвечал расстроенный великан. Он опустил голову, так и не поняв, что сделал не так. "Далбич ты, а не помощник!" - заорала Шензи. Она замахнулась, но секундный взгляд в добрые и детские глаза Беса, заставил её опустить руку. Нельзя злиться на того, кто даже не понимает, что сделал.       Поступок чудика заставил Шензи искать другой способ забраться на забор. Задумавшись и попытавшись оглядеться, она заметила в руке Беса большую щепку, застрявшую в виде занозы, после удара. Решив, что дуралей с ней так и проходит, она решила вытащить сама, но стоило ей потянуться, как великан заметил рану. "АААААААААААААА, БОЛЬНО! БОЛЬНО У БЕСА В РУКЕ! У БЕСА! У БЕСА! СПАСИТЕ БЕСА! АААААА!" - возопил Бес. Его крики была настолько громким, что Шензи зажала уши. Он понёсся по двору разламывая всё на своём пути. Он кричал и ломал, а его огромный фартук развивался во все стороны. Пятнистая была уверенна, что он даже не чувствует занозы, поскольку вначале не заметил её.       Зажав уши, она брела по двору и пыталась найти что-нибудь полезное, пока Зелёный это не сломал.       Внезапно калитка приоткрылась. Шензи уставилась в проход ожидая увидеть того ужасного человека. Но вместо него, снизу показалась маленькая беленькая фигура. Тихонько приоткрыв дверь, совсем крохотный человечек в подтяжках, начал изучать двор. Шензи догадалась, что это человеческий детёныш. Крохотуля смешно перебирал ножками, видимо стоя на них не уверенно. Его взгляд жадно разглядывал всё, что было вокруг, и остановился на гиене. И кажется он попытался помахать ей ручками.       К гостю подлетел Бес, ничего не замечая, зверь пронёсся мимо, а малыш упал. Раздался рёв, который заставил даже Беса заткнуться уши и остановиться. Ребёнок плакал так громко, что вышиб слёзы из гиены. "Уххх! Крикун! Крикун не кричать! Не надо! Крикуну не больно! Нет-нет! Это Бесу больно! Да-да. Хватит! Хватит!" - пытался успокоиться детёныша Бес.       Шензи стало дурно. Эти крики совсем вывели её из себя. Она облокотилась на стену дома и пыталась успокоиться.       Бес показывал детёнышу занозу и говорил, что больно ему и плакать должен он. И о чудо, ребёнок внезапно остановился и начал разглядывать ладонь великана, что была размером с него самого. И вдруг он схватил Беса за палец и медленно вытянул занозу. Бес скулил, брыкался, но не посмел выдернуть руку из плюшевой хватки ребёнка. Затем малыш, отклеил от своей руки какой-то желтый листочек и наклеил на место где была заноза. Бес замолчал, а Шензи поражённая наблюдала как человечек помогает чудику. Подув и погладив место куда наклеил то, что люди называют пластырь, ребёнок отпустил Беса. Тот рассмотрел руку, а затем тихо прошептал: "друг". "Друг лечить-помогать... Помогать Бесу? Друг, друг для Беса... Для Беса!" - Бес видимо не верил в то, что говорит. Дитя улыбалось и махало руками. А по большой зелёной щеке Беса, текла слеза. Два ребёнка подружились.       Шензи конечно бы и сама пустила слезу, не будь она гиена. Эта странная картина и слюнявые нежности, ей были чужды, хоть она и понимала, насколько это трогательная сцена перед ней. "Илюша! Илюша!" - раздались крики за забором. Детёныш поспешил встать и убежать с участка. А Бес медленно махал ему рукой, приговаривая "пока-пока друг Крикун, пока-пока". Шензи уже на них не смотрела, а поспешила к калитке, которая решала её первую проблему.       Локи обливался потом, но тащил Белобока к племени. Его самого быстро покидали силы, но он держался. Ему не хотелось умирать, однако и единственного из молодых волков, кто относился к нему, хоть с каким-то уважением, не желал бросать. Он молча молил духов и плёлся дальше, неся пока ещё живое тело. А Ингварр тяжёл, и был на голову выше самого Лжеца, а с потерей крови, нагрузка увеличилась стократно.       Мысли о гнусных тварях, в голове у молодого волка, были убиты, ровно также быстро, как "нечто" убило одну из них перед его глазами. И загадочный убийца пытался вытеснить из головы Локи мысли о возможной скорой кончине товарища. Сейчас маленький волк думал, что это было не живое существо из плоти, а дух или хуже... Демон. Старшие рассказывали, что на заре существования волчьего рода, когда только появились духи, в мире существовали самые различные безобразные и непостижимые чудовища. Среди них были непобедимые и невидимые охотники, что внезапно появлялись, словно молния в ясном небе и исчезали стоило тебе моргнуть. Они сделали леса своими владениями для охоты и убивали сильнейших, порой невообразимо могучих, существ, ради забавы, сдирая с ещё дышащих тел шкуру и отрывая головы, и лишь вмешательство духов, спасло от подобной участи весь волчий род, когда те твари сподобились убивать всех обладателей клыков.       То была полузабытая сказка, просто байка, но сейчас она стала явью. Страшный, загадочный, невероятно жесткий и быстрый Демон! Иначе нельзя это объяснить. Всё сходилось, все детали из легенд и сказок! Особенно главное. Демон пришёл за сильнейшими, а эти твари были именно сильнейшими. Из короткой и жуткой схватки, он понял, что ни один волк не ровня этим чудищам. Они не знали боли, обладали чудовищной силой и скоростью, однако им был ведом страх. Демона они испугались, ну или они хотели испугаться, да не успели. И уж, если есть из кого выбирать, то либо из медведя или из них.       Локи пытался понять, испытывает ли он облегчение, от того что это Демон? С одной стороны его не заинтересует маленький трусливый волк, а с другой стороны, окажись это и правду он, то чего ждать дальше? Демонов других видов или сами духи спустятся к своим земным родичам, за последним ответом.       Напуганный и страшно уставший, Локи прибрёл к племени. Сил у него осталось только на жалобный вой. Вскидывая голову он коротко выл снова и снова, пытаясь найти силы, для длинного призывного воя. Вместо племени ответила лишь маленькая Гретта. Младшая из всех волчиц племени, вылезла из под корней, запуганная и дёрганная она подползла к Лжецу. Она чуть не плакала, но держа в руке каменный нож, заикаясь смогла сказать Локи: "Они были здесь... тсс. Они могут вернуться... тсс" - пыталась она заставить Локи замолчать. "Ты Волк или кто?" - не ожидая от самого себя спросил Локи. Его страшно возмутила трусость волчицы. Он вот здесь умирает, на пару с Ингварром, после битвы с живым ужасом, после встречи Демона, после такого страха! А она не может найти в себе храбрость даже позвать помощь! "Зови старших!" - злобно прохрипел Локи. Но Гретта в ответ приложила пальцы к губам и попятилась назад к укрытию из которого вылезла.       Она залезла под корни вовремя. Стойкий запах мертвечины вернулся. Пробираясь сквозь кусты, вылезла новая тварь. Существо плелось и волочило ногу. Широко открывая уродливую, перекошенную пасть, оно ловило воздух, а выпученные и налитые кровью глаза, искали путь к бегству. Мерзость не обращала внимания ни на спрятавшуюся Гретту ни на стоявшего на коленях Локи.       Но третья встреча с гнилостным страхом, была самой короткой. Локи услышал свист длинной в несколько мгновений, а затем в затылок твари ударил топор. Отвратительный хруст черепа и лёгкий шелест травы, при падении тела, а затем привычный запах лесных трав, осквернён вонью содержимым черепа монстра.       Сейчас Локи ожидает появление Олафа, вместе со старшими. Но к трупу подходит волчица, явно из старших, с тонкой фигурой, и ещё одним топом в руках. Она двигалась медленно, но уверенно. И Локи узнал её. Это была.... Вива.       Тихая и спокойная, заботливая и ласковая самка вождя. Каждый молодой волк приходил к ней за советом и заботой. Она была добрейшей душой, учительницей, даже мамой, как её иногда называли. А сейчас она хладнокровно, со спокойным лицом, ещё более спокойным, чем лица охотников при убийстве оленя, вытаскивает топор из головы монстра. Самка кое-как вытерла каменное лезвие об траву и выбросила второй, чистый, топор в кусты.       И вот появляется Олаф. Вождь выбежал к лагерю и потрясая копьём искал врага. Но его встретила Вива. Старший волк остановился и смотря на свою самку воткнул копьё в труп. Волчица протянула ему топор. Олаф принял его и коротко кивнул.       И вот подтянулись старшие. Олаф поднял топор вверх и победно завыл, племя вторило ему. А Вива бросилась ему на шею, и только причитала "Мой вождь! Мой герой!". Волки целиком поверили в победу Олафа. Видимо все твари перебиты.       Локи бы рассмеялся, но сил хватило только на смешок. Олаф... Этот вождь, этот герой...       Когда силы оставили Лжеца почти окончательно, его голову нежно обняли. Над ним уже начала причитать Вигдис. Положив его голову на свою большую грудь, она быстро вытирала кровь с его морды, а затем начала замазывать его каким-то ей одной известным лекарством. "Ингварр, помоги ему, он же умирает" - устало просил Локи. Вигдис лишь кивала, и продолжала хлопотать над его изрезанным лицом. Её не волновало племя, не интересовал умирающий, для неё главным были жизнь и здоровье Локи. Всё остальное ушло куда-то далеко. Плача, она пыталась придумать как спасти лицо молодого подопечного.       Громкий крик, нет, даже вопль, взорвал лес, когда казалось хладнокровная, убившая глиной страх Вива, увидела лежащего на земле Ингварра. Бросив всех, она рывков взвалила крупного молодого волка на плечо и быстрее ветра донесла до целительной пещеры. Весь страх, что испытало племя от нападения монстров был ничем, по сравнению с тем, какой ужас обуял сердца двух волчиц, что боялись потерять волков, которых так по разному, но так сильно любили.