Чужие сны

      Однажды он умер.       Это было не так уж и просто. Он умирал долго, мучительно, кроваво и несколько раз. Очень много раз. В первый раз его сердце остановилось, когда он услышал, что её отдали йокаям. Её… его незаслуженную и преступную любовь, единственного близкого и родного человека. Тогда он остался жив лишь благодаря надежде спасти.       А потом он умирал раз за разом, пронзая чужие сердца. Каждая смерть – как его собственная. Он умирал и продолжал убивать. Раз за разом. Он почти ожил, когда увидел её, и умер вместе с ней и её ребёнком.       А потом его убивали. Мучительно долго, но гораздо больнее было видеть её мёртвое тело.       И снова он умирал, лёжа в луже собственной крови под дождём. Это была его предпоследняя смерть. Впрочем, тогда он этого ещё не знал.       Умерший множество раз, он оставался жить, чтобы помнить её. Этим он и занимался до своей последней смерти. Благо времени хватало. И он вспоминал. Вспоминал её руки, глаза, голос, нежные касания и прерывистые вздохи. Он помнил каждую секунду их греховной любви, нарушающей человеческие и божественные законы.       Они оба заплатили за свою любовь, за своё преступление. И он не знал, чья плата была выше. Он всего лишь умирал раз за разом, она же… А ведь её вина была несоизмеримо меньше – она всего лишь не отказала ему и его безумной любви. Но когда у женщин было право на отказ?       Он позволял памяти казнить его до самой последней секунды, а потом он умер окончательно.       И возродился Чо Хаккаем.       Смерть очищает?       Умиротворяющая улыбка, мягкий голос, глубокие глаза. И ни на грамм чистоты.       Чо Хаккай знает цену смерти – ломаный грош.       Чо Хаккай знает цену жизни – один единственный грех.       Чо Хаккай знает цену любви – вечное проклятие.       Чо Хаккай знает цену памяти – и в эту ночь он снова будет видеть ту, которая ему больше не сестра, но всё ещё возлюбленная.       – Гоно, у тебя красивые руки.       Она целует его пальцы невинно, словно ребёнок, грешно, словно куртизанка. Её глаза – глаза святой, но в них отражается силуэт демона с пышной чёлкой.       Чо Гоно умер.       Чо Хаккай не чувствует вины за прошлое, ведь смерть очищает. А он умирал так много раз.       Но даже смерть не может заставить его прекратить видеть эти сны.       – Гоно… – прерывистый вздох, запрокинутая голова и разметавшиеся по смятой простыне волосы.       – Гоно… – тихий стон, закушенная губа и вздымающаяся грудь под его ладонью.       – Гоно… – капли пота щекочут между лопаток, стекая по позвоночнику, тонкие руки, цепляющиеся за его плечи, пряный аромат молодой женщины.       Чо Хаккай не имеет права на эти сны.       Однажды он умер.       Это было не так уж и просто. Он умирал долго, мучительно, кроваво и несколько раз. Очень много раз.       Теперь он живёт снова, лишь иногда видит сны про мертвеца, которым когда-то был. Это горькие и сладкие сны, которые он не имеет права помнить. Но он помнит, когда на следующее утро с умиротворяющей улыбкой варит кофе себе и идущим на запад вместе с ним.