Бескорыстно. От Дьявола. С любовью.

Дин собирается на свидание. Сэм наблюдает за этим маленьким ритуалом. Он знает его наизусть. Душ — одеться — похлопать по карманам: ключи от импалы и презервативы — «Я устрою ей конец света в миниатюре». По утрам Сэм слушает: — Прикинь, она сказала, что видела звезды. Нет, ты прикинь! — Дину шестнадцать. — … просто космос. Ты же в курсе, Сэмми? — Дину девятнадцать. — Лучший трах в ее жизни. — Двадцать три. — … что ей все равно, даже если наступит апокалипсис. Сэм заранее ненавидит конец света. Ему двадцать два, и Люцифер еще крепко заперт где-то под женским монастырем. Дин вытирает голову полотенцем, Сэм пялится в ноутбук. — Завтра утром не буди. — А если что-нибудь нарою? — Ну если от пары лишних часов моего сна будет зависеть чья-то жизнь… Сэм скептически улыбается. В этом даже не городке — поселке — Дух порядочности кружит листву, гонит ближе к урнам. Для самого расцвета осени — слишком мало листьев, деревья как будто стесняются и до последнего прикрывают наготу. Благообразность повсюду. Жители отводят глаза, когда их расспрашивают об «Исчезновении Гнилого дома» — так обозвали это дело в местных газетах. — Гнилой, — морщится председательница женского клуба, — гнилой! Они не заботятся о репутации нашего города. — Лучше бы произошло убийство. Таинственное, в духе английской криминалистики. Нет, криминальной Англии, — мечтательно жмурит глаза официантка в единственном клубе «Семейные посиделки». Полная, с красным лицом, Дин на нее даже не смотрит. — Мы не имеем отношения к этому дому. Стоял себе и стоял. Никто близко к нему не подходил. Если бы Боб не развопился неделю назад, то никто бы и не заметил, что он исчез. — Дом? Какой дом? У нас всё нормально. А вы, позвольте спросить, кто такие? И так целый день. — У вас есть версии, что с ним стало? — Он сгнил. Гнилой дом. — За неделю? Так, что не осталось вообще ничего, и трава успела вырасти? — Да. Ветер расчистил место. Шериф суров и серьезен. Ему еще говорить с пацаном жениной подруги — тот запустил в пастора футбольным мячом. За окном садится солнце. Ситцевые занавески в цветочек окрашиваются в розоватый цвет. Сэм уверен, что если принюхаться, от них будет пахнуть стиральным порошком. Альпийская свежесть. Идеальный порядочный городок. Но даже здесь Дин умудряется подцепить девчонку. — Надеюсь, ее папаша меня не убьет. — Угу. — Тем более ей наверняка больше двадцати. — Угу. — Всё, я пошел, Сэмми. Не скучай. — Угу. — Тебя заело? Сэм продолжает смотреть в монитор. Еще один запрос в поисковик. Сэму нравится нажимать на клавиши, особенно приятный звук издает пробел. Дин всё еще стоит за спиной. Занавески уже не розовые, а оранжево-красные. — Не уходи, — говорит Сэм. «Постирай уже свои носки, Дин!», «Будешь кофе?», «Нам один номер, пожалуйста», «Добрый день, мы из ФБР», «Не уходи». — Да я ненадолго, — Дин накидывает куртку и открывает дверь. Сэм откашливается и молчит. Что бы он ни сказал, это прозвучит либо слишком тихо, либо слишком громко — неестественно — так, что Дин конечно останется, но допроса тогда не избежать. Нет, ни к чему. Хлопает дверь. Сэм закрывает ноутбук и подходит к окну. — Я… — говорит Сэм вслух, прижимаясь губами к ледяному окну. То тут же запотевает. Сэм еще немного на него дышит, выговаривая по буквам «н е н, а в и ж у». И рисует сердечко. Получается криво. Сэм снова откашливается, представляет перед собой лицо брата. «О с т а н ь с я». Получается нормально, с нужной интонацией, без лишнего надрыва. Сэму кажется, что он только что выблевал мелкую селедку в чешуе. Дин уже сел в импалу и медленно выезжает со двора. Сэм задергивает занавески и ложится на кровать, губы у него холодные и мокрые. Можно сходить в ванну подрочить. Представить, что Дин рядом. Это просто — Сэм научился за столько-то лет. И если потом уснуть — то вообще шоколадно будет. Только чтобы без снов. Еще можно снова порыться в Интернете. Глядишь — что и найдется, а то как-то совсем тухло. Они не собирались браться за это дело — хотели просто отдохнуть в тихом городке. От Люцифера, Михаила и прочих жаждущих с ними пообщаться. Но Сэму попалась на глаза заметка об исчезнувшем доме. Экран ноутбука превращается в желто-серое пятно. Сэм закрывает глаза, стараясь ни о чем не думать. Получается хреново. Когда это началось? Когда он понял, что ему нравится дотрагиваться до брата? Поддерживая, подавая руку, перевязывая раны, просто так. Дин в ответ молчал. Он всегда молчал. Когда они вместе заснули на одной кровати. Когда поцеловались. Когда трахнулись. А Сэм боялся разбить их тишину, шипастую, толстую стерву-тишину. А еще Сэм не мог позволить себе просить Дина не гулять с девушками. Последний год, как-никак, — последние возможности оторваться. А потом Дин умер. И воскрес. А Сэм пил кровь демонов. И выпустил Люцифера. Теперь он тем более не мог ничего требовать от брата. «Знаешь, Дин, я тут подумал, а давай-ка ты принесешь мне клятву верности. Дин, слушай, а как насчет вечной любви и всего такого? Я серьезно. Могу поклясться на крови. Дин, если ты еще раз пойдешь к этой сучке… Я должен тебе сказать… Кое-что случилось, и теперь тебе нельзя мне изменять. Что случилось? Да ничего страшного. Кажется, я пятый год подыхаю от ревности». Сэм может шептать признания в подушку, пустому номеру в отеле, переулкам грязных городков, кому угодно, только не Дину. Дину нравится секс. Дину нравятся женщины — барменши, официантки, богатые леди и студентки. Каждая из них может показать класс, говорит Дин. Каждая. Если подобрать к ней ключик. Ну, ты понимаешь. И ухмыляется. Сэм криво улыбается в ответ, надеясь, что улыбка вышла достаточно ироничной, а не жалкой. Сэм хочет сказать: — Я люблю смотреть, когда ты кончаешь. У меня снова встает от твоих зажмуренных глаз. — Обними покрепче. — Ты самый классный. — Мне никто, кроме тебя, не нужен. Но он ничего не говорит, он же не одна из этих гребаных девчонок брата. — Эй, Саманта, оторвись от книжки, сходи погуляй с подружками, — шутки Дина как всегда невозможно остроумны. Но у Сэма встает и от его голоса тоже. У него, вообще говоря, просто встает на брата — причем куда чаще, чем у них получается трахнуться. И Сэм все еще не может понять, когда, как, почему наступает этот момент — понимания, что оба хотят, и летит одежда — самый громкий звук за последующие минуты-часы. Если бы Сэм понял, он бы каждый вечер… «Останься». Почему, почему эти чертовы слова застревают в горле? Сэм пытается прочитать статью «Исчезновения предметов: выдумка или…?» Нет, на сегодня явно всё. Сэм выключает ноутбук, идет в душ, дрочит и, наконец, устраивается в постели. Простыни мягкие, ничем не пахнут. Сэм выключает свет и пытается заснуть. Раз овечка, два овечка, три — Дин. Дин? Четыре — Дин прыгает. Пять — улыбается. Шесть — твою мать… Сэм распахивает глаза и смотрит в потолок. Это тень от люстры — или глюк, что темнота сгущается, перемещается, сливается — пятна, фигуры?.. Тшш. Что? Кровать продавливается, и Сэм понимает, что видит комнату. Застеленная кровать брата, зеркало на стене, банки из-под пива, Люцифер на его собственной кровати. — Спокойно, спокойно! — Сэм бьет Люцифера выхваченным из-под подушки ножом. Нож проходит сквозь тело. Вот дерьмо, сказал бы Дин. — Я сплю? — Догадался, надо же. Подвинься-ка, — и Люцифер пихает Сэма, растягиваясь на половине кровати. Сэм порывается вскочить, но его что-то удерживает. — Могу помочь, — говорит Люцифер. — Пропавший домик? Это по моей части. — Вся дрянь по твоей части. — Ой да ладно заливать. К твоему вечному стояку на брата я не имею ни малейшего отношения. — Нахуй, пошел нахуй. — Грязные словечки, м? Сэм решает молчать. Люцифер лежит рядом и ухмыляется. — Но тебе же хочется выяснить, что стало с домом? Интересно, во сне действуют экзорцизмы? — Нет, Сэм. Давай я лучше расскажу тебе об адских маяках. Как, интригует уже? Сэма интригует, но он молчит. Люцифер закладывает руки за голову, приглушает свет и говорит: — Демонам нужно как-то наблюдать за тем, что творится на Земле. Думаешь, в Аду есть кабельное? Вот они и сделали из нескольких подходящих домов пункты наблюдения. Дозор, так сказать. Ну, сам знаешь, ходячие замки, мерцающие башни — раньше было с этим проще. Догадался уже, что произошло? Демонам понадобилось что-то или кого-то отследить. — Правильно, Сэмми. И проще взять уже созданное, чем построить новое. Знаешь, сколько нужно всяких условий, чтобы дом мог стать увеличенным телевизором? Пожары, смерти… муторное занятие, короче. К тому же, за чем следить-то в этом захолустье? За совокупляющимися в миссионерской позе супругами? Сэм мрачно смотрит на Люцифера. Тот довольно улыбается, а потом смеется. — О нет, Сэмми, я совершенно бесплатно слил тебе информацию. Я не рассчитываю, что ты из благодарности скажешь мне да. Нет, ну задумать я конечно что-то задумал. Не дуйся, приятных снов. Сэм просыпается. Дин лежит на соседней кровати. По диагонали. Одеяло замотано вокруг него совершенно фантастическим образом. Сэм не слышал, как вернулся брат. От солнечного света вся комната желтая, почти золотая — может, так кажется, потому что стены обиты досками, а не заклеены обоями. Сэм спускается вниз за завтраком. Или уже за обедом. Этот мотель куда лучше некоторых отелей, думает он, возвращаясь в номер с подносом, заваленным салатами, бараньими ребрышками, двумя чашками с кофе и черничным пирогом. Главное, чтоб не упало. Сэм очень аккуратно открывает, а потом закрывает за собой дверь и ставит поднос на стол. Дин потягивается, окончательно запутываясь в одеяле. Сэм думает, стоит ли говорить брату про свой сон. — О, я чувствую запах кофе. Боже, как я хочу пить. Сэ-эм… Голос брата хриплый, да и вообще сам он выглядит помятым. Сэм дает ему в руки чашку. — Не расплескай. — Ммм. — Есть будешь? — Ээ… нет, подожду. И это, Сэм… Сэм приносит брату куртку. Тот роется в карманах, находит фляжку и присасывается к ней. — Ух, чувак, совсем другое дело. — И, наконец, смотрит на Сэма. Глаза у него слегка красноватые. — Ты вчера что, нажирался или?.. — Да мы с ней уже почти, но, блин, не смейся, Сэм! Тут ввалился ее старик! Прикинь, оказалось, что она дочь шерифа, не ржи, придурок! — Сам придурок! Такой облом, да, Дин? Настроение стремительно ползет вверх. Еще, конечно, не «Великая сушь», но отметка «Жизнь налаживается» достигнута. Дин закатывает глаза, мол, давай, порадуйся, ущербный, сам-то даже и не решился бы…. Пару часов они страдают фигней. Сэм начинает собирать вещи, а Дин вяло тыкает вилкой в мясо. — Узнал про дом-то? Сэм мнется. Дин мгновенно определяет, если брат что-нибудь не договаривает. Поэтому нужно думать быстро. — Да, думаю, это… это адский маяк. Дин закашливается. Сэм повторяет историю, рассказанную Люцифером. — Старик, ты уверен? — Да. — Может, позвонить Бобби? Ты где инфу-то нарыл? — В Интернете, и по всем признакам дом подходит. Он стоял на отшибе, лет сто назад в нем случился пожар, погибла вся семья, с тех пор к нему никто не подходит, даже молодежь не рискует. То есть никто с уверенностью не может сказать, что это физический объект, а не фантом. Плюс трава выглядит так, как будто всегда там росла. — Н-да. Сэм ежится под взглядом брата: тот смотрит недоверчиво и с уважением. Какая-то непривычная смесь. — Ну, раз ты уверен, то нам тут делать нечего. Вряд ли получится отследить, куда переместился дом. — Угу, можем уезжать. — Да, только давай завтра. О нет. — Знаешь, кто мне помог сбежать из дома шерифа? Его сестра, та еще штучка. Лет тридцать пять, не замужем, но куда круче племянницы. Я бы с ней прямо тогда, но чертов шериф зарядил дробовик. — Мне неинтересно. — Ну конечно, малыш Сэмми. Под вечер Дин говорит, что ему нужно как следует отдохнуть и заваливается спать. Полуночное свидание, бормочет он, школа и папенькины цыпочки. За окном темнота, добропорядочные мамаши наверняка укладывают своих чад спать, шерифы запирают дочек на замок и ставят решетки на окна. Девственницы томятся, ожидая принца на импале. Сэм тихо листает книгу, буквы танцуют танго. Горизонтальное, в рот мне манго, рифмуется дурацкое. В джинсах твердеет. Рядом присаживается Люцифер и пальцами выстукивает чечетку на плече Сэма. У того нет настроения начинать перепалку. Просто проснуться. — Конечно, а мне скучать? Нет, Сэмми, спи уж. — Заебал. — О да, теперь я точно знаю, тебя заводят грязные словечки. Люцифер улыбается — широко, от уха до уха, Сэм напрягается. — Я всё знаю, Сэмми. Хочешь, помогу? — Ты не понял? Я не собираюсь тебя развлекать. Сэм поворачивается спиной к Люциферу и смотрит на спящего брата. Лампа слегка потрескивает. Приятный звук. — Я сам развлекусь, не переживай. Люцифер, сука, настойчивый. От него пахнет костром и сладким. Сэм старается не принюхиваться, но всё равно чувствует запах предвкушения. — Смотри, Сэмми, я тебе кое-что покажу, — говорит Люцифер. И показывает. Сэм лежит и не может пошевелиться, даже рта открыть не может. Люцифер подходит к кровати Дина, картинно щелкает пальцами и… превращается в Сэма. Кладет ладонь Дину на плечо и ухмыляется, глядя Сэму в глаза. От ярости стучит в висках. Люцифер тянет с брата одеяло, тот что-то ворчит. Сэм беззвучно кричит. «Дин, проснись, Дин, опасность, Дин, убей тварь». Дин ворочается. Люцифер садится на кровать и полностью стягивает одеяло. «Не трогай его, ублюдок», — Сэма бы колотило, если бы он мог двигаться. «Тихо, тихо, я только покажу», — губы Люцифера кривятся в снисходительной усмешке. — Сэмми? «Я тут, да обернись ты!» — Да? — Сколько времени? Надеюсь, я не проспал свидание. Люцифер улыбается мягко и кладет руку на живот Дину. — Ты что? — Хочу трахаться. — О, — Дин растерянно моргает. «Не смей, я достану тебя, я…» Люцифер ведет рукой ниже, и Дин стонет. — Я хочу трахаться. С тобой. — Но… я думал… — Тсс, — Люцифер ложится рядом с Дином, прижимается к нему и подмигивает Сэму. — Пойдешь к своей девке? — Н-нет. «Блядь!» Люцифер снова подмигивает и кладет ладони за задницу Дина. Сэм смотрит, как брат трется в ответ. Нет, это не Дин. Это сон. — Это не Дин, сука! Сэм просыпается. Дин лежит на соседней кровати. Час до полуночи. Сэм задумчиво хмурится и откидывает одеяло. Может быть, может быть… Всю ночь шериф караулит своих женщин, напрасно щурясь в темноту безлунной ночи и потягивая очередную чашку кофе.