Если это твоя чертова любовь, то забери ее назад

Я знаю каждую твою черточку. Каждый полутон твоей чертовой кривой улыбки, хлыстом подгоняющей загнанное сердце, каждую родинку на изумительно белоснежной коже. Каждое движение тонких, аристократичных пальцев, небрежно сжимающих полупрозрачную фарфоровую чашечку из твоего любимого сервиза. Мне кажется, что если и есть на этом свете Бог, то им можешь быть только ты. Только твое совершенство способно вознести на пьедестал - или разбить вдребезги о холодный каменный пол гостиной, словно нелепую кружку, подаренную мной на Рождество. Даже если это произошло случайно. Я знаю, что она тебе никогда не нравилась. Просыпаясь поначалу в твоей постели, я не могла поверить, что это происходит со мной. Жмурилась то ли от счастья, то ли от попадавшего сквозь приоткрытые гардины света, прижималась щекой как можно крепче к твоей груди и практически плакала. Не потому, что мне было плохо, нет. Потому, что так много бабочек внутри меня рвалось наружу, к ослепительному тебе. И после каждой ссоры с тобой я опустошенно сидела на продавленном диване в маленькой квартире, подаренной Министерством за "необъятный вклад в Победу над Темным Лордом", глотала обжигающий, безвкусный чай с водой из-под крана и мысленно считала твои родинки. Просто потому, что так было легче. И неизменно ты стучал в пошарпанную дверь, словно делая одолжение своим приходом, а я на подгибающихся ногах шла открывать. Ты молча брал меня за руку и трансгрессировал в поместье, называя его все чаще домом. А я счастливо улыбалась и ловила губами твои рваные вздохи, царапала белоснежную кожу обломанными ногтями и неизменно извинялась каждый раз. Кровавые мазки на нетронутом ранее холсте. Ты говорил, что тебе это нравилось. Ты забирал меня пьяную из маггловского клуба, куда меня притащила Джинни для "разрядки обстановки", громко матерясь, но крепко сжимая в объятьях. Поил Отрезвляющим зельем, клал мокрую ткань, бывшую минутой ранее дорогущей скатертью за сотню галлеонов, на горячий лоб, сжимал прохладными пальцами руку и шептал что-то успокаивающее. Чтобы устроить невероятный разбор полетов на следующее утро.