***
Он мялся на пороге, не решаясь войти. Касался пальцами дверной ручки и тут же отдергивал их. На какой-то миг ему даже показалось, что живот скрутило, и это был прекрасный предлог, чтобы уйти, но Малфой строго напомнил себе, что потратил свое драгоценное время, чтобы явиться сюда. К тому же ему пришлось выпить Бодрящее зелье, иначе недосып уложил бы его обратно в постель. Разозлившись на самого себя за медлительность, он рывком распахнул дверь и шагнул внутрь кабинета. Чем быстрее начнет, тем быстрее отсюда выйдет. Знакомая каштановая копна волос обнаружилась за столом у окна. Грейнджер что-то быстро строчила на листе пергамента, изредка макая перо в чернильницу. В его сторону она даже не взглянула. — Проходите, пожалуйста. — Она сделала приглашающий жест в сторону небольшого диванчика, не отрываясь от своего занятия. Малфой последовал ее совету, все еще с трудом веря в происходящее. Он на приеме у Грейнджер. Целителя Грейнджер. Нет, правда, что заставило ее выбрать эту неблагодарную стезю? Больше самого Драко жалобы выслушивали, наверное, только колдомедики, и он искренне не понимал, как у них на это хватало терпения. Диван оказался мягким, так и хотелось прилечь. Но вспомнив, чем это могло закончиться, Драко заставил себя сесть прямо и даже не прикасаться к спинке. Только руку на подлокотник положил. Он оглядел кабинет: книжные шкафы из светлого дерева, бежевая обивка дивана и кресла напротив него, стены, казавшиеся почти белыми в дневном свете. На фоне всего этого Драко, укутанный в черную мантию, выглядел темным пятном. Он поежился и с тоской подумал, что отступать уже поздно. Беспрерывное тиканье висевших на дальней стене часов действовало на нервы. Малфой гипнотизировал взглядом ползущие по циферблату стрелки, мечтая о том, чтобы они застряли и остановились. Но те неумолимо продолжали движение, отстукивая каждую секунду. Когда он уже был готов выхватить палочку и послать в эти часы Бомбарду, Грейнджер закончила свои дела и подняла на него взгляд. — Добрый день, — в замешательстве промолвила она. В глазах — удивление. Неужели так заработалась, что забыла заранее узнать имя пациента? — Добрый, — мрачно вторил ей Малфой. Грейнджер глянула в какие-то бумаги, что-то пробормотала себе под нос и встала из-за стола. Быстро обойдя его, она приземлилась в кресло напротив Драко с пером и блокнотом в руках. Чернильница услужливо повисла рядом в воздухе. Прочистив горло, Грейнджер вежливо улыбнулась: — Простите за ожидание. Я вас слушаю. От участия в ее голосе стало тошно. Он что, действительно так плохо выглядит? Вроде же вышло замаскировать синяки под глазами. Или она ко всем так обращается? Драко постучал пальцем по подлокотнику дивана, не зная, с чего начать. Тиканье часов постепенно выводило из себя, мешая сосредоточиться. Промучившись несколько секунд и решив, что краткость — сестра таланта, он наконец выдал: — Меня раздражают окружающие люди. Бесят, если конкретнее. — Кого вы имеете в виду под «окружающими людьми»? — спросила Грейнджер. — Это кто-то из ваших родственников, коллег по работе или же... — Клиенты, — нетерпеливо перебил ее Драко. Грейнджер что-то черкнула в блокноте. — Что именно вас в них раздражает? — Нытье. Постоянное. — Кем вы работаете, мистер Малфой? Драко поморщился. — Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Грейнджер нахмурилась. — Если вы не будете рассказывать о себе, мне будет сложно определить причину проблемы. — Причина одна, Грейнджер, и я ее уже озвучил. — Хорошо, — не стала спорить она и принялась что-то старательно выводить на листе блокнота. Фамильярное обращение она полностью проигнорировала. — Вас что-то не устраивает в вашей работе? — Разумеется. Как я уже сказал, клиенты. — Вы пробовали как-то самостоятельно справиться с данной ситуацией? — Как, интересно, можно справиться с тем, что тебе постоянно зудят на ухо? Заглушающее заклинание не помогает, эти олухи начинают думать, что я плохо слышу, и усиливают голос Сонорусом, дементор их раздери! — взвился Драко. Разговор начинал надоедать. — Но если вы так некомфортно чувствуете себя в такой обстановке... Вы не задумывались о смене работы? Драко захотелось рассмеяться. Нервно и зло. — Я не могу уволиться. — Почему? — удивилась Грейнджер. — Обстоятельства. — Короткий ответ. И пусть думает, что хочет. — Вы опять отказываетесь рассказывать? — Да. Потому что это не ваше дело. Перо замерло над блокнотом. — Тогда позвольте спросить, почему же вы пришли на прием к психологу, который может помочь только при наличии определенной информации? В ее голосе послышались нотки недовольства. — Вот именно, определенной, но не всей же. Желание уйти отсюда, преследовавшее его с самого начала сеанса, стало очень отчетливым. Грейнджер вздохнула и продолжила допрос: — Быть может, вы стыдитесь своей работы? Вопрос ввел его в ступор. Признаться, он никогда не задумывался над этим. Ну разве что вначале, когда только устроился. — Сперва да, а сейчас... Нет, наверное. Не знаю, — буркнул он. — С чем связаны такие изменения? Вы привыкли? Сменилось начальство? Коллеги? — У меня нет начальника. И коллег тоже. Снова запись в блокноте. Перо раздражающе скрипело, а Грейнджер будто специально писала как можно медленнее. — Сколько часов вы обычно спите? — неожиданно спросила она. — А это вам еще зачем? — не понял Малфой. Она терпеливо пояснила: — Ваше раздражение может быть следствием недосыпа. Драко скривил губы. — Мисс Грейнджер, — елейным голосом проговорил он, — вы лезете туда, куда вас не просят. Неужели это и есть ваша работа? Он с удовольствием проследил, как перо прочертило забавную кривую. — Моя работа меня как раз полностью устраивает. — В карих глазах засверкали искры негодования, прямо как в старые добрые времена, когда она отвечала на его нападки. — А вот вас, похоже, это задевает, не так ли? Драко сжал пальцами подлокотник. — Задевает? Грейнджер, ты в своем уме? — То, как болезненно вы восприняли мои слова, говорит об обратном, — невозмутимо проговорила она. — Вы действительно беспокоитесь о том, что кто-то доволен своей работой, а вы нет. «Болезненно»? Да она спятила! И что его только заставило записаться к ней? Захотелось встать и вылететь из кабинета, при этом желательно прищемив дверью чей-то любопытный нос. — Умнее ничего не могла придумать? — Вы плохо идете на контакт, мистер Малфой. Смею напомнить, что при таком раскладе будет весьма сложно оказать психологическую помощь. — А может, дело просто в вашей некомпетентности? — поддел он ее. Давай, Грейнджер, разозлись. Не зря же он сюда шел. Она шумно выдохнула и захлопнула блокнот. — Полагаю, лучше закончить сеанс. Выход, надеюсь, найдете. — Это ты меня так деликатно выпроваживаешь? Очень тонкий психологический подход, — съязвил Драко. — Дверь там, если что, — указала она рукой ему за спину. — Что, уже злишься, Грейнджер? Быстро же ты выходишь из себя. Смотри, такими темпами тебе самой вскоре понадобится психолог. Она вскочила с места, глаза ее метали молнии. Дальнейшей реакции Драко дожидаться не стал. Чрезвычайно довольный собой, он грациозно встал и удалился с гордо поднятой головой. Весь запал испарился, едва он вышел за пределы кабинета. Не стоило идти сюда. Кто вообще придумал, что если выговориться кому-то, то сразу полегчает? Ничего подобного. Только хуже стало. «Задевает» это его, видите ли. Да никогда в жизни он больше не переступит порог этого кабинета!***
Гермиона спешно накинула мантию и вышла из дома. Они с друзьями собирались провести выходные в Хогсмиде, и если бы Джинни удосужилась раньше сообщить ей, что она и ребята решили прибыть туда уже сегодня, в вечер пятницы, а не в субботу утром, как планировалось, то Гермиона бы сейчас не опаздывала. Конечно, она могла дождаться утра, но возможность встречи с друзьями, к сожалению, выдавалась не так уж часто, и ей очень хотелось их поскорее увидеть. Каминная сеть в Хогсмиде по вечерам уже месяц как закрывалась на ремонт, а трансгрессировать на такое расстояние она не решилась. Впрочем, оставался еще один способ быстро добраться до нужного места. Далеко не самый приятный, но и другие виды магического перемещения в восторг никого не приводили. Предусмотрительно встав на тротуар подальше от проезжей части, Гермиона выудила из кармана палочку и сделала широкий взмах рукой. Раздался визг шин; на дорогу в мгновение ока выпрыгнул трехэтажный фиолетовый автобус, заливший улицу ослепительным светом. Двери услужливо распахнулись, а из недр автобуса донеслась чья-то монотонная безэмоциональная речь: — Добро пожаловать. Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение. Можете войти в салон, «Ночной рыцарь» домчит вас куда угодно, а персонал с удовольствием выслушает ваше сверхважное нытье обо всех свалившихся на вашу голову проблемах... Голос говорившего был очень знакомым. Гермиона слышала его совсем недавно, пару дней назад. Не может быть. Она забежала в автобус и застыла на месте, с удивлением таращась на открывшуюся перед ней картину. В кресле водителя, с газетой в одной руке и надкусанным яблоком в другой, величественно развалился Драко Малфой. Отложив газету, он лениво повернул голову к Гермионе и закатил глаза. — Квиетус, — произнес он, уменьшая громкость голоса, и кисло продолжил: — Помимо проезда персонал «Ночного рыцаря» может предоставить вам кружку горячего какао за определенную цену. Заплатите больше — и вас одарят грелкой и зубной щеткой любого цвета. — Он достал откуда-то стеклянную банку, в которой сиротливо болталась одна-единственная зубная щетка, и водрузил на соседнее сиденье. — Любого синего цвета. Гермиона растерянно оглянулась на пустой салон: два ряда кроватей с красовавшимися над ними подсвечниками, занавешенные окна. Ей это точно не снится? Она снова посмотрела на Малфоя, будто он мог ответить ей. — Багаж есть? — вяло поинтересовался он, куснув яблоко. Гермиона медленно помотала головой. — Отлично. Нет, это совершенно не укладывалось в голове. Малфой — водитель «Ночного рыцаря». Кому скажешь — не поверят. — Грейнджер, мы будем продолжать стоять, или ты все-таки скажешь, куда ехать? Она встрепенулась. — В Хогсмид. Сколько с меня? — Один галлеон и два сикля. — Что? Да это же грабеж! Раньше всего двенадцать сиклей было! — возмутилась она. — Цены имеют свойство расти, слышала о таком? — Я слышала о том, что цены у «Ночного рыцаря» не меняются, — отрезала Гермиона. — И раньше здесь был кондуктор, Стэн, кажется. Где он? — Этот придурок уволился еще полгода назад. Его обязанности теперь исполняю я. — Значит, это и есть та работа, про которую ты не хотел говорить? — спросила Гермиона, доставая блокнот и карандаш. Перо и чернильницу она предпочитала использовать только на работе и при написании писем. — Судя по всему, тебя в ней не устраивают не только клиенты. Она быстро пробежалась глазами по записям и, сделав еще одну пометку, перевернула лист. Драко барабанил пальцами по рулю и грыз яблоко, недобро посматривая на ее действия. — Мне казалось, прием был два дня назад, а не сейчас, — заметил он. — Поведение человека на приеме не может рассказать так же много, как поведение в определенной ситуации, определенном месте, — пояснила Гермиона, быстро черкая карандашом. Куда удобнее пера, надо сказать. — В твоем случае это работа. Та наверняка изматывала Малфоя. Еще в прошлую их встречу она заметила его осунувшееся лицо. Он явно не высыпался. Какой у него рабочий график? Она не успела ничего сообразить, как блокнот вырвали у нее из рук. — Да что ты там все время пишешь?! Малфой уставился в желтоватый лист бумаги и удивленно приподнял брови. — Что за... Грейнджер, что это? — Ты, — как ни в чем не бывало ответила она. — Карикатура на тебя, если быть точнее. — Это я вижу. Но почему я в доспехах? И что еще за «Н.Р.М.»? — «Ночной рыцарь Малфой». Он смотрел на нее как на умалишенную. — Ты издеваешься, да? — Вовсе нет. Просто когда пациенты закрываются и отказываются что-либо говорить о себе, я начинаю хорошенько раздражаться, и тогда я рисую их. Меня это успокаивает. Драко с недоверием хмыкнул и протянул ей блокнот. — Художник из тебя так себе. — Спасибо за комплимент, — пробурчала Гермиона, забирая вещицу. — Я так понимаю, тяга к потрясающим воображение названиям еще со школы осталась? Она одарила его испепеляющим взглядом. Снова постучав пальцами по рулю, Малфой хотел было что-то сказать, как вдруг сверху раздался оглушительный гудок. Драко быстро выпрямился; левая рука крепко обхватила руль, правая стиснула яблоко. — Хогсмиду придется подождать, Грейнджер. Тут еще одному страдальцу помощь нужна. Автобус рванул с места с такой скоростью, что Гермиона еле успела схватиться за спинку сиденья рядом с водителем и не шлепнуться на пол. Банка с зубной щеткой спикировала вниз, но Малфой вовремя ее поймал и вернул на место. На повороте автобус вильнул в сторону и заехал на тротуар, чудом избежав столкновения с отпрыгнувшим от него фонарным столбом. Гермиона мертвой хваткой вцепилась в сиденье. — Малфой, ты что, специально?! — Что ты, это же в лучших традициях поездки на «Ночном рыцаре», разве нет? На нем испокон веков так ездили! — Этому автобусу нет и пары сотен лет, какой еще «испокон веков»?! Автобус резко затормозил уже на другой улице. Двери открылись, и Гермиона увидела, как ко входу семенит невысокая женщина. — О нет, опять она, — тихо простонал Малфой и, даже не усилив голос заклинанием, начал вещать: — Добро пожаловать... — Добрый вечер, — вежливо поздоровалась женщина, войдя внутрь. — Здравствуйте, мадам Марш. Вы без багажа? — Сегодня без, — грустно вздохнула она. — Дело в том, что мой дом... — Куда вас доставить? — хмуро прервал ее Драко, тут же получив от Гермионы укоризненный взгляд. — В Абергавени. — Двенадцать сиклей. Гермионе показалось, что Малфой тщательно пытается скрыть усмешку, которая явно предназначалась ей. Прохиндей чертов. Мадам Марш передала ему мешочек с монетами и прошла в салон на первом этаже автобуса. — Она здесь часто бывает? — тихо поинтересовалась Гермиона у Малфоя. — Каждую неделю, — отозвался он. Радости в его голосе она не услышала. Гермиона нахмурилась. У человека должны быть веские причины, чтобы пользоваться услугами «Ночного рыцаря» с подобным постоянством. Драко тем временем выжидательно уставился на нее. — Кое-кто так и не оплатил свой проезд, — напомнил он. Гермиона молча достала зубную щетку из банки и, ссыпав туда галлеон и два сикля, сунула ее под нос Малфою. Он недовольно сузил глаза. — За щетку полагается еще один сикль. — Тогда я великодушно разрешаю не давать мне грелку! — заявила Гермиона и, не дав ему опомниться, поспешила в салон.***
Малфой проводил ее взглядом и с ужасом увидел, как она подошла к мадам Марш и села на соседнюю кровать. — Простите, вы говорили про свой дом. Что-то случилось? Вселенская печаль отразилась на лице женщины, и Драко сразу же отвернулся, зная, что за этим последует. Бедная Грейнджер, на что она подписалась... К его удивлению, разговаривали они недолго. Не прошло и минуты, как Грейнджер снова возникла рядом с ним. — Мадам Марш просит тебя пока не трогаться с места. Я бы тоже хотела, чтобы мы никуда не двигались, ладно? Спасибо! И унеслась обратно. Первым желанием было высказать ей все, что он думает о ней с мадам Марш, но оно пропало так же быстро, как и появилось. Вызовов все равно нет, так что и в самом деле можно постоять. Малфой вздохнул и потянулся к недочитанному выпуску «Ежедневного пророка». Сначала он вчитывался в напечатанные строчки, попутно доедая яблоко, но затем ему надоело. Из салона доносились обрывки разговора. Драко глянул на часы, прикрепленные к боковому стеклу: Грейнджер болтала с мадам Марш уже минут пятнадцать, не меньше. Это означало, что он домучивал несчастный фрукт ровно столько же. Их разговор все не кончался, и Малфой от скуки принялся наблюдать за ними в зеркало, через которое просматривался весь первый этаж «Ночного рыцаря». Какое-то время болтовня продолжалась, а потом... Потом мадам Марш улыбнулась. Драко едва не подавился огрызком яблока. Он обернулся, будучи убежденным, что ему просто померещилось. Но мадам Марш и правда улыбалась, а Грейнджер продолжала ей что-то втолковывать, активно размахивая зубной щеткой, словно волшебной палочкой. Спустя несколько минут разговор закончился, и заметно повеселевшая мадам Марш уютно устроилась на своей кровати с книжкой в руках. Грейнджер подошла к водительскому креслу, сопровождаемая недоуменным взглядом Малфоя. — Что ты с ней сделала? Она никогда не выглядела такой довольной. — Поговорила, Малфой, — улыбнулась Грейнджер. — Всего лишь поговорила. Теперь, думаю, можно отправляться. Драко с недоверием посмотрел на нее, но ничего не сказал. Взмахом палочки заставив остатки яблока исчезнуть, он приготовился стартовать. На этот раз Грейнджер успела сесть на место рядом с ним. Она взяла в руки злосчастную стеклянную банку, а галлеон и два сикля жизнерадостно стучали об ее бока, пока автобус несся по улицам. Оказавшись в Абергавени, «Ночной рыцарь» остановился. Мадам Марш поднялась с места и деловито прошествовала к выходу. — Спасибо за чудесную поездку, — поблагодарила она и вышла, оставив Малфоя в замешательстве смотреть ей вслед. Наверное, ее благодарность была связана с тем, что автобус он вел получше, чем предыдущий водитель. В конце концов, она даже не позеленела. Грейнджер внезапно подскочила на месте. — Малфой! Это же гениально! Она сказала это с таким восторгом, что Драко невольно засмотрелся, как воодушевленно она сжала в руках банку и зубную щетку. — Пассажиры ведь часто жалуются на жизнь, верно? Драко осторожно кивнул. Активность Грейнджер доверия не вызывала. — Неудивительно, что ты стал таким раздражительным: постоянный недосып, необходимость концентрации внимания, когда тебя отвлекают... Я могу разговаривать с каждым из них, а ты будешь спокойно вести автобус. Так мы снизим твою психологическую нагрузку! И стольким людям поможем! Мы просто обязаны провести этот эксперимент... — Грейнджер, подожди, останови свою фантазию, — поспешил осадить ее Драко. — Я правильно понял: ты хочешь работать со мной и... — Да, да, — закивала она, и каштановые кудряшки запрыгали по плечам. — Только мне нужно знать твое рабочее расписание. Я возьму отпуск недели на две, тогда и начнем. Малфой откинулся на спинку кресла, отказываясь верить глазам и ушам. Она же это не всерьез? Он живо представил, как они вместе колесят по Англии и подбирают путников, а Грейнджер мило беседует с ними, пока ведомый Драко «Ночной рыцарь» подпрыгивает на ухабах. Большего бреда он в жизни не слышал. — Я все никак не пойму, как ты согласился работать в таких условиях? Невозможность увольнения — прямое нарушение твоих прав! Она так искренне негодовала. Неужели ей это и правда было небезразлично? — Ты действительно думаешь, что я не пытался найти лазейку в договоре? Там невозможно подкопаться! Он с досадой ударил рукой по рулю. Назойливая Грейнджер снова лезла туда, куда не просили. Но она, разумеется, была другого мнения на этот счет. — Ты что, не читал то, что подписывал? Малфой стыдливо промолчал в ответ. Он уже сотню раз успел пожалеть о том дне, когда подписал этот рабский контракт, но ничего не мог с этим сделать. В то время он был в отчаянии, любой выход из ситуации казался чудом. Азкабана его семья сумела избежать, в отличие от конфискации средств. В результате их фамильное состояние урезали до такой степени, что работа оказалась тем единственным, что могло спасти Малфоев от окончательного разорения. Тогда-то Драко и познал все послевоенные прелести жизни бывшего Пожирателя: работодателям даром не сдался работничек с подобным прошлым. Когда он потерял всякую надежду и решил, что сколько ни старайся — все без толку, к нему заявился «Ночной рыцарь». Малфой уже не помнил, как так вышло, что он невольно проголосовал, но зато отлично знал, что было дальше. Стэн каким-то образом разговорил его, а Эрни, бывший водитель, неожиданно предложил занять его место. Конечно, Драко считал ниже своего достоинства водить автобус, это дурацкое маггловское изобретение, но о гордости тогда и речи не шло. Он был счастлив: долгие поиски завершились, и, вне себя от радости, он подписал трудовой договор. Не глядя. Прочитал он его позже, когда эйфория поутихла, а Эрни слинял в неизвестном направлении. Тут-то и выяснилось, что Малфоя надули. Но было уже поздно: магические договоры действовали примерно так же, как Непреложные обеты, поэтому ему не осталось ничего, кроме как смириться со своей судьбой. Эту историю знало всего несколько человек, и Драко не горел желанием посвящать в нее еще и Грейнджер. — Мне было не до того. Прозвучало как жалкое оправдание, и скептический взгляд Грейнджер это подтвердил. Она поставила банку с монетами себе на колени и долго вертела в руках зубную щетку, будто раздумывая над чем-то. — Хорошо, допустим, это не мое дело, — в итоге сказала она. Драко сдержал порыв громко захлопать в ладоши. Ну наконец-то до нее дошла эта простая истина. — Так что там насчет совместной работы? — Ты серьезно? — Я просто хочу помочь, — призналась Грейнджер. — Это моя работа, и мне это нравится, понимаешь? Драко закатил глаза. — Все ясно, типичный гриффиндорский синдром, — понимающе кивнул он. Грейнджер успешно пропустила его слова мимо ушей. Признаться, он завидовал ей. Мысли о том, что от работы человек может получать удовольствие, в его голове не водились уже давным-давно. А от осознания того, что этим человеком оказалась Грейнджер, было еще паршивее. И на что она надеется? Совместная работа? Он еще не совсем лишился рассудка, чтобы соглашаться на это.***
— Добро пожаловать. Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение. Можете войти в салон, «Ночной рыцарь» домчит вас куда угодно, — привычно начал Малфой. — Помимо проезда персонал «Ночного рыцаря» может предоставить вам кружку горячего какао за определенную цену… — …а также бесплатно оказать психологическую поддержку, если потребуется, — подхватила Грейнджер, доставая ставшие такими привычными для Драко блокнот и карандаш. Он как-то упустил момент, когда ей все-таки удалось уговорить его на это сомнительное предприятие, но сейчас это было уже неважно. Как она и обещала, Грейнджер взяла отпуск на две недели, посвятив их проведению так называемого эксперимента. За это время ее блокнот заметно распух и пополнился несколькими карикатурами. Каждый раз, когда пассажир не желал идти на контакт (несмотря на свое согласие побеседовать), Грейнджер всячески пыталась найти с ним общий язык и разговорить упрямца, параллельно вырисовывая его портрет. Драко частенько наблюдал за ней в такие моменты. Это напоминало битву: наступающая, ищущая обходные пути Грейнджер и до последнего держащий оборону оппонент. Малфой с интересом следил за ходом действий и жаждал узнать, кто же в итоге одержит победу. Грейнджер побеждала всегда. Сперва у Драко, мысленно поддерживавшего ее противников, это не вызывало ничего, кроме досады, однако позже он начал ловить себя на том, что испытывает нечто иное. Гордость. Да, он гордился Грейнджер, как бы дико это ни звучало. Такого работника, как она, днем с огнем не сыщешь. Она никогда ни на что не жаловалась; свыклась с другим режимом дня, хотя поначалу никак не могла привыкнуть к тому, что нужно спать днем, а не ночью; она поддерживала в «Ночном рыцаре» идеальную чистоту и порядок, хотя никто ее об этом не просил. Но самое главное — Грейнджер разговаривала со всеми пассажирами, и ощущение того, что все попавшие в неприятности волшебники рвались рассказать о своих бедах именно ему, Малфою, окончательно его отпустило. — Сегодня последний день. Слова вырвались сами собой, Малфой не успел их остановить. — Намекаешь на то, что будешь скучать? — весело улыбнулась Грейнджер, только что вернувшаяся со второго этажа. Драко силой заставил себя смотреть в окно. Вот кто его за язык тянул? Придется выкручиваться. — Намекаю на то, что совсем скоро перестану лицезреть тебя перед собой. — Уже не можешь дождаться? — Конечно. Его ответ прозвучал так уверенно, что он сам не понял, соврал или нет. Грейнджер открыла свой излюбленный блокнот и, аккуратно вырвав один лист, протянула его Малфою. На бумаге красовалось уже знакомое изображение: он сам, закованный в сияющие доспехи, с копьем в руке, наконечник которого задевал приписку «Н.Р.М.» сверху. Нарисованный Малфой приветственно кивнул настоящему и принялся нахлобучивать на голову шлем с пышным плюмажем. Драко вопросительно приподнял одну бровь. — На память, — пояснила Грейнджер, убирая блокнот в сумку. Через несколько часов она ушла, поблагодарив за предоставленную возможность для проведения эксперимента. Проблемы начались сразу же, на следующую ночь. Мадам Марш, не радовавшая его своим присутствием целых две недели, ввалилась в автобус и попыталась с ним заговорить, а первое, что сделал Драко, — в панике перевел взгляд на место рядом с собой. Место Грейнджер. Совершенно пустое. Все вернулось на круги своя. Правильно, ведь это был всего лишь эксперимент. Он же так ждал его окончания, так хотел избавиться от общества Грейнджер. Он думал, что будет ликовать, когда это произойдет. А что в итоге? Ни черта подобного. Единственное, что Драко сейчас ощущал, — опустошенность. Нужно было взбодриться. Стиснуть зубы и войти в прежнюю колею, будучи полностью уверенным, что на этот раз он отлично справится и без посторонней помощи. Поэтому Малфой продолжил подвозить волшебников и выслушивать их нескончаемый треп обо всех печалях и несчастьях. Продержался он долго. Целую неделю.***
Все, что ни делается, — все к лучшему. Раньше Гермиона склонялась к тому, что данное утверждение верно. Сейчас же, сидя за столом в своем кабинете и держа перед глазами синюю зубную щетку, она начала в этом сомневаться. Лучше ли стало Малфою от ее помощи? Безусловно: за вторую неделю их работы подобие улыбки на его лице появлялось как минимум три раза, хотя ранее такого не наблюдалось. Лучше ли стало пассажирам «Ночного рыцаря»? Судя по облегчению, которое мелькало в их глазах после разговоров с ней, — скорее да, чем нет. Гермиона пролистала рабочий блокнот, любуясь короткими записями и забавными кривоватыми рисунками. Малфой был прав: таланта к рисованию у нее не было абсолютно, но это ее никогда не останавливало. Она затруднялась ответить лишь на один вопрос: к лучшему ли то, что она теперь никак не контактировала с Малфоем? Звук открывающейся двери не дал ей как следует над этим поразмыслить. — Добрый день, — бодро поздоровался посетитель. Гермиона недоуменно смотрела, как Драко Малфой заходит в кабинет и неаристократично плюхается на диван для пациентов. — Дай угадаю: опять забыла узнать заранее, кто к тебе на прием прибежит? — А ты бежал? — заинтересовалась Гермиона, стараясь побыстрее убрать зубную щетку в ящик стола. — Приехал. И не прячь улики, Грейнджер, я все видел. Она обреченно вздохнула. И в кого он такой наблюдательный? — Чего тебе, Малфой? Он выпрямился и испытующе глянул на нее. — Я пришел сделать тебе предложение. Прозвучало немного подозрительно. — Что ты имеешь в виду? — решила уточнить Гермиона. Малфой вел себя странно, и это не могло не настораживать. Она навострила уши, и не зря: кашлянув в кулак, он торжественно произнес заветные слова: — Гермиона Джин Грейнджер, согласна ли ты стать моим кондуктором?