Рука

Дежурные солдаты Инквизиции, оставленные сторожить элювиан, отшатнулись в стороны, когда она с рыком вывалилась из рамы зеркала и упала ничком — дергающаяся, подвывающая, с перекошенным лицом и рукой, истекающей вонючей черной жижей из расплавленной плоти.  — Инквизитор! Она сгорбилась на боку, баюкая руку и хватая зубами воздух.  — Миледи?.. — ноги, которые ей не удавалось сосчитать, нервно переминались перед ее глазами. Она попыталась зажмуриться, но к горлу мгновенно подкатил рвотный позыв.  — Какого хрена… еще здесь? Бегом, — пролаяла она тупому стаду ног. На «за помощью» ее не хватило. Стадо пришло в движение, распахнулась и хлопнула дверь, кто-то кинулся к ней, подхватил за плечи, попытался поднять. Она билась и выворачивалась, мычанием пытаясь дать понять, чтобы к руке не прикасались; запах спекшейся в зеленом огне плоти словно кислотой обжигал ей нос и глотку, едкими дорожками слез стекал ко рту. Агнес облизывала гадостно липкие губы, и холодная вода, которую кто-то догадался ей поднести, показалась горькой, как желудочный сок, когда она сглотнула. Новый приступ рвоты. «Плевать», — Агнес зажала губы здоровой рукой. Это не имело значения. Нужно сосредоточиться на том, что действительно важно удержать в голове. «Рука. Метка. Рука. Рука. Рука. Вылечить», — слова ложились в ритм зеленых вспышек. Она не может потерять ее. Этого просто не случится. Солас больше не поможет, а сама она ничего не соображает в лечебной магии, но у Инквизиции здесь полно целителей. Должен быть какой-то выход. Выход всегда есть. Сжав зубы, она повернула искрящуюся ладонь и медленно разжала пальцы. Странно, что рука все еще слушалась ее, будучи обугленной наполовину, но это давало надежду: нервы еще функционировали. Почерневшие ногти, казалось, удлинились — они медленно сдвигались вместе со слезающим с кости мясом, а распрямив кисть окончательно, Вестница не сдержала крика, когда от напряжения вдруг треснула и порвалась высохшая кожа между пальцами. Боли в них она уже почти не чувствовала — гораздо сильнее горело предплечье со взбухшими тошнотворной зеленью венами, и она чувствовала, как жар взбирается выше локтя. Эта зеленая дрянь из вен уже наверняка попала в сердце и распространилась по всему телу — у нее не было другого объяснения лихорадке, которая била так, как будто ее отравили. Этого хотел Солас? Убить ее? Следующий рвотный позыв совпал с приливом паники. Что человеческие целители сделают с магией древних богов? Приложат эльфийский корень? Отрежут палец для исследований и велят ждать? Она не могла ждать. Звуки криков людей, сбежавшихся в каморку, вернулись к ней вместе с руками, которые подхватили ее под мышки и перетянули на носилки.  — Солас, — ответила Агнес. Сообразить, чего еще от нее хотели, было сложно. — Рука.  — Где он? Агнес, смотри на меня, — звон скворцов и рыжие всполохи кончиков волос у подбородка. — Где Солас?  — Где Каллен? Какого хрена Каллен еще не здесь? Он должен был примчаться первым, сидеть здесь, держать ее на руках и орать на солдат. Должен был разобраться со всем этим дерьмом и найти врача. Он не оставил бы ее одну, пока ей больно, это же Каллен.  — Каллен!  — Я здесь, все хорошо. Все было хорошо. Она застонала и задергала ногами, пытаясь выбраться из-под тяжелых одеял, которыми какой-то дурак догадался ее укрыть. От жара было тяжело дышать.  — Камин?  — Что?  — Жарко! Несколько возгласов. Кто-то охнул, взвизгнули ножки стула, с нее откинули одеяла, высвободили ее ноги, гадко обклеенные полами взмокшей от пота рубашки. Жутко, до дерганья жгло плечо, всю руку будто наполнили огненные пауки. Агнес полоснула ногтями предплечье, надеясь облегчить обжигающую чесотку, и задохнулась криком, когда пальцы с отвратительным звуком провалились в разложившееся мясо. Руки разжали, вытерли пальцы, сунули под спину еще одну раскаленную подушку.  — Да погасите вы камин!  — Агнес, посмотри на меня, — Каллен сжал ее лицо в ладонях, холодными костяшками пальцев вытер пот со лба. Она вдруг почувствовала ледяной порыв сквозняка и, содрогнувшись, сфокусировала зрение. Оба окна распахнуты в черноту ночи, горят только свечи возле кровати. Агнес вдруг поняла, насколько холодно на самом деле в комнате, потянула одеяла обратно, оглядываясь на сидящих вокруг людей. Лелиана, Дориан, Жозефина, незнакомец, Вивьен. Каллен.  — Сколько я?.. — голос осип.  — Несколько часов.  — Дай воды. Больше не тошнило, но во рту все еще стоял мерзкий желудочный привкус. Пока она пила, в голове постепенно прояснялось. Оказалось, что руку у плеча перетянули тугим кожаным жгутом, который, видимо, ослабил ток зеленой дряни и дал ей прийти в себя.  — Вы нашли выход?  — Это Солас? Она кивнула, озираясь в надежде найти среди окружающих лиц хоть одно, не сраженное унынием.  — Он что-то сделал с рукой. Просто прикоснулся. Я думала, он хочет помочь!  — Вы разговаривали? Агнес застонала. Зачем говорить об этом сейчас?  — Он псих, но не хотел мне вредить, я знаю. Не знаю, что он сделал с Меткой. Как это вылечить? Переглядки.  — Да что такое? Если я собираюсь умирать, скажите сразу.  — Собираешься, если мы не ампутируем руку. Агнес вскинула глаза на Лелиану, чувствуя, как сжимается желудок и становится сильнее дрожь. Лелиана смотрела на Каллена. Все смотрели на Каллена.  — Нет. Она хотела рявкнуть, но севший голос опять подвел.  — Послушай, это…  — Нет! Они заговорили все разом. Лелиана начала с «леди Инквизитор», Каллен снова с «послушай», остальные загалдели в унисон, как торговки на рынке. Агнес напрягла больное горло, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Точь-в-точь как разговоры со строгой матерью в детстве.  — Заткнитесь! Я сказала нет! Опять зашептались. Агнес перевела дыхание, пытаясь побороть волну паники от вида приставленного к кровати столика, на котором блестели хирургические инструменты. Иррационально сильный страх заставил вжаться поглубже в подушки и попытаться упрятать руку под одеяло, натянув его до дрожащего подбородка. Края комнаты снова поплыли, и она едва не повалилась на бок, шарахнувшись от Каллена, который склонился над ней.  — Не трогай меня! Голос выдал слезы, и он отшатнулся. Ненадолго.  — Не плачь, пойми, мы…  — Хватит! Она шмыгнула заложенным носом и утерла здоровой рукой подтекающие кровавые сопли.  — Весь Тедас у ваших гребаных ног, и вы не можете найти целителя? Погрузите ее в стазис, заморозьте, превратите в камень, в металл, плевать, и найдите решение! Вы свихнулись? Я не дам ее отрезать!  — Это не погасит Метку. Голос Вивьен был весь как ледяное море в Штормовом пределе, и стихшая было дрожь усилилась.  — Она сжигает сама себя. Командор прав. Отрежем ее — есть шанс, что она выжжет остатки плоти и погаснет. Оставим — сожжет все, до чего дотянется.  — Это просто бред какой-то, — пробормотала Агнес, качая головой. — У меня же были открытые переломы. Ожоги. Вы зашили мне вспоротый живот после той драконицы! Почему...  — То были простые раны. У нас нет выбора, цветочек мой, — Вивьен вечно говорила с ней, как с ребенком, но сейчас это особенно выводило из себя.  — У меня есть выбор, демон вас всех побери, и я не буду отрезать руку!  — И что, сдохнешь? — у Дориана были темные красные синяки под глазами, а голос дрожал, как ее собственный. — Еще и ты? После всего, что мы уже потеряли?  — Реви по Быку в другом месте, если не можешь помочь! От силы, с которой он вместо ответа заклинанием швырнул в стену стул, зазвенели оконные стекла. Каллен вскочил с места, ахнула Жозефина, Лелиана рявкнула «Спокойно!». Страх у нее в животе быстро смешался со стыдом.  — Извини. Дориан тяжело вздохнул.  — Я бы сделал что угодно, если бы мог помочь, тупица.  — Следи за языком! — вскинулся Каллен.  — Как будто ты не думаешь так же, — фыркнул маг. — Ждать дальше — самоубийство.  — Он прав. Чем дольше мы тянем, тем больше придется отрезать, миледи Инквизитор, — подал голос мужчина, который до этого помалкивал. Очевидно, хирург.  — Сколько осталось времени? Мужчина опасливо глянул на Лелиану.  — Сложно сказать. Думаю, не больше полусуток.  — До смерти, — уточнил Дориан. Агнес чувствовала себя загнанной в угол, снова и снова обводя глазами присутствующих.  — Так нельзя. Не может быть, чтобы не было решения. Вы плохо искали. За несколько часов…  — Мы тратим время, — проговорил Каллен, и она, испугавшись отрешенной твердости его голоса, затараторила еще быстрей.  — Вот именно, вы тратите время, сидите здесь со мной, пока могли бы связываться с эльфами, может, уже знали бы, как успокоить их гребаное колдовство! Я не лишусь Метки, вы поняли? Ищите! Я буду терпеть, сколько надо, просто суньте ее в лед и дайте мне…  — Успокойся. Агнес. В этот раз ей не удалось отшатнуться: Каллен поймал ее подбородок и заставил посмотреть себе в лицо.  — Мы говорили с эльфами. С другими магами. Со всеми, с кем можно связаться, — Агнес попыталась отвести глаза, не слушать, как он своим уверенным голосом забивает гвозди в крышку ее гроба, но он держал ее лицо и продолжал говорить. — Метку нельзя сохранить. Она вырвала подбородок из его ладоней.  — Да как ты не понимаешь, я не могу остаться без Метки, я просто не могу, нельзя… — язык заплетался, и она, кажется, готова была начать реветь всерьез, лишь бы заставить его передумать, но он, видя это, все равно не перестал говорить.  — Это я час назад предложил ампутацию. Ты знаешь, что я бы не дал причинить тебе вреда, я бы не дал этому произойти, если бы были хоть какие-то другие шансы. Агнес. Пожалуйста, успокойся. Нет, нет, нет. Она закачала головой и отодвинулась, как могла, пытаясь не дать его словам проникнуть в свою голову. Было бы легче, если бы это говорили Лелиана, Дориан, Вивьен, кто угодно. Но это говорил Каллен, который никогда не ошибался. Каллен, который умел оценивать риски. Каллен, который никогда не рисковал своими людьми понапрасну. Каллен, который всегда прикрывал ее спину. Нет, нет, нет. Она попыталась вернуть своему голосу повелительную силу Инквизитора.  — Нет. Это приказ. Каллен тяжело выдохнул и заглянул ей в глаза.  — Не вынуждай меня делать это насильно. Она замерла. Медленно, будто ожидая, что Агнес начнет драться, Каллен сжал в руке ее здоровую ладонь и стянул вниз одеяло, обнажая почерневшую левую руку.  — Все будет в порядке. Я обещаю.

***

Одеяло на кровати было расчерчено оконными солнечными квадратами. Болело горло. Обои в том месте, куда Дориан швырнул стул, были порваны, но обломки уже пропали. Как и сам Дориан, Лелиана, Жози, столик с инструментами, хирург и таз с кровавой водой. Агнес дернулась в постели, испытывая, кажется, жутчайшее из пробуждений в своей жизни: кошмар про Соласа, руку и Метку оставался правдой и вне ее сна. Она знала, не могла не знать, что ее рука осталась на столе рядом с тем тазом, но левое предплечье дико чесалось. Она потянулась к нему правой рукой, наполовину уверенная, что сейчас встретит плоть — свою, чужую? что они сделали? — но пальцы нашли только воздух. Обрубок и фантомные боли. Обрубок. И фантомные боли. Агнес щупала глупую культяпку, которую ей оставили на месте руки, и раскачивалась в постели, когда сбоку скрипнуло кресло. Видимо, Каллен остался в нем спать и проснулся следом за ней, потому что сейчас смотрел на нее довольно растерянно. Еще секунды две понадобилось, чтобы в его глазах появилось болезненное сочувствие, и вслед за этим весь ее молчаливый ступор прорвало очередным градом непрошенных бесполезных слез.  — Тшш. Агнес мгновенно оказалась у него в руках; Каллен влез на постель и обнял ее, втянув себе на колени. Она просто-напросто не сумела толком обнять его в ответ, и это вызвало новую волну истерики, которая, впрочем, стихла быстрей, чем Агнес замочила Каллену все плечо. Она могла смириться с тем, что осталась без руки — тем более без левой, которая была не так уж ей и нужна. Научиться вертеть посохом можно и одной правой. Но новую Метку взять негде.  — Больно? Рука не болела — конечно, они позаботились о том, чтобы затянуть швы еще раньше, чем она придет в себя. Как будто ничего и не было. Как будто не было пяти пальцев, ладони и Метки на ней.  — Нет. Обидно, — пробормотала Агнес ему в плечо, хмыкнув над собственной детской шуткой. Каллен прерывисто вздохнул.  — Прости. Прости меня. Теперь, когда руки не стало, принять неизбежное — то, что Каллен был прав, и то, что Метка не пробудет с ней вечность, — стало проще. Но, кажется, не менее болезненно.  — Создатель, я боялся, что ты меня возненавидишь.  — За что?  — За то, что я тебя заставил. За то, что первый предложил ампутацию. Это было… Скажи, если хочешь, чтобы я ушел.  — Не вздумай. Каллен сильней прижал ее к себе, гладя по спине.  — Куда вы дели Метку?  — Она догорела и потухла, как и предсказывала Вивьен.  — Ясно, — последняя нить надежды была оборвана.  — Мы сделаем протез. Магический. Дориан уже этим занимается, он говорит, нет ничего невозможного. Будет почти как живая рука.  — Конечно. Хорошо, — тихо согласилась Агнес.  — Значит, все будет в порядке, — в тон ей негромко ответил Каллен. — Я боялся за тебя.  — В порядке? — она отстранилась, взглянув на него с кривой улыбкой. — Серьезно?  — Я…  — Как все может быть в порядке без Метки? Кто я без нее? Девочка из Оствика, которая несколько лет мешала им всем, — она кивнула головой в окно, — спокойно жить. Думаешь, кто-то продолжит меня терпеть, когда у меня больше не торчит из руки кусок Разрыва?  — Ты все еще Инквизитор.  — Которого больше никто не боится. Наконец выговориться о том, что болело у нее в душе последние несколько недель, было почти физически приятно.  — У тебя все еще есть армия из десятков тысяч преданных тебе солдат. Шпионы Лелианы будут на твоей стороне, пока она на твоей стороне, а она уже навечно на твоей стороне. Связи Жозефины и Варрика…  — Вот именно! — зло выпалила Агнес. — Армия, которой командуешь ты. Шпионы, которыми командует Лелиана, послы, которыми командует Жози. Вы нужны Инквизиции и без всяких Меток, потому что сделали себя сами. А меня взяли только из-за того, что я подвернулась под руку Корифею. Теперь необходимость во мне отпала окончательно.  — Думаешь, Инквизитором мог бы стать кто угодно?  — Именно.  — Серьезно? — передразнил ее Каллен. — Сэра, если бы ненароком поймала тот шар, стала бы не худшим Инквизитором, чем ты, по-твоему? Агнес против воли рассмеялась, и Каллен улыбнулся в ответ краем рта, вытирая ее заплаканное лицо.  — Ты не хуже моего знаешь, сколько сделала для Инквизиции. Если бы это была не ты, я бы все еще командовал парой сотен человек. Без тебя не удалось бы сделать Лелиану Верховной, не говоря уж о том, что, возможно, будь на твоем месте кто-то другой, мы вообще не выжили бы в этой войне. И ты нужна нам и дальше. Чтобы разогнать Священный Совет, по крайней мере.  — И остановить Соласа, — мрачно добавила она.  — Что он задумал? — напрягся Каллен.  — Вернуть эльфам былое величие.  — Звучит как еще одна война.  — Она и есть, — вздохнула Агнес. — Но время терпит, так что я лучше перескажу все потом сразу всем, ладно? Совет же меня подождет до завтра? Он кивнул оба раза.  — Тогда я выбираю еще поспать. Каллен попытался выпустить ее из объятий, но Агнес потянула его лечь вместе с собой, и он привычно обвил ее рукой со спины.  — Доволен теперь?  — Чем? — настороженно отозвался Каллен.  — Что мы не поженились. Оказался бы сейчас скован узами брака с безрукой. Каллен тяжело выдохнул ей в затылок, а потом рассмеялся.  — Думаю, Дориан был прав.  — В чем?  — Ты тупица, — прошептал он, прижав ее ближе и зарывшись носом в волосы.