Когда-нибудь...

Он думает, что когда-нибудь, он сможет сказать ей... Когда-нибудь, он освоит лабиринт своего сердца и в конечном итоге с ответом, стоя на вершине перевала. К сожалению, его взгляд уже не видно из-за этих гор льда и снега. Когда-нибудь, возможно, он будет знать себя хорошо, достаточно хорошо, чтобы позволить себе знать и её. Она уже знает его. Но она не была настолько безрассудно постоянной, решающей с первого шага. Даже при первой встрече, конечно, она должна была его повергнуть, но несмотря на все трудности, вопреки всем, она узнала его. И осуждает его, поскольку он не знает её так же хорошо, как она его. Сейчас он не может. Приключение ещё не закончилось. И тем не менее, она приближается к нему. Что-то в нем сломалось достаточно сильно, чтобы признать её. Чтобы действительно увидеть её синий и водянистый взгляд, который в некоторых моментах, отражал жемчужины света её души. Он может услышать её теперь, и он слушает... Замечает два слова, которые чаще всего заставляют её губы содрогаться:-"Грей-сама". Он хочет чувствовать её. Её прохладные пальцы в ожидании унисон рейда, такие нежные и хрупкие. Даже внезапный, твердый контакт, когда она порывисто обнимает его ... Она представляет собой воду, так же сильно важна для него, в те моменты, когда так громко присутствует его, и он всегда удивлен тем, насколько этот контакт приятен для него. Это сбивает его с толку, поэтому он делает вид, что все нормально. Они — одни и те же вещества в различных формах. Она — есть движение, жидкость, громкая, сильная и иногда разрушительная, та, кто никогда не обращает внимания на крики протеста, но тихая и неопределенная, временами послушная и спокойная, как Карибский бассейн. И все же всегда прекрасна. С самого начала она была сильной и целеустремлённой, работающая в направлении желанной цели. Она была открыта. Была теплой, дикой, нежной... Она была легкомысленной, трезвой... Для неё всегда было важно его слово. И он... Он—препятствие этого движения. Привыкший к холоду, он отвергает воду, как будто по своей природе. Он настолько закрыт. Она настолько открыта. Как это она может продолжать жить так столкнувшись с ним? Что он когда-либо сделал, чтобы заставить ее оставить дождь и облака, для того чтобы следовать за ним? Должно быть, это был его единственный момент открытости. Должно быть, какое-то место внутри него, что не было столь же закрытым, как он думал. Небольшая струйка жидкости, еще не заморожена, она ещё течёт по его венам. Протянув руку, он попытался сохранить его ,может быть, чтобы сберечь их обоих. И когда-нибудь, он сможет сказать ей. Когда-нибудь, он будет, наконец, готов позволить себе прикоснуться к ней, и он сможет узнать её также, как она знает его. Он скажет это красиво, словно одно большое наводнение чувств, которое вырвется из него... Всё на одном дыхании. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя... Тысяча "Я люблю тебя" в один момент, чтобы заплатить за каждый, что она когда-либо говорила ему.