acknowledgment

Они встречаются в метро – самом часто используемом транспорте в этом городе, переполненным плачущими детьми и пьяными людьми. Она садится рядом, но будто не видит. Будто Сид – лишь крошечное незначительное препятствие в её путешествии или просто еще один дремлющий подросток в хвосте поезда. Кэсси даже не смотрит на него. Она не улыбается, не смеется, не целует и не говорит, как сильно по нему скучала. Кэсси просто сидит, скрестив лодыжки, её светлые волосы заправлены за уши, а взгляд не отрывается от пола. Сид не может заставать себе произнести ни слова. Есть столько вещей, что он мог бы сказать: злых, горьких слов, что казались бы такими громкими даже в этом вечном гуле подземки. Но когда он открывает рот и облизывает губы, он не может себя заставить. Сид даже не уверен, услышала бы она его. Его рука в сантиметре от её. Сид может просто прикоснуться к ней и, тогда, она повернула бы голову и, наконец, заметила его. Он может сплести их пальцы и отказаться отпускать и, тогда, Кэсси поняла бы все то, что он не мог сказать. Он может прошептать её имя и, тогда, она бы прошептала в ответ его. Или сделала вид, что не услышала, а может и не услышала бы на самом деле. А еще она могла бы поцеловать его в щеку, улыбнуться и сказать: «Я тоже скучала по тебе, Сид». Но он не может пошевелить пальцами – их будто бы сковал лед; не может произнести ни слова – рот будто зашит. Его пальцы дрожат от желания, Сид отчаянно хочет взять её за руку. Лед будто бы начинает таять, и он слышит, как быстро бьется его сердце, и мир вокруг него кажется сжимается и сжимается до тех пор, пока не остаются только он и она. Во всем мире. Кэсси все еще неподвижна и все еще молчит, словно статуя – такая же холодная и твердая. Её пальцы отбивают ритм в паре сантиметров от него. Она ужасно горбится. Лед разлетается на миллион осколков и руки покалывает от тепла её кожи. Сид горит в смеси отчаянья и желания, и прежде чем он может остановить себя, дотрагивается до её руки. Поезд подъезжает к станции. Кэсси поворачивает голову и, наконец, замечает его. В её глазах все смешалось: страх и восторг, страсть и безразличие. Будто они не виделись годы. Будто прошли века с тех пор, как он сказал ей, что любит, играя с светлыми локонами, а она прижималась кончиками пальцев к коже его щеки. - Ты здесь, чтобы остаться навсегда, Сид? Он кивает. Поезд закрывает двери, и новые пассажиры занимают свои места. Кэсси сжимает пальцами его ладонь и закрывает глаза. Он делает так же. Сид помнит батут и пристань; то, как она перебрасывала яблоко из руки в руку и смайлик из сахара. Он сжимает её руку крепче и, наконец, может нормально дышать. Кэсси помнит водку и таблетки; ненависть, слизняков и Шотландию; скамейку с видом на Бристоль и письмо, написанное размашистым почерком. Она сжимает его ладонь так сильно, что на коже проступают следы от ногтей. - Я буду любить тебя вечно. - Это все еще проблема? Кэсси качает головой: - Нет, - обещает она. Из её глаз исчезли горечь и ревность. Она вспоминает их занятия любовь, его в смешном фартуке и то, как они держались за руки в холодные ночи. – Совершенно точно нет. Поезд продолжает свой бесконечный путь.