You are Mine

      Глава 15. Сдался       Сын Ри POV:       Я вспомнил, как чувствовал прикосновения к моему лицу, но когда я проснулся, то увидел лишь свет на прикроватном столике, потому что заснул во время чтения и не выключил его. В замешательстве, я протёр глаза, посмотрел на часы и заметил, что было уже десять утра.       «Как я умудрился столько проспать?».       Правда, после пробуждения посреди ночи я не мог больше заснуть. Так же, как и когда я ложился спать, мои мысли постоянно возвращались к разговору с Джи Ёном. Я не мог поверить, что его родители просто оставили его в квартире одного. Даже если они развелись, они могли бы взять его с собой или, по крайней мере, отвести его в детский дом, но они не должны были оставлять такого маленького ребёнка дома одного. Но что-то ещё не давало мне покоя.       «Если они просто разводились, так почему не урегулировали этот вопрос с ребёнком заранее? Я был уверен, что они должны были подумать о собственном ребёнке в первую очередь. Как это было вообще для них возможно — просто оставить его там? Что-то не складывалось. Врал ли он мне?».       Но, судя по его поведению прошлой ночью, нет. Зачем ему показывать свою слабость передо мной? Нет, это, безусловно, было правдой. Может быть, он не сказал мне всю историю, но эта часть определённо была правдой. Внезапно перед моими глазами возникла картина, как он сидит на стуле, задумавшись, как он обнимает своими руками ноги, положив голову на колени. Я никогда не считал его слабым человеком, но в тот момент он выглядел таким одиноким и печальным. Точная противоположность тому, что он демонстрировал окружающему миру. И я не мог отрицать, что почувствовал небольшую гордость оттого, что он показал мне эту сторону, особенно потому, что знал, что был единственным, кто видел его таким. Так или иначе, было странно осознавать, что тот, кто изнасиловал меня и был полным мудаком, на самом деле имел также и ранимую сторону. И теперь, когда я увидел это, это было трудно не замечать. Конечно, я до сих пор чётко помнил те ужасные вещи, которые он со мной сделал, но, когда я думал о нём как о плохом парне, всё, что приходило в голову, так это образ ребёнка, которому причинили боль и бросили собственные родители. Я вздохнул. У меня точно развился «стокгольмский синдром».       Потянувшись, я посмотрел по сторонам и заметил листок бумаги, который лежал на моей кровати. С любопытством я поднял его и заметил, что это был эскиз. Меня. Спящего.       «Какого чёрта?».       Это был всего лишь набросок, но он выглядел очень точно. Я знал, что сплю с открытым ртом, и этот факт был изображен очень хорошо.       «Но как и когда он приходил сюда?»       Был только один ответ на этот вопрос. Джи Ён был здесь, пока я спал. Но почему? И тогда я вдруг услышал его голос на верхнем этаже. Вероятно, он говорил с кем-то по телефону, и я на самом деле не хотел встречаться с ним прямо сейчас. Я до сих пор не понял, что чувствовал прошлой ночью, и должен был ненавидеть его, но не мог. Это чувство начало медленно исчезать под толстым слоем правды, показывающей, что на самом деле он был не таким плохим человеком, как я думал.       Когда в квартире наступила тишина, я медленно встал и снова потянулся. Моя шея болела, как и всегда в последнее время, потому что я который день засыпал в неудобной позе. Болезненно застонав, я решил пойти принять горячий душ, надеясь, что это поможет очистить мой разум и расслабить мышцы. Я действительно больше не хотел думать об этом. Уже было достаточно страшно оттого, что я больше не ненавидел Джи Ёна. Признавать что-то другое не хватало сил.       Я поднялся вверх по лестнице и, к счастью, обнаружил, что его уже нет в комнате. Может быть, он ушёл, так что я мог спокойно пойти в ванную, не столкнувшись с ним. После душа я снова пах карамелью и яблоком. Мне очень нравился этот запах, несмотря на то, что рыжик был тем, кто выбрал этот аромат для меня. У него хороший вкус, я не мог этого отрицать. Так же ситуация обстояла и с моими волосами.       Сначала это было странно, но теперь мне на самом деле очень нравилось. Придя на кухню, я открыл холодильник и заметил, что остатков вчерашнего ужина почти не осталось. Я вздохнул и просто пожарил несколько яиц. Должно быть достаточно. Я почти закончил есть, когда в комнату вошла Дженни, одетая специально для уборки. Смущённый, я наклонил голову.       — Здесь нет персонала для уборки? — спросил я.       Она улыбнулась мне и поставила ведро с водой для мытья полов.       — И тебе доброго утречка. Здесь есть два места, которые они не могут убирать. Это шкаф оппы и его кухня. Его шкаф, потому что он не хочет, чтобы они прикасались к его одежде, и кухня, потому что я не хочу, чтобы они изменяли порядок вещей. Эта комната — моя обязанность, — пояснила она.       — Понятно, — сказал я и медленно кивнул головой. — Но могу попросить тебя об одолжении? Ты не можешь сходить сначала в магазин за продуктами? В холодильнике почти ничего не осталось. Джи Ён даже доел остатки вчерашнего ужина, поэтому мне пришлось жарить яичницу.       — Ох, верно, прости, я пойду прямо сейчас… Подожди, что?! — вскрикнула она вдруг, из-за чего я чуть не упал со стула.       — Что?! — закричал я в ответ, до сих пор в шоке от её внезапной реакции.       — Ты только что назвал его «Джи Ён», а не «рыжий», — отметила она, поражённо улыбаясь.       Подумав об этом, я должен был признать, что девушка права. Я действительно только что назвал его по имени. И, когда думал о нём, чуть ранее, я уже называл его так в своей голове.       «Но с каких пор?».       Осознание этого факта ударило по мне, и я почувствовал прилив крови к щекам, смутившись так, что можно было легко заметить.       — Нет, не назвал, — отрицал я, откусив последний кусок яичницы, чтобы отвлечь себя.       — Ты назвал, — настаивала Дженни.       — Хорошо, назвал, и что?       — Я думала, ты не хотел называть его по имени.       — Ну… — я колебался. — Я могу или не могу начать верить, что где-то в глубине у него есть доброе сердце.       Её глаза расширились, и она просто продолжала сверлить меня взглядом.       — Ты разговаривал с ним вчера вечером, не так ли? И он даже открылся тебе, да?       — Он мог бы… Он открылся… до какой-то степени, по крайней мере. Но я не могу тебе этого рассказать, мне очень жаль. Просто знай, что ты была права, что у него есть то, что он не может забыть, и это делает его грустным, — объяснил я рассеянно, потому что мысли в моей голове не хотели выстраиваться в логическую цепочку, хаотично выдвигая всё новые и новые пугающие теории.       Он был ужасным со мной. Делал вещи, которых я определённо не хотел. Держал меня в плену, изнасиловал меня, и ещё так много всего. Я не должен чувствовать симпатию к нему. Но я чувствовал. И это сводило меня с ума. А хуже всего было то, что хотя я ненавидел, что он прикасался ко мне, но всякий раз, когда вспоминал те моменты, не мог не признать, что хотел этого.       «Я извращенец!».       — Айщ, он так раздражает! — закричал я вдруг и вновь напугал Дженни.       — Знаешь, я не могу поверить, что он на самом деле откровенничал с тобой. В тебе есть что-то, что заставляет его открываться. Я никогда не думала, что он даже признает, что у него есть проблемы. Большое спасибо. Я уверена, что после этого разговора ему стало лучше, — девушка мягко улыбнулась мне, и, хотя я знал, что она была искренне рада за своего оппу, это также прозвучало с толикой зависти, что тот поделился со мной, а не с ней.       Я не мог винить её. Она была рядом с ним в течение многих лет, но он никогда не говорил ей что-нибудь о своей личной жизни. Вместо этого Джи Ён говорил со мной, его домашним питомцем, который только недавно вошёл в его жизнь.       «Неужели я только что просто назвал самого себя его „домашним питомцем“?».       Я обречённо вздохнул. У меня действительно развивается «стокгольмский синдром», и это было страшно.       — Я ненавижу это. Не мог мне солгать, что ли? Сейчас я не могу его ненавидеть, потому что каждый чёртов раз, когда думаю о нём, то всё, что вспоминаю, так это печального, уязвимого маленького человечка, сидящего на стуле с руками, обнимающими собственные ноги, который молча плачет, — жаловался я сердито и только потом понял, что именно я сказал.       — Он…       — Дерьмо… Я не должен был говорить это. Забудь, что я только что сказал, хорошо? Если он узнает, что я сказал тебе, то он точно убьёт меня, — взмолился я, действительно думая, что он готов убить меня за то, что я проболтался о его слезах.       — Конечно, я не скажу ему. Но он на самом деле плакал перед тобой? Это… Я никогда бы не подумала, что он… Но действительно, ты понятия не имеешь, насколько ты особенный для него. Ты первый человек, которому он открылся, и меня не волнует, что вы оба отрицаете этого, но между вами есть что-то, что соединяет вас обоих.       — Не смеши меня. Я могу не ненавидеть его больше, потому что чувствую себя плохо из-за того, что случилось с ним, но это ещё не означает, что я принимаю его как друга или даже просто знакомого, — пытался я объяснить Дженни, на что девушка только улыбнулась, и я понял, что не могу заставить её изменить своё мнение.       Но это даже неважно, о чем она думает. Я знал, что никогда бы не захотел его по собственной воле. Хорошо, я испытывал удовольствие от его прикосновений, но на данный момент не хотел решать эту проблему. Да и вообще хотел забыть об этом.       Мысленно приняв решение, я резко встал и пошёл в свою комнату, чтобы взять книгу, которую начал вчера вечером, и продолжить чтение в гостиной. Было примерно обеденное время, когда Дженни наконец вышла, чтобы пойти в магазин за продуктами, и хотя я наслаждался её компанией, но сегодня она решила подкалывать меня о том, что я зову Джи Ёна по имени. Так что на самом деле я наконец-то расслабился, оставшись один. Не знаю, как долго я читал, но вдруг я услышал раздражающий жужжащий звук откуда-то в гостиной. Сначала я хотел проигнорировать его, но, когда это продолжалось в течение нескольких секунд, останавливалось, но потом опять-таки начиналось заново, я не выдержал. Гневно я посмотрел в ту сторону, откуда он исходил, а затем нашёл телефон Джи Ёна, лежащий на столике за диваном, и секунду просто смотрел на него.       «Отлично, и что я теперь должен делать?»       Посмотрев на него ещё раз, я увидел, что ему звонил Сын Хён. И это было на протяжении последних нескольких минут. Казалось, что это было важно, если он пытался дозвониться так отчаянно. Я вздохнул, понимая, что точно буду сожалеть об этом потом, но, как всегда, был слишком любопытен, чтобы не сделать этого.       —Ммм… — начал я, когда осмелился поднять трубку и ответить на звонок. — Кажется, он забыл взять свой телефон, когда ушёл сегодня утром…       — Простите? Кто это? — спросил Сын Хён в замешательстве.       «Конечно, с чего это он должен был узнать мой голос?». Теперь я на самом деле надеялся, что не вляпаюсь в неприятности из-за этого.       — Простите, это Сын Ри… сэр… — сказал я неловко и в очень вежливой манере.       Это было действительно парадоксально, так или иначе. Последний раз, когда я говорил с ним, я был очень груб и не заботился о вежливости, потому что я был очень зол.       — Ты… И ты думаешь, что это хорошая идея — отвечать на его телефон?       Я колебался и не мог расшифровать, что именно он хотел услышать от меня. «Хотел ли он, чтобы я извинился? Был ли это тест, чтобы увидеть, насколько я хорошо себя вёл сейчас? Может, Джи Ён сделал это нарочно и сейчас находился рядом с ним?».       — Ну… Жужжанье продолжало напрягать меня, и я не мог сосредоточиться. Кроме того, вы пытались дозвониться так много раз, так что я думал, что это было важно. И я знаю, что вы знаете обо мне, так что не было никакой угрозы на самом деле отвечать на телефон незнакомцу, — рассуждал я и надеялся, что тем самым не рассержу парня.       — Очень хорошее объяснение. Ты ведёшь себя намного умнее, чем в прошлый раз, —прокомментировал он, и его тон предполагал большее.       Таким образом, я понял, что он проверял меня. Я вспомнил слова Джи Ёна, что Сын Хён был тем, кто решает, когда я смогу выйти снова. Или, по крайней мере, что-то наподобие этого. Так что это было на самом деле важно. В зависимости от этого разговора я мог выйти наружу раньше, чем ожидалось. Но я точно не мог лгать ему и сказать, что я был покорным всё это время. Так что я просто ждал, что парень скажет дальше.       — Как тебе живётся с Джи Ён-и? Я слышал, что ты вёл себя хорошо в последнее время.       Хорошо, вот оно что. Я должен был подумать о том, что ответить, потому что от него зависело моё будущее. Моя свобода в ближайшее время.       — Я не знаю, что Джи… Ён, — я вдруг запнулся, ошарашенный тем, что на самом деле сказал его имя вслух, — определяет под «вести себя хорошо», но думаю, что я осознал, что незачем сопротивляться. Я не выйду отсюда, если не буду делать, как он говорит, и должен признать, что до тех пор, пока я веду себя послушно, он ведёт себя хорошо… большую часть времени, по крайней мере.       Сын Хён усмехнулся в трубку, и я не знал, был это хороший знак или нет.       — Не думаешь, что попадёшь в беду за эти слова? Не рассчитываешь же ты на полном серьёзе, что я не расскажу ему об этом разговоре?       — Действуйте, я не возражаю, если вы расскажете ему. Я собирался сказать ему в любом случае. Здесь есть камеры, так что он узнает, что я ответил на его телефон, так что нет никакого смысла в попытке скрыть это от него. И он позволил мне свободно выражать своё мнение, так что это не будет для меня большой проблемой, — утверждал я.       Его усмешка превратилась в смех.       — Правда, что ли? Я хотел бы в ближайшее время встретиться с тобой. Ты кажешься уже довольно домашним. Скажи Джи Ён-и перезвонить мне, как только он вернётся домой, хорошо? — сказал он, и я немного расслабился, услышав, что, видимо, произвёл хорошее впечатление на парня.       — Передам, — ответил я, а затем стал ждать, пока он не повесит трубку.       Я с облегчением вздохнул и снова положил телефон на стол. Может, просто если предположить, я смогу снова вернуться к работе. Смогу трудиться над диссертацией в реальной библиотеке и взаимодействовать более чем с двумя людьми. Делать все эти вещи раньше, чем смел мечтать.       С хорошим настроением я вернулся к чтению. Вскоре Дженни пришла из магазина, и, несмотря на то, что она действительно была очень занята уборкой кухни, я больше не мог сконцентрироваться. Я был слишком взволнован вероятностью получить свою жизнь назад, что не видел никакого варианта, что смогу продолжать чтение. Спросив девушку, не нужна ли ей моя помощь, я был выпровожен с кухни за долю секунды и поэтому отправился тренироваться для того, чтобы занять себя чем-нибудь дельным. После часа изнурительной тренировки и освежающего душа я буквально рухнул на кровать. Но, тем не менее, мои мысли были поглощены моей работой. Тем, как я буду снова ходить по улицам, чувствовать реальное тепло солнца на своей коже. Закрыв глаза, я представлял себе, как спускаюсь к реке Хан, прогуливаясь вместе с Дэ Соном, еду по улицам и тому подобное.       — Ты, кажется, несказанно счастлив сегодня, — единственный мужской голос в этом доме прервал ход моих мыслей, звуча самодовольно, и это удивило меня так сильно, что я ахнул.       Я не ожидал, что он будет дома до обеда. И чего я точно не мог предугадать, так это того, как он будет выглядеть. Его одежда была повседневной, полосатый джемпер был немного великоват, так что он выглядел каким-то маленьким в нём, но это было не то, что меня потрясло. То, что привлекло моё внимание, так это его волосы. Они были немного короче, чем раньше, уложены в очень классическом стиле, в отличие от его наряда. Но самое главное — они больше не были рыжими. Сейчас это был цвет сливы, что так чертовски сильно подходил ему. И тут это возникло снова. Это странное и неизвестное чувство, которое я ненавидел всякий раз, когда он был слишком близко.       — Это, возможно, потому, что ты поговорил с Сын Хён-хёном? Потому что он хочет видеть тебя? Думаешь, что ты выйдешь отсюда в ближайшее время? — продолжил он дразнящим тоном.       Он облокотился о дверной косяк, скрестив руки, с обычной ухмылкой на лице, но на этот раз я не думал, что это было так насмешливо, как раньше. Если он мог дразнить меня, чем я хуже?       — Как мне звать тебя теперь, не подскажешь? Может, слива? Сливочка? — ухмыльнулся я.       Джи Ён поднял бровь, и я ожидал, что он будет мне угрожать, но этого не произошло. Но и не шутил, однако.       — Господин, конечно.       — Ты знаешь, что я никогда не буду называть тебя «господин».       Он снова ухмыльнулся.       — Ты называл меня «господин» однажды. И, как я помню, у тебя встал после этого, — напомнил он мне лукаво.       Я помнил это очень ярко.       — Как будто ты оставил мне выбор, — пробормотал я, но он не слышал этого.       Вместо этого парень посмотрел на меня, сканируя всё моё тело, прежде чем снова заговорил:       — Ты выглядишь уставшим, — заявил он.       — Я тренировался, конечно, я устал.       Его ухмылка снова стала озорной, и он вдруг подошёл к кровати, и я знал, что это не сулит мне ничего хорошего. Инстинктивно я попятился назад, но он был быстрее. Он навис надо мной и не сводил глаз с моих губ, его руки прижимали меня вниз, в любом случае у меня было не так много сил, чтобы попытаться бороться с ним.       — Твоё тело, должно быть, болит, — пропел он и наклонился очень близко, но недостаточно для того, чтобы наши губы соприкоснулись, чем напугал меня. Хотя часть меня хотела податься вперёд и сократить эти жалкие миллиметры.       Я не мог не признать, что с того момента в ванной даже просто его нахождения в опасной близости ко мне становилось раздражающим. Но, очевидно, я не хотел называть его «господином», так что должен был терпеть, что действительно становилось нереальным, особенно, когда он был так близко. Это вообще не помогало, и он знал, как влияет на меня, вероятно, поэтому продолжая дразнить меня таким образом.       — Более чем только однажды, не так ли? — он усмехнулся и слегка прилёг на меня, почти не прикасаясь к моей промежности, но этого было достаточно, чтобы я зашипел от долгожданного трения между нами.       Удовлетворенный, он усмехнулся, одной рукой сползая вниз, чтобы помассировать мои бёдра. Боже, я был так беззащитен, у меня не было никаких шансов сопротивляться. Моё дыхание усиливалось, я отчаянно пытался не возбуждаться от его руки, проскользнувшей под мою рубашку, чтобы подразнить мой сосок. Я не мог сдержать хриплый стон, который только заставил его ухмыляться ещё больше.       — Бедняжка, ты так сильно страдаешь без моих ласк, да? Такая сильная сексуальная неудовлетворенность, что даже не делаешь попыток сопротивляться. Это на самом деле очень забавно, — сказал он, а потом просто отпустил меня, отстраняясь, чтобы встать и пойти к лестнице.       В замешательстве, всё ещё тяжело дыша, я смог увидеть только его спину.       — Ужин почти готов, поднимайся, когда успокоишься, — произнёс он довольно, прежде чем выйти из комнаты.       Сказать, что я был совершенно потрясён тем, что только что произошло, — ничего не сказать. Я не был шокирован тем, что он снова трогал меня, но не мог смириться со своей реакцией на его прикосновения и уходом парня. Моё сердце бешено колотилось. Я тяжело дышал, и мне было трудно успокоиться. Ненавижу признавать это, но я был на грани просто от случайных прикосновений, которые так сильно меня возбуждали. И его реакция… Я думал, что Джи Ён пойдёт до конца. Обычно он так и делал, но вместо этого нарочно дразнил меня, а затем оставил возбуждённым, явно желая видеть мои мучения. Тогда до меня дошло. Вероятно, он сделал это, чтобы вернуть свою гордость. Показав свою слабость передо мной, парень должен был убедиться, что я знаю, что он по-прежнему главный.       После нескольких минут мне удалось-таки успокоиться, и я поплёлся наверх. Я был готов к тому, что меня снова будут дразнить. Даже из-за его планов показать, кто в доме хозяин, я не собирался срываться и упускать шанс получить долгожданную свободу.       Я вошёл в столовую, где он уже сидел, потягивая из своего бокала вино и смотря не так спокойно, как раньше. Вместо этого он выглядел взволнованным. Взгляд, который я никогда не видел у него раньше и который как будто был обращен в пустоту. Я вздохнул. Должен я спросить или нет? Мне было действительно любопытно, но, опять же, я не хотел провоцировать Джи Ёна. В конце концов я просто спокойно сел и начал есть. Как только я оказался напротив него, выражение его лица изменилось на обычное, насмешливое.       — Так… — он начал и налил мне бокал вина. — Мы завтра поедем домой к Сын Хёну. Он хочет видеть тебя.       Моя голова дёрнулась от волнения, когда я осознавал, что завтра будет день, когда примут решение, смогу я вернуться на работу или нет. Он ухмыльнулся.       — Внезапно стал таким взволнованным.       — Очевидно. Если он подумает, что я достаточно «ручной», то позволит мне вернуться к работе, поэтому, конечно, я очень рад. Ты знаешь, как давно это было — когда я последний раз дышал свежим воздухом?       — Знаешь, а эта история не заканчивается просто разрешением хёна, — сказал он и посмотрел на меня тем взглядом, который запросто мог загипнотизировать.       — Что ты имеешь в виду? — спросил я в замешательстве.       — Да, тебе нужно его разрешение, чтобы выйти на улицу, но, в конце концов, я всё ещё должен согласиться на это, потому что ты мой питомец и я решаю, хочу ли я, чтобы ты вернулся к работе, — объяснил он с улыбкой на лице.       И наслаждался этим слишком сильно. Он знал, что решающее слово за ним и что я ненавижу это. До этого момента я думал, что уже завтра смогу выйти отсюда, но теперь до меня медленно дошло, что это будет не так просто, как я предполагал.       — Ты сделал это нарочно, не так ли? Ты позволил мне думать, что я смогу покинуть эту дурацкую квартиру в ближайшее время, но на самом деле не имел никакого намерения позволить мне это, я не прав?       Я был зол. Конечно, он должен был убедиться, что он по-прежнему здесь главный, но это было уже слишком. Сжав кулаки, я смотрел на стол, не смея взглянуть на него, потому что боялся, что скажу то, о чём потом пожалею.       — Не мог бы ты не спешить с выводами, даже не выслушав моё мнение по этому поводу? — сказал он серьёзно и вздохнул.       Прищурив глаза, я посмотрел вверх и снова увидел это странное, беспокойное выражение лица.       — Послушай. Это не значит, что я не хочу, чтобы ты вернулся к работе и всему прочему. На самом деле ты доказал, что слушаешься меня более или менее, и я действительно думал о том, чтобы попросить хёна решить, готов ты или нет. Но…— он начал и реально очень удивил меня своими словами, заставляя забыть о моей предыдущей вспышке гнева. — Сейчас не лучшее время для этого. Распространились слухи, что у меня кто-то есть. И хотя на самом деле я думаю, что никто не осмелится прикоснуться к тебе, но есть некоторые осложнения, и я боюсь, что это небезопасно для тебя — вернуться к жизни за пределами этой квартиры.       — Какого чёрта? Какие ещё осложнения? — я пытался сохранять спокойствие.       — Это не твоя забота, и я надеюсь, что решу эту проблему в ближайшее время.       — Не моя забота? Это мешает мне получить свою жизнь назад, так что извини, но это моя забота! Айщ, это…       — Следи за своими словами! Только то, что ты можешь говорить, что хочешь, не означает, что ты должен это говорить. Сначала успокойся, тогда я расскажу, окей? — прервал он меня, и его голос был настолько предупреждающим, что меня всего пробил озноб.       Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. «Почему я делал то, что он говорил? Это было моё право — знать, так почему же я до сих пор делал, как он говорил? Я действительно медленно превращался в его домашнего питомца, и это осознание до чёртиков пугало меня». Тем не менее, когда он начал говорить, я был снова спокоен, сфокусировшись на его губах, ожидая объяснений.       — Помнишь о тех гильзах, про которые я говорил раньше? Я узнал, кому принадлежат патроны, точнее не совсем, но знаю, что они принадлежат кому-то из высших чинов SМ. Ты знаешь о них? — начал он объяснять, смотря на меня и внимательно наблюдая за моей реакцией.       Я действительно не понимал, что было с ним сегодня. Сначала он спустился ко мне в комнату, возбуждая меня своими прикосновениями. Затем выглядел очень взволнованно, но делал вид, что ничего не случилось. Затем дразнил меня возможностью получить свободу, хотя и знал, как это важно для меня, и теперь он, так или иначе, всё объясняет мне? Я покачал головой в ответ на его вопрос, чтобы дать понять, что он должен объяснить мне, что такое SM.       — Среди общественности они пока не так известны в основном потому, что мы стираем доказательства достаточно хорошо. Но если бы мы не делали это, то общество называло бы SM самой жестокой уличной бандой, а не нас. Она почти такая же большая, как наша, но они не заботятся о полиции и прочих вещах. Если бы они были во главе, то на улицах был бы хаос. До сих пор мы довольно успешно сдерживали её в узде, но мне кажется, что сейчас они готовы объявить нам войну или как минимум имеют зуб на меня. Я не могу позволить тебе разгуливать с моим клеймом на шее, когда они отчаянно стремятся найти что-то, что принадлежит мне.       Нервно мигая, я смотрел на него, явно не ожидая услышать что-то подобное.       «Он что, волновался? Беспокоился обо мне, что кто-то может на самом деле забрать меня у него?».       Это было так неожиданно, что я даже подумал, что Джи Ён может быть обеспокоен моим благополучием.       — Я правильно понял? Ты не хочешь выпускать меня, потому что волнуешься, что кто-то заберёт меня у тебя? — перефразировал я в замешательстве.       — Разве это не очевидно? Ты принадлежишь мне, и никто не посмеет забрать тебя у меня, — ответил он бесстыдно, и на секунду я потерял дар речи.       Как он мог говорить что-то подобное так легко? Конечно, он не имел в виду, что он действительно что-то чувствует ко мне, очевидно, нет, это было бы смешно. Но всё-таки это было странно. Я усмехнулся.       — Я никогда не думал, что я так важен.       Выгнув бровь, он усмехнулся мне в ответ.       — Не думай слишком много об этом. Но, пока эта проблема не уладится, больше не беспокой меня о том, когда ты сможешь выйти из дома, ясно? — повторил он, но я был бы не я, если бы остался довольным таким стечением обстоятельств.       — Хорошо, понимаю, почему ты думаешь, что это слишком опасно, но я могу защитить себя. И теперь, когда я больше не живу в своей старой квартире, мне даже не придется появляться в том районе. Я… — колеблясь, я обдумывал, смогут ли что-то изменить мои слова. — Я очень скучаю по работе. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, как скучно находиться в этом доме двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Конечно, я могу работать над диссертацией и на самом деле далеко продвинулся в её написании, но меня утомляет делать каждый день одно и то же. Я хочу выйти купить жареную курочку, когда захочу её. Или прогуляться по реке Хан. Или ходить по магазинам с Дэ Сон-хёном.       На мгновение выражение его лица было непроницаемым. Я понятия не имел, о чём он думает. Но затем он наклонился ближе, его глаза внезапно почернели.       — Хорошо, я понял, что ты желаешь делать все эти вещи. Я тоже много чего хочу, но ограничиваю себя прямо сейчас, так что это справедливо, что мы оба не получим того, чего хотим. Я хотел бы трахнуть тебя прямо здесь, на этом столе, даже если мы всё испачкаем так что, вероятнее всего, я больше никогда не смогу есть за ним, но прямо сейчас меня действительно это не волнует. Знаешь, ты не единственный, кто уже давно не дрочил и не спускал пар, но так как я пытаюсь быть хорошим с тобой, то не буду принуждать силой, по крайней мере, пока. Я знаю, что тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе, прости, это уж слишком очевидно, так что ты мог бы просто признать это и мы бы уже давно делали, что нам хочется, и замечательно могли бы проводить время вместе. Я действительно не понимаю, в чём твоя проблема. И, как для тебя не прискорбно, я не буду в состоянии сдерживать себя ещё больше просто потому, что ты думаешь, что тебе не нравится секс со мной, — пожаловался он, в конце концов устало вздыхая, лишая меня дара речи от его наглости.       Это было слишком прямолинейно. Я не знал, что сказать, даже понимая неизбежность того, что мы снова займёмся сексом. На самом деле я заметил, что в последнее время Джи Ён не заставлял меня, за исключением той странной ситуации раннее, когда мне удалось отделаться простым минетом. И это при том, что я для него был всего лишь «домашним питомцем». За последние дни я действительно начал чувствовать себя больше как человек, нежели его секс-игрушка, о чём он снова мне напомнил. Как я мог забыть, что нахожусь здесь в качестве его питомца? Для его удовольствия, и только его. Именно поэтому он так воспринимал меня.       Я сглотнул. Но это не было тем, что беспокоило меня больше всего. Он видел меня насквозь. Ту часть меня, которая наслаждалась его прикосновениями, даже если я пытался отрицать это, несмотря на то, что не хотел иметь ничего с ней общего, потому что боялся её.       «Как можно наслаждаться чем-то, к чему тебя принуждают и чего ты не хотел с самого начала?».       — Я думал, что признал уже это, — сказал я с сарказмом, стараясь не обращать внимания на то, что за меня говорила та самая часть, которую я так боялся и пытался скрыть.       И снова он видел меня насквозь. Усмехнувшись, он наклонился ещё ближе, и инстинктивно я сразу же вскочил, оправдывая это тем, что мы закончили есть, поэтому я мог быстро убрать со стола, чтобы сбежать от него. Но, конечно, Джи Ён последовал за мной, оставаясь позади меня, как лев, который охотится на свою добычу. Я не видел его, но определённо чувствовал его присутствие. Это было невыносимо.       — Ты же не думаешь, что пары слов достаточно? Почему ты так боишься признать, что тебе нравится, когда я касаюсь тебя? Ты ничего не можешь сделать с реакцией твоего тела, — прошептал он, внезапно сократив расстояние между нами, выдыхая в мою шею и заставляя меня дрожать.       Эта ситуация была слишком похожа на тот последний раз, когда он заставил меня сказать, что я наслаждаюсь его прикосновениями, и, так или иначе, это было действительно иронично. На этот раз, однако, он даже не прикоснулся ко мне, что было ещё хуже, потому что я не мог и дальше отрицать этого: я хотел большего.       — И это будет единственный раз, когда ты услышишь, как я скажу это, — прошептал я в ответ, но мой голос дрожал, и я проклинал себя за это.       Парень усмехнулся, обдавая моё ухо горячим воздухом, после чего мне пришлось схватиться за край стола, и, несмотря на то, что он даже ничего не сделал со мной, я почувствовал, что возбуждаюсь.       «Почему это происходит?».       — Ты уверен? — прошептал он мне на ухо своим соблазнительным голосом, но в какой-то степени сохраняя в нём властность и контроль, который заставил меня снова дрожать.       И тогда он только слегка принялся сосать мочку моего уха и начал покусывать её. Боже, это было выше моих сил, я просто не мог справляться с этим больше. Не задумываясь, я обернулся, схватил руками его лицо и резко впечатался своими губами в его, толкая к холодильнику. Знаю, что это станет худшей идеей в моей жизни, но в данный момент мне было наплевать. Я осознал, что сделал, только тогда, когда его язык проник в мой рот и он обнял меня за талию, прижимая наши тела друг к другу. На секунду придя в себя, я попытался отстраниться, но Джи Ён не позволил мне этого. Его руки скользнули под рубашку, массируя кожу, заставляя её гореть, где бы он ни прикасался, не оставляя не единого шанса не застонать в поцелуе.       «Какого чёрта он делал со мной, что я так реагировал?».       Ухмыляясь в мои губы, Джи поменял наши позиции так, что теперь уже он прижимал меня к холодильнику. Но потом он вдруг отстранился — не так сильно, ровно настолько, чтобы одарить меня самым непристойным взглядом, — прежде чем присесть, просто перебросить меня через своё плечо и куда-то понести. Я просто офигел оттого, что он так легко мог поднять меня.       — Какого хрена?! — кричал я, пытаясь успокоиться, чтобы не упасть.       Но Джи Ён не ответил. Он просто поспешил в мою комнату, почти пробежав по лестнице, и бросил меня на кровать. Всё происходило так быстро, что я не мог думать о том, что мы делаем прямо сейчас. Этот псих накинулся на меня, яростно целуя, кусая губу, чтобы я предоставил ему вход, что я и сделал с превеликим удовольствием. Его прикосновения заставляли меня так сильно возбудиться, что я не мог больше сопротивляться. Влажный язык закручивался вокруг моего, исследуя каждый уголок моего рта, пока его руки потянули мою футболку вверх, и только на долю секунды ему пришлось отстраниться, чтобы сдёрнуть её с меня, после чего он снова соединил наши губы. Но потом он вдруг схватил меня за правую руку и положил её на своё бедро, но она не осталась там надолго.       «Я знал, что это значило. К чёрту всё».       Я запустил свои руки в его по-новому окрашенные волосы, портя его причёску, и тогда он застонал в поцелуй, прежде чем его губы начали перемещаться по моей шее, останавливаясь на некоторое время, чтобы укусить или засосать. Боже, я был уже твёрдым, и кольцо на моём члене начало доставлять мне неудобства. Доведённый до отчаяния несколькими фрикциями, я подтолкнул свои бёдра вверх и потёр наши промежности, заставляя его издать удивлённый возглас, и на секунду он посмотрел на меня, как всегда, ухмыляясь. Я закатил глаза, притягивая его к себе, и на этот раз уже я был тем, кто вёл в поцелуе, кусая его нижнюю губу, но он не позволил мне долго держать контроль. Он прервал поцелуй и атаковал мой торс, оставляя повсюду небрежные страстные поцелуи.       «Боже, почему он так хорош в этом?».       Так продолжалось в течение нескольких минут, во время которых я всё больше сходил с ума от того факта, что был единственным, кто не мог прикоснуться к его коже. Таким образом, я схватился за его джемпер, уверенно потянув его вверх, снимая раздражающую сейчас вещь. На этот раз он не только ухмыльнулся, но и усмехнулся.       — Что?! — задыхался я и немного отвлёкся от его теперь уже открытого торса.       — Ох, нет, ничего. Меня просто поразило, каким нетерпеливым ты внезапно стал. Я, конечно, не возражаю, хотя… — сказал он между страстными поцелуями чувствительной кожи на животе, медленно продвигаясь вниз, заставляя меня невольно закрыть глаза и снова запустить свои руки в его волосы.       — Боже, просто заткнись уже. Не вынуждай меня жалеть об этом больше, чем я буду в любом случае, — я снова закатил глаза.       Он усмехался, дразня, целуя мой живот, прежде чем коснуться головки моего члена, лишь слегка его потирая, прекрасно зная, что я хочу больше.       «Блять, он же не собирается на самом деле дразнить меня так вечно, правда?».       Я был настолько твёрдым, что это причиняло боль, и я действительно больше не мог этого терпеть.       — Давай быстрее, блять! — крикнул я и перевернул нас, прижав свою промежность к его, удивив его своей неожиданной активностью.       На мгновение он был в шоке, но потом, хмыкнув ещё раз, он снова перевернул нас, сразу же стянул мои штаны вместе с нижним бельём, схватил мой член, и я громко застонал в ответ. Он надрачивал мне в довольно быстром темпе, заставляя дыхание сбиться, а очередной стон застрять где-то в горле. Я приподнял свою спину, растворяясь в его прикосновениях, потому что, блять, он был просто слишком хорош в этом. Внезапно Джи Ён увеличил скорость движения своей руки, и вновь мне пришлось сдержаться, чтобы не застонать в голос. Я впился своими ногтями в простыню, при этом закусив губу так сильно, что мог почувствовать вкус крови во рту. Но тогда он внезапно ненадолго замедлился, нагнувшись ко мне, лизнув мою нижнюю губу, что истекала кровью, прежде чем слишком уж нежно чмокнуть меня в губы.       — Я говорил тебе раньше. Не сдерживайся, я хочу слышать тебя, — прошептал он в мои губы, чтобы я мог чувствовать вибрацию его голоса, автоматически заставившую отвлечься и не сдержать стон.       В тот момент он держал свой прежний темп, надрачивая мой член так, как никто не делал этого раньше. Я действительно не знал, почему он был настолько разным и мог заставить меня чувствовать себя так хорошо — так отчаянно. Я ненавидел его власть надо мной. Но прямо сейчас я также любил это. На этот раз я действительно чувствовал, что приближаюсь к кульминации, но знал, что я не смогу кончить с этим дурацким кольцом, которое до сих пор ограничивало меня, но я не хотел доставлять ему удовольствие, называя его «господин», когда и так уже сдался и позволил ему делать со мной, что ему заблагорассудится. В то же время я был так близок, что сходил с ума, получая всё это удовольствие.       — П… пожалуйста, — вдруг застонал я, не зная, как мог опуститься до такого. — Просто… пожалуйста, я…       Сквозь мои полузакрытые глаза я видел, как он ухмыляется, но в следующую секунду он возник прямо передо мной, соединяя наши губы в ещё одном страстном поцелуе, заставив нас обоих тяжело дышать, когда он отстранился. Его тёмные глаза хищно смотрели на меня, он всё ещё самодовольно ухмылялся.       — Думаю, ты был хорошим мальчиком, — прошептал он в мои губы. — Открыть.       И наконец я услышал слова, которые прямо сейчас были для меня всем.       «G-Dragon, голосовая команда принята. Открытие».       Кольцо ослабло, и в ту жу секунду я кончил, упорно смотря на дурацкое кольцо. Я простонал от облегчения, выгибая спину. Забрызгав живот спермой, испачкав его руку и даже каким-то образом своё лицо, я собирался было смутиться, но через секунду понял, что мне плевать. Я чувствовал чистое блаженство. Так давно не получая возможность кончить, я сейчас слишком остро реагировал на ранее обыденный ритуал — спустить немного пар.       Я даже не заметил, что Джи Ён на секунду куда-то исчезал. Но он вдруг развёл широко мои ноги, смотря на меня голодными глазами, а потом я почувствовал что-то скользкое, решительно раздвигающее сжатое колечко мышц и заставляющее меня ахнуть от удивления, потому что я был чрезмерно чувствительным прямо сейчас. Не медля ни секунды, он сразу вставил в меня два пальца, отчего я вздрогнул, так как по- прежнему испытывал боль, находясь в пассивной роли. Но потом я вдруг почувствовал его губы на моей груди, поднимающиеся вверх до ключицы, посасывающие её нетерпеливо, но как-то нежно, как будто он хотел успокоить меня, пока растягивал, потому что теперь я не обращал больше внимания на боль. Он начал двигать пальцами, сгибая их, вытаскивая и вновь проталкивая внутрь. Мои руки нашли его волосы и зарылись в них. К настоящему времени я даже не задумывался, стонал я или нет, потому что это было просто слишком охуенно, чтобы я смог сдерживать свой голос.       Затем Джи Ён добавил третий палец, продолжая растягивать меня и находя нужную точку. Неподготовленный, я вскрикнул, потянув его голову ближе, пытаясь тем самым показать, что я готов. Но потом он вдруг остановился и вытащил свои пальцы, заставляя издать плаксивый стон и открыть глаза, чтобы посмотреть на него в знак протеста. Я не должен был протестовать, потому что этот мучитель просто снял оставшуюся часть своей одежды и открыл смазку, которая появилась из ниоткуда, так как я определённо помнил, что всё это время он не сводил с меня глаз. Я сглотнул. Ебать, я ждал этого так сильно, что моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. Когда он закончил, то лёг между моих ног, приблизившись к моему входу, потирая и дразня его.       «О, нет, не ухмыляйся так. Я знаю, что ты что-то задумал, и мне точно это не понравится».       — Ты выглядишь расстроенным. Чего-то хочешь? — спросил он тихим голосом, словно не понимал, как сильно я сейчас его хочу.       «Трахни меня». Конечно, он хотел, чтобы я снова признал его власть надо мной. Но я молчал. Это было слишком смущающе.       — Да брось, я хочу, чтобы ты это сказал, — продолжил он, в очередной раз потершись своим членом о мой пульсирующий и изнывающий от желания анус, который желал быть заполненным.       «Я хочу, чтобы твой грёбанный член был внутри меня».       — Просто скажи, и я сделаю это, — усмехнулся он, наклоняясь, чтобы прикусить мочку моего уха, снова хватая мой член, медленно начиная надрачивать его, что практически уничтожило всю мою выдержку разом.       И я сдался.       — Просто трахни меня уже! — крикнул я в отчаянии.       И сразу же я насадился сам — без предупреждения и даже совсем не медленно. Я почти закричал от боли, но его губы приглушили мой крик, и на этот раз это был не дикий, страстный поцелуй, а очень мягкий, утешающий. Было странно, но, так или иначе, ему удалось меня успокоить. Похоже, Джи Ёну было жаль, что он не смог остановиться и нетерпеливо протолкнул себя, не думая обо мне. Он отстранился, задыхаясь, от моего лица, вновь сбив моё дыхание, а затем начал толкаться очень медленно и чувственно. Его лицо по-прежнему было близко к моему, и я мог услышать крошечные стоны, которые срывались с его губ и давали мне понять, что он наслаждается этим так же, как и я. Я закрыл глаза и схватил его руки, когда он начал увеличивать скорость, просто от необходимости за что-то держаться.       — Ебать, Сын Ри… ах, — он задыхался и послал дрожь по всему моему телу.       Это был первый раз, когда он назвал меня по имени, когда мы были одни. Перед этим он использовал только глупое прозвище «панда». Так или иначе, это возбудило меня ещё больше. Я вцепился в его руки, впиваясь в них ногтями. К этому времени он уже трахал меня быстро и сильно, наши лбы соприкасались, и я уже чувствовал свою вторую кульминацию за сегодня. Джи Ён тоже чувствовал это и продолжал сильно вколачиваться в меня. Это не заняло много времени, прежде чем я снова кончил, а он, выкрикнув моё имя, последовал за мной, заполняя, давая почувствовать, как сильно он этого хотел. Я застонал от удовольствия, мои мышцы сначала напряглись, но потом я расслабился, удовлетворённый и обессиленный. Медленно он отстранился и рухнул рядом со мной. Мы оба тяжело дышали, пытаясь отойти от оргазма.       — Видишь? Как хорошо мы подходим друг другу? — он удовлетворённо вздохнул, и когда я посмотрел на него, то увидел крошечную улыбку.       Это действительно было хорошо. Но также это было неправильно. Я знал, что буду чувствовать себя плохо после того, как пойду на поводу у своих чувств, но тот факт, что я наслаждался этим, на самом деле очень пугал меня.       «Какого чёрта он делает со мной? Почему я был так беззащитен?».       После нескольких минут молчания я почувствовал себя грязным и хотел пойти принять душ, но, присев, тут же ощутил сильнейшую боль в пояснице.       — Айщ… — пожаловался я и потёр свою спину.       — Так больно? — недоверчиво спросил Джи Ён.       — Нет, бля, я просто жалуюсь, потому что это капец как весело. Конечно, уже больно! — я закатил глаза. — Ты мог бы выбрать другой день, чтобы доказать свою точку зрения. Обязательно было накидываться на меня именно за день до того, как мы должны будем пойти к твоему хёну? Я же буду завтра хромать.       — На самом деле это даже не так уж и плохо. Это только покажет ему, какой ты покорный, и докажет, что ты готов получить свободу.       — Говоря об этом... Теперь, когда ты осуществил своё желание трахнуть меня, ты позволишь мне выйти, когда твой хён даст мне разрешение? — спросил я, смотря прямо ему в глаза.       На секунду он затих, выглядело так, как будто он реально пытался обдумать мою просьбу.       — Я до сих пор думаю, что это не очень хорошая идея, — начал он, и я уже было хотел врезать ему, как Джи Ён продолжил: — Но если ты дашь мне слово, что будешь следовать тому, что я говорю, когда дело дойдёт до твоих вылазок из дома, то я могу передумать.       Я прищурил глаза.       — И что это будут за правила?       — Ездить на работу без пересадок. Заканчивать работу засветло и использовать только основные дороги. Не заходить в небольшие магазины. Если захочешь прогуляться, то берёшь с собой Игоря. И ты должен спрашивать разрешение каждый раз, когда захочешь выйти не по работе, — пояснил он.       «Что за… Мне сколько лет? Десять?».       Эти правила были смешны. Но, по крайней мере, это уже был шаг в правильном направлении.       — Ладно. Но даже не вздумай передумать, — согласился я, и он кивнул.       Затем я поднялся и тут же выругался из-за боли не только в пояснице, но во всем теле. Это была расплата за то, что я позволил себе быть оттраханным этим идиотским Джи Ёном. Я вздохнул. Внезапно я почувствовал руку, скользящую по моему бедру, и удивлённо дёрнулся, очередная волна боли пробежала через моё тело.       — Ты же знаешь, я могу помочь тебе добраться до душа, — сказал он, и на самом деле это прозвучало слишком реально.       — Нет, спасибо. Просто принеси мне обезболивающие.       Джи Ён, как всегда, усмехнулся и покачал головой. Схватив свою одежду, он, не говоря ни слова, тут же поднялся наверх. Непосредственно перед тем, как он исчез за углом, я снова посмотрел на его волосы.       «Дерьмо, почему этот цвет настолько ему подходит?»       Вздохнув, я медленно, шаг за шагом, поднимался вверх по лестнице и был безумно рад, когда наконец доковылял до ванной, чтобы принять долгий горячий душ.       «Чертов мудила».