Чревоугодие

За окном лил привычный дождь. Вот уже неделю небо было покрыто тучами, и Его Высочество напрочь отказывался выходить на улицу, каждый день срывая свою злость на подданных. За эту неделю Ханну и тройняшек били по лицу, по рукам, по спине, швыряли какие-то предметы, без конца орали... Все это не могло не радовать Клода. Ему доставляло удовольствие видеть господина в гневе, когда его душа преображалась, и гнев мог подчеркнуть пикантный вкус этой пылающей сущности. Но он понимал: если так и дальше будет продолжаться, рано или поздно господин совершит непростительную ошибку, сорвавшись на нем. Поэтому демон старался занять господина, обучая Алоиса танцу, разучивая новую песню на фортепиано, чередуя с игрой в шахматы и изучением латыни. Но видно было, что Алоис весь аж кипит от скуки. Нужно было срочно придумать новую игру. Клод ухмыльнулся. Демоны — мастера игр с людьми. — "Княжеский жасмин" с тортом "Красный вальс", Ваше Высочество, — Клод наклонился, поставив на стол черный чайник с золотистым узором, и такую же чашку, затем он поставил на стол торт, перед соблазнительным ароматом которого господин вряд ли устоял бы. Шоколадные нотки в сочетании с клубникой, черешней и взбитыми сливками подобраны в идеальной пропорции, сверху торт присыпан шоколадной стружкой. Дворецкий наливал Алоису чай. Тот, нетерпеливый, как ребенок, запустил пальцы в пену сливок на верхнем корже, не дожидаясь, пока Клод закончит сервировку. Слизывая крем с кончиков пальцев, он спросил: — Какие будут развлечения после ужина, Клод? — загадочная улыбка демона вселяла в него надежду, что на вечер запланировано что-то особенное, способное развеять скуку. Алоис отщипнул еще кусочек торта. Сладкий вкус был необычайно приятным. — Отличный шоколад. Нет, молчи, я не хочу знать, что это за сорт какао и где он был произведен, просто подавай на стол, а то я умру голодной смертью, пока ты копаешься, — сказав это, Алоис отодвинулся от стола и стал играть приборами, опасно крутя нож. Клод ухмыльнулся, нарезая торт, и подал кусочек на тарелке. — Вы можете порезать себя, — сказал он спокойно. Глаза демона блеснули. Кровь... Человеческая кровь, кровь, в которой чувствуется привкус души. Он был бы рад почувствовать этот дерзкий запах вновь. Но сейчас... будет несколько другая игра. Демон хитро прошелся взглядом по телу Алоиса. Он снял с себя черную ленту. Она оказалась очень длинной. Она все тянулась и тянулась, к изумлению юного господина. Удивленные голубые глаза души смотрят на демона. Превосходно. Неужели он думал, что все, что пред ним, настоящие? Тело демона, его одежда? Как глупо, человек. Все это лишь туман. Клод хмыкнул, прожигая господина взглядом в предвкушении игры. Грехи. Греховная игра. Иногда можно и проявить свою истинную сущность. Это не перечит Контракту. Душа господина сама жаждала этого. В мгновение Клод оказался за спиной Алоиса и связал его руки за спиной черной лентой. — Теперь начнем... ужин, — прозвучал ледяной тон демона. Он силой открыл рот господина, засунув внутрь палец и потянул вниз. Другой втолкнул ложку с тортом в рот господину. Алоис вздрогнул от неожиданности, но не нашел причин для сопротивления, и послушно съел порцию. Нежное шоколадное тесто, пропитанное сиропом, слоями чередующееся с ягодной начинкой, сладкой, но не приторной — великолепное ощущение. Он с энтузиазмом глотал торт ложку за ложкой. Алоис даже находил привлекательным, что его слуга, исполнявший любое желание, потакающий каждому капризу, удовлетворял его потребность в пище, кладя аппетитные кусочки прямо в рот. Единственным нюансом оставались связанные за спиной руки. Алоис не осознавал своей беспомощности, наивно полагая, что контролирует ситуацию. — Дай чаю, мне нужно запить, — приказал Алоис. Клод взял чашку и поднес к губам молодого господина, наклоняя чашку периодически. Демон наблюдал, как теплая жидкость глотками перемещалась по горлу господина. Его всегда привлекало и отвращало человеческое тело. Было интересно наблюдать за господином. Все же какое грязное и жадное человеческое тело. Оно без конца требует еды. Каждый день он что-то готовил для Алоиса. Это несравнимо с поглощением души. Ощущением того особенного запаха, который источает нужная душа, выслеживанием, игрой, масочничеством, притворством, угождением, исполнением всех желаний, которые на самом деле не нужны этой душе и, наконец, поглощением, сочетанием с ней, единством вкуса. Клод поставил пустую чашку на стол и промокнул губы Алоиса салфеткой. Игра в дворецкого доставляла ему удовольствие, но еще большее удовольствие он получит от сегодняшней игры. Демон поднес тарелку со следующим куском торта к губам Алоиса, отклол кусочек вилкой и стал кормить Алоиса далее, наблюдая за тем, как кусок за куском исчезает во рту господина. Третий круг Ада, господин, согласно вашим человеческим книгам. Третий круг Ада... Люди так много любят придумывать про место, откуда мы. Я опущу вас в Третий круг Ада. После третьего куска и второй чашки чая Алоис вполне наелся, чувствуя внутри приятную тяжесть, но не стал останавливать своего слугу, продолжавшего кормление. Его сегодняшний каприз — вынудить дворецкого самому угадывать желания господина. Он пошевелил плечами. Руки связаны за спиной слишком туго, лента впивалась в кожу, останавливая кровоток и заставляя кисти неметь. Напряженная, неестественная поза вызывала боль в локтях, заставляя усомниться, действительно ли Алоис хозяин положения, или демон, с которым он так любил забавляться, отказался от своей обычной роли и поменял местами игрока и игрушку? Глотать стало труднее, демон отламывал порции больше, приходилось широко раскрывать рот, чтобы сладкая масса могла проскользнуть внутрь. При этом Клод не снижал темпа, Алоис не успевал как следует прожевать кусочки выпечки и практически давился ими. Дойдя до пятого куска и прочитав в глазах Алоиса тягостность от такой позиции, Клод остановился на время, положил тарелку с недоеденным куском торта на стол, снял перчатки и, аккуратно сложив их, положил в карман фрака. Дворецкий присел на одно колено возле связанных рук господина и начал растирать их, возобновляя кровоток. Плавное скольжение между ролью услужливого дворецкого и демона, как по нитям паутины. Бабочка, которая попалась в паутину, прилетев на сладкий аромат ягод. Развращенная бабочка, которая жаждет продолжения игры точно так же, как и паук, и поэтому самовольно продолжает глотать ядовитый нектар. Как это похоже на господина. Клод скользнул опасным взглядом по спине Алоиса и ухмыльнулся. — Так лучше, Ваше Высочество? — Клод посмотрел на Алоиса одним из своих холодных взглядов. — Продолжим. Голые пальцы демона захватили засахаренную черешню, обмакнули в сливках торта и отправили в рот господина. Клод знал, что Алоису это понравится. Прикосновение рук идеального дворецкого к губам бесконечно привязанного к нему господина. Забавно. Если бы Клод мог позволить себе ухмыльнутся в данный момент, он бы несомненно ухмыльнулся. — Я полагаю, мы вернемся к прежнему темпу, — раздался сдержанный голос демона. Клод быстро отломал большой кусочек торта ложкой и скормил Алоису. Кусочек за кусочком — за считанные секунды с пятым куском было покончено. Демон дал Алоису запить, вынудив мальчишку выпить всю чашку после сладкого торта, и точно таким же образом за полминуты скормил шестой кусок. Это было настоящим испытанием для желудка Алоиса. Слишком быстро, чтобы почувствовать вкус, и слишком много, чтобы наслаждаться сытостью. Чувствительность вернулась к затекшим рукам мальчика, принося с собой покалывание и мурашки. Алоис закашлялся, поперхнувшись очередной порцией. Демон подождал, пока он прокашлялся, и продолжил, не снижая скорости, как и обещал. Выпитый чай тяжело плескался внутри, Алоис с трудом глотал новые порции торта, все еще не желая признаться, что больше не может принимать пищу, что разместившийся внутри десерт уже мешает дышать, давя на диафрагму. Слишком гордый, чтобы признать поражение перед демоном. Своим демоном. Сущностью, которой он был одержим, сам не зная того. Демон ждал приказа остановиться. Он снизил темп и отламывал куски поменьше, молча наблюдая за выражением лица Алоиса. После очередной проглоченной ложки, он нагнулся к самому лицу Алоиса. — Вы такой упрямый, господин, — губы демона разошлись в легкой улыбке. Демон запустил руки под рубашку Алоису. — И такой горячий, — он смотрел в глаза Алоису и ухмылялся. Алоис хотел воспользоваться перерывом, чтобы отдышаться незаметно от дворецкого, но это невозможно, ведь Клод положил руки ему на грудь, и сейчас может почувствовать каждое движение, каждый вздох, каждый удар сердца. Прохладная ладонь чуть ниже ребер приносила облегчение тяжести. Алоис прогнулся в спине, пытаясь расслабиться, насколько это было возможно со связанными руками и под пристальным взглядом карих глаз, мерцавших красными искрами. Он смотрел прямо, с твердым намерением выдержать взгляд демона. Игра увлекла его, он поддался чарам. Он захотел ЕЩЕ — во всех смыслах. Больше прикосновений, контакта, вкуса, наполнения... Больше ощущений. Играть в гляделки надоело. Алоис сфокусировал взгляд на опустевшем блюде. Демону нравилась эта упертость господина. Он будет играть до конца. Рука дворецкого, покоившаяся на тугом животе Алоиса, потянулась к торту. — Это высшая степень благодарности для слуги, когда господин так ценит то, что приготовил его дворецкий, — сказал он. Клод положил еще один кусок вишневого торта на блюдо и отправил очередной кусочек в рот господина. Осталось еще четыре куска — и весь торт будет в его господине. Он наслаждался этим моментом. Давление должно возбудить господина. Сама эта мысль возбуждала Клода. Он обмакнул палец в сливках и просунул в рот господину, смотря в его глаза, наслаждаясь его внезапным оживлением и легким смущением. Демон слегка прошелся пальцем по губам господина, собирая сливки с его губ, и облизал палец сам своим длинным языком. Это должно было понравиться Алоису. Как только с куском было покончено, Клод положил на блюдо еще один. Четыре последних куска были скормлены за считанные минуты. Демон наслаждался своей работой и ждал ее действия. Алоис был не в состоянии сдержать тяжелого вздоха. "А-ах..." На границе сознания, почти полностью заполненного ощущением растянутого желудка, промелькнула мысль: "Это невозможно, целый торт! Я просто не мог столько съесть!.." Он глотал лакомство будто под гипнозом, полностью сосредоточившись на процессе: взять кусочек губами, проглотить и тут же раскрыть рот снова, вожделея очередную порцию; околдованный демоном, Алоис не заметил, как тот скормил ему оставшуюся половину торта. Его живот заметно раздулся, дыхание стало затрудненным и неглубоким. Больше всего сейчас ему хотелось немного ослабить давление, расстегнув жилет. Клод наблюдал за тяжелым дыханием Алоиса, за тем, как его выпирающий живот становится еще больше при каждом вдохе, раскосые янтарные глаза демона скользили по чрезмерно натянутому жилету и складкам на нем. Он никогда не видел господина в таком состоянии. Иногда Алоис переедал, но крайне редко, и никогда не удосуживался съесть целый торт. Остановится ли Алоис сейчас? Клод пытался прочесть его мысли, но все они были смешаны. Здесь было и про ощущения в животе, и про сладкий вкус, и про прикосновения дворецкого. Невозможно было предугадать итог. И именно это настолько затягивало демона, будоражило все его существо. Он приложил все усилия, чтобы толкнуть господина к нужному итогу. Но не перестанет ли он играть, учитывая его состояние? Будет ли достаточно желать продолжать? Ведь приказ господина может все остановить. Алоис провел языком по губам, медленно и призывно, вспоминая, как их касался Клод. Пожалуй, это было даже слаще десерта. Греховная, опасная игра, в которой он не собирается сдаваться. — Клод, ты можешь принести еще? Клод наблюдал за тем, как Алоис облизывает губы, как прикрывает глаза, отдавшись воспоминаниям о его прикосновениях. Он терпеливо ждал приказа, и наконец он прозвучал, соединив в себе как желание, вызванное искусством демона соблазнять, так и сражение. Алоис Транси не желал проигрывать. Он хотел доказать Клоду, что он намного больше стоит того, что Клод о нем думает. И Клод это прекрасно знал, используя это свойство характера своего господина. Клод кивнул и удалился. Не прошло и пары минут, как он вернулся с тарелкой, на которой был торт из разных видов мороженного в виде радуги. — Торт "Arc en", — сказал он, садясь напротив Алоиса — С какого предпочтете начать? Здесь есть фисташковое, шоколадное, ванильное, ореховое, с курагой, земляничное и банановое. — Пожалуй, именно в таком порядке и начнем, — лукаво прищурившись, ответил Алоис. Он даже не обратил внимания на неслыханную наглость слуги, позволившего себе сесть в присутствии господина. В демонической игре нет места воздержанности. Нескромное желание завладело телом, и это касалось не только голода. Рискованная задумка — проверить возможности своего организма, непреодолимая гастрономическая похоть, каприз, превращающий удовлетворение потребности в беззастенчивое излишество. Он считал, что способен на многое, и жаждал доказать это своему единственному зрителю. Возможно, он старался понравиться демону?.. Такое обжорство попросту неприлично, но Алоис частенько обнаруживал недостаточное уважение к правилам. Они стесняли его натуру, сковывали, давили так же осязаемо, как сейчас тесный пояс одежды. — Клод, чего ты ждешь? — Вторая партия потребует некоторых приготовлений, — произнес Клод, нагибаясь к Алоису и расстегивая пуговицы его жилета. Он с удовольствием наблюдал за тем, как Алоис удивленно округляет глаза. Он думал, что демон не угадает его причуд? Как бы не так. Проделанное принесло некоторую свободу объевшемуся пузу его упрямого господина. Пальцы демона спустились вниз, расстегивая пуговицы на шортиках. Освобожденный живот выпятился вперед, увеличиваясь при частых вздохах Алоиса. Клод одобрительно кивнул и опустил золотую ложку в холодную сладкую массу. Старинная золотая ложка с изысканной гравюрой демона, на когтистом пальце которого сидит бабочка. Золотая тарелка из того же старинного набора. Мороженное высшего сорта, приготовленное самим демоном. Вряд ли когда-либо смертному доводилось пробовать нечто подобное. Клод аккуратно промокнул губы Алоиса шелковой салфеткой. Затем продолжил кормить своего избалованного господина, которого сам же избаловал. Мороженное было очень легким, быстро таяло во рту и вынуждало Алоиса быстро открывать рот для новой порции. Клод наблюдал за каждым спускавшимся по горлу комком, за частыми вздохами и выдохами, за тем, как вновь отрывается рот, чтобы получить очередную порцию и закрывается, чтобы проглотить. Удивительно: не смотря на то, что Алоис объелся, в его глазах продолжал пылать игривый огонек. Он не сдавался. Алоис Транси, ты поразил Клода Фаустуса. Это было не просто невольным искушением, это было борьбой на равных. Только ты забыл, что не в силах противостоять демону. Рука демона слегка поглаживала живот при кормлении, в то время как с каждым поднесением к губам, зеленая масса все исчезала и исчезала с тарелки. Наконец, с фисташковым мороженым было покончено. Зеленый треугольник, будучи и своеобразным куском торта, исчез, открывая на ободке тарелки гравюру Гордыни. — Вы поразили меня, Ваше Высочество. Алоис старался заметить сарказм в голосе демона, но безупречная маска дворецкого не показывала ни единой эмоции. Наступил черед шоколадного ломтика. Алоис отважно сражался с порцией ледяного лакомства, стараясь есть быстрее, отчего внутри вставал холодный ком. Изящные руки демона вновь и вновь подносили ложку к губам, и каждый раз Алоис уже был готов проглотить очередной кусочек. На лице Его Высочества отражалось наслаждение вкусом. Даже его избалованная натура не могла остаться равнодушной к поистине совершенному сочетанию сладости и нежной текстуры. Шоколадные конфеты дарят друг другу влюбленные. Какао считалось напитком Казановы. На открывшемся крае тарелки обнажилось метафорическое изображение Блуда. Алоис Транси в той или иной мере был повинен в каждом из грехов, которые постепенно открывались на тарелке. Гордыня, Сладострастие, Ленность, Скупость... К тому времени, когда на золотой тарелке открылся Гнев, Алоис вместил в себя уже чуть больше, чем полторта. Клод наблюдал за раздутым желудком и хотел проткнуть его одним из своих ножей, чтобы кровь вместе со всем поглощенным разлилась по старинному паркету поместья, но, как и полагает выжидающему пауку, сдерживался. На мгновение ему показалось, что душа Алоиса Транси достойна поглощения. Что это борьба и противостояние. Что это достоинство. Но вскоре он понял, что ошибся. Это было ничем иным, как Гордыней, искушенностью и развращенностью, желанием играть со своим дворецким как можно дольше и продолжать пиршество. Клод почувствовал себя обманутым... вновь. Демон зачерпнул ложкой ореховое мороженное и поднес к ненасытному господину. Алоис Транси был ненасытным во всех смыслах. Он хотел еще и еще. Чем больше он получал, тем больше он хотел. Клод дал ему богатство, славу, но Алоис на этом останавливаться не хотел, теперь он жаждал заполучить и самого Клода, что приводило Клода в отвращение. Эта дикая привязанность. Омерзительно. Алоис падал в грехи все дальше и дальше. Он развращал свою душу своими мыслями и поступками, он не мог остановиться и прекратить даже эту игру, поддаваясь ее чарам. Клода стало это раздражать. Он хотел впиться когтями в огромное пузо и разорвать его в клочья, чтобы больше ничего не осталось от души, которая обвела его вокруг пальца, которая, выдавая себя за чистую, оказалась самой развращенной и грешной душой. Безвкусной душой. Нет, не совсем так. Это была душа со вкусом, но не совсем тем, чего Клод от нее ожидал. Если бы на то было желание Алоиса, его бы душа была безупречной, но он лишь развращал себя, наслаждаясь всем данным Клодом, и портил вкус своей души. Это раздражало Клода. Клод скормил Алоису мороженное из кураги, открыв гравюру Зависти. — Сиэль Фантомхайв, безупречная душа Сиэля Фантомхайва, — сказал Клод. Алоис смотрел на демона, беспомощно хлопая глазами. Злость уступала место другому чувству; он ни за что не признался бы себе, что под вызовом и азартом прячется маленький мальчик, ищущий одобрения. Слова демона разбили вдребезги его хрупкую мечту. Сдержав эмоции, он нашел утешение во вкусном земляничном мороженом, не думая ни о том, что уже совершает насилие над своим телом, ни о своей погрузившейся в порок душе, не заботясь о судьбе готовой лопнуть в любой момент рубашки. Ложечка в руках демона счищала чуть подтаявший десерт с гравюры Чревоугодия. Еще пара ложек — и с блузки Алоиса полетели пуговицы. Ему уже было все равно — все, что он чувствовал, это холод и боль. Холод и боль в желудке, холод и боль в душе... В голубых глазах мелькнуло Отчаяние. Клод смотрел в потухшие глаза. Полная отчаянья душа, страдающая душа. Хорошо. Страдание очищает. Его лицо оставалось неизменным: застывшая бледная маска слуги. Застывшие изучающие глаза, покорные глаза. Между ними происходил бессловесный диалог. Даже без мыслей. Диалог души человека и сущности демона. Клод прервал нить взгляда, поставил пустую тарелку на стол и пересел со стула на пол, опустившись на одно колено. Он развязал руки Алоису и вновь посмотрел на него. Вновь очищенная душа, именно та, на чей зов он пришел, очищенная собственными страданиями. Алоис казался маленьким грустным ребенком. Губы демона тронула еле заметная мягкая улыбка. Он положил руку на живот Алоису. Тело под рукой отчаянно дрожало. Тогда Клод снял с себя фрак и укрыл Алоиса. Затем поднял его на руки и понес в спальню. Алоис не переставал дрожать в руках демона. Поднявшись наверх, в спальню, Клод бережно усадил мальчика на кровать, снял с него собственный фрак и откинул на прикроватную тумбочку, затем переодел мальчика в ночную просторную рубашку и тут же укрыл теплым одеялом. — Спите спокойно, Ваше Высочество, — сказал он, одевая фрак.