Одна на двоих жизнь

Глава 19 Орима. Ноябрь 977 года. Осень не дает мне перевести дух. Мировое сообщество заволновалось, наконец, сообразив, что ничего ещё не закончилось. Да, основные базы террористов уничтожены, но диверсии продолжаются. Весь мир замер в страхе перед суперморфоидами. В октябре смертницы появлялись трижды, без какой-либо схемы и связи с политической обстановкой. Будто какой-то инстинкт гнал их в людное место и заставлял детонировать взрывчатку. Только однажды Албанец и Скотти сумели предотвратить многочисленные жертвы. Суморфка объявилась в междумирье, нашпигованном теперь бесчисленными камерами наблюдения – Лина серьезно озаботилась вопросом безопасности. Служба «антитеррор» сработала на отлично: не имея шансов нейтрализовать угрозу, они быстро эвакуировали людей и позвонили нам. После этого эпизода я прошу Рагварна устроить мне встречу с императорским советом. Командор ничего не обещает, после отказа отправлять своих ребят в союзные миры, я снова сделался в министерских кругах персоной нон-грата. Что поделать, никому не нравится правда, но жизни «особенных» мне дороже, чем мнение всей мировой общественности вместе взятой. Однако через неделю командор сообщает, что совет соберется в конце месяца, и мне будет позволено выступить на нем с заявлением. Я тщательно готовлюсь к докладу, готовый ко всему. С собой беру Кейтера с «Викторией», Боцмана и Албанца, оставив Ориму на Веньяра и Забияку. Снайпера, стрелявшего в нас с мисс Умано, так и не нашли, а я не могу рисковать сейчас, когда еще так много не сделано. Заседание советников строго засекречено, поэтому сообщение о месте и времени я получаю перед самым вылетом. Срываюсь среди ночи, перепугав Вики и Шику, поднимаю бойцов, и мы все дисциплинированно грузимся в случайный вертолет-транспортник. Голова раскалывается от недосыпа – поспать удалось от силы часа два. Лечу, стискивая зубы, и вспоминаю речь, которую должен говорить на совете. А тут еще коммуникатор начинает вибрировать входящим вызовом – Лина такая же полуночница, уже и до утра недалеко, а она еще работает. - Отправляю тебе предварительный текст конвенции о правах и свободах расы морфоидов. Просмотри его, Дан. - Сколько у меня времени? – читать самый важный в мире закон ночью в темном нутре вертолета я просто не в силах. - До утра хватит? - Нет, - честно отвечаю я. - Где ты сейчас? – тревожно интересуется Аделина, услышав характерный шум. - Не могу сказать, извини. - Береги себя, Дан! - Постараюсь. Спокойной ночи. На экране мигает принятое сообщение – текст конвенции о правах тварей, у которых вообще не должно быть никаких прав, потому что они кровососы, повергшие мир в адскую мясорубку. На вертолетной площадке загородного императорского дворца нас встречает командор Рагварн. - Тебя уже ждут, - коротко оповещает он меня и хмурится, - надеюсь, ты знаешь, что делаешь? - Да, сэр, знаю. - Если ты восстановишь против себя советников, даже я не смогу тебя защитить, - предупреждает он, - сам понимаешь… - Понимаю, - я крепко сжимаю его все еще крепкую, но уже по-стариковски иссохшую руку, - все будет хорошо. Обещаю. И жестом показываю бойцам, чтобы рассредоточились и принимались за работу. - Осмотрите тут все, возможны любые неожиданности. - Сделаем, Дан, будь спокоен. Но со спокойствием у меня туго. Два покушения – это уже система, что-то мне подсказывает, что я близко к тому, кого ищу. Он где-то рядом, мои действия мешают ему. Еще немного, и он ошибется, проявит себя, тогда я возьму его за горло – если только он не убьет меня раньше. Начальник охраны Его Величества провожает нас в маленькую, роскошно отделанную приемную с неудобными диванами и картинами в тяжелых помпезных рамах. - Ждите, вас позовут. Рагварн тут же падает на диван и расстегивает мундир. Достает из внутреннего кармана сигару, вертит в пальцах. Не знал, что он курит сигары. - Садись, - велит он, - ждать придется долго. Я оглядываюсь на дверь, за которой скрылся начальник охраны. - А чего ты хотел? Тебе позволено выступить на совете, а не присутствовать на нем, - отвечает командор на мой невысказанный вопрос. И так выразительно смотрит на закрытые двери, что я сразу понимаю — ему тоже запрещено участвовать в обсуждении политической обстановки. Рагварн, конечно же, оказывается прав. Проходит час, а за нами никто не приходит. Нервное напряжение сменяется подступающей апатией, еще немного, и я растеряю решимость. Командор, так и не решившись закурить, то и дело подносит сигару к лицу, тянет ноздрями ее запах и прикрывает глаза. Тоже нервничает. Наконец, открывается дверь и входит все тот же офицер, командующий охраной Императора. - Генерал Райт, - произносит он, - Его Величество ждет вас, следуйте за мной. - С богом, сынок, - напутствует меня командор, и сердце сжимается. - Спасибо, сэр. Идти недалеко, через двадцать шагов начальник охраны останавливается перед дверью в кабинет: - Генерал, я должен провести досмотр. Это обычная формальность. - Все в порядке, - я поднимаю руки, позволяя ему ощупать мои карманы. - Прошу, генерал, - офицер распахивает дверь. Сам он не входит, прикрывает дверь за моей спиной. Я оказываюсь один на один с Эдвардом II, Императором Оримы. - Дан Райт, - Эдвард кивает мне на стул. – Садись, генерал. - Благодарю, Ваше Величество, - послушно занимаю предложенное место, - спасибо, что согласились позволить мне выступить на совете. Это большая че… - Ты так молод, - перебивает меня Император, и я на миг дезориентирован, соображая, комплимент это или укор, - храбр, энергичен, удачлив. Я молчу. - В последнее время я много слышу о тебе, Дан, - с полуулыбкой продолжает Эдвард, - разного, если честно. И хорошего, и плохого. Но я заметил интересную закономерность – там, где ты появляешься, Орима побеждает. Как минимум поэтому я и согласился выслушать тебя. - Спасибо, Ваше Ве… - Прежде чем ты будешь говорить с советом, расскажи мне все, - требует Император. - Прошу прощения, что это – все? - Все – это все, инспектор по безопасности. Мне хорошо известно, что ты был в плену у лефтхэнда и выбрался оттуда живым, известно о выступлении на совещании глав миров, про то, с каким упорством ты сопротивляешься сотрудничеству с расой морфоидов. Я только хочу знать, почему. Это личное или?... - Это не только личное, - отвечаю я, - но доказательств у меня нет, одни догадки. - Расскажи мне о своих догадках. Я делаю вдох и выдох, успокаивая сердце, а потом делюсь своими наблюдениями и выводами, ничего от него не скрывая и не утаивая. В резиденции Императора задерживаюсь до обеда. Я еще раз призываю полностью сократить контакты оримских военных и должностных лиц с представителями расы морфоидов и пропустить через полиграф и психологов всех, кто имеет доступ к ядерному и другому оружию. Меня обзывают параноиком, солдафоном, даже предателем, снова припоминают мне обстоятельства плена на Шурте. Это уже даже не смешно. После обеда звонит Лина, а я так и не успел прочесть текст будущей конвенции. Приходится лететь в междумирье, читая в полете черновик закона, и до самой ночи спорить с ведущими экспертами о правах и свободах расы террористов и убийц. Вернувшись под утро в Генштаб, застаю там безмятежно дрыхнущего Жано. Вот что меня восхищает в нем – Веньяр всегда спокойно спит. В любом месте, где лег, крепко, сладко и без кошмаров, как человек, душа и совесть которого кристально чисты. - Доброе утро, - я прикрываю дверь и с облегчением падаю в кресло. Голова мучительно гудит от усталости. - Какое нахер утро? Ночь за окном, - Жан широко зевает, вращая челюстью, - есть новости? - Сначала кофе, потом новости, - рука сама тянется к виску, я прикрываю глаза, совершенно зря, потому что открыть их удается только титаническим усилием. - Голова болит? – тут же делает стойку Веньяр. - Нет, просто спать хочу, давно уже. Будь другом, принеси кофе из автомата. - Айн момент, - вид у него даже не встревоженный – перепуганный. Беспокоится, старина, волнуется за меня. В штабе уже шутки ходят про меня и мою «военно-полевую жену». Жан сбегал в холл и принес два стаканчика дымящегося напитка. - Сделал по двойному, - он ставит стаканы на стол, двигает ко мне и дует на обожженные пальцы. - Спасибо. Какой же это невероятный кайф: сидеть вот так, смотреть на занимающийся рассвет и никуда не спешить. За окнами Генштаба медленно светлеет, а кофе кажется невыносимо вкусным. - Расскажешь, куда вы все дружно сорвались и почему не взяли нас с Забиякой? – спрашивает неугомонный Веньяр. Отвечать не хочется, но Жан изнывает от любопытства и беспокойства. - Пытался убедить совет организовать тотальную проверку всех военных и обслуживающего персонала на предмет скрытого воздействия. Безопасники поддержали меня, но, сам понимаешь… - Еще как понимаю, - вздыхает Жано. - В итоге голоса совета разделились практически поровну, я язык стер доказывать, что это необходимо для их же безопасности. - Ну, а втихую никак нельзя было эту тему провернуть? - Втихую не получилось. - Однажды тебя пристрелят, мой друг, из-за угла. Наймут снайпера, и словишь пулю в затылок, - пророчит Веньяр. Он не знает, что меня уже дважды пытались убить, и только счастливый случай спасал меня и тех, кто был рядом со мной, от смерти. Я чуть не утянул за собой на тот свет сначала Бахмата, потом Лину… - А у вас тут какие новости? - В Ходхольме видели блудного суморфа, - сообщает Веньяр как ни в чем не бывало, - похоже, сбежала без взрывчатки. Нападала на людей, пила кровь. Отправил Забияку. - Забияку? – удивляюсь я. - Почему не доложил? Не то чтобы у Жана был выбор, кого отправить устранять суперморфоида, когда Албанец и Боцман убыли со мной в резиденцию Императора. Там я их и оставил до окончания совета – во избежание. Но соваться на Ходхольм, где и без тварей неспокойно, да еще и отправлять туда Забияку – совершенно неразумно. - Не стал тебя тревожить. Я же говорю, она не камикадзе, Скотти зачистит ее и вернется, - Жан, похоже, напрочь потерял чувство реальности, ковыряясь в своих бумажках. - Давай отбой! – у меня вдруг появляется мысль. Мэри давно просит у меня суморфа. Хотя бы в виде трупа, но если Скотти еще не пристрелил эту тварь… есть шанс. - С чего бы? - Давай отбой, Жано! Надо взять ее живьем. - За каким чертом? - Откуда у Мэри будут результаты, если мы притаскиваем ей суморфов по кускам? Нам нужна живая особь. Веньяр не спорит, надевает наушники и набирает Скотти. - Забияка, это база, ответь! Забияка, ответь базе! – молчание в эфире прогоняет остатки сна. Черт! Говорил же ему не отправлять наших в другие миры! - Кто его прикрывает? - Из наших никто. - Он там один?! - Его должны прикрыть местные, - тихо говорит Веньяр, не поднимая глаз на меня, - я неплохо знаю тамошнего начальника штаба, Кембриджа. Он клялся, что нашего спеца прикроют со всех сторон. - Жано! Да ты охренел совсем! Вызывай этих своих архаровцев. Он кивает и пытается связаться со штабом ходхольмских вооруженных сил. - Генштаб Оримы. Что там у вас творится, почему мой человек не отвечает? – Жан такой бледный, будто разом потерял половину крови. Лоб в испарине, и дышит тяжело. - Господин полковник, тут такое дело… - Докладывай по форме, мать твою! – требует Веньяр, до треска костей сжимая кулаки. - Ваш человек попал в плен к повстанцам. Возможно, его уже нет в живых, эти ублюдки с пленными не церемонятся, а он десятка два ихних уложил, - сообщает кто-то из штаба с характерным местным акцентом, даже не представившись по форме. Вот черт! Неужели мы потеряли Скотти? Жан поднимает на меня глаза, полные отчаяния и вины. Ждет приказа. - Лети туда, - говорю я, - найди его. Живым или мертвым. Черт с ним, с суморфом, пусть хоть всех сожрет в этом Ходхольме. - Да, командир, - Веньяр отдает честь, - вызови мне шаттл, у тебя быстрее получится. Я поднимаю трубку и требую подать шаттл на аэроплощадку Генерального штаба. - Ходхольм – его родной мир, Жано. Мог бы внимательнее читать досье. - Я идиот! – покаянно опускает голову мой друг. - Согласен. Вали отсюда. Ожидание неприятностей хуже самих неприятностей. Жан летит спасать Забияку, Албанец и Боцман, доложив, что в резиденции Императора все спокойно, получают разрешение вернуться в штаб. Они оба вымотаны, как и я, поэтому по прилету я отправляю их по домам, отсыпаться. - Тебе и самому бы не мешало отдохнуть, Дан, - по-дружески советует Ян. - Пока не могу. - Беспокоишься за полковника? - Да, как бы не было беды. - Веньяр - стрелянный воробей, по-глупому не попадется, - Кейтер сжимает мое плечо, - поезжай домой, я тут прослежу за всем. - Спасибо, Ян. Если будут новости… - Позвоню сразу, - обещает командир «Ви 4». Дома меня встречают Таня и Ким. - Наконец-то! – радостно всплеснув руками, Таня по издавна заведенной привычке прыгает мне на шею. И тут же заваливает вопросами. – Ты где был? Когда вернулся? А ребята где? А Жан? Райан не вернулся? Ты чего такой замученный? Господи, ты не заболел? - Тань, ты вообще ждешь ответов или тебе просто поговорить хочется? - Ой, - она отпускает меня и глядит с обожанием, - я тебе даже слова сказать не даю! - А меня мама оставила дома, - оповещает Ким, прежде чем я начинаю выяснять, с какой стати он не в школе, - у меня горло. Кхе-кхе, вот! Красное. - Ладно, - я поднимаю сынишку на руки и целую в обе щеки, - маме виднее. - Ты есть будешь? – спрашивает Таня. - Нет, сначала спать. Перед сном завожу будильник. Я не суеверен, но загадываю, что, когда проснусь, новости от Жана и Скотти уже появятся. Только бы Веньяр нашел Забияку живым! Но никто не тревожит меня до самого вечера. Проснувшись, хватаю коммуникатор, не понимая, как умудрился проспать так долго. И со смехом падаю обратно на подушку – кто-то из домашних отключил звук. Разумеется, из лучших побуждений. Сон мне был необходим, но неприятное чувство, что я что-то пропустил, снова поселилось в груди. В последнее время это ощущение преследует меня практически постоянно – я знаю, что отстаю от своего всемогущего и вездесущего врага, и каждый час промедления стоит кому-то жизни. Вскакиваю и поспешно одеваюсь, одновременно набирая Кейтера. Может быть, уже появились новости от Жано. - Новостей пока никаких, там над Ходхольмом спутник барахлит, но есть информация, что Веньяр и Скотти в порядке. - От кого информация? Что со спутником? – что-то Ян темнит. - Информация из штаба, с нашими все в порядке, - убеждает меня Кейтер, а голос у самого неуверенный. – Ты не переживай, как вернутся, я с тобой сразу свяжусь. - Не надо, я сейчас сам приеду. - Зачем? – резко отвечает командир «Виктории». – Мы справляемся. Или не доверяешь мне? - Конечно, доверяю. Появятся новости, сразу звони. Разговор оставляет неприятный осадок, будто Кейтер не со зла, а тоже исключительно с лучшими намерениями утаил от меня часть информации. Видимо, поехать в управление все-таки придется. Дома тишина и полумрак. Обычно у нас все время кто-то топает, смеется, звучат голоса или музыка. А сейчас я слышу лишь, как в гостиной негромко работает телевизор. Это домашние так дают мне выспаться. Спустившись вниз, я становлюсь свидетелем разговора Тани с моей женой. Надо сказать, их отношения далеки от идеальных. Твоя воспитанница тихо ревнует тебя к Ви, но в то же время заметно привязана к ней. Она так явно копирует стиль одежды, интонации Вики, повторяет ее слова, что на это нельзя смотреть без улыбки. - Давай, я помою посуду. - Ничего, мне не трудно, - что-то тихо звенит, чашечки занимают свое место в сушилке для посуды. - Тогда я буду протирать, - настаивает Таня. - Хорошо, - соглашается Вики, - протирай. Некоторое время Таня молчит, сосредоточенно занимаясь делом. А потом спрашивает: - Как думаешь, Татьяна Сергеевна Ндочи – хорошо звучит? Оп-па! Неожиданно! - Хорошо, - помедлив, отвечает Вики. – Тебе нравится сержант Ндочи? - Нравится, - с подростковым вызовом признается Таня, - я люблю Дана, но ты его заняла. А Ксхемейл такой… такой! Вежливый, добрый, и руки у него сильные… Вики помалкивает, я бы на ее месте тоже не знал, что ответить на честную тираду Татьяны. Что-то сердито звякает. - А почему ты не родишь Дану ребенка? - Танечка, тебе не кажется, что это не твое дело? – тихо, с явным замешательством говорит Вики. - Я бы родила ему мальчика и девочку! Тебе такой парень достался! Эх… - в запале повышает голос Таня, и я решаю вмешаться. - Девочки, что за шум, а драки нет? - У нас все хорошо, - быстро отвечает Таня и улыбается как ни в чем не бывало, - а у тебя? Ты куда-то собираешься? Вики ставит последнюю тарелку на полку и поворачивается, кусая губы. Кажется, Танины слова ее сильно расстроили. - На работу. - Опять? Ты же только что оттуда! – возмущенно встряхивает кудряшками Таня. – Сначала поешь. Пока не поужинаешь, как следует, никуда не пойдешь! Да, Вики? - Да, - соглашается Ви, натянуто улыбаясь, - и правда, поужинай, Дан. Танечка столько всего наготовила. А я… пойду наверх... нужно кое-что сделать. Таня смотрит ей вслед растерянно и будто даже с сожалением. До нее вдруг доходит, что она наговорила лишнего. - Кажется, я ее обидела, - распахнутые глаза наполняются слезами. – Зачем я это сказала? Вот дурочка! - В другой раз думай, что говоришь, - советую я порывистой девчушке. - Больше ни слова! – обещает Татьяна, шмыгнув носом. – Ты ведь все слышал, да? - Да, - с улыбкой подтверждаю я. - Не говори Ксхемейлу, что он мне нравится. - Хорошо. - Поклянись! – требует она. - Клянусь. Ты свари пока кофе, а я на минутку. Я бегом поднимаюсь в нашу с Вики спальню и нахожу ее там рассматривающей детский альбом. Жена поднимает голову, инстинктивно закрывая руками фотографии, на которых годовалый Ким с удовольствием возится в песочнице. - Ты не ушел? - Нет еще, - сажусь рядом и обнимаю ее за плечи, - ты же не расстроилась из-за этой глупости? - Не расстроилась, - отвечает Вики тихо, - она просто ревнует, я все понимаю. Если бы доктор Джон не сказал,… Ей не нужно продолжать, я прекрасно знаю, о чем она сейчас думает. Черт! Это такой деликатный вопрос, а у меня как всегда нет времени, чтобы поговорить по душам. - Да, конечно, я… - Ты понимаешь, - быстро говорит Вики и захлопывает альбом, - ты понимаешь, я понимаю, все вокруг понимают тоже. Господи, как же хочется просто жить! - Потерпи еще немножко, ладно? Бедная моя, я ничем не могу ей помочь. То, что я делаю, то, как я изо дня в день всех обманываю, притворяясь тобой, сводит меня с ума. Пока ты был рядом, мне было легче. - Ладно, - спокойно и грустно, как и в прежние времена, соглашается Вики, - кстати… - Ммм? - Я присмотрела подарок для Мэри и Кэла. Когда у тебя будет свободное время, съездим в магазин? - Что это, не скажешь? - Нет, - загадочно улыбается она, и хоть я доверяю безупречному вкусу жены, отвечаю: - Тогда завтра и съездим. Вики подается навстречу, обвивает руками шею. Альбом мягко падает на ковер. Но в моем кармане вибрирует коммуникатор. Все как всегда. Даже после моей смерти ничего не меняется. - Прости… - Да, я понимаю… Это «понимаю» стало нашим заклинанием. Девизом. Молитвой. Привычкой… - А вот теперь тебе стоит приехать, Дан, - очень серьезно говорит Ян в трубку, - кажется, у нас проблема, решить которую я не смогу. - Они еще живы?! - Не знаю. - Буду через десять минут. Нет, через семь. Глава 20 Все оказывается проще и одновременно сложнее, чем я предполагал. Мой собственный отказ действовать на территории союзных миров вышел мне боком – министерство обороны Ходхольма запретило группе Кейтера высадиться в Локе. На срочный запрос Генштаба Оримы ставка командования в Мидели ответила категорическим отказом, несмотря на достоверные данные о вторжении отряда террористов в этот несчастный мир. - Спутник включили пару часов назад, - виновато поясняет Ян, - и сразу же наша разведка доложила, что в Локе идут бои. Я запрос послал, ребята уже в шаттл погрузились, а они нам – отказ. - Будьте наготове, я все решу. Рагварн смотрит на меня с насмешкой и сочувствием. - Что? Съел? - Съел, - вынужденно соглашаюсь я. Во всей этой дерьмовой ситуации винить некого, кроме себя самого. Лина мне с самого начала говорила, что отказ от сотрудничества с коалицией миров обернется против меня, но мне так хотелось уесть Брэнигана, что я не думал ни о чем другом. - Учиться и учиться тебе еще, Корд, - вздыхает командор, - в первую очередь дипломатии и терпению. - Там мои парни, я должен их вытащить! Что мне делать? – в отчаянии прошу я совета. - Что делать? – переспрашивает Рагварн. – Извиниться и пойти на уступки. Повинную голову меч не сечет. - Я готов! - мне бы только спасти Веньяра! Если ради этого придется извиняться и идти на уступки, о чем тут говорить? И начинаются переговоры. Я обещаю сотрудничество, коалиция требует гарантий, Брэниган издевательски скалится, а Аделина, выражаясь фигурально, закрывает меня грудью от ядовитых выпадов политиканов. От скорпионов, сидящих в своих высоких уютных кабинетах, которым плевать, что где-то умирают мои друзья. К полуночи мы, наконец, получаем разрешение войти в Ходхольм и нанести удар по террористам. - Парни, вперед! Наведем там свой порядок! – к этому моменту я успел остервенеть и мечтаю оказаться в бою. - Дан, - Ян грубо нарушает субординацию, упирая ладонь мне в грудь, - тебе лучше остаться. - Я лечу с вами! - Не летишь, - решительно качает головой Кейтер, - это ловушка для тебя. Все знают, как вы близки с полковником Веньяром. Я запрещаю тебе лететь! В первый миг меня охватывает упрямая злость, я стряхиваю его руку и… останавливаюсь. Ян прав. Как ни обидно, я сейчас ходячая мишень. Не только не помогу ребятам, но и подставлю их под возможный удар. - Ладно, - киваю я, - лети и найди Жано и Скотти. - Слава тебе господи, одумался! – в сердцах крестится командир «Ви 4». - Не волнуйся ты так, найдем, привезем, наведем порядок. Мы же Виктория! - Почему вы еще здесь, Виктория? Я ненавижу ожидание, и в этом не отличаюсь от других людей. Но другие не посылают лучшего друга на верную смерть и не отправляются как ни в чем не бывало спать. Ян докладывает каждые полчаса: - Приземлились нормально. Действуем согласно штатному расписанию. - Выдвигаемся в сторону Лока. Транспортом обеспечили местные. По непроверенным данным перестрелка идет на северо-западе. - Мы их нашли! У нас груз «300». Нужна реанимация. Ожидание заканчивается, начинается кошмар. Я поднимаю на уши санавиацию, военный госпиталь стоит по стойке смирно, а мне кажется, что ребят нет слишком долго. - Кто? - Полковник, - коротко, сквозь треск помех докладывает Кейтер. - А Забияка? - С нами. Значит, Жан все-таки нашел его и вызволил из плена. Только сам подставился. Лишь бы его довезли живым! Я больше не хочу и не могу терять близких. На вертолетной площадке полковника Веньяра встречает целая бригада медиков. Они сразу перехватывают каталку, оттесняя военных, приходится взять себя в руки и просто идти следом за ними в надежде хоть что-то узнать. - Дан, - отвлекает меня Кейтер, - что делать с суморфом? - Они ее все-таки поймали? – удивляюсь я, оглядываюсь на Скотти. Тот стоит, покачиваясь, с совершенно отрешенным взглядом. На худом лице ссадины, глазищи пустые. Лезть к нему сейчас с вопросами – последнее дело. - Отправьте к доктору Сантаро, она разберется, - приказываю я и иду в хирургический корпус, который еще помню, как собственную спальню. Но новостей пока нет. Забияка садится на скамейку, собираясь ждать. У него темные от крови ладони, щека нервно подергивается. Я пытаюсь отвлечь его вопросами о суморфе, но реагирует Райан плохо, будто с усилием включая мыслительный процесс. Слишком переживает за командира. А ведь не будь этого дурацкого инициированного коалицией запрета, Жано остался бы цел и невредим. Чертовы политиканы! К счастью, двери хирургии открываются, и доктор Джон (я за столько лет так и не узнал его фамилии) выходит к нам. - Мои коллеги оперируют вашего коллегу, - сообщает он без волнения, и я неосознанно расслабляюсь, - состояние тяжелое, повреждено правое легкое, было кровотечение, но мы его остановили. - Он поправится? - Разумеется. Я вообще-то вышел сказать, что сидеть тут бесполезно. Операция будет долгой, после окончания я вышлю вам и командору официальный отчет о результатах. - Спасибо, док, - с немыслимым облегчением благодарю я. Эта ночь стала моим провалом. Череда неверных решений едва не привела к трагедии, Жан тяжело ранен, Райан выглядит краше в гроб кладут, а я наобещал союзникам в обмен на разрешение войти в Ходхольм столько всего, что не рассчитаюсь вовек. Дешевле продать дьяволу душу. До самого утра мы со Скотти накачиваемся кофе и пишем отчеты и докладные. Когда Райан выходит за очередным стаканчиком кофе, его накрывает. Прибежав на шум, я с оторопью смотрю, как мой солдат молотит кофейный автомат ободранными до крови кулаками, и ловлю себя на мысли, что не прочь присоединиться к нему. Но вместо этого оттаскиваю его и, прижимая к себе, шепчу: - Лучше стало? - Ага, - от него пахнет кофе и едким порохом. - Ладно, поезжай к нему. Сейчас вызову машину и выпишу пропуск. В лаборатории Мэри Сантаро суета и оживление, несмотря на ранний час немногочисленные сотрудники в сборе и заняты делом. Мэри встречает меня собранная, с аккуратной прической и ничуть не заспанным лицом, а значит, она на ногах уже как минимум половину ночи. - Ну и отмочили твои мальчики. Додуматься надо было – инсулин! Что, в разведуправлении перевелись парализаторы? - Это моя недоработка, - признаю я в тысячный раз за последние сутки, - она же не сдохла? Мэри внимательно смотрит на меня поверх стекол очков. - Подопытная определенно чувствует себя гораздо лучше, чем ты, Райт. Кофе будешь? - Мне кажется, у меня кровь полностью заменилась на кофе, так что нет. - Ты научился шутить? Это хорошо. Хочешь на нее посмотреть? - Нет, чего я там не видел? Мне бы поскорее получить результат. - Какой ты хитрый, - восхищенно произносит Мэри, открывая дверь в свой кабинет, - только сегодня добыл мне образец, и уже хочешь результат! - Веньяр тяжело ранен, - я опускаюсь на стул и снова машинально растираю шрам на лбу. – Для меня важно, чтобы его героизм не был напрасным, понимаешь? - Извини, - сокрушенно говорит Мэри, - я не знала. Он поправится? - Надеюсь, что да. Мэри подходит и обнимает меня за плечи. Она всегда была скупой на проявление чувств, поэтому ее жест бесконечно трогает. - Я сделаю всё, что от меня зависит, Корд, можешь не беспокоиться, - обещает Мэри, в ответ я беру ее руку и целую. - Не делай так больше, - она отстраняется и качает головой, - это разрывает мне сердце. - Не буду. - Что касается твоего задания, появилась идея. Мы сейчас на начальном этапе исследований, но, думаю, некоторые обнадеживающие результаты уже есть. - А поподробнее? - Мы с тобой говорили о биологическом оружии. - Да. - А если это будет не совсем оружие? - Что ты имеешь в виду? - Оружие создается для уничтожения противника, так? А если мы сделаем нечто для защиты от морфоидов? Что-то вроде прививки? - Прививка от укуса кровососа? - недоверчиво уточняю я. - Прививка, из-за которой кровосос может погибнуть, если употребит в пищу кровь привитого человека. Смотри: в природе хищники не едят больных животных, чтобы не заразиться от них. Морфоиды те же хищники. После появления такой вакцины они потеряют интерес к человеческой крови, поскольку это не основной способ их питания. Господи, это гениально! В моей далекой от основ биологии голове выстраивается план. Стратегия. Если у нас появится такая вакцина, мы сможем победить нашего врага. Бескровно и навсегда. - Все это пока в теории, - продолжает Мэри, - процесс долгий и рано делать какие-то выводы, но… - Ты просто гений, Мэри, - с искренним восхищением говорю я. - Не я. Идею подала твоя жена, - с усмешкой пожимает она плечами. - Вики? - А у тебя что, гарем? Конечно, Вики. - Откуда она знает, чем ты занимаешься? - Догадалась, Виктория сроду не была дурой, хоть ты и запер ее дома. Вот пристыдила так пристыдила! Но я всегда боялся за жену и детей, служба в разведке не располагает к беспечности. - Я не должна этого говорить, - осторожно произносит Мэри, - но Вики просила меня привлечь ее к исследованию. Я сказала, что возьму только с твоего разрешения. Что думаешь? - Не знаю, - возможно, во мне проснулся тиран, но я не хочу, чтобы Ви была причастна к моим делам, ко всей смертельной круговерти, жертвами которой уже стали ты, Жан, Рэндел, Бэтти и многие, многие другие. Только не Вики! – Нет, я не разрешаю. - Она могла бы принести пользу, Корд! – Мэри поджимает губы, недовольная моим категорическим запретом. - Я знаю. Но Вики – мое уязвимое место. Они уже попытались достать меня через Веньяра, следующие под ударом Ви и дети. - Ладно, я просто предложила, - дипломатично уходит от темы разговора Мэри, - решать тебе. Просто вспоминай иногда, что она не только слабое звено, но еще и человек. И тут Мэри тоже права. В своей бесконечной войне я забываю о тех, кого на самом деле защищаю. О семье. О друзьях. Начинаю видеть в них лишь стендовые манекены, по которым враг стреляет в мое сердце. - Мне пора, - поднимаюсь я, - спасибо за хорошие новости, Мэри. Жду результатов. - Удачи, Райт! – Мэри встает, чтобы проводить меня, половина дверей в лаборатории открывается только с ее личного ключа-пропуска. – Передавай Жану пожелание скорейшего выздоровления! - Обязательно передам. Когда я валялся в госпитале год назад, Жан почти не покидал больницу. Он шутил, что охрана ни на что не годна, а доктора все сплошь – неучи, за которыми нужен глаз да глаз. Да и вообще без его экстрасенсорного дара мне давно бы пришла хана. Жан Веньяр – друг, с которым ничего не страшно. К сожалению, у меня нет возможности постоянно находиться в госпитале. Теперь, когда на время мы лишились Жано и Райана, который залечивает сломанное ребро и не отходит от командира ни на шаг, на остальных бойцов легла повышенная нагрузка. Ничего серьезного, но на каждый сигнал о появлении похожих на суморфов существ приходится поднимать группу оперативного реагирования и мчаться, чтобы в очередной раз нарваться на «пустышку». Кроме того, есть еще Лина с ее убийственным графиком «ни дня без полета по мирам коалиции» и опасность, которая ей все еще грозит. Я не могу бросить ее на произвол судьбы, поэтому приходится отправлять людей в Штормзвейг для охраны дочери лидера Умано. Но все равно каждый вечер я захожу проведать Жано, который уже через неделю после операции начинает изнывать от безделья и проситься на службу. Все это время я вспоминаю слова Мэри о моей жене. При мысли о том, во что я превратил жизнь Вики, на душе скребут кошки. Была ли она счастлива со мной до Нарголлы? Счастлива ли она сейчас или живет в аду, заставляя себя терпеть и улыбаться? Теперь, едва у меня появляется хотя бы один свободный час, я провожу это время с ней. Вики много говорит: о детях, о нас, и - очень осторожно – о планах на будущее. Мы выбираем подарок для Мэри к ее свадьбе с Ванхаусом, платье для Вики, смокинг для меня. Вики спрашивает о мальчишнике, но тут я пас. Ты справился бы с этим, а теперь придется поручить мероприятие Жано, когда его, наконец, выпустят из госпиталя. Обсуждаем роман Тани с Албанцем. Я не так близко знаю сержанта Ндочи, но мне кажется, этот парень не из ветреных ловеласов. Другое дело Татьяна, которая хоть и кокетничает с Албанцем, всегда делает это у меня на виду. Наивная, дерзкая, искренняя девчонка. Как бы ее желание позлить меня не вышло боком ей же самой. Только про проект Мэри Сантаро Вики молчит, как партизан. В конце концов, я решаю расставить все точки над i. - Милая. - Что? – Вики, примеряющая перед зеркалом сапфировые сережки, грациозно поворачивается. - Почему ты не сказала мне, что просилась в проект Мэри? Улыбка Вики гаснет, она испуганно отводит глаза, ее растерянность рвет мне сердце. - Я просто… она отказала мне, поэтому я и не стала ничего говорить… - Она не отказала. Мэри велела тебе спросить моего разрешения. Почему ты не сделала этого? - Прости меня, Дан, - удрученно вздыхает она. - Да за что ты просишь прощения? – я осторожно беру ее за подбородок и поднимаю лицо, заставляя посмотреть мне в глаза. – Ви, я не понимаю – ты что, боишься меня? - Не тебя, - шепчет она, - а за тебя! В глазах дрожит влага. Я снова довел ее до слез. Ну что я за человек такой! - Я хочу помочь, но боюсь подставить, - быстро объясняет Вики, - тебе же и без того трудно, на тебя столько свалилось, а придется еще думать обо мне. - Мне нравится думать о тебе, Ви. Если ты уверена, что хочешь работать с Мэри над этим проектом, я обеспечу охрану. Вики смотрит потрясенно, будто не верит своим ушам, а потом улыбается так широко и открыто, как уже давно не улыбалась. - Спасибо тебе! – и бросается мне на шею, как та девочка, какой я увидел ее впервые много лет назад. – Спасибо тебе, Дан. Дан. Сердце сжимается до боли, до стона. Ты разрешил бы ей сделать это, брат? Теперь я часто думаю, что бы подумал или сделал ты. Тебя нет со мной больше года, братишка, а я до сих пор жду твоего голоса.