little porn

Хосок прокручивает в голове детали последнего часа и точно может подметить: закидонов такого плана в их сексе не было от слова совсем. Юнги сам по себе любит больше спать или утолить свою животную потребность, а позже лечь спать. Но сегодня что-то пошло явно не так, потому что Чон сидит в кресле, широко расставив ноги, и сжимает подлокотники, к которым атласными лентами привязаны худые запястья, ожидая кое-что необычное, как ему сам сказал Мин. Почему-то всё тело сводит лёгкой судорогой от томительного незнания. Мысли беспорядочно крутятся в голове, выдвигая разные предположения и догадки, тем самым ещё больше будоража шальную фантазию. Юнги появляется в комнате неожиданно, словно эфемерный призрак, от чего Хосок даже вздрогнул, но тут же собрался, изгибая бровь в вопросе. — Подвязки, серьёзно? — первое, что бросилось в глаза из одежды «призрака», — это шёлковая материя чёрного цвета на худых чуть женственных ногах парня. Крайне пошло и сексуально. Такого Хоуп даже в своих самых смелых фантазиях представить не мог. Юнги лишь промолчал, провёл лёгкой рукой по линии своего бедра, задевая пальцами тонкую ткань нижнего белья, пробираясь рукой выше. Прикусив нижнюю губу, чуть пухлую и блестящую от слюны, блондин, не разрывая зрительного контакта, медленной поступью подходит к креслу. Медленно, тихо, грациозно. Как самый настоящий кот. Именно так Хосок ассоциирует Юнги в момент, когда тот раскосыми глазами пробегает по чужой шее. У брюнета по телу проходятся мурашки, когда Мин ставит колено между его ног, продолжая смотреть прямо в темно-карие глаза. Рука блондина опускается на напряженное бедро Чона, заставляя того шумно выдохнуть носом. — Слишком быстро возбудился, малыш, — Юнги хитро улыбается, прищуривая глаза в синих линзах. Рука медленно поднимается выше, оставляя после себя горящие следы. Мин чувствует дрожь во всём теле и неимоверное желание наброситься, покусать, вылизать, поцеловать и оттрахать своего дорогого и любимого прямо на этом грёбанном кресле. Хосок хотел было прикоснуться своими руками к телу блондина, но тот быстро среагировав, прижал их обратно к подлокотникам, продолжая так же хитро улыбаться. — Даже не смей прикасаться, — выдохнув в самые губы Чона, прикусил его нижнюю губу. Брюнет еле сдержался, чтобы утробно не зарычать. Желанное тело так близко, но одновременно с этим слишком далеко. — Не думай, что мы с тобой будем тупо трахаться, — резко откинув парня назад, чтобы тот вдавился в спинку кресла, Юнги незаметными махинациями достал из тумбочки, что стояла возле мебели, пушистые розовые наручники, застёгивая кисти парня по обе стороны подлокотника. — Я смотрю, ты подготовился на славу, — слегка дёрнув жестянками, Хосок даже как-то дико улыбнулся парню. Юнги взял в ладошку пульт от музыкального центра, что стоял в другой части комнаты, включил его, и из колонок приглушённо стала производиться музыка. Блондин снова не сдержался, и лёгкая пощёчина вновь окрашивает чужую щёку, возбуждая от подобных действий. Лёгкая боль прошлась по коже Хоби, но это лишь только подзадорило и его. Мин, смотря глаза в глаза, плавно уселся задницей на пах парня, лицом к лицу, медленно начиная двигать бёдрами в такт музыке. Хосок не мог оторвать взгляда от возлюбленного, который был столь гибким и раскрепощённым сейчас. Во рту образовывается сгусток вязкой слюны, который он тут же шумно сглатывает. — Что же ты творишь, сахарный мой? — прошептал Хосок, с восхищением смотря в глаза напротив. В пустой попытке освободиться от оков, он резко дёрнул руками, но наручники были хорошо прикреплены. — Кто-то очень давно просил приват, — резко прижавшись своей грудью к груди Чона, Юнги шепчет тому на ушко, кусая мочку, слегка посасывая, прекрасно зная, что это эрогенная зона парня. Не сдержавшись и тихо простонав, Хосок резко подался бёдрами, тем самым имитируя акт, но Мин, хмыкнув, выпрямился, заведя руки за спину. Чон почти подавился собственной слюной, когда понял, что под полупрозрачной рубашкой блондина точно что-то присутствует. Свет, исходящий от свечей, что стояли на столике, бросал свои блики на хрупкую фигуру, проникали от лёгкую ткань белоснежной материи, демонстрируя тёмные кожаные ремешки. — Матерь божья, — на одном дыхание сказал Чон, явно удивленный тому, что только что увидел. Или ему показалось? Вдруг это просто тени, а его подсознание само рисует тайные мечты? Юнги был доволен подобной реакцией и, сделав несколько резких движений бёдрами на пахе брюнета, повернулся к Чону спиной. Хрупкими пальцами он медленно расстёгивает пуговицы рубашки, ткань начала соскальзывать с хрупкого тела, оголяя его участки. Всё тело блондина покрывали чёрные кожаные ремни, а под ними расцветали красные натёртые полосы, отчего Хосок ещё больше возбудился. Именно в этот момент Чону хотелось сломать своего любимого, делать ему больно, чтоб тот ревел и просил о пощаде. Этот сахарный чёрт возбудил одним лишь только своим видом в этих ремнях и подвязках на худых бёдрах. — Нравится, да? — нагло спросил его Юнги, повернув голову вбок, чтобы было удобнее смотреть на лицо брюнета, довольно при этом улыбаясь. Мин не хотел признавать того, что сам хотел как-нибудь испробовать подобное. Особенно он мечтал попробовать удушье, и, конечно же, именно сегодня он это получит. — О, детка, ты бы знал, как я хочу тебя сейчас трахнуть, — почти прошипел Хосок, снова дёргая руками, всё ещё надеясь, что наручники сломаются, и он сможет воплотить в реальность свои слова. — Тебе ещё выпадет шанс это сделать, — окончательно встав с ног Чона, Юнги хитро улыбаясь, встал напротив него, подмечая про себя, что у парня уже стояк. Сначала Мин хотел медленными движениями своего тела соблазнить брюнета, заставить того кончить от одного лишь только взгляда на себя, но в мыслях уже крутились картины глубокого минета. От собственных мыслей по всему телу прошлась дрожь, а подсознание так и просило исполнить это, так сказать, пожелание. — Планы немного изменились, милый, я помучаю тебя иным действиями, — опустившись на колени и, как грациозная кошечка, пройдясь по полу, он устроился между широко разведённых ног. Длинные пальцы блондина прошлись по выпирающему бугорку тёмных джинс, крепко сжимая его, тем самым выбивая из Хосока протяжный стон. Довольно улыбаясь, Юнги расстегнул молнию брюк, оттянул вниз ткань нижнего белья и взял в ладонь уже возбуждённый член. Из головки сочилась естественная смазка, которую блондин большим пальцем размазал по чувствительной головке. — Гадёныш, я же тебя потом драть буду, — прошипел Хосок, еле сдерживаясь, чтобы не толкнуться в чужую руку, которая медленными движениями надрачивала ему. — Издашь хоть слово — надену кляп, — проведя носом по выпирающей венке, Мин, не разрывая зрительного контакта, обвёл языком головку, задевая уздечку и снова выбивая из Чона протяжный стон. Блондин не часто любил практиковаться в оральных ласках, но даже сейчас у него выходило профессионально, как у самой настоящей продажной шлюхи. А музыка, что играла на заднем плане, лишь только распалила пыл Мина. Юнги неимоверно долго тянул, отчего Хосок ужасно хотел положить руку на голову блондина и задать нужный ритм, чтоб, наконец-таки, упираться в глотку, а желательно бы излиться в неё, потому что терпеть такое было невозможно. Мин по-настоящему старался: полностью вбирал в рот член, проводил языком по венкам, головке, причмокивая при этом губами и постанывая в унисон с брюнетом. Но Юнги не был бы Юнги, если не помучил бы своего парня. Поэтому, когда Хосок был готов кончить в рот Мина, тот отстранился, слыша разочарованный стон. — Не всё так просто, любимый, — сказал он, проводя языком по своим влажным и раскрасневшимся после минета губам. — Расстегни их, прошу, — почти жалобно проговорил Хосок, уже в который раз за последний час порываясь сломать эти грёбанные наручники, которые отделяли его от столь желанного Юнги. Даже немного расстроившись, что парень уже не мог терпеть «наказания», блондин взял со столика маленькие ключики от наручников, расстёгивая сначала одну руку, затем другую. Хоть они были и покрыты розовым мехом, на коже остались красные следы от них, отчего Хосок сначала невольно растирал запястья. Но, поняв, что теперь у него есть полная свобода действий, он быстро притянул к себе Юнги, затягивая того в глубокий и страстный поцелуй. Подхватив тело парня и, преодолев расстояние от кресла до кровати, повалил его, тут же нависая сверху. Тело Юнги покрылось мурашками от контраста собственной горячей кожи с холодным шёлком постели, отчего тот невольно простонал в длительный поцелуй. Хосок давно хотел прикоснуться к этим чёртовым подвязкам и чёрным ремешкам на сосках, которые возбудили его не на шутку. Он проводит кончиками пальцев выше, задевая резинку нижнего белья блондина, отчего тот невольно простонал. У Юнги стоит, и это видно. Он трётся своей эрекцией о бедро Чона, пытаясь получить хоть какое-то удовольствие, хотя даже этого мало, даже наоборот, становится хуже, что выть от безысходности хочется. — Вставь ты в меня уже, — прошипел недовольно Мин, хватая брюнета за волосы и оттягивая его от себя. Было огромное желание снова ударить по щекам, аж в ладони закололо. — Теперь моя очередь мучить тебя, — развернув к себе бледной спиной блондина, у которого пропал дар речи от подобной наглости, Хосок поставил его на четвереньки. Щёчки Юнги покрылись еле заметным румянцем, когда язык парня прошёлся сначала по одной ягодице, а после и между обеими. Чувства смешанные, но Мин точно знал, что это чертовски приятно и возбуждающе, особенно, когда кончик языка проникает внутрь. Чон никогда таким не занимался (да и кто ему позволял это делать), но слыша протяжные стоны и то, как блондин извивается под его ласками, он догадался, что делает всё правильно. Ладонь брюнета опустилась на твёрдый член Юнги, сжимая его у основания. Парень чуть воздухом не подавился от прикосновения к своему возбуждению, а после жалобно захныкал, пытаясь толкаться в руку. Хотелось кончить, но ладонь не позволяла этого, сдерживая оргазменные порывы. В мыслях у Чона было лишь то, что как-нибудь он должен будет посетить секс-шоп и прикупить эрекционное колечко, чтобы мучить своего любимого сильнее. — Если ты сейчас же не уберёшь руку, я тебе… — злобную тираду прервал звонкий шлепок по одной из ягодиц. На нежной светлой коже образовался след от ладони, который неприятно саднил. Такие шлепки повторились ещё несколько раз, но Юнги стыдно признаться, что ему это понравилось. Шершавый язык прошёлся по пояснице, поднимаясь выше по позвоночнику, заставляя всё тело Юнги покрыться мурашками. Хосок провёл рукой по своему члену, из которого уже сочилась смазка, размазал по всей длине, пристраиваясь сзади. Мин, пододвигая свои бёдра ближе, надеялся уже, наконец, получить желаемое, да поскорее, но Чон явно не разделял мнения любимого. Войдя лишь только головкой и ни дюйма больше, он большим пальцем провёл по всей длине члена Юнги, заставляя того громко вскрикнуть. — Чон Хосок, трахни ты меня уже! — сжимая в ладонях простынь, Мин выгнулся в спине до хруста позвонков. Всё нутро желало, чтобы Чон вошёл полностью, так сказать, насадил по самые яйца и вбивался со всей силы. Комнату наполнил громкий стон блондина, когда в него всё-таки полностью вошёл Хосок. Перед глазами будто помутнело, а из лёгких выбивали воздух при каждом новом грубом толчке. Чон продолжал сжимать член Юнги у основания, чувствуя, как по пальцам сочится его естественная смазка. Мин мечется в ощущениях, совсем не понимает, что с ним происходит, потому что хочется толкнуться, наконец, в руку и поддаться бёдрами назад, чтобы насадиться сильнее (хотя куда уж сильнее). — Хосок-и, — жалобно простонал блондин, откидывая голову назад, макушкой упираясь в плечо парня. Хосок, пользуясь моментом, покрывает влажную от пота шею Мина, оставляя после себя множества засосов и укусов, прекрасно соображая, что после этого его ждёт кара. Свободная ладонь оглаживает мягкие половинки, спускается по бёдрам ниже, сжимает кружева, отчего ткань трескается. — Прошу, дай мне кончить, — снова жалобно просит Юнги, дрожащими руками хватаясь за всё, что попадётся под руку. Всё тело сводит судорогой от сухого оргазма, дыхание перекрывает, а глаза почти ничего не видят. Сжалившись над парнем, Хосок быстро начинает дрочить в такт своим толчкам, губами ловя протяжные и громкие крики. Когда большой палец проходится по головке и ногтем задевает уздечку, Юнги бурно кончает на свой живот и ладонь парня, после чего расслаблено падает на кровать, хватая ртом воздух, как рыба на суше. Чон быстро покидает тело блондина и, не прикасаясь к себе, изливается на его поясницу, тяжело дыша.

***

— Как думаешь, может тебе в следующий раз попробовать надеть платье? Уверен, тебе бы пошло, — после того, как Чон смог отдышаться, он прижимает к себе расслабленного Юнги, который жмётся к нему так доверительно и даже нежно. — Для платьев ты найдёшь себе бабу, Чон Хосок, — недовольно бурчит блондин, тем самым вызывая тихий смех своего парня.