Взрослеть трудно

Тонкие длинные пальцы с силой сжимают хрустящую бумагу… Тихий вздох разрушает звенящую тишину, и губы еле слышно шепчут неразборчивые слова… «А ведь все так хорошо начиналось: конфеты, цветы, красивые слова, обещания никогда не бросать, клятвы о любви, горячий секс, жаркое дыхание на двоих, прекрасная счастливая жизнь... А потом все изменилось: поздние приходы с работы, уходы с парнями пива попить, женские духи на твоем теле, стертая помада, но оставшийся от нее розовый след, и мои бессонные ночи. А я ведь люблю тебя, всегда любил, сколько помню наше время вдвоем: всегда любил. С самого первого взгляда, с самого первого слова, поцелуя, касания, ночи, утра, жизни вдвоем. Но сказка начала рушиться, как карточный домик, любовь начала угасать, как пламя растаявшей свечи, нет, не моей. Твоей свечи. Моя будет гореть вечно, будет помнить полные сладкие и чуть горьковатые на вкус, как ваниль, губы, карие глаза цвета молочного шоколада, и лишь сейчас начавшие отдавать горечью чёрного, ровный, немного вздернутый на конце нос, три мои любимые родинки на всегда нежной щеке, гладкие шелковистые темно-русые волосы, связанные в тугой хвост на затылке, всегда буду помнить смс-ки на ночь, если ты задерживаешься на работе, буду всегда помнить запах твоего парфюма, смешанный с твоим собственным прекрасным запахом любимого тела, буду помнить крепкие руки, которые обнимали и согревали, когда было холодно, горячее тело, которое покоряло и подчиняло в теплой постели на мокрых от пота простынях, бесконечную любовь в груди к дорогому мужчине, а также буду помнить слова, которые уничтожили мою жизнь, руки трусятся, когда в памяти всплывают твои строчки: «Наши отношения исчерпали себя, я больше не люблю тебя, Билли, малыш», мой космос уничтожен тобой, твоими словами, действиями, но мне никогда не избавиться от жгучих воспоминаний, они уничтожают мозг, душу, сердце, ты уничтожаешь меня, моему телу хорошо, а прозрачной, словно потерянный призрак, душе больно, сигаретный дым обжигает горло и все тело, прям как ты… – Билли, что случилось? Я никогда не забуду мамины глаза, наполненные тревогой за одного единственного сына, она всегда меня любила и переживала, только ради нее я держался здесь, здесь, где есть ты и моя любовь, пролитый кофе на любимые джинсы, мне все равно, мне кажется… Мне кажется, я неизлечимо болен, или мне не кажется?! Видимо, это так… – Мама, я взрослею, и мне так больно… Я хочу в детство, где был сок и блинчики по утрам, где не было жестокости, а были твои руки, что обнимали меня... Мамочка, как же мне больно… Будь рядом, пожалуйста… Я же без тебя не выдержу, мамочка… По слегка морщинистой щеке скатилась одинокая слеза, а мое лицо было все мокрое, влага на моих щеках не высыхала, объятия мамы не приносят облегчения, ведь она не знает, что солнышко в моей груди исчезло, и на его место пришла холодная и ледяная луна, а вместе с ней темнота – ночь. Я больше никогда не полюблю. А звезды в ней медленно угасают, одна за одной, уходят, как Ты! Ты ушел и лишь обнял на прощание, а мне так хотелось ещё хоть раз попробовать твои губы, поцеловать колючую щеку, почувствовать твои пальцы, переплетенные с моими, ещё хоть раз почувствовать ту щемящую радость в груди, когда ты целуешь меня за ушком, когда обнимаешь меня и маму, когда целуешь в щеку за вкусный пирог, когда сжимаешь мою талию в порыве, когда разрешаешь заплетать тебе косички – это меня успокаивало: перебирать пряди, вдыхать запах шампуня и твоих духов, ещё никого не встречал у кого бы были такие духи… Ты такой один ведь… И ты меня бросил… Но ведь… Ты же счастлив? Шатаясь по клубам, трахая растянутые дырки смазливых мальчиков, ты говорил, что кроме меня тебе ничего не надо, ты врал? Ты врал, что тебе ничего не надо кроме меня и нашего ребенка, которого забрал твой папаша, и теперь Наш малыш купается в игрушках и подарках, но я слышал, как он плакал, звал меня, просил забрать отсюда, но твой отец даже запретил мне звонить ему, и сказал, что его папочка бросил Нас… Кого нас, Том? Это Ты бросил Нас! И тебе плевать… Так я думал, а потом, ты не выдержал и приехал, рассказав все: что отец поставил условие: «Либо ты уходишь от меня, либо «твоего мальчика» не станет». А теперь… Я понимаю, что был глуп, когда не увидел в притворно-холодном взгляде боль и раскаяние, это был последний раз, когда я тебя увидел, это был наш последний раз! И от этого больно и страшно, и теперь мне приходиться жить без тебя, с раненым сердцем, изрезанной душой, прокуренными легкими и истощенным организмом. Зачем я все это пишу? Чтобы ты прочёл и понял, что я тебя люблю, как никого и никогда не любил, и нашего сына люблю. Пока, Том. Я попробую жить без тебя, но не обещаю, что из этого что-то выйдет, ведь я не могу продолжить существовать без самых дорогих мне людей. Прощай, будем заново учиться жить с болью, без души…» Еще один тяжелый вздох, мальчик в объятиях мужчины зашевелился и приоткрыл заспанные карие глазки, слезы душат, воспоминания не дают нормально дышать, но ради сына надо стараться. – Папуль, что случилось? – Нори, мы скоро будем у папочки! Собирайся, много с собой не бери, с дедушкой прощаться не будем, ладно? – Пап, правда? – Ну-ну, мужчины не плачут, маленький! Глаза вновь наливаются слезами, а сильная рука с бумажкой, сжатой в кулаке, разжимается, и листочек падает на колени мальчику, мужчина гладит черноволосую макушку и, вскочив с кровати, собирает вещи. – Ты же плачешь! В карих глазах мальчика появляются слезы, на лице радостная улыбка, а маленькие пальчики комкают краешек крошечной футболочки.