***
Джэ мучает. Улыбается чуть смущенно, прячется за огромными очками, за этой выбеленной челкой и любимой гитарой. Вытягивает нервы по ниточке и сворачивает в клубки где-то у себя, обратно не отдает. Джэ высоченный на самом деле, неуклюжий очень, смеется громко и шутит невпопад. Джэ одевается в огромные яркие свитшоты и странные береты – прохожие оборачиваются, аджуммы неодобрительно качают головами – слишком ярко. Сонджин хмыкает «вечно в мешках», Доун громко возмущается, когда «хен опять лезет обниматься», Вонпиль вообще в тихой истерике от непристойных словечек в сочетании с взглядом невинной овечки и «напомни, почему я с тобой дружу?», а Брайан курит. Джэ умудряется выглядеть сущим ребенком во всей этой шумности и яркости, милым до дрожи и жутко беззаботным. Даже, когда улыбается со сцены очередного клуба, где им подфартило заработать. Джэ не думает о погоде (Сонджин на правах лидера ругается «заболеешь же, придурок, эти твои мешки - не куртка»), не думает о завтра (Доун стонет, когда его дурашка-хен снова спускает деньги на глупости вроде сигарет, новой серьги и «того крутого рюкзака») не думает о том, что подумают люди (Вонпиля в дрожь кидает, когда Джэ взбирается на перила моста и балансирует, счастливо хохоча). Джэ не думает о других (пачка только купленных сигарет перекочевывает в карман Брайану под снисходительное «на, убивайся») Джэ вытягивает нервы по ниточке. Смеется, улыбается, поет…мучает. Брайан улыбается редко и будто про себя. От его черных кожанок пахнет сигаретами и спокойствием. У Брайана низкий прокуренный голос, всегда есть лишняя вона, лишняя улыбка, "лишнее" крепкое плечо. Сонджин смеется и кличет Брайана «мой премьер – министр», Доун любит оттащить его в сторонку потому что «посекретничать хочу», а Вонпиль прибегает и прячется за широкую спину, когда Джэ совсем достает. Брайан спокойно встречает вызывающий взгляд Джэ, то ли потому, что только он может сравниться с Джэ в росте, то ли потому, что это спокойствие не разрушишь ничем. Брайан смеется тихо и хрипло над сокрушающимся Доуном, прячет за собой Вонпиля, помогает Сонджину делить выручку. Брайан молча подходит к перилам моста, на которых Джэ словил кайф (небо над головой, бездна под ногами) и аккуратно придерживает за широкий рукав. Джэ смотрит сверху вниз снисходительно и улыбается. Брайан отпускает, уходит вперед и закуривает еще одну.***
Клубы, где они выступают, небольшие, подвальные. Шумная разношерстная публика, дешевое пойло, пот, дым, драки. Сонджин снова ругается с администратором – выбивает еще комбик, еще микрофонную стойку, еще бутылку воды… Вонпиль наигрывает что-то на клавишах, Доун расставляет барабаны. Брайан выходит покурить в одной растянутой алкоголичке, прикуривает, выдыхает с наслаждением и… - Нравится мерзнуть? – догоняет вкрадчиво (ножом в спину) - Нам обоим нравится мерзнуть… и не нравятся клубы. – Брайан улыбается едва заметно блеснувшей в неверных вечерних огнях дужке очков. Джэ стоит молча, ждет, когда Брайан докурит. Смотрит отстраненно, как окурок отлетает куда-то в темноту проезжей части, и вздыхает громко. Брайан поднимает взгляд и попадается. Снова. Джэ смотрит в упор, медленно пятится к стене, лопатками в трубу врезается, шепчет одними губами «Ну давай». Брайану сносит крышу. Губы у Джэ теплые, а ладони в волосах Брайана ледяные. Голос у Брайана прокуренный, он им мурашки пускает, когда утыкается куда-то в шею, шепчет «Ты такой красивый, мне это словно снится». Где-то сзади трубы подтекают, плачут. Джэ смеется счастливо и стонет тихонько. Брайан целует, целует, целует… У Джэ глаза сияют все выступление, он губами в самый микрофон упирается, ключица выглядывает в вороте «мешка», челка прилипла – Брайан прикрывает глаза и губу закусывает, не видеть чтобы, сдержаться (фанатки где-то далеко внизу сходят с ума). Джэ налетает за сценой, за руку хватает и тащит куда-то. Брайану плевать куда. Он вообще не думает, не парится, потому что за Джэ идти всегда, как по лезвию в небо. И бешенство по венам чистым потоком. Джэ к раковинам отходит, по запотевшим зеркалам рукой чертит и снова это дьявольское «Ну давай». Брайану сносит крышу. Снова. Джэ вскрикивает, от удара о край раковины завтра расцветет синяк. Джэ стонет в самые губы, выгибается совершенно невозможно, шепчет что-то про облака, про стены. Брайан руками под «мешок» лезет, пальцами картины рисует, тянется джинсы стащить, потому что сил нет больше. Где-то снова подтекают трубы или батареи – плачут. Джэ смеется легким укусам, подставляется, вплетает свои ледяные руки Брайану в волосы, шепчет «Ну давай». Брайан целует, целует, целует…***
Брайан курит. Стоит в той самой алкоголичке на балконе их съемной однушки и подкуривает методично одну за другой. Доун и Вонпиль угомонились на своих матрасах в уголку, Сонджин повздыхал, позыркал хмуро исподлобья, но в покое оставил – пошел полуночничать на кухне – учить новейшую историю. Дверь сзади открывается и на плечи падает яркий плед. -Замерзнешь, дурак. – Джэ спиной к животу прижимается, Брайану ничего не остается, только обнять, куда-то в шею уткнуться и взвыть тихонько. - Мучаешь. Как же ты мучаешь меня! - Глупый ты, глупый. Безнадежный совсем. – Джэ улыбается снисходительно снова. – Это все только сейчас, понимаешь? Это не повторится. Мы вырастем, понимаешь? Станем скучными, серьезными. Мы свободу забудем, квартиру эту, этих смешных детей там, в комнате, и этого студента на кухне. И друг друга тоже… у него голос срывается и руки вздрагивают. Джэ вызывающий, свободный весь, снисходительный, такой беззащитный, испуганный… недолюбленный. Брайана будто током пробивает. Он этого большого ребенка к себе лицом разворачивает и в глаза смотрит долго-долго. -Никогда не забуду! - (Ни комнату эту, ни клубы дурацкие, ни туалеты, ни пустой холодильник, ни матрасы. Доуна с его ворчанием, Вонпиля с его девчачьими вскриками, Сонджина с его вечно сонной рожей – не забуду. «Мешки» эти пестрые, береты, гитару, руки, плечи, губы эти нежные, очки дурацкие… )-я тебя такого никогда не забуду! Слышишь? У Джэ глаза как чайные блюдца и в первый раз нечего ответить. Брайан смеется громко, заливисто. Улыбается широко-широко, измученно, счастливо очень и целует, целует…