Мне так хочется

Повсюду, куда ни кинь взгляд, сидели животные. Их было множество, они заполонили весь коридор, но вряд ли здесь можно было отыскать кого-то одного вида. Все сидели по парочкам и жались друг к другу, словно ожидали чего-то страшного, неминуемого, но сами не понимали, чего именно. Коридор был длинный, освещение - мертвенно-бледное, больничное, отчего казалось, что все присутствующие давно и безнадежно больны. Действительно, зайди сюда проверка, она и не заподозрит подвоха - настолько несчастными и страдающими выглядели посетители. Эта огромная очередь тянулась до двери в конце коридора. Все молчали - кто-то спал, кто-то жалобно скулил и прятался за плечом своей второй половинки, кто-то сидел, обнявшись, но почти никто не смотрел друг на друга. Джуди потянула Ника за рукав. - Мне здесь уже не нравится... Это место явно не похоже на центр создания счастливой семьи. Тот кивнул ей. - Я бы сказал, что все они несчастливы. Если бы их всех сюда не привела безумная любовь... впрочем, сейчас в это слабо верится. Такое впечатление, что из них капля за каплей выпивают жизнь... Крольчиху передернуло. Она все еще цеплялась за лапу Ника, и поэтому невольно передала волну неприятия и ему. - Пойдем отсюда? - предложил он. Джуди отрицательно качнула головой, хоть и искушение было велико. Уйти, искать по иным следам и веткам... Сложнее, но тогда не придется видеть этот коридор уныния, боли, отчаяния и робкой надежды, которая носит скорее характер невозможного. Но было поздно: к ним подскочила пантера в халате и приветственно заулыбалась. - Вы новые члены клуба? Не видела раньше... Хотя... - она пристально пригляделась к Нику, но тот с абсолютно непроницаемой мордой произнес: - Здравствуйте. Да, мы здесь впервые. Пантера довольно заулыбалась. На фоне черной шерсти ее зубы сверкнули особенно ярко. Она достала планшет и ручку. - Ваши фамилии? - Уайлды, - без тени смущения ответил лис. - Это моя жена. Услышав его слова, Джуди вспыхнула и покраснела - это было уж очень смелым заявлением. Пантера это заметила и одобрительно хмыкнула. - Молодожены? Это дело хорошее! У нас тут в последнее время со свадьбами стало негусто, все всё держат в секрете, прикидываются кузенами, друзьями, коллегами... Значит, Уайлды? А по имени? - Финеас и Юлия, - слегка переврал их Ник, довольно улыбаясь. Щеки Джуди уже откровенно напоминали помидор, а если к ним приложить лапы, то, казалось, можно обжечься. Пантера все зафиксировала и пригласительным жестом завершила их "посвящение": - Добро пожаловать! Здесь вы можете решить любые свои проблемы! Что вас привело к нам? Сложности в сожительстве с другим видом? Разный рацион? Вопрос о детях? Или, - голос пантеры стал вкрадчивым, - вас попросту не понимают и не принимают, а вам хочется нормальной жизни в обществе? Лис иронично приподнял одну бровь. - Надеюсь, петь мантры и поклоняться великому гуру не нужно будет? Пантера, оскорбленная в лучших чувствах, аж ручку выронила: - Да что вы! Мы не какая-нибудь секта, мы - приличное заведение! Да, неофициальное пока... Но настанет время, когда профессор Савант выведет нас на высокий уровень, и организация будет процветать! Джуди, уже оправившаяся от смущения, поспешила заверить пантеру, что они не хотели никого обидеть. Та благосклонно кивнула, принимая извинения. - Я... То есть, мы... Хотели бы видеть профессора Саванта, чтобы задать свои вопросы. Уверена, уж он точно сможет ответить на них и помочь нам! - мило улыбаясь, сказала Джуди. Пантера задумчиво поскребла подбородок. - Это будет не так-то просто... Очередь к нему длинная - сами видите... Обычно мы рассортировываем обращения и направляем новеньких к младшим специалистам центра, но вы, кажется, пришли не с какой-то рядовой проблемой... - в янтарных глазах пантеры загорелось любопытство. - Что же у вас такое стряслось, что понадобилась помощь самого профессора? Вы не выглядите так, как они... - она махнула лапой в сторону бледных, измученных зверей. "Потому что здесь что-то не то у вас творится, а вы дальше своего хвоста не видите!" - хотела воскликнуть Джуди, но сдержалась. В конце концов, что это изменит? Пантера, видимо, не в курсе происходящего, и посвящать ее никто не был намерен. Но если зайти с другого конца... - Скажите пожалуйста, - обратилась она к ней, - вы здесь давно работаете? Пантера с гордостью закивала. - С самого начала работы центра! Он помог обрести мне мою любовь... Мой муж - полярный волк, и знаете, это тот случай, когда черное и белое прекрасно смотрится вместе! - в ее голосе появились мечтательные нотки. Вот уж кто явно был счастлив, в отличие от остальных. Те больше напоминали подопытных или, в крайнем случае, безнадежно больных. Ник усмехнулся. Он понял, к чему ведет Джуди, и не препятствовал ей. Упоминание о волке было настоящей удачей, и Хоппс не упустит этого шанса. Воодушевление крольчихи достигло предела. У нее даже уши закрутились в спиральку. - Прекрасно! Волки вообще замечательные звери! - подыграла она работнице. - Мой друг тоже волк, именно он посоветовал мне ваш центр. Кстати, давно вы его видели? А то что-то не пересекаемся в последнее время. Его зовут Анатолий. Уайлд отвернулся, пряча улыбку. Пантера же сначала с удовольствием выслушала комплименты славному племени волков, а потом задумалась. - Я его помню... Он все ходил в розовой рубашке, верно? Я еще удивлялась, почему он приходит без своей супруги. Говорил, что хочет ее привести, но пока не уверен. Мы ждали... Но последний раз я его видела только мимоходом, несколько дней назад. Он заходил к профессору, а больше ничего не помню... - она наморщила лобик, пытаясь что-то еще вспомнить. - Ах, да! У него была какая-то необычная просьба, поэтому Савант сразу его принял. Тем временем кто-то вышел из двери в конце коридора. Все бросились к появившейся паре, но никакого шума не было - все звери оживленно расспрашивали их шепотом. Эта конспиративность смутила Уайлда, но он не повел и усом, не выдавая свой интерес. Ник притянул к себе опешившую Джуди, которая снова покрылась румянцем, и заговорил: - Уважаемая миссис... как вас? - Полар, - с готовностью отозвалась та. - Что такое, мистер Уайлд? Он нежно подул в ушко Джуди, больше для собственного удовольствия, и только затем продолжил: - Миссис Полар, вы не могли бы так устроить, чтобы мы познакомились с профессором, минуя всех остальных? Понимаете... тут у нас дело срочное, но говорить при всех, прямо, не очень удобно... Джуди не удержалась и ткнула лиса локотком в бок, хотя тело ее слабо слушалось. Больше она ничего не могла сделать - этот негодяй не просто вогнал ее в краску, он... А дальше Джуди и сама не знала. Ватное покалывание в пальцах и нехватка воздуха мешали ей соображать. Зато пантера внезапно понимающе кивнула и поманила их за собой. Они прошли сквозь мгновенно умолкнувшую толпу и, невзирая на очередь, миссис Полар затолкала их в кабинет, после обратившись к животным умоляющим тоном: - Вы только не сердитесь... Они ненадолго. Там дело срочное... понимаете? Но никто и не думал выказывать возмущение. Все были сосредоточены и будто бы объединены общей целью. Пантера привыкла здесь ко всему, и не заметила этого, но Ник и Джуди успели переглянуться, прежде чем дверь захлопнулась за их спинами, и они оказались мордой к морде с профессором. * * * Мистер Савант оказался уже немолодым оленем, с небольшой бородкой, темными умными глазами и тонким пенсне на носу. Он сидел за невысоким письменным столом, на котором тускло горела настольная лампа и лежало несколько папок с бумагами. Еще в кабинете стояло два громоздких деревянных шкафа, но в полумраке даже их разглядеть было трудновато. Олень сложил копыта вместе, внимательно посмотрел на Ника и Джуди, а затем жестом предложил им присесть. Напарники осторожно опустились на стулья напротив профессора. - Приветствую, юные друзья. Вы чего-то хотели? Я не видел вас раньше. Хотя ваши морды кажутся мне знакомыми... Уайлд засмеялся. - Мы действительно впервые, профессор! Приятно с вами познакомиться. И мы пришли к вам не просто так... Просто у нас сразу две проблемы, а как их решить - не знаем. И нам наш друг, волк Анатолий, сказал, что вы точно сможете помочь в любой ситуации, связанной с отношениями... такого рода, как у нас... между хищником и травоядной. Джуди подозрительно покосилась на напарника. Он нес все это с абсолютно уверенным видом, словно они и правда были парочкой, которая поженилась, несмотря на общественные устои, и теперь столкнулась с некоторыми трудностями. Его эта ситуация не смущала, а скорее забавляла - вон какие черти в глазах отплясывают! Нашел повод для веселья... Профессор откинулся на спинку кресла, заинтересованно изучая визитеров. Не было понятно, поверил он им или нет, но он кивнул, поощряя Ника продолжать. Тот подобрался, сосредоточился - и внезапно погрустнел, словно все его веселье и бравую насмешку отключили одной кнопкой. Он перевел взгляд на Джуди, приобнял ее за плечики, и голосом, который мог вышибить слезу даже у профессионального попрошайки, кота Базильеро, начал: - Мы с Юлией поженились тайно всего лишь несколько месяцев назад. Все было хорошо, мы были счастливы... Но потом пришла пора знакомиться с ее семьей, открыть им правду. Думаете, они нас поняли? Они выгнали свою дочь из дому! И сказали, чтобы с лисом она больше не приходила. Бедная Юлия столько плакала... А несколько дней назад сказала, что беременна! Ей нельзя нервничать, мы и так не знаем, кем будет наш ребенок, а тут еще и разрыв с семьей... Неужели любовь приносит только страдания, профессор? - неожиданно воскликнул изменившимся голосом Уайлд. Его искреннее и горячее выступление произвело впечатление на Саванта - причем, скорее всего, именно последней горькой фразой. Она была сказана так, что Нику невозможно было не поверить, нельзя было усомниться в искренности его чувств. Даже Джуди вздрогнула. На мгновение ей показалось, что он говорит абсолютную правду... Олень кивнул ему: - Я понял вашу беду, господин... - Уайлд. Финеас Уайлд. - Да... - ученый задумался. Он снял с переносицы пенсне, покрутил его, словно взвешивая что-то, а затем решительно водрузил стеклышки в оправе на место. - Вы не одиноки, мои друзья. Вы пришли туда, где вас понимают. Я подумаю над решением этой проблемы... А пока, юная мать, - улыбнулся олень, - принеси мне снимок с УЗИ. Будем тебя наблюдать, так сказать, с помощью передовых технологий. Если понадобится расщепитель - мы все сделаем. Не волнуйтесь. У Джуди глаза вылезли на лоб еще на этапе рассказа Уайлда, а после слов о странном расщепителе она вообще уже не знала, куда ей дальше удивляться. Происходящее было достойно премии Примата, а по актерскому таланту Ника плакали все театры Зверополиса. - З-зачем меня расщеплять? - пролепетала крольчиха, бледнея. Олень всплеснул копытами и рассмеялся - громко и заразительно. - Не вас, конечно же! Расщепить признак вида, чтобы ваши дети не смешивались. Чтобы отдельно рождались лисы и кролики, а не получалась их помесь. Это абсолютно не страшно, не больно и безвредно, а может, вам и не понадобится, - утешил он ее. - У вас и не должно быть особенных проблем, вы же не крокодил и не сова. Верно уловив настроение своей спутницы, Уайлд поспешил встать и ухватить Джуди за лапку. - Мы поняли вас! Вы нам поможете, ведь так? Савант слегка улыбнулся. - Я люблю решать проблемы. Чем она сложнее - тем интереснее. Так что, можете считать, задача уже решена... Приходите ко мне завтра, ближе к вечеру, - олень бросил взгляд на часы. - Да, вечером. И мы с вами решим все проблемы сразу. Договорились? Напарники вежливо раскланялись с Савантом и покинули кабинет. Из центра они ушли почти сразу - кроме коридора и кабинета, комнат больше не было, по крайней мере, официальных. Пантера выдала им зелененькие пропуска, которые открывали парадную дверь, а больше им и не нужно было - по крайней мере, сейчас. Вернуться сюда тайком они успеют, хоть через несколько часов после заката. Джуди все еще находилась в смятении и не решалась поднять глаза на лиса. Тот тоже молчал, спокойно пожевывая сорванную на клумбе пожелтевшую травинку. Но стоило им сесть в машину, как крольчиху прорвало: - Что ты там нес?! Это совершенно не смешно! - она сузила свои сверкающие фиолетовые глазищи. - Что за фантазии, Ник? А если кто-нибудь узнает, что потом? Что будут думать? Уайлд спокойно повернулся к разгневанной Джуди и небрежно скрестил лапы на груди. Их машина была надежно скрыта от посторонних глаз кустом сирени с одной стороны, и фурой - с другой, а значит, теперь они могли поговорить. - Хочешь сказать, у тебя были другие варианты, как получить возможность вести расследование под прикрытием? И кого ты боишься, Морковка? Тебе стыдно, что ты дружишь с лисом? - Нет... я ... - растерялась крольчиха. - Я не о том... Я о свадьбе... Лис усмехнулся. - Хорошо. Ты этим хочешь сказать, что тебе стыдно было бы... чисто гипотетически... быть с тем, кто не твоего вида. С таким, как я. Так, Джуди? Та уже готова была провалиться сквозь землю, чтобы только не смотреть в полные укоризны зеленые глаза, и мечтала забрать свои неосторожные слова назад. - Нет! - крикнула она. - Не стыдно! Зачем ты снова показываешь мне, что я ограниченный и глупый кролик? Да, я воспитана в традиционной семье, и мои родители многого еще не поняли, но я ведь не поэтому сержусь! Дело не в том, что ты лис, Ник! Тот приподнял брови и с интересом уставился на нее. - Тогда в чем проблема, Морковка? - Ты слишком легко об этом шутишь! - выпалила Джуди. Ее уже было не остановить. - Можно было придумать чего-нибудь попроще, но ты счел забавным сочинить что-то невообразимое, да еще и в таких подробностях! Твою бы фантазию, да в мирное русло! Лис вздохнул. Ему было горько, но он не показывал этого - возможно, оттого, что сам не понимал причин этой горечи. Небо, давно уже хмурившееся, все-таки разродилось дождем. Он крупными частыми каплями застучал в стекло. Нику почему-то захотелось выйти, подставить морду под струи воды, и стоять так долго-долго... В воздухе закружился желтый лист, и, мокрый, шлепнулся прямо на лобовое стекло. - Моя фантазия уже послужила хорошему делу. Мы теперь свободно можем вести расследование, - он отвернулся и безучастно уставился на дорогу. - Это был наилучший вариант, и ты об этом знаешь. Может, мы уже поедем? Все равно вернемся сюда после заката. Крольчиха резко вырулила со стоянки и помчалась вдоль безликих серых домов, чьи фасады безжалостно стирала из памяти мокрой тряпкой осень. Она все еще слышала его слова, сказанные в том центре, и они отдавались в ней гулом множества колоколов. И это сводило с ума. Ник отвернулся к окну. Что он мог ей ответить? Что здесь вообще можно сказать? А пусть это и была шутка! Ведь не мог же он сказать ей, как был безумно, феерично, безоглядно счастлив, когда нес всю эту чушь! И что заветное слово, сорвавшееся с его губ, все еще приятно таяло на языке аметистовой льдинкой... Жена.