Фокусница

Очень неприятно начинать учиться чему-то, что буквально несколько дней назад давалось тебе легко, но сейчас кажется непосильным трудом. Начать рисовать в новом теле — это снова встать на ноги для того, кто был на веки обречен ездить в коляске. С одной стороны это так волнительно — снова брать в руки кисти, возбуждающие воображение, в котором яркие краски перетекают друг в друга, меняются и создают немыслимые узоры, с другой же стороны это самая страшная пытка. Эти трясущиеся руки, быстро устающие от многочасовой работы, эти неверные мазки кистью по холсту, потому что тело не привыкло стоять в одной неудобной позе, ноги то и дело затекают, плоть не успевает за сознанием. Это неимоверно раздражает. Тем не менее, каждую свободную секунду я продолжаю проводить за рисованием. Я сплю по шесть или пять часов, но я рисую. Я мало ем, но я рисую. Тете сначала не нравилась моя одержимость рисованием, но как только у меня начали получаться многие легкие работы, хоть и немного криво, но получаться, она лишь загадочно улыбнулась, будто поняв что-то важное, и перестала пытаться вытащить меня на магическую улицу. Дядя и не пытался возмущаться, лишь попросил не забрасывать остальные занятия и предупредить его, если что-то закончится. Сегодня утром я нашла в библиотеке в одной из книг весьма интересную картину неизвестного художника и вот уже четыре с половиной часа я безуспешно пыталась скопировать ее. На ней был изображен весьма сложный натюрморт с большим количеством фруктов. Из раза в раз я зарисовывала белым акрилом проклятый персик, который никак не удавалось нарисовать так, как надо. Деревянный мольберт, на котором стоял холст, то и дело покачивался от нервных движений, норовя упасть, но я аккуратно придерживала его рукой. Наконец, персик вышел достаточно ровным и изящным. Я перешла к виноградным гроздям. Когда я решила сменить кисть на более малую и начала аккуратно прорисовывать мелкие штрихи и детали, с улицы послышался тихий хлопок, будто бы кто-то переместился в пространстве. За ним еще один и через секунду кто-то громко позвонил в дверь. Поразмыслив о том, кто это мог бы быть, я решила, что дядя или тетя прошли бы в дом сами, а чужим я дверь открывать не пойду, и продолжила работу. Настойчивые звонки в дверь продолжались, но я не реагировала ни на один из них. Подруг у меня точно нет во Франции, иначе бы тетка их тут же всех сюда пригнала, а те, кто приходят к дяде или тете, никогда не являются в это время, тем более, когда их нет дома. Теоретически, дядя уже знает, что кто-то звонит в дверь, так что если он сможет, то скоро придет или тетю отправит домой. Так что я не пойду открывать и дождусь ее. Звонки стали более длинными и настырными, а затем кто-то начал громко стучать в дверь с криком: — Молли! Открой! Я знаю, что ты там! Какая Молли? Таких тут не живет! Ошиблись вы, дядя. Мне это ни чуть не понравилось, я быстро похватала кисти, краски и мольберт и начала подниматься по лестнице, в то время дверь продолжали ломать. Снаружи послышались заклинания. Это явно пришли за мной. В моей комнате меня будут искать в первую очередь, и это не самое безопасное место в доме. Тетя говорила, что покои Лорда и Леди защищены лучше всего, поэтому я поспешила туда. Закрыв за собой тяжелую дверь на все засовы и замки, я тихо прошла по комнате и аккуратно, боясь, что оно скрипнет и выдаст мое местоположение настырным незнакомцам, открыла окошко, находящееся над самым крыльцом. Оттуда раздавались мужские крики и ругань, послышался хлопок, затем снова крики, звуки заклятий и громкий женский голос (кажется, это была Лукреция, но я никогда не слышала, чтобы ее голос из мягкого и теплового становился столь злым и неприятным): — Игнотус, Игнатиус, вы же братья! Прекратите сейчас же! — входную дверь открыли, — Дети, живо в дом и в мою комнату! Я сказала дети, а не Вы, Дамблдор! Стойте на месте, иначе клянусь я… — Лукреция, деточка… — елейный голосок потонул в громкой ругани. Ага, а вот и старый пи… гей появился. А я-то думала, когда же он постарается вернуть одну из своих значимых фигурок на поле. Быстро спохватился. Братья, сказала тетя Лукреция. Значит объявился папаша с моими братьями, которые несутся сейчас в мое укрытие. Видимо, пустить их сюда тоже придется. Но стоит ждать нападения, ведь они пришли явно не с тетей и дядей. Недолго думая, я залезла на кровать и сняла один из висящих над изголовьем кровати кинжалов. Дверь дернули снаружи, держа кинжал за спиной, я медленно стала подходить к ней. Прислушавшись к звукам за дверью, я перехватила кинжал поудобнее и открыла дверь. Рука сама дернулась в привычном движение, и кинжал оказался в милиметре от шеи одного из близнецов. Они взвизгнули и попятились назад. — Ты… Ты чего? — зашептал один. — Мы же тебе не враги. Она же нас не помнит. Мол… Майли, мы твои братья, я Гидеон, а это Фабиан. Мы клянемся, что не хотим причинить тебе зла. Это проклятый Дамблдор прилип к отцу, как клещ. Мы вообще тут не причем, — закончил тот, у чьего горла был кинжал. Я убрала кинжал. — Проходите и рассказывайте, что произошло, — я пропустила их в комнату и закрыла дверь, демонстративно не убирая кинжал. Два рыжих мальчишки примерно семи лет быстро осмотрели комнату и, не сговариваясь, плюхнулись на кровать. — Было бы круто, если бы нас тоже дядя оставил во Франции, — через некоторое время проговорил Гидеон. Фабиан лишь кивнул в знак согласия и покосился на кинжал. Он спросил: — А ты правда не помнишь нас? — Нет. Только по колдографиям, — я продолжила работу изредка косясь на близнецов. У Фабиана затряслась нижняя губа, он шмыгнул носом и начал смотреть наверх. Гидеон нахмурил брови и повернулся к брату. — Не будь плаксой, Феб. Она ведь жива, здорова, все нормально. -Гидеон, помнишь, дядя говорил, что наше прошлое и наши воспоминания это самое важное, что у нас есть? У нее же сейчас ничего нет! Она даже нас не помнит. И все это из-за нас, — Фабиан разрыдался, а Гидеон обнял его. Я оставила холст и села рядом с ними. Видимо братья были очень близки с сестрой, поэтому для них это была большая потеря. Я облизнула губы. -Почему из-за вас? Ну что ты? Не плачь, все в порядке, — я неловко погладила его по спине. Гидеон на это только махнул рукой. — Если бы мы не родились, то мама была бы жива и она бы помогла тебе. Я слышал, так папа сказал! — то есть на помощь отца мне в любом случае не стоило расчитывать? Окей, учтем. — Послушай, если я вас не помню, это не помешает нам подружиться снова и быть семьей. Я вас все равно люблю, — поспешное заявление, но надо же его как-то успокоить. Я погладила его по спине. Он поревел еще минут десять, а потом затих. — Не обращай внимания, Майли, — сказал Гидеон, — Фабиан у нас чересчур эмоциональный порой. Он просто очень волновался за тебя и сейчас, когда ты его… Он напридумывал себе кучу всего и сейчас дал волю всему что накопилось. — Я не эмоциональный, — возразил Фабиан, вытерев нос рукавом рубашки, и повернулся ко мне, — Тетя говорит, что я просто тонко чувствую мир, — он посмотрел на меня и засмеялся сквозь слезы. — А это что? — спросила я второго мальчика. — А это он заметил, что у тебя нос в белой краске, — объяснил более устойчивый эмоционально к стрессам. — Извините, пойду умоюсь, — смутился Фабиан и удалился в ванную. — Тонко чувствует мир? — Да, тетя хорошо умеет завуалировать слово эмоциональный, — хмыкнул Гидеон. — Ты-то можешь рассказать, что произошло? — весьма заманчиво было пойти подслушать о чем сейчас идет речь внизу. Однако если все вдруг повернется не в мою сторону уж лучше мне находиться здесь, строя из себя ангелочка, чем подслушивать разговоры там. Будем довольствоваться малым. — Я расскажу. А почему ты дверь не открыла? Хотя да, я б на твоем месте тоже не открыл, ломятся какие-то незнакомые люди, после всего, что произошло… Страшно в общем. — Давай ближе к делу, — я повесила кинжал обратно. — Да я ничего и не знаю, — пожал плечами мальчик. Одернув свой черный пиджак и вытащив синюю рубашку из штанов, — у нас с воскресенья гостил дома в Лондоне Дамблдор. Он с отцом общался постоянно, он и до этого, когда тебя дома не было, бывал часто. А сейчас они с отцом просто жили вместе в кабинете. И вот вчера Дамблдор сказал собрать нам вещи ибо мы отправляемся, — тут он скривил лицо и противным голосом повторил, явно пародируя кого-то, — «к вашей любимой сестренке, детки, фе-фе-фе». Ванильная феечка, а не мужик, — прошипел он себе под нос. — А потом что? — А потом отец поднял нас в шесть утра. — продолжил Фабиан, выйдя из ванной, — Наорал, что мы тормознутые слишком для наследников рода. Когда мы напомнили, что наследница вообще-то ты, так он Гидеону подзатыльник отвесил такой силы, что Гиди даже свалился. — Ага, до сих пор голова болит, — мальчик осторожно потрогал затылок, — потом пока по британскому и французскому министерству помотались, на свободе оказались только в двенадцать. И сразу сюда. А тут отец как ополоумел от злости. А Дамблдор стоит, да похихикивает. А дальше дядя подоспел. Отец ему: Тут спародировал Феб. — Верни мою дочь, — пробасил он. — А дядя ему: — Не верну да еще и выбью из тебя всю дурь. Какой лысой саламандры ты притащил сюда этого старого… Вот тут я не понял пид… пидо… А дядя похоже не следил за языком совсем. — Забудь это слово. Наследнику благородного рода знать не стоит. — Наследнику не стоит. Но мужчине нужно. Что за слово? — возразил Гидеон. — Потом как-нибудь скажу. — Ладно, тогда мы вспомним об этом в самый неудобный момент, — братцы шаловливо улыбнулись. — Ага, сделай это при тете и я буду наслаждаться зрелищем того, как тетя моет тебе, Фебу и дяде рот с мылом, — я продолжила писать картину, а дети с интересом наблюдали за моими действиями и тихо перешептывались. — Ты знал, что она умеет рисовать? — Нет, а может в ней дар какой-нибудь проснулся? — Может быть. Так и продолжалось до прихода тети, братья тихо общались друг с другом, я изредка вставляла свои фразы в разговор. — Майли, — тетя постучала в дверь, и после того, как один из близнецов открыл ее, вошла в комнату. Она выглядила очень измученной и усталой, — тебе придется выйти к отцу и остальным. По магическим законам, действующим во Франции с семнадцати лет ты решаешь свою судьбу сама и даже Глава Рода не имеет права решать за тебя. Близнецы, вы помните, где ваша комната? — дети покивали, — тогда быстро в нее и чтобы до ужина я вас не видела. — Но мы пойдем с… — попытался возмутиться Фабиан. — Никаких но, Фабиан! Я сказала, живо в комнату! — прикрикнула на них Лукреция. Дети тут же опустили головы и быстрым шагом вышли из покоев Лорда и Леди. Я осталась одна. Тетя медленно подошла ко мне, — Майли, милая, — она замялась, выбирая слова, — я знаю, тебе тяжело сейчас. Но там внизу очень многое произошло, о чем тебе нужно знать для того, чтобы принять взвешенное решение о том, что сказать и как действовать. Я верю, ты справишься сама. — Я постараюсь действовать в интересах рода, тетушка, — видимо, пора выйти из роли дуры и показать, что за ней скрывается опасный зверь. — Я надеюсь на это, — она вздохнула и посмотрела на мою картину, — Ты учишься не по дням, а по часам. Мерлин, милая, почему же на твою долю выпало столько несчастий? — задала она тихо риторический вопрос и провела рукой по моей щеке. В ее глазах сверкали слезы, — Как бы я хотела уберечь тебя от всего этого, солнышко. — Тетушка, все в порядке, — я перехватила ее запястье и сжала в своих руках, — Я справлюсь. Расскажите же, что произошло. — В общем, Майли, это очень тяжело говорить, но твой отец, он считал, что ты недостойная наследница рода. Ведь по его мнению твой характер, твоя женственность и детская беззаботность не приемлемы для будущей Главы Рода. Твой дядя полагает, что Дамблдор как-то внушил ему, что лучше всего в этой ситуации подстроить все так, будто ты сама отказываешься от статуса наследницы. Я полагаю, что тебя хотели скомпроментировать как девушку, подложив тебя под Уизли, под человека, которого твой дядя никогда бы не принял за достойного жениха. Он хотел накалить ситуацию так, чтобы ты ради этого… предателя бросила семью. Тогда и огромные деньги, а это на секунду две трети всего семейного наследства, и статус наследника, отошли бы после смерти нынешнего Лорда к Фабиану или Гидеону. К сожалению, сердце моего мужа, ненастолько крепко, как бы нам того хотелось и мы оба, — тут из ее глаз потекли градом слезы, — после разговора с нашим семейным колдомедикам почти уверены, что он проживет еще максимум год или полтора. Ничто не поможет, Майли. Статус наследника нельзя принять в столь юном возрасте, соответственно опекуном и временным Главой Рода становится твой отец. Я не знаю ради чего это Дамблдору, деньги или же положение Прюэттов в обществе, но он явно хотел, чтобы план твоего отца сработал. Доказательств о причастности Дамблдора или твоего отца к приворотному зелью доказать невозможно. Зелье изготовлено руками Уизли. Дамблдор открещивается лишь тем, что хотел соединить несчастных влюбленных. Дядя смог прочесть мысли твоего отца, как с помощью кольца Главы Рода и их близнецовой связи. Когда Глава Рода отказался звать тебя, Дамблдор тут же вызвал авроров, ведь он настаивает, что тебя удерживают здесь насильно. В ответ я связалась с Вальбургой и трое братьев Блэк плюс их парочка друзей контролируют происходящее, как наши близкие родственники. Твой отец все время зудит о том, что ты никудышная наследница. И будь назначен наследником кто-то из близнецов или хотя бы он сам, то такого не произойдет. Он надеется, что когда ты, по-прежнему находящаяся под властью приворотного зелья, объявишь о том, что ты хочешь выйти замуж за… того, у Игнотуса просто не выдержит сердце. Мы не можем ни в чем обвинить кого-либо. Единственный, кого мы можем обвинить в приворотном зелье — это Уизли, остальные лишь ждут, что ты ошибешься. Авроры пришли и требуют твоего немедленного появления. Я им сказала, что девушке нужно хотя бы полчаса, чтобы собраться и привести себя в порядок, ведь ты сильно испугалась таких событий и не хочешь встречать гостей в домашнем. И вот осталось пятнадцать минут и я… я… я… Просто не знаю как быть, — тетя подняла голову и часто заморгала, стараясь не поддаться истерики. -Тетя, успокойтесь, ради всего святого. Вы же Блэк, мать вашу, хватит. Сейчас мы можем выступить на бис и показать Блэкам, что мы стоим того, чтобы с нами общаться. Тем самым мы выведем нашу семью на новый уровень, — со сталью в голосе сказала я. Тетя повернулась ко мне и тут же выпрямила спину. Мы не будем разводить сопли. Мы всем им покажем, — Немедленно вызовите эльфа, пусть принесет кодекс семьи, мое платье, которое я купила во время прогулки по магической улочке, мою лучшую картину и мою волшебную палочку. Помогите мне наколдовать ровный колосок на голове и нанесите на меня и себя как можно более удачный макияж. Нам нельзя опаздывать на встречу в собственном доме. Все сейчас ждут того, что к ним выйдет дура, которая насмешит всех, своими действиями и своей несамостоятельностью. Я была такой, и это мне дорогого стоило. Больше я такой ошибки не допущу тетя. Я будущая Леди Прюэтт, наследница Рода. От меня зависит слишком много. И я напомню сегодня всем им, кто мы. Глаза тети сверкнули: — Я знала, что когда-то твой характер должен был проявиться, дорогая. Чертовски вовремя. Динки! Платье наследнице, палочку, ее кольцо Наследницы Рода, да шевелись, старый олух! У нас сегодня важный день! Вот чертова паучиха. Знала же, на что давить. *** Лукреция вернулась в обеденный зал в одиночестве. Гордо пройдя к своему мужу через толпу мужчин она взяла его под локоть, ее торжественный вид и улыбка не предвещали ничего хорошего. Антонин наблюдал за происходящим с нескрываемым любопытством, впервые он видел эту семью вблизи. Столь прекрасную женщину нужно еще поискать, а ее полное понимание мужа и в тоже время своенравный характер восхищали Тони. Он даже в чем-то завидовал Прюэтту. Женщина прижалась к мужу и прошептала ему что-то на ухо, тот улыбнулся украдкой, но промолчал. Рядом с Лукрецией стояли трое братьев Блэк, а за ними сам Долохов и Розье. Ближе к брату стоял Игнатиус Прюэтт и Дамблдор. Второй пытался завести непринужденную беседу, но все его попытки были восприняты в штыки бывшими учениками, а младший Блэк предпочел просто отойти за братьев. Прюэтт то и дело возникал на тему неподобающего поведения его дочери, чем сильно смешил Розье и Тони. Розье шепнул ему однажды в ответ на реплику Прюэтта: — Посмотри как он старательно роет себе могилу. У него можно отнять близнецов основываясь на его же словах. Тони хмыкнул и продолжил буравить темно-синие мантии трех авроров взглядом. Французы были явно хорошо обучены, но в схватке с ним потерпели бы поражение из-за своей несобранности. Авроры медленно ходили из стороны в сторону и тихо обсуждали что-то на французском. Он стоял за Арктурусом и Орионом Блэками и уловил их слова: — Сейчас что-то будет. Эта капризная девица наверняка сейчас повторит слова своего папаши. Вон как Лукреция радуется, что избавится от дурехи. — Не скажи, братец. Лукреция в племяннице души не чает, не стала бы она из-за этого радоваться. Я уверен, у Прюэттов припрятан туз в рукаве. Глава Авроров произнес недовольно: — Мадам, где мадемуазель Прюэтт? Ещё несколько минут и если она не спускается, мы начинаем обыск дома… — Не имеете никакого права, милейший, — послышался тихий холодный стальной голос, Тони изначально показалось, что это сказала Лукреция, но звук шел откуда-то сверху. Тони посмотрел на лестницу и увидел, как по ней твердыми, но в тоже время плавными шагами спускается хрупкая девушка в темно-зеленом длинном платье, держась о поручень одной рукой, а другой с помощью палочки левитируя натюрморт. Аристократически бледная кожа, убранные назад золотые волосы, прямая спина и изящные движения. Если Лукреция прекрасна, то эта девушка, ее племянница, ни чуть не уступает ей по красоте. Тони залюбовался ей, тем временем девушка обвела всех взглядом и неожиданно остановилась на нем самом, на мгновение поймав ее взгляд, Тони увидел испуг в ее глаз, который она тут же скрыла за безразличием. Чего она испугалась? Неужто она узнала его? Но он никогда до этого не встречал ее. Он первый раз видит семью Прюэттов. Девушка перевела взгляд с него на аврора, что показательно, проигнорировав отца и Дамблдора, и лишь приветственно склонившись в реверансе перед дядей и Блэками. — Я… — попытался аврор разрушить тишину. — Молчать, — отрезала девушка, — Я не давала вам слова. Как вы посмели? — Простите, что, мадемуазель, — опешил взрослый мужик перед хрупкой, будто фарфоровой, девушкой. — Я вас еще раз спрашиваю, постарайтесь слушать меня внимательно. Как вы посмели угрожать обыском Британским подданным ее Величества? Вы не имеете силы в этом доме. Как вы меня и мою тетю назвали? Мадам и мадемуазель? Что за попытки оскорбить мою семью каждым своим действием? Запомните, ко мне вы должны обращаться не иначе как Наследница Рода Прюэтт, а мадемуазель оставьте для проституток в ближайшем борделе. Розье хихикнул, за что получил от Антонина под бок. — Мад… — хотел было сказать аврор, но будто окаменел от чего-то. — Ведите себя прилично в этом доме, — продолжала отчитывать его девушка, — Помните, вы незванный гость. Я не понимаю, по какой причине, я должна отрываться от своей трудоемкой работы над картиной ради того, чтобы увидеть авроров Франции, заявившихся по сомнительному вызову директора моей бывшей школы. Хотите, чтобы я пришла к вам вовремя? Так вызывайте меня в Аврорат извещением, — мисс Прюэтт, а иначе Долохов не мог ее назвать даже в собственных мыслях, наконец перестала удерживать картину, и та с тихим стуком встала у стены, — Так объясните же мне, почему я обязана была оторваться от долгой работы ради вас? — Девочка моя, — начал Дамблдор. Яростные голубые глаза метнули молнию в сторону старика. — Я не понимаю, по какому праву все здесь присутствующие так стараются меня оскорбить? Мистер Дамблдор, — выделив слово «мистер» мисс Прюэтт будто указала его место в пищевой цепи, — потрудитесь запомнить. Наследница Прюэтт или мисс Прюэтт. Девочки и мальчики будут у вас в борделе сняты вами за деньги, а я не буду терпеть этих унижений от вас. И еще одно я спросила Аврора? — и тут она перешла на французский, — Месье, я все прекрасно понимаю. Нервная работа, вечно недовольные чем-то иностранцы и недосып из-за жены, которая недавно родила вам тройню, заставляют вас игнорировать слова хозяев дома и закапывать себя в могилу, — аврор побледнел и просипел: — Откуда… -Но я предупреждаю вас последний раз. Наши семейные адвокаты разнесут вашу карьеру и вашу шарашкину контору по кусочкам так, что на работу вас возьмет только тот самый бордель с девочками, мальчиками и мадемуазелями. — Прошу прощения, мы были несдержаны в словах. Приносим свои глубочайшие извинения семье Прюэтт, — ответил за него более старый аврор с сединой в темных волосах. Он выступил вперед, — Мистер Дамблдор вызвал нас из-за того, что полагал, что вас держат здесь против вашей воли. Это так? — А с каких это пор голословные утверждения даже не гражданина Франции французский Аврорат берет на веру и врывается в дом? Не отвечайте.В любом случае, эти вопросы стоит задавать вашему начальству. Ведь, как известно, рыба гниет с головы. Что касается вашего вызова. Нет, все это ложь и выдумки. — Но мистер Дамблдор говорил, что вы возможно под империусом, ведь буквально несколько недель назад вы собирались выйти замуж за мужчину, который не подходит вам по статусу. Он привел в доказательство несколько писем от вас мистеру, — аврор заглянул в записки, — Уизли. — Ох, видимо мне все же придется копаться в этой грязи еще раз, — девушка устало повела плечами. Тони завороженно наблюдал за ней, как кролик за удавом. Никто не мог нарушить молчание, просто физически не получалось, — дело в том, что мистер Уизли применил ко мне зелье, пока мы находились в школе Хогвартс, директором которой является мистер Дамблдор. Несколько недель назад мой дядя заметил нечто неладное и увез меня оттуда. Зелье ослабло, а потом без очередной порции и вовсе выветрилось. Долгие годы Уизли держал меня под зельем. Я сопротивлялась как могла. Но никто из преподавательского состава или уж тем более мой родной отец даже не попытались мне помочь. Эта преступная халатность едва не стоила мне чести и жизни, а моему Роду — достойного наследника. Тем не менее мистер Дамблдор продолжал пробивать историю о моей молодой любви к Уизли, но дядя не верил, что я могу променять мою семью на эти мимолетные чувства. Здесь я абсолютно по своей воле. А вот мистера Дамблдора я видеть никогда более не хочу. Он нанес мне непоправимую травму. Наши адвокаты уже готовят два иска против педагогического состава Хогвартса и лично Артура Уизли. Я не знаю, как Дамблдор не заметил того, что меня одурманили, но я желаю возмещения причиненного мне ущерба. Я представить себе не могу, с чего директор моей бывшей школы считает, что он должен ввязываться в продвижение неравных браков между чистокровной и предателем крови. Я ответила на все ваши вопросы? — аврор кивнул. — Деньги за вызов можете требовать с Дамблдора. Моей семье не требуется вмешательство Аврората в семейные дела. Теперь я попрошу покинуть вас мой дом. И мистера Дамблдора с собой захватите. — Простите за беспокойство, Наследница Прюэтт, — аврор поклонился, -Прощайте. Мистер Дамблдор, прошу следовать за мной. — Нет, я не могу сейчас никуда идти. Пришлите мне счет, — отмахнулся от них Дамблдор. Авроры трансгресировали. —Итак, господа? Кто еще хотел меня видеть? — спокойно проговорила девушка. Уважение Тони к ней все сильнее росло. — Молли, — начал директор, но тут же был прерван. — Молли? Простите, кто такая Молли? Я не понимаю о ком вы? Меня зовут Майли Кейтлин Прюэтт. И не смейте обращаться ко мне по имени. — Как ты разговариваешь со старшими? — вскипел ее отец, — заткнись и слушай, или я… — Или ты что? — прервала она его, — Ударишь меня, как и бил каждый раз меня, Фабиана или Гидеона, когда мы тебя не слушали? Не получится, ты не заткнешь мне рот ударом. Сейчас все свои, можно говорить правду. Ты думаешь, я не догадалась, что ты наделал? — с каждым новым предложением Игнатиус все сильнее бледнел, — Ты действительно думаешь, что я прощу тебе то, как ты меня унизил? О нет, никогда, у меня нет никаких доказательств, но я постараюсь сделать твою жизнь как можно более невыносимой. Я все искала, как бы побольнее уколоть тебя. Отобрать близнецов? О нет, ради власти ты убьешь их, и даже ни на секунду не пожалеешь об этом. Перессорить тебя со всеми родственниками? Тебе будет плевать. Лишь только власть важна для тебя. Я тут недавно пролистала кодекс семьи. Ты хотел проявления власти? Ну так сейчас власть подействует на тебя, — девушка вздохнула, Тони краем глаза посмотрел на Игнотуса, который дернулся, чтобы ее остановить, но было поздно, — на правах наследницы Рода я объявляю. Отныне ни один следующий отпрыск Игнатиуса Прюэтта как и он сам, не имеет права претендовать на наследство семьи. Он не имеет никакого права приближаться к Гидеону, Фабиану или Майли Прюэтт. Он больше не является их магическим опекуном, как и какой-то родней. По залу прошла небольшая вспышка. Дамблдор пытался хоть слово вставить, но партия была проиграна как бы красиво он не лил свои речи. Игнатиус лишь очумело хлопал глазами.Внезапно вперед вышел Игнотус: — На правах Главы Рода я принимаю решение, которое должен был принять, когда понял, что это ты отравил свою жену. Я отсекаю тебя от рода, Игнатиус. Пошел вон отсюда, безродный. И еще одна вспышка. Игнотус покачнулся и упал, за ним свалился и Игнатиус. Лукреция, Блэки, Розье и мисс Прюэтт подскочили к Главе Рода Прюэтт. А отныне безродного и Дамблдора домовики быстро переместили из дома. И лишь Антонин остался неподвижен, наблюдая за вязью магии, которую не замечал никто кроме него. Нити переплетались, соединялись, одни из них темно-бурые и ярко розовые отмирали, на их место вставали синие более крепкие, как канаты, нити. Они цеплялись друг за друга и завязывались все крепче и крепче на мисс Прюэтт. От столь завораживающего зрелища его оторвал голос Розье: - Лорд Прюэтт, вы нас чертовски напугали! Я подумал, что вы того... - При всем уважение, идите к черту, мистер Розье. Простым отречением от рода меня не убить, - Прюэтт, кряхтя, поднялся и посмотрел на девушку, - Я горжусь тобой. Ты смогла спокойно выдержать удар. Но ты и сильно ошиблась. Позже я объясню, что конкретно ты сделала не так. Это не фатальная ошибка, у тебя есть я и тетя. Но если бы нас не было, то ты бы сильно облажалась. Но в следующий раз, доверь мне все эти хлопоты и просто скажи только то, что от тебя требуется. - Дядя, давайте скажем друг другу прямо. Когда-то я стану Главой Рода и должна буду решать эти проблемы, не опираясь ни на чье плечо. Да, возможно меня ждут проблемы из-за отреченья от отца. Но сейчас я и братья в безопасности. Своего я добилась. Следующую проблему я буду решать уже на подходе к ней, - будто вся усталость свалилась на девушку разом. Ее взгляд потух, а от всей ее фигурки так и веяло болью, отчаянием и грустью. - Ты не понимаешь, - заговорил Орион, потирая глаза, - ты отказалась от опеки отца и забрала своих братьев из-под его опеки. Теперь ты обязана их воспитать. Вместо их отца. Ты официально их новая мать. - Я знаю, Лорд Блэк. К сожалению, это был единственный вариант их обезопасить от него навсегда. Дядя, вызови, пожалуйста на завтра адвоката семьи. Нужно же прищучить одного старого маразматика, чтобы хоть некоторое время он ко мне не лез. А теперь, разрешите удалиться, я сделала все, что должна была. Если я кому-то понадоблюсь, то я возьму мольберт и буду работать на веранде. - Можешь идти, - кивнул ей мистер Прюэтт. - Я пойду с тобой, милая, - отозвалась Лукреция. - Нет, это лишнее тетя, я хочу поработать в одиночестве, - остановила ее мисс Прюэтт, остальным она отвесила маленький реверанс, - До свидания, господа, было приятно с вами познакомиться. Правда очень жаль, что при таких обстоятельствах. Девушка быстрыми и тихими шагами поднялась по лестнице и вскоре наверху хлопнула дверь. - Ваша племянница, сэр, - проговорил Арктурус, - эффектная девушка, с поистине необычным для особы ее лет умом. Признаюсь честно, что в годы учебы она мне казалась.... весьма недальновидной, если не сказать глуповатой. Она довольно сильно скрывала свою настоящую сущность. - Спасибо, сэр. Стыдно признаться, но, кажется, все не ожидали такого развития от Майли. Вся семья ждала от нее какой-то простоты и глупости, а она развивалась в это время, - устало изрек Игнотус. - Я бы предложила вам обед за помощь, но сейчас просто не знаю как быть, я разрываюсь, между вами и своей племянницей. Арктурус уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Лукориус толкнул его в бок. - Заканчивай, Арк, никто не готов сейчас к твоим изречениям, - одернул среднего брата Орион, - я рад, что у рода Прюэтт растет достойная замена. Не стоит утруждаться, Леди, мы всё понимаем. У всех свои семьи. Мы, пожалуй, откланяемся. И не забудьте про день рождения моего младшего сына. Мы с женой будем очень рады вас видеть на приеме. Быстро попрощавшись, Блэки и Розье вышли на улицу и трансгресировали. Долохов же решил прогуляться немного, чтобы прочистить голову. Трансгрессия и так была не его стезей, а уж тем более трансгрессия с полной мыслей головой могла плохо кончиться. Он медленно перешел дорогу и обернулся на дом Прюэттов еще раз. На веранду вышла девушка с золотыми волосами, неся тяжелый мольберт. Она была в белой длинной легкой рубашке и юбке до колен. Полы рубашки свободно развевались из-за ветра. Вид у нее был сосредоточенный на работе. Долохов даже засмотрелся. Столь изящны и непринужденны были ее движениям, столь влюбленно и воодушевляюще она смотрела на свою картину. Будто почувствовав на себе чужой взгляд, она обернулась, ища того, кто на нее смотрит. Тони сразу отвернулся и зашел в ближайший закоулок, быстро переместившись в дом Блэков.