Искреннее желание

Шон обнимал пса за шею и рассказывал ему, насколько сильно он ждал этот день и насколько страшно снимать маску. Отец парня ушел на кухню за завтраком, тем более знахарь сегодня опаздывал с приемом, о чем их предупредил слуга. — Как думаешь, папам понравится результат? — спросил Шон. Волк коротко и хрипло тявкнул и завилял хвостом, носом поднырнул под руку и начал шутливо бороться в ответ, прихватывал пальцы и лизал запястье. Шон рассмеялся, принимая игру, вслепую пытаясь дернуть «собаку» то за лапу, то за ухо. Алан заскреб когтями, стягивая одеяло, и теперь совал морду под рубашку. Влажный нос холодил живот и бока, язык слюнявил кожу. Волк повизгивал от восторга и особенного родного запаха юноши. Шон смеялся и, гладя по шерсти, тихо говорил: — У тебя нос холодный! Хороший ты, себе бы забрал, если бы мог. Волк едва не перевоплотился от неожиданности, но это бы скорее напугало Шона. Алан вытянулся вдоль бока и положил голову на грудь юноши, понимая, что не прочь оказаться забранным. Шон погладил волка по морде, почесал за ухом. — Дорогой, пей свой бульон быстренько, — весело сказал вошедший в комнату отец юноши и всучил ему в руку чашку с соломинкой. Увидев волка и поняв, что это оборотень, мужчина молча указал на дверь. Волк печально заскулил и поднялся, выбираясь из кровати, и, поджав хвост, вышел из комнаты. Минут через десять, когда отец отошел, на пороге появился Алан в человеческом облике. — Привет, уже поел? Почитать тебе, пока Касым не позовет? А то скучно наверно вот так лежать. Шон неловко сел и растерянно сказал: — Нет, господин, не стоит! Лучше скажите, вы собаки тут рядом не видели? Папа его выгнал, а мне с ним не скучно! — Я не господин, я Алан, мы виделись на приеме в первый день. И это не пес, а волк, он мой зверь. Ты не знал? Оборотень присел в кресло, задумчиво рассматривая юношу. — Ой! Простите, я вас по голосу не узнал! У вас чудесный зверь, даже великолепный прямо! Себе бы забрал, — парнишка сел. Алан рассмеялся. — Это так мило, мне такого еще не говорили. И не надо на «вы», зови по имени и обращайся на «ты». Так волк тебе нравится? Для меня такие слова много значат. Хочешь верну его? — Да, мне он очень понравился! Если вам... тебе не сложно, то верни, — даже по голосу было слышно, что Шон улыбается. — Я мигом, — довольный собой выбежал Алан, а уже через пару минут волк запрыгнул в кровать к Шону и, скуля от радости, опять стал вылизывать юношу. — Не поверишь, я тоже скучал! — зарывшись пальцами в шерсть, сообщил Шон. — А ты, оказывается, волк! Жаль только имени твоего у хозяина не спросил! Волк замер, уши прижались к голове и, пятясь задом, он слез с кровати. На полу оборотень обернулся. — Я думал, ты знаешь, кто я... Шон замер и затем вдруг рассмеялся: — Я идиот! Знал же, что хозяин дома оборотень, что тут живет целый клан... Мы переехали только год назад сюда, я про оборотней только сказки читал! Алан взял ладонь Шона в свою и прижался к ней щекой. — Можно мне остаться? Я не против... быть твоим. — Можно! Только... мое лицо ты уже видел, и совершеннолетним я буду через месяц, — замялся Шон. — Я буду хорошо себя вести, — Алан улыбнулся и поцеловал руку, подходя все ближе к Шону и ложась с краю. — И даже без лечения Касыма, ты бы мне все равно понравился. И верь в него, я знаю, что страх силен, но Касым действительно поможет. — Мне это странно слышать, что и без лечения понравился. Максимум — это жалость, вот то, к чему я привык, — понимая, что и так рассказал «псу» все, Шон уже не пытался скрывать. — Я не хочу разочаровываться снова, лучше я потом обрадуюсь. Юноша чуть двинул рукой и удивленно ойкнул. — Ты... Ты голый! — шепотом сообщил он. Так же тихо Алан ответил: — Я знаю. Мы всегда так оборачиваемся, — оборотень легко рассмеялся. — Ты даже и не знаешь, какое ты чудо. От тебя пахнет соленым ветром. Откуда вы с семьей приехали? — Мы жили у моря пять лет. Просто первый муж па опять нашел нас со своими людьми, пришлось бежать. А ты совсем-совсем голый? — уточнил Шон. Внутри родилось глухое рычание, и Алан вжался лбом в плечо Шона. — Совсем. Оборотни редко стесняются наготы, но, если тебе неудобно, я сбегаю за штанами. Шон, а кто твой отец? — Я думаю, неудобно будет, если сейчас па вернется. Отец из мелких дворян, ему на меня и братьев плевать. Просто не может простить па того, что тот сбежал с детьми от него к простому кузнецу, — рассказал Шон. — Оденься, пожалуйста, а то па папе на тебя пожалуется. — Я услышу его и успею обернуться, — Алан поцеловал в плечо. — Но ты прав, сейчас вернусь со штанами. Шон услышал цоканье когтей по полу и быстрые шаги волка. Оборотень вернулся со штанами в зубах и запихнул их под кровать. Забравшись в шкуре к Шону, он привычно вытянулся сбоку и стал неторопливо вылизывать шею юноши. Ему нравилось чуять его так близко, оставлять свой запах и чувствовать соль и ветер. Но теперь к обычным мыслям добавились другие, отнюдь не мирные в отношении отца юноши. Шон уже привычно начал гладить волка, рассказывая ему, насколько он великолепен. В комнату зашел па юноши и тяжело вздохнул. — Шон, нам пора. А вам не место возле моего мальчика! А ну брысь! — приказал он. Волк несогласно зарычал и, достав штаны, обернулся за дверью. — Я отнесу Шона, так будет проще и безопасней, — Алан нагнулся к юноше. — Ты не против покататься? Алан просунул руку под лопатки и вторую под колени, беря Шона. — Не против, — запоздало согласился парень, обнимая оборотня за шею. — До совершеннолетия вам, Алан, не место в его спальне. Вы можете гулять по городу или еще что-то в этом роде — я не возражаю. Но представьте, что вы застанете взрослого мужчину в постели сына... — укорил па Шона. Алан кивнул. — Спасибо, но до совершеннолетия у нас все будет целомудренно, а в постели я в шкуре, так что не опасен, а Шону спокойней, — оборотень нагнулся ближе к уху. — Ты легкий, как перышко. Надо будет тебя накормить как следует, когда маску снимут, а потом мы и правда сходим на прогулку. Согласен? Алан вышел с па Шона, и они отправились к домику садовника. Касым встретил их на улице. Сегодня он был с Нури, а у ног Назира умывался кот. — Заноси в дом! — кивнул Касым. — Согласен прогуляться. Может, прямо сейчас? — дрогнувшим голосом сказал Шон. — Ничего не бойся, я верю в силу Касыма, у меня от нее мурашки по спине бегают. Но знай: вне зависимости от результата, я хочу быть с тобой, — ответил ему в тон Алан и посадил Шона на стол для осмотра. — Я рядом. Касым нагло оттеснил и па, и Алана. Знахарь повозился с маской и приказал: — Нури, прикрой шторы! Шон почувствовал, как сняли маску, и открыл глаза, щурясь от света и чувствуя, как наворачиваются слезы от рези в глазах. Пальцы Касыма ощупывали, и когда знахарь отошел, Шон коснулся лица, ища глазами зеркало. Улыбаясь, Алан потянул его за ширму и указал на отражение. — Смотри, как ты прекрасен, все косточки на своих местах. Отцы стояли рядом, не веря своим глазам. Их сын теперь был так же красив внешне, как и внутренне. А еще он был похож на них обоих. Кожа казалась слишком светлой, с легким розовым оттенком, как выглядит уже затянувшаяся рана. — Па! Я похож на тебя и папу! — Шон улыбнулся, счастливо и открыто. — Я похож только на вас! Юноша бросился на шею к па, а затем обнял папу и заодно и Алана. И только потом сообразил: — Касым, спасибо вам огромное! От переизбытка эмоций и радости за чужое счастье, а также гордости, Кнут прильнул к боку улыбающегося Касыма. Алан погладил Шона по голове, мысленно обещая защищать его и никому никогда не давать в обиду. Назир поднял на руки задумавшегося кота. Тот так пристально наблюдал за происходящим, что даже забыл оцарапать. Дождавшись, когда Шон немного освоится и привыкнет, Алан притянул его к себе. — Готов к первому свиданию? Я бы начал с обеда, — улыбнулся оборотень. — Только рубашку с обувью найду и готово. — Эм? — папа Шона взглянул на мужа, но тот махнул рукой, понимая всю тщетность попыток отогнать оборотня от сына. — Хорошо. Только к ужину верни его, мы тоже хотим отпраздновать! Ну, Алан, и ты, конечно, приглашен. Но братья очень хотят видеть Шона. Стоило выйти на солнце, и у Шона вновь по щекам побежали слезы. Он щурился и старался отгородиться руками. — Закрой глаза, — Алан поднял юношу и отнес в тень у дерева. — Поплачь, пусть глаза слезы омоют. И не торопись. Оборотень прижался губами к виску, не спуская на землю Шона. Парень неловко замер в руках Алана, часто моргая и вытирая глаза ладонью. Шон понятия не имел, что делать, и заговорил просто, чтобы сделать ситуацию чуть менее смущающей для себя: — Алан, а кот, что с тобой приходил, он тоже оборотень? — Да, у него разлад с внутренним зверем. Длинноволосого помнишь? — получив кивок, Алан продолжил. — Он и есть. Сейчас водичкой умоемся и полегчает. — А как это — разлад со зверем? Вы же едины? — спросил Шон и наконец почувствовал, что глаза слезятся не так сильно. — То плохое, что с ним случалось, Ютаки скидывал на зверя, чтобы не сойти с ума. И так их разум разделился. Тот, кого я привел к тебе, был больше кот, чем сам Ютаки, — Алан посмотрел в сторону солнца и понес Шона к дому, стараясь прикрывать. Он посадил его на скамью у колодца и взялся за ворот. Черпнув ковшом прохладной влаги, оборотень помог умыться, и они оба напились, утоляя жажду. Алан подал руку Шону. Юноша тут же, не думая, оперся о нее и весело заговорил. — Знаешь, я редко бывал в городе. Слишком много внимания. Алан, я тебе много чего рассказал, теперь твоя очередь! Ты живешь тут, в доме господина Ульфа? А правда, что Касым — дедушка жениха Ульфа? И что у него были крылья? А его внук учится на некроманта? У Алана удивленно округлились глаза, а губы сами собой растянулись в улыбке. — Откуда только такие слухи берутся? Так, по порядку. Да, живу здесь, но могу уйти. Касым — дедушка Нури, насчет крыльев не знаю, но вряд ли. И, нет, на некроманта никто не учится. А еще мы делаем ставки, в кого раньше сферу вложат — в Нури или Кнута. Алан отнес Шона в дом, принял душ и переоделся. Когда он закончил, юноша выглядел задумчивым. — Чего такое? Еще вопросы придумал? — Нет. Хотя слухов о доме множество, могу рассказать! Я просто никогда не был на свидании и волнуюсь, — улыбнулся Шон. — Да? Тогда у меня предложение. Чтобы ты много не волновался, руководить будешь сам. Куда скажешь, туда и пойдем. Или можно чередовать: в одно место веду я, в другое ты. Начнем с нормального обеда. Знаю отличную таверну со столиками на улице. Там вкусные мясо и рыба. Они прошли на конюшню, где Алан взял рыжего жеребца с длинной волнистой гривой. — Это Огонек. Услышав свое имя, конь подобрался и изящно выгнул шею. — Красивый! — Шон протянул руку и тронул морду коня. — Я не умею ездить верхом, Алан. А правда, что в конюшне есть конь-людоед? — Ты про Луча? Да, меня не удивит, если он кого-нибудь слопает. Это конь Нури. Лучу недавно кобылок подводили, так что спустя время перейдем на охрану границ конями, — рассмеялся Алан. — Огонек добрый, красоваться очень любит, но седока не скинет, на нем и поучишься. Залезай. Алан придержал коня. Шон вцепился руками в седло и всунул ногу в стремя, повторяя то, что не раз видел. Юноша запрыгнул в седло и рассмеялся, смотря на хвост коня. — Я не ту ногу всунул! — давясь смехом, сказал Шон. Алан тоже улыбнулся. — Ага, самая распространенная ошибка. Давай заново, придерживайся за седло, — оборотень погладил коня по шее, тот задумчиво повернул голову в сторону Шона, смотря что там у него на спине происходит. Юноша попытался перевернуться прямо в седле, но если бы оборотень не поймал, то упал бы. Пришлось слезать. Со второй попытки вышло лучше. — А дальше что? Ой, а зачем он тянет конюху палку? — указал на другого коня Шон. — Это собака, — ответил Алан и сел позади Шона, вкладывая повод тому в руки. — В другой жизни — точно. Мягко тронь пятками бока, и Огонек нас повезет. Тянешь повод на себя, и он останавливается, так же, если сожмешь бока коленями. Левая рука тянет — поворот налево, правая — направо. Если одновременно потянешь повод на себя и пошлешь коня вперед — он будет рыть копытом землю. Сильнее — встанет на дыбы, так что пока с этим не пробуем. Поехали? Алан поцеловал в затылок и обнял за талию. — Поехали, — Шон мягко тронул пятками бока коня. Огонек обернулся, с удивлением посмотрел на всадников и лениво пошел вперед. Юноша тихо вскрикнул и оперся спиной о грудь Алана. Непарнокопытное, пользуясь неопытностью всадника, неспешно дошло до яблони и принялось подъедать паданки. Алан придержал Шона и потянул повод на себя. — Огонек, тебе стыдно должно быть, — конь прожевал и тихо заржал, мотнув головой. — У, хитрюга рыжая, к городу давай. Оборотень направил коня, и тот понуро поплелся по дорожке. Алан вернул повод Шону, показывая, как держать. Юноша взял крепко, даже слишком. — А он не понесет? — беспокойно спросил Шон. — Расскажи мне что-нибудь о себе, пожалуйста. — Я тебя удержу, — успокоил Алан. — А что именно ты хочешь знать? О моем клане? — Нет, о тебе! Чем ты занимаешься, что любишь, что тебя раздражает, — перечислял Шон. — В основном меня Рольф тренирует. Я территорию патрулирую, а зимой погоним в горы миэлонов. С этих козлов самая лучшая шерсть. И самая дорогая. Люблю бегать и есть, а раздражает меня, что и всех людей. Капель, жужжание, звуки, запахи, стандартно все, — Алан погладил Шона по бокам. — А я люблю капель, это значит, что скоро будет тепло. Есть? Это правда, что все оборотни много едят? — поинтересовался Шон и погладил ладонь Алана, опираясь спиной о грудь оборотня и невзначай положив руку на бедро мужчины. — Не все, большей частью только чистокровные. Есть еда — едим от пуза, нет еды — обходимся количеством куда меньшим, чем человек. Ты такой любознательный. Кем хочешь работать или учиться будешь? — Учиться мне не по карману, — Шон безразлично пожал плечами. — Я для кузнечного дела слишком слаб. Так что работаю подмастерьем у кожевника. Алан шутливо потрогал бицепс. — Как у воробья коленка, — оборотень подбодрил Огонька пятками, и тот зашагал быстрее. — А как тебе я? Хочешь встречаться? — Ты очень красивый, добрый и зверь твой... Да, я бы хотел с тобой встречаться, — уверенно сказал Шон. Алан поцеловал в плечо. — Ты мне нравишься, попробуем быть вместе. Не спеша и тихо переговариваясь, они добрались до города, где оборотень помог спуститься Шону с Огонька и указал юноше на таверну. — Как глаза? — Все в порядке, — Шон замялся и все же сказал: — Меня сюда с семьей не пускали. Говорили, что я своим видом пугаю клиентов. За углом есть более скромное местечко — «Матушка Мот». Там уютно. — Вот идиоты, — Алан посмотрел на вывеску. — Больше не буду сюда ходить и своим скажу. Идем, Шон, представь, что ты болел, а теперь поправился. Что самое вкусное в "Матушке Мот"? — Свинина в азиатском стиле, уха и пироги с персиками! — перечислил Шон. — Там большое меню! — Мне главное мясо, — Алан взял Шона за руку, и они вошли в таверну. Оборотень отвел юношу к столику на небольшом подиуме. В отдалении, но и на виду. — Заказывай все, что пожелаешь, и не скромничай. К ним подошла милая девочка лет тринадцати и вежливо поздоровалась. Шон начал заказывать: — Капусту с грибами и куриные котлеты, пирог с персиками и кофе. — А вам? — поинтересовалась у оборотня девочка. — Тройную порцию свинины в азиатском соусе, красавица, — улыбнулся Алан и подмигнул Шону. — И вина кувшин. Юноша подождал, пока девочка отойдет. — А то, что ты оборотень, по твоему заказу понять можно. А какими бывают оборотни? Волки, коты и все? — Нет, любой зверь может быть второй сутью. Я знал одного ежа, он был больше, чем обычный лесной, но все же еж. Есть с очень сильной кровью, как Рольф. У таких часто глаза желтые, — Алан с обожанием смотрел на Шона. Ему все больше нравился этот живой любознательный юноша. — Нас в любом заведении любят. Едим за троих, а место занимаем одно. Ты жутко любопытный, да? — Да, я любопытный. А тебе это не нравится? А если у оборотня-кота будет муж оборотень-волк, то кем будут их дети? — Шон смотрел на Алана с явным интересом. Тот рассмеялся. — Кото-волками они не станут. Каждый унаследует себе своего зверя, а иногда бывает и совершенно иной зверь. Единственное, что в союзе человека и оборотня кровь слабеет, и дети чаще вообще не могут обернуться. Ты наверно и читать любишь? — Да, но у нас мало книг. Они слишком дорогие, чтобы покупать их часто, — Шон повернул голову вбок. — А если в человеке, допустим, есть кровь оборотня, тогда дети тоже не оборачиваются? — Тогда в честь твоего выздоровления — с меня книга. Поедим и что-нибудь подберем, — вернулась девушка с подносом, а с ней еще одна. Они быстро расставили блюда и, убедившись, что больше ничего не надо, удалились. — Не предсказуемо, зависит от силы крови обоих родителей. А что? — Я бы мог сказать, что просто любопытно, — глаза юноши сверкнули желтым, — но это не совсем так. Алан кивнул. — Вижу. И кто? И почему тогда вопросов столько? Тебя не учили? — Я... Я знаю, что па не оборотень. В младшем брате тоже, вроде, нет крови оборотней. В том брате, с которым оба отца общие. В первом муже па тоже не было видно оборотня... — Шон опустил глаза. — Я просто не знаю, откуда кровь оборотней. — Но она не сильная, — задумался Алан. — У оборотней бывают шрамы, но у чистокровных они затягиваются: просто что-то за месяц, а что-то за пять лет. Надо у Касыма спросить, кровь не скачет через поколение. В ком-то из твоих отцов она должна была дремать. А что родители думают? Они же знают?.. Алан разлил вино по кубкам, плеснув Шону лишь на пару глотков, и принялся за мясо. — Нет, они не знают. Не хотел им подкидывать новой головной боли, — Шон принюхался, глотнул вина и чуть заметно скривился. — Я закажу тебе компота, — Алан махнул рукой и попросил кувшин для Шона. — Они могут подсказать. Как же ты один справлялся? — Я, если честно, до пятнадцати и не знал, а потом... Потом я долго не понимал, что именно происходит, пока не вспомнил, что в одной книге был момент, что у оборотня глаза желтым отливают. Я спрашивал у па, но он уверен, что во мне крови оборотней быть не может, — Шон тихо рассмеялся. — Я любопытный, мои родители привыкли к постоянным вопросам и даже не насторожились. — Если хочешь, можем найти Касыма прямо сегодня. Мне и самому интересно, никогда о таком не слышал. А сам как, рад или не очень? — У меня есть одно предположение. В утро свадьбы отец взял у па крови, хотел, якобы, чтобы в первую брачную ночь их уже было трое. Думаю, он поменял кровь па на кровь оборотня, — тихо сказал юноша. — Такое возможно? — Да, возможно, если твой отец знал сильного мага или сам мог создать сферу. Но зачем он преступил закон? — Я ведь должен был быть его наследником. Вот только результат его разочаровал, — Шон пожал плечами. — Я не сильнее человека, не быстрее и даже регенерирую так же. — А еще не пахнешь... — Алан задумался. — Иногда зверь пробуждается при серьезной встряске, когда жизнь висит на волоске. Возможно, поэтому он набросился на тебя. Шон, даю тебе слово — я помогу со всем разобраться, не бойся, теперь ты не один. Алан сжал ладонь Шона в своей и поднес пальцы к губам, целуя и прижимаясь щекой. — Спасибо! А как думаешь, Касым, в процессе лечения, не мог понять, кто я? Просто, если он мог понять, он бы уже сказал. Не думаю, что он вообще способен помочь в этом, — признал свой страх юноша. Алан пожал плечами. — Он мог дать тебе возможность самому решить, хочешь ты копаться в этом, или просто сделать вид, будто ничего нет. Ведь способности оборотней никак не проявились. И, если Касым не в курсе, в чем я сильно сомневаюсь, поищем еще кого, — заразительно спокойно сказал Алан. — Кушай, пока твоя еда совсем не замерзла. Шон принялся за капусту и тихо спросил: — А тебе не лень возвращаться к Касыму? Просто я думал, что сам себе надумал... — Это же тебя касается, мне не может быть лень. Но и торопиться не будем, у нас же свидание, — улыбнулся Алан, думая о том, как невероятно все сложилось. Шон - и оборотень! Он бы ни за что не догадался. Но эта новость скорее даже хорошая, ведь теперь они сравняются по продолжительности жизни. После таверны Шон провел Алана по одной тихой улочке, поясняя: — Хочу тебе показать лавку, в которой ты вряд ли бывал. Они остановились у весьма необычной хижины дальше торгового квартала. Одна стена была обмазана глиной, во второй виднелись камни и солома, дверь отсутствовала. Вместо нее висела расшитая в восточном стиле занавеска, и ветер играл ее кистями. — Да, тут я точно не был, — Алан шагнул внутрь и едва не врезался в чучело медведя. И пока он пялился на него, Шон скользнул мимо. Оборотень осмотрелся, отмечая самое странное собрание вещей, которое ему приходилось видеть: книги соседствовали с птичьими клетками, мягкими игрушками — с пучками трав. — Как ты набрел на это место? И зачем приходишь? — шепотом спросил Алан. В таком месте говорить в голос просто не хотелось. Одна из птиц громко закричала, и ее крик холодом опустился на дно желудка. — Случайно. Пришел в город за покупками, но дети начали кидать камнями, один попал в голову, и я отрубился, а очнулся тут. Прихожу потому, что могу у хозяина спрашивать все подряд и читать книги, — пожал плечами Шон. Алан рыкнул, глаза мигнули желтым, и он обнял Шона, крепко прижимаясь к нему. Хотелось встать на след и разорвать обидчиков. — Шон, мальчик, это ты? — спросил из задней комнаты хозяин лавки. — Я, Берри! — отозвался Шон. Алан отпустил юношу, смущенно взлохматил ему волосы и сказал: — Ладно, знакомь. — Берри, выйдешь или я могу забрать ара? Фанни, пойдешь со мной? — весело спросил Шон. — Фанни любит финики! — сообщил огромный попугай и слетел с верхней полки, приземлился на плечо юноши. — Я тебе заберу! — ругнулся и вышел в лавку мужчина лет пятидесяти и встал, смотря на Алана и Шона огромными глазами. — Здравствуйте, — кивнул оборотень. — Я Алан. Спасибо, что позаботились о Шоне, когда в этом возникла необходимость. У вас тут странное, но уютное место. Алан с любопытством разглядывал птицу. Та распушила перья, а потом спрятала голову под крыло. — Спасибо, что уговорил меня и отцов сходить к этому знахарю, — поблагодарил Шон, мягко гладя птицу по шее. — Я не думал, что выйдет так хорошо, — признал владелец магазина. Алан прошелся вдоль стеллажей и нашел нечто, смахивающее на высушенную человеческую голову... Оборотень пробовал принюхаться, но помимо книг и птиц, тут были еще и травы. — Не может быть! — воскликнул Алан, привлекая к себе внимание. Он указал на вьющееся по шесту растение, чем-то смахивающее на виноград. Только листья его куда более плотные, а стебель покрыт колючками. Цвело оно редко. Сок на дне бутонов оставался ядовит, но в малых дозах в качестве мазей обладал чудодейственными свойствами. — Поразительно, это же розадентис дальневосточный. Я думал их уже и не осталось вовсе. Господин Берри, я думаю, Ульф и его знахарь земли с радостью купят у вас яда с цветов, если надумаете продать немного. — Тут есть много чего, что ваш знахарь захотел бы купить, — улыбнулся Берри. — Поверьте, если вы ему рекомендуете мою лавку, то сделаете мне месячную выручку. — Отправлю обязательно. Вряд ли его белки всесильные, хотя, тоже ничего. Шон, молодец, что показал, — Алан быстро поцеловал юношу в щеку и указал на защитные амулеты, свисающие с шеста. — Выбери себе в подарок, мы туда кое-что добавим, и я смогу чуять твой запах даже в толпе или на траве после дождя. Юноша, не думая долго, обошел шест и снял с другой стороны амулет из небольшого зуба мелкого хищника в оправе из серебра и стали. — Всегда нравился! — сообщил он. — Еще бы тебе не нравился, — вдруг рассмеялся Берри. — Что вы имеете в виду? — заинтересовался Алан, разглядывая выбранный амулет. — Я? Да тут просто зуб существа, настолько же любопытного, как и Шон, — ответил хозяин лавки. — И что это за существо? — не сдавался Алан, наступая на продавца. Берри пожал плечами и невинно поинтересовался: — Я старый человек, могу я название забыть? — Не можешь, — отозвался Шон, и хозяин сдался. — Это просто зуб норки. — Норки? — Алан принюхался к Шону, но пах тот по-прежнему солью. — А еще что рассказать сможете? Оборотень отсчитал указанную на ценнике сумму и огляделся сам, заметив стойку отличных кожаных ремней. — Осторожнее! — Шон первым засунул руку в ремни и начал вытягивать большого черного питона. — Алан, тут много странных вещей и трогать их лучше, только внимательно осмотрев. — Он бы меня не убил, — пожал плечами Алан и примерил ремень из мягкой кожи теленка. Возвращать он его не стал, оставляя золотой в чаше. — Шон, ты здесь работаешь или в другом месте? — В другом, тут работает только Берри, ему одному работы в лавке едва хватает, — Шон улыбнулся. — Помощники ему не нужны. — Покажешь где? — приобнял за талию Алан. — Или в другое место пойдем? — Это в моей деревне, — улыбнулся Шон. — А оттуда будет не так легко выбраться! Юноша достал из кармана завернутый в бумажку кусочек мяса, и с крыши дома слетел ворон с поломанным клювом. Птица приземлилась в метре от них и выжидающе уставилась. — Как думаешь, если его поймать, ему может знахарь помочь? — спросил Шон. — Ну, предлагаю поймать и узнать, все равно нам к Касыму идти. Подманивай, я зайду сбоку, — Алан отошел в сторону, наблюдая за птицей. Та была настороже, но голод пересиливал, и медленно она приблизилась к Шону. Юноша оторвал кусочек мяса и кинул. Ворон схватил его, но кусок выпал. Птице пришлось минуту возиться, просто чтобы ухватить. Когда же он переключился на второй, стараясь поесть, среагировал Алан. Метнувшись тенью, он ухватил птицу, прижимая ее крылья к туловищу. Переместив его подмышку, Алан ухватил за шею. Ворон кричал и силился вырваться. — Надо найти мешок или куртку, обернуть его, иначе он нас с коня свалит. — Сейчас! — Шон скинул с себя легкую куртку и, скрутив, завернул птицу: — Тихо, маленький, мы тебя есть не будем! Алан улыбнулся и поцеловал Шона в висок. — Добрый ты, идем к Огоньку. — Я не добрый, мне просто его жалко, он чем-то на меня похож, — попытался отмахнутся Шон, крепко прижимая к себе ворона. — Спасибо, что помог мне, Алан! Приподнявшись, юноша поцеловал оборотня в щеку. Алан расплылся в довольной улыбке, которая не сходила с лица всю дорогу до коновязи, где Огонек их встретил радостным ржанием. Оборотень подхватил Шона и усадил на коня, забрался следом. — За городом поедем быстрее, я буду тебя держать, так что не бойся. Ворон недовольно каркнул. За воротами Алан крепко обхватил Шона поперек живота одной рукой, беря повод в свободную, и повинуясь воле хозяина, Огонек пошел рысью, а потом и галопом.