Искреннее желание

Луч оторвался от волков, но вой за спиной заставлял нервничать. Под копытами чавкала грязь, и конь уже собирался свернуть, отойти к малиннику, хорошо поесть, дождаться, пока волки стихнут, и вернуться к хозяину. И потом отомстить всем волкам, вылавливая их по одному. Луч дернул ухом, услышав тонкий голос. Детей он тоже не любил, как и собак, но тонкий скулеж заставил из любопытства зайти дальше в болото. Там, в грязи, возился щенок, вернее волчонок. Луч зашел в болото так глубоко, что жижа уже прикасалась к животу, и, вытянув шею, дотянулся зубами до щенка и, вытащив его за лапу, кинул себе на спину. Луч всхрапнул, пытаясь сделать шаг назад, но болото не пустило. Щенок тихо скулил на спине коня, но седло под лапами внушало доверие, и волчонок тоненько завыл, срываясь на визг. Рольф с Иззахом мылись на реке, когда чуткое волчье ухо уловило едва слышимый вой. Оборотень вылез на берег, но звук не повторился. Однако проверить следовало. — Иззах, одевайся, один из наших, кажется, в беду попал, но клич странный. Свою одежду Рольф сунул в мешок к наемнику и обратился, а потом еще раз, и тогда Иззах увидел, о чем говорил оборотень, когда имел в виду свою непростую кровь. На волке перед ним можно было ехать верхом... — Мда... У меня с тобой комплекс неполноценности появится! — тихо сказал Иззах и добавил: — На тебе явно быстрее будет, хотя конь из тебя странный! Мужчина подошел и погладил по боку. Затем одним движением оказался на спине Рольфа. Луч прекратил бороться с трясиной и, оглядевшись, потянулся мордой к ветке, вцепился зубами и неимоверным усилием чуть вытащил себя, сделав шаг к берегу, но ветка обломилась, и он потянулся за следующей, но достать не смог. Всхрапнув, конь заржал, отчаянно пытаясь выбраться. Рольф бежал мимо деревьев, все же осторожничая, не нырял в самую чащу, иначе Иззаха бы изранили ветки. Да и пока оборотень ничего, кроме болота, и не чувствовал, так что и не мчал, не чуя лап, без причины. Но вот заржал конь, и Рольф ускорился. Когда под лапами зачавкало, оборотень тявкнул и вопросительно завыл. Получив ответ, он начал огибать болото по краю. Когда из-за низких кустов они увидели причину своей спешки, Рольф ринулся вперед, остановившись на наиболее твердой кочке, и завыл тревожно и громко. Вдали ему ответили, один из голосов был ближе других и принадлежал Ульфу. Рольф перекинулся и подхватил сползающего со спины Иззаха. — Сможешь подобраться к коню и обмотать его веревкой? Одну часть упряжью ко мне вяжи и обязательно закрепись сам, а я буду тащить, — Рольф рыкнул на щенка, и так затихшего на спине Луча. Тот даже скулить в ответ не посмел. Оборотень перекинулся и лизнул руку Иззаха. — Быть мне покусанным, — вздохнул Иззах и тихо позвал: — Луч, я тебе потом яблок дам! Мешок! Только меня не жуй, я не вкусный, ты же знаешь! Первым делом воин обвязал себя и только потом начал отламывать большие и пышные ветки елей и кидать их в трясину, создавая, пусть ненадежный, но все же хоть какой-то мост. Затем Иззах по этим веткам пошел к коню, стараясь идти быстрее, пользуясь тем, что перед тем, как засосать ноги, приходилось засасывать ветки. Но в полуметре от Луча болото добралось до Иззаха, и он уже не смог двигаться вперед. Луч тяжело вздохнул, потянулся мордой и, ухватив за одежду, подтащил к себе человека, позволяя вцепиться в спину. — Сейчас обвяжу эту скотину! — крикнул Иззах. Рольф внимательно следил, волнуясь за Иззаха, хотя понимал, что и конь уже порядком устал, а щенка он вытащит при любом раскладе. Иззах как следует обмотал Луча, и тогда Рольф потянул изо всех сил. Лапы взрывали мягкую землю, скользили по траве, все же с неохотой, но болотная жижа отступала, отдавая из своей власти кавалькаду. Вдохновленный успехом Рольф потянул еще сильней и, когда из кустов вынырнул Ульф и тоже взялся за веревки, едва не завыл на радостях. Вдвоем, они помогли выбраться коню. Ульф же сразу сцапал щенка и, рыкнув, от души дернул его за ухо и добавил еще шлепок по мохнатому заду. Волчонок просительно заскулил, обмякнув на руках, плача и жалуясь на весь пережитой ужас. Его укутали в рубашку и прижали к себе. Ульф со вздохом гладил малыша по голове. — Спасибо вам, — искренне поблагодарил Ульф троицу спасателей, но от вздрагивающего от усталости Луча все же старался держаться на расстоянии. Конь отряхнулся и вдруг взбодрился, быстро рванув к Нури, и едва не уронил его. Тот же в свою очередь обнял Луча, гладя по шее, целуя грязную морду. Иззах ухмыльнулся, отмечая, что наблюдать за тем, как маленький и хрупкий Нури жалеет огромного жеребца и как вредная боевая скотина превращается в заискивающего коняшку, было приятно. Понаблюдав за этим минуту, воин отошел к Рольфу и тихо сообщил: — Я вообще не ожидал, что этот конь в болото полезет за кем-то, кроме господина Нури. Рольф кивнул. — Луч мне вообще не нравился, так что я удивлен. Конь полез за волком, Луч действительно странное животное. Оборотень встал так, чтобы закрыть Иззаха от Нури, и теперь думал, как бы быстрее увести возлюбленного. Ульф с задремавшим щенком на руках подошел к Нури и свистнул Нелу. Жеребец высунул морду из-за кустов, переставая их объедать. — Он детей любит, — громко сообщил Нури. — Ни жеребят, ни котят, ни щенков он не обижал никогда. А детям даже позволяет себя трогать, если, конечно, сбежать не получается. Рад вас видеть, Иззах. Ульф, мне идти придется пешком. Луч слишком устал, но если я сяду на Нела, он в себе силы найдет, а потом и вовсе устроит драку. — И я рад вас видеть, господин Нури, — ответил воин и улыбнулся. — Мне придется еще раз мыться или грязь засохнет, и я превращусь в статую. — Пойдем в дом Ульфа, у него есть горячая вода. Рольф обнял Иззаха и поцеловал в шею. Ульф же улыбнулся такой картине и пошел рядом с Нури, выводя лошадей с болот. Рольф же предпочел обратиться и лизнул ладонь Иззаха. — Воду можно и нагреть, но вот с ванной нужно что-то думать, — тихо говорил Иззах, мягко гладя волка по голове и спине. Луч ревниво всхрапнул и вклинился между Ульфом и Нури, аккуратненько бортанув оборотня боком, и нежно прихватил ворот рубашки юноши, всеми силами завоевывая его внимание. — Как я понимаю, волчонок - оборотень. Что он в болоте делал? — спросил Нури, отбирая ворот, и ласково дернув Луча за ухо. — Выясним, ему еще и от родителей достанется. Волчата растут сами, но уходить в одиночку так далеко им запрещено, — пояснил Ульф, привычно игнорируя Луча. — Хорошо, твой безумный конь его нашел. — Он умный конь! — возмутился Нури. — А теперь рассказывай про воспитание! Что-то мне не нравится заявление, что дети растут сами по себе. Иззах хмыкнул, наблюдая за тем, как юноша пытался испепелись Ульфа взглядом, минуя Луча. — Им просто не запрещено шастать поблизости от дома, никто их не бросает. Любой из стаи поможет, если в том будет необходимость. Что не так? — не понял Ульф. — Так бы и сказал, а то «растут сами по себе» звучит странно! — фыркнул Нури. Луч согласно всхрапнул. — А ты думал, мы их из колыбели в кусты выпускаем, а потом забираем обратно выживших? — удивился Ульф и рассмеялся. — Нет, мы же стая, одна большая семья. Кулек на руках Ульфа завозился, и мужчина погладил его по мордочке. Тот зевнул, но счел за лучшее не перевоплощаться. Он вновь заскулил и прикрыл глаза, стараясь лизнуть пальцы Ульфа, извиняясь. — Ну, мало ли, — тихо сказал Нури. — А он милый. Или она? Знаешь, величина ваших семей-стай поражает! Луч чуть споткнулся, усталый конь шел медленно, но, почуяв приближение конюшни, приободрился. А потом резко всхрапнул и бросился к кусту, почуяв волка, именно того, что напал на него ранее, и собираясь отомстить. — Луч! К ноге! — приказал Нури, и конь с неохотой послушался. — Как вообще можно на коней охотиться! — А, это... Там Ютаки напортачил, мы не промахиваемся, просто отвлекали Луча на себя, чтобы Даг снял кота. А щенок — мальчик, весьма непослушный и своевольный, — волчонок пискнул в ответ. — А Луча точно укусят, если он не перестанет бросаться сломя голову на более сильных противников. — Угу, — Нури зло прищурился. — Укусят, значит? За что? Если его не трогать, он сам не нападет! Он умный и уравновешенный конь. Касым его еще неделю назад хотел улучшить, может, и стоит, пока его тут не сожрали. Дать ему шанс за себя постоять! Луч не виноват в том, что он однолюб. И если бы Даг не вмешивался, Луч бы чуть пробежался, сообразил, кто впился в шкуру, и спихнул бы кота со спины. Он не понимает, что волки — оборотни. С обычными волками Луч знаком и пару раз защищал и себя, и меня от них. Он же животное, как он может понять, что преследующие его волки не собираются его сожрать? Иззах присвистнул, представляя, во что эту и без того наглую и злую скотину может превратить Касым. — Мы тоже выбираем своих вопреки всему, в том числе и характеру Луча, — нахмурился Ульф. — Его терпят, Нури, принимают как должное и не трогают из уважения к тебе. Это все. Остальное во власти Луча. — Что в его власти? Стать не собой? Ты заметил, что все, кого он укусил, к нему прикасались? Как тот, кто любит лишь меня, может стать кем-то другим? Ему что, чтобы на него не охотились, давать всем себя гладить? Он не человек, он не умеет притворяться. Луч не нападает первым, но не слушается никого, кроме меня, понимаешь? Это невозможно: изменить его характер или объяснить ему, что все имеют право им командовать. Это словно сделать Касыма оборотнем-волком, — злился Нури еще сильнее и, зайдя во двор дома, сразу отошел, набирая ведро воды, чтобы напоить коня. Ульф вздохнул и уставился на Луча с нечитаемым выражением. Ему хотелось его загрызть, но и великолепие жеребца, да и подкупающую преданность Нури, никто не отменял. Ульф подошел к Нури и заметил: — В конюшне, кроме Огонька и Ворона, да коня-пса, остальные обычные, однако они различают своих хозяев-волков от просто волков. Может, тебе стоит уделить больше внимания тренировке Луча? — Слушай, посмотри, видишь? — Нури невежливо указал на волка, сидящего в углу двора, и вернулся к чистке коня. — Луч на него бросается? Нет. Ему все равно, волк это или оборотень. Но если он зарычит и бросится на меня или него, Луч будет защищать меня и себя. Тех же, кто на него напал, он просто запомнил, и никаких приятных эмоций к ним не испытывает. В чем проблема? Что такого страшного в том, что я хочу, чтобы ни одному идиоту больше не пришло в голову охотиться на него? Юноша присвистнул, найдя царапины, оставленные Ютаки. — Убью сволочь! Лучик, малыш, прости, придется шить, — зашептал юноша. — Ульф, взгляни и скажи, Нел бы не понес, если бы его спину так исполосовали? Юноша показал восемь ровных глубоких царапин. — Понес, — нехотя признал Ульф. — Но о том, что Луч угомонится и спихнет кота, привыкшие к неадекватности твоего жеребца оборотни и Даг не знали. А меня он пытается затоптать, хотя я его не трогаю. Посмотрев на спор еще немного, Рольф утянул Иззаха в сторону дома. Ульф же все не успокаивался, теперь конь ему не нравился еще больше. — Ты ко мне прикасаешься, он ревнует. Со временем бы привык. Сейчас же он просто отпихивает тебя и все, — не унимался Нури, защищая коня. — И почему Даг просто не снял кота? Зачем за ним гнаться стаей? А еще и потом отпускать в лес! Он мог бы и на змею наступить. Хем, — заметил слугу юноша. — Позовите, пожалуйста, Касыма. Скажите, что это очень срочно и для меня. Нури начал оседать, сползая вниз, и, обхватив живот руками, кривясь от волн спазмирующей боли. Ульф подхватил его, побелев от ужаса. — Нури, что с тобой?! Луч подошел, подпирая головой спину Нури. — Не знаю, живот очень болит, — тихо и хрипло сказал юноша, цепляясь за руки оборотня. Ульф поднял его и уложил на дворовую скамейку, вставая на колени перед ним и кладя руку на живот. — Сейчас Касым прибежит, он поможет. Постарайся расслабиться и дышать ровно. Луч приплелся следом и встал рядом, нервно переступая с ноги на ногу. Касым прибежал спустя минуту и тут же оказался на коленях у скамейки, хмурясь, и потом тихо сказал: — Все хорошо, Нури, ты отравился. Ульф, вы ссорились? В таком состоянии с ним долго ссориться нельзя, злость и досаду он тоже ест. Но переварить не может! — Мы спорили, — вздохнул Ульф. — Прости, Нури, я понимаю, что ты Луча любишь, но мне с ним не так просто примириться. Щенок тихо сидел у скамьи, наблюдая. — Почему? — спросил Нури. — Не вздумайте продолжать! — тихо проговорил Касым, обнимая внука за плечи. — Потому, — Ульф обнял колени Нури. Его потряхивало, он испугался за парня не на шутку, да и спор теперь казался глупым и не нужным. — Забудем, мне надоело спорить. Знахарь кивнул и улыбнулся. Нури же чуть расслабился, хотя живот болел по-прежнему. — Ладно, — юноша что-то сказал Касыму на ухо и попытался сесть, но знахарь не позволил. — Ульф, отнеси его в дом, поговорите о чем-нибудь. К примеру, о том, где детскую делать. Или еще о чем-то с положительной эмоциональной окраской. — Детскую? — расплылся в улыбке счастливого идиота Ульф и поднял Нури на руки. Сидевший в отдалении волк подчинился кивку Ульфа и, подбежав, за шкирку сцапал волчонка и унес. — Нури, может, в землях клана родишь? — А это так важно? — спросил Нури, невольно отвлекаясь и от боли, и от страха. — Мне не принципиально. Мне только этот дом уже привычен, я чувствую его своим. Но мне почему-то кажется, что в любом месте, где будешь ты, я буду чувствовать себя как дома! Ульф с улыбкой поцеловал в щеку. — Не принципиально, но там за тобой смогу не только я присматривать. Там все мы живем более тесно. Если понравится, то в пещерах безопасней. А захочешь большего уединения, сюда вернемся. Можем придумать обстановку для детской, оставим распоряжения, по возвращении все готово будет. — В пещерах? — удивился Нури. — И вас там больше, чем тут? А когда дети оборачиваться начинают? А сколько ему в переводе на человеческий возраст? — Тому щенку восемь, дети оборачиваются рано, почти тогда же, когда начинают ходить. Да, нас там много, на зиму почти все приходят в земли клана, многие с парами, — пояснил Ульф, внося Нури в кабинет. Он взял со стола уголь для рисования и блокнот, мысли о детской нравились ему все больше. Нури взял в руки уголь и быстро нарисовал пустую комнату с окном и на этом остановился. — Ну что, обсудим, что и куда ставить? Предлагаю, на пол - ковер, чтобы пока ползал, тепло было. Ульф кивнул. — В доме есть комната с небольшим высоким камином в углу у окна, труба выходит из стены на улицу, — показал на рисунке Ульф. — Видимо, ты разродишься к концу зимы или по весне, но тепло еще не будет, так что я бы ее переоборудовал. На чердаке есть сколоченная предками кроватка, добротная. А вот шкафчик нужен новый для всяких принадлежностей. Может, сразу до потолка его делать и полок побольше? А все углы закруглим. — Но верхние будут не очень функциональны, но туда можно сложить то, что куплено, но еще не нужно, — рассуждал Нури, рисуя шкаф и кроватку. — Еще бы кресло-качалку, чтобы укачивать, и маленький диванчик, если кому-то придется переночевать с ребенком. Например, когда зубы режутся. Ульф согласно закивал. — Еще сундук с игрушками, когда начнет оборачиваться, то будет все грызть, — мужчина поцеловал Нури в висок. — Подумать только, мы родителями будем. Я всегда хотел, но все же это странное и непривычное ощущение. — Я пока еще не до конца верю. Слушай, а шевеления я почувствую? — спросил Нури. — Наверное, они, вроде, входят в обязательную программу, — тепло обнял Ульф. — Слушай, нам же еще и имя придумывать. Даже два — для мальчика и девочки. — Имена... — простонал Нури. — Их у нас дают в течение месяца, но уже после рождения. — У нас раньше, чтобы богам представить, и они знали, за кем присматривать. Не вежливо обращаться, а имени не называть, — сказал Ульф. — Но у нас же есть время. Я бы хотел растить ребенка на северный манер, у нас свобод больше, но имена можно и восточные. Да любые в принципе, лишь бы нам и им нравились. Нури тяжело вздохнул и попросил: — А давай мы дождемся, пока живот будет заметен, и тогда уже будем думать об имени? Я не знаю, что значит «на северный манер». — М-м, тогда ладно, вернемся к рисунку. Что нам еще в комнате нужно будет?