Искреннее желание

Назир проснулся на рассвете и впервые за долгое время понял, что ничего не болит. Совсем. С появлением Дага он устранился самостоятельно, все же Ютаки он помочь не мог, да и биться лбом в запертые ворота уже просто надоело. В итоге Назир избегал любого общества, предпочитая монотонную физическую работу, желательно тяжелую. Так он по утрам натаскивал воды скотине и на огород, а после рубил дрова. Осознав, что можно уйти, Назир решил ни с кем не прощаться, собрал вещи, закинул на спину мешок и пошел на выход. — Понял свой урок или повторить жестче? — тихо спросил у самого уха Касым. — Я ведь могу... Назир вздрогнул, отступая. — Я все же остался при своем мнении, но, знаешь, я, пожалуй, в будущем не стану выбирать легких путей, прекрасно понимая, что именно делаю с человеком, — ответил он, поправляя лямку мешка. — Что ж, придется повторить, но тебе не понравится, — фыркнул Касым и сделал странный пас рукой, а затем развернулся. — Удачи, наемник! — Что именно ты сделал? — осмотрел себя Назир и прислушался к собственным ощущениям. — Ты поймешь, когда придет время. Но не ищи у меня помощи. Ты не попросил прощения у Нури, ты не осознал. Советую тебе не искать себе мужа, не иметь детей. Ты полностью поймешь то, что испытал я. Назир в панике схватился за плечо Касыма. — Что ты сделал?! Как ты собрался учить меня за счет других невиновных людей?! И чего я усвою? Кто сильней, тот и прав? — Можешь усвоить и это, это твой выбор. А можешь понять, что рядом живые люди. Их кто-то тоже любит, они тоже умеют бояться, им тоже может быть больно и страшно. Ты же не думал, что за счет Нури и слуг, невинных перед тобой, зарабатываешь? Почему я должен думать о невинных жертвах? Кстати, пока у тебя нет детей, их долю примут на себя твой племянник и твои племянницы. Если детей у тебя не будет до их совершеннолетия, расплатятся со мной они, — некромант скинул с плеча руку наемника. — Захочешь это изменить — все пока еще в твоей власти. Не захочешь — что ж, они пострадают из-за тебя. Назир сжал кулаки, задыхаясь от ненависти. Внутри все чувства слиплись комом, не давая вдохнуть. — Ты поступаешь, как я. Хочешь мести, мсти мне. — Больно? Ненавидишь меня? — Касым улыбнулся. — Меня столько раз ненавидели... Хотел бы я отомстить, ты бы до сих пор умирал. Медленно и мучительно. Я просто возвращаю тебе то, что ты сделал. Ты знаешь, что Йохана уже нет в живых? Гордый скиф был непригоден для рабства, даже просто для этого слова «раб», и это твоя вина. У него был муж в положении. Правда, когда на Нури напали, он потерял малыша и остался совсем один. И это твоя вина. Ты знаешь, что мальчик – единственный ребенок у своих мам, и они ему могилку сделали потому, что уверены, будто он мертв. Даная за ночь поседела. И это твоя вина. Продолжить? Ты — маленький избалованный ребенок, что рушит чужие жизни, не думая о последствиях. Я просто верну тебе горе, что ты причинил. — Я — исполнитель, и я знаю, что никого не продавали в рабство... — тихо произнес бледный как полотно Назир. — Я... Наемник отвернулся и, пошатываясь, побрел по дороге, думая о том, что если он умрет, вдруг и проклятие некроманта спадет. Когда умер брат, он нянчил мелких, опекал, как мог, и работал на износ. Он до сих пор отправлял им львиную долю своего заработка, оставляя себе лишь крохи. Назир просто не мог принести им бед. Сходя с ума от тревоги, он сполз по стволу за ближайшим дерево, хватаясь за голову. По стволу дерева спустилась белка, нагло залезла на плечо и зацокала, требуя орехов. Где-то вдали раздался волчий вой. Назир прикрыл глаза рукой, доставая из кармана извечные орехи для белки. С тех пор как Касым начал кормить хвостатых, гостинцем для них обзавелись все. Белка принялась за орехи, и Назир невольно вздрогнул, когда она резко спрыгнула с него и по штанине полезла вверх на плечо Касыма. — Еще хотя бы однажды похитишь кого-то за деньги, проклятие будет не снять. И верни ребенку мам, если хочешь смыть с себя то, что натворил. Мужу Йохана ты уже не вернешь ничего из забранного, — смилостивился некромант и протянул сложенную бумагу. — Письмо мое для мам. Прочтя его, они за тобой сами пойдут. — Все с самого начала пошло не так, — тихо сказал Назир. — Если бы Йохан не дал яд Нури, и тот бы едва не погиб, я бы не приказывал связать скифа. За мальчиком смотрят, но он, конечно же, скучает, как и по нему. Но мы же не могли показать отцу Нури, где искать сына. А вернись кто из слуг, заказчика бы нашли быстро. И я не краду людей, это и так был первый и последний раз. — Скифы другие, они верят, что если проведут месяц в плену, умрет их душа. А это страшнее смерти плоти. Йохан пришел к отцу Нури сам, а тут он был в плену, — знахарь сел рядом. — Как бы к нему не относились, он был не волен вернуться. А это плен. Страшнее смерти. — Странная вера. Ему ведь было к кому возвращаться... Ради кого дышать и бороться, планировать побег. Как он умер? — Назир потер переносицу. — Во время очередного побега, за день до того, как исполнился бы месяц его плена. Ему уже нечего было терять, — пожал плечами Касым. — Вера у всех своя. — Мы могли выкупить его с Ульфом или вытащить, как Сафара. Если бы знали, конечно, — Назир приложился затылком о дерево. — Вот ведь, сейчас я бы многое переиграл. — Это бы ничего не изменило для него. Его нужно было усыпить, как стражников, — тихо сказал Касым. — Тут ему был бы тот же плен. Скиф бывает или вольным, или мертвым. Он не смог бы уйти и отсюда, так какая разница. Привези мальчику его мам. Думаю, это все, что можно переиграть. — Привезу, — кивнул Назир. — Можно что-то сделать для мужа Йохана? — Не знаю, — честно признал знахарь. — Я не хочу ему говорить правду... — А зачем ему правда? От нее лучше не станет. Просто ему придется тебе мстить, и кто-то из вас умрет. — Ты же знаешь, что я заслужил смерти, — устало хмыкнул Назир. — Голова болит. Нури еще снятся кошмары? — Смерть ничего не искупает. Я был некромантом, я искупаю жизнью ошибки, — фыркнул Касым. — Уже реже. Нури... Нури слишком зависим от окружения. Он не совсем человек, ему нельзя долго быть среди чужих, среди страхов и агрессии. Это может его убить. — Ну, хоть реже, он хороший парень. Касым, я не заведу детей и мужа, не трогай моих племянников, пожалуйста, — смотря перед собой, попросил Назир. — Глупый мальчишка, это не я тебя трогаю, это то, что называют справедливостью. Или проклятием матери, потерявшей ребенка. Или вдовца. Я не отменял и не назначал это. Я просто изменил. Не более. Ты же можешь это снять совсем. Ты — не я. Ульф сделал это из любви, а влюбленных, как и безумцев, не судят за глупости. Ты же получил за это деньги, а они лишь проводник чужой боли, — пожал плечами Касым. — Я... уже любил. У меня были любимые приемные дети. Но я не успел искупить того, что творил, раньше чем оно вернулось. Я хоронил и любимого, и детей, и внуков. Эта была моя расплата. Знаешь, почему у некромантов редко бывают семьи? Все зло возвращается не к некроманту, а к его близким. Понимаешь? Это не я. Я лишь смог заменить смерть, горе и болезни на исчезновение из этого мира. — Тогда... — Назир задумался, — если я верну матерей к ребенку, а муж Йохана отомстит за него, убив меня, то баланс восстановится? Мои племянники будут целы? — Мужу Йохана станет проще, если он тебя убьет? Ему станет легче? Нет, — покачал головой Касым. — Проклятия не снимаются смертью, они снимаются жизнью. Верни матерей ребенку. Это точно поможет. Назир кивнул. — Спасибо и пока... Наемник поднялся, мотнул головой и потопал дальше по тропинке. ***** Когда Ульф сказал, что они скоро приедут, Нури нервно обнял явно выпирающий живот и чуть придержал Луча, стремясь потеряться в толпе провожающих. То, что он не просто едет знакомиться с родителями жениха, а едет с животом — нервировало. Ульф же о чем-то переговаривался с волками, те торопили лошадей, желая скорей встретиться с близкими. Несколько шли в шкурах, то и дело потявкивая. Когда впереди из-за дерева выступила бабушка Ульфа и помахала им рукой, Нури вздрогнул. — Я не удержалась! — заявила она, гладя по головам подбежавших волков. Те скулили и лизали ей руки, признавая старшую. — Ба! — вскрикнул Ульф радостно. — Уна, — тихо простонал Нури и спрятался за спиной Касыма, плотнее кутаясь в меха, пряча живот. Знахарь хмыкнул и покосился на Кнута. Конь-пес по привычке, остановившись, принялся игриво махать хвостом, роя снег передними ногами. Кнут нагнулся и с силой растрепал ему гриву, приговаривая: — Хороший щеночек, скоро получишь вкусной еды. Ульф подбежал к женщине и крепко обнял. — Где твой мальчик? Его же не съели по дороге? — ухмыльнулась она, безошибочно выбрав направление. Остановившись перед Касымом, кивнула: — Здравствуй, некромант, хорошо выглядишь. — И тебе здравствуй, оборотень, — Касым улыбнулся. — У меня имя есть, к твоему сведению, госпожа. Нури слегка надавил пятками на бок Луча, и тот выровнялся, полностью прячась за конем знахаря. — Да, я его помню. У меня тоже, так что без господ, им не место на наших землях. Завтра будет большой праздник, а сегодня вы отдохнете. И ты тоже, — Уна обошла Касыма и уставилась на Нури. Луч попробовал оттеснить женщину и даже пасть раскрыл, но Уна быстрым движением сунула коню яблоко в зубы. Тот аж вздрогнул от неожиданности, но сориентировался и прожевал угощение. — Твой запах изменился, Нури. — Здравствуйте, Уна. Возможно, и изменился, — Нури неуверенно улыбнулся, чувствуя себя как на допросе. — Не мне судить. Юноша вдруг замолк и от удивления выдал себя с головой: — Ой! Шевелится! — удивился Нури искренне, чувствуя это впервые. — Дай потрогать! — Касым тут же спрыгнул с коня и оказался рядом. — После меня! — крикнул Ульф, едва не скатившись с коня, и побежал к Нури. — Я тоже хочу, — зарычала Уна. — Там мой внук или внучка! Женщина решительно отпихнула морду Луча, скармливая ему еще одно яблоко, но шансом прикоснутся к Нури воспользовался Ульф. Правда, досталось ему бедро... Кнут ошеломленно смотрел на эту возню. Волки скалились, не отводя взгляда от потехи. Нури улыбнулся и, взяв ладонь жениха, положил на живот. В нее ощутимо толкнули изнутри. — А как же я? — растерялся Касым. — А ты потом, если ребенок не успокоится, — юноша улыбнулся. — Он ведь еще не раз толкнется! Улыбаясь, Ульф кивнул Касыму. — С ума сойти, меня бьют, а я счастливей некуда, — оборотень погладил Нури по колену и обхватил ногу, дальше он просто не дотягивался. Уна вздохнула и смирилась с возникшей очередью. — Угу! Подожди, тебя еще и покусают, и за нос потягают, а потом еще и попрыгают, — пообещал Касым, кладя ладонь в свою очередь на живот и улыбаясь. — Дедушка, тут еще желающая есть, — напомнил Нури. Знахарь нехотя отошел, уступая место Уне. — Можно, правда? — женщина скромно приблизилась и осторожно коснулась живота. Получив удар, она радостно вскрикнула и рассмеялась. — Кто бы ни был, а удар хорошим будет. Умница, Нури. — Я тут не при чем! Удар явно в Ульфа, — Нури улыбнулся. — Еще бы у него или нее был слабый удар, если из-за малыша я теперь ем так много. Касым говорит, что ребенок будет оборачиваться, — чуть хвастливо сказал юноша. Уна с уважением посмотрела и на Нури, и на Ульфа, и даже на Касыма. — Поздравляю, — кивнула она, отходя. Волки вокруг радостно заскулили, а Уна, улыбнувшись, завыла. Оборотни, будто команду получили, так что через секунду все вскинули головы, воя на разные лады. — Ульф, солнце мое, что означает этот вой? — нагнувшись, спросил Нури, подозревая, что родители Ульфа по этому вою могут узнать все уже сейчас. — Семья стала сильней, — быстро поцеловал в губы Ульф. — Так, давайте, едем быстрее, я хочу посмотреть на лица остальных, — заявила Уна и села в седло к ближайшему волку. — Что встали? Вперед! Касым фыркнул и сел в седло, тихо спросил у Кнута: — Ты не замерз? Нури послушно пустил Луча вперед, держась строго между Ульфом и дедом. — Нет, — улыбнулся Кнут. — Просто я тоже никогда не был в землях клана, хотя там есть три деревни, в них живут и люди, и оборотни. Нури поправил шарфик и надел варежки, пряча вечно мерзнущие руки в подарок Тика, который оказался весьма к месту. — Ульф, а мы сейчас в пещеры? — спросил он. — Я есть уже хочу! Еще долго? А то мне даже шея Луча кажется съедобной! Ульф протянул сухарь с изюмом. — Грызи, осталось полчаса. Встречали их очень жизнерадостно. Первыми налетели дюжины две волчат, нескольких мужчины подхватили на руки и отошли к своим возлюбленным. Обнимаясь, они растворялись в толпе, среди которых выделялись вторая бабушка Ульфа и его родители, а также сестра со своей подругой. Те, переговорив с Уной, сразу же подошли к Нури. — Приветствуем тебя, — сказал мужчина, похожий с Ульфом чертами лица. — Я Давен, мой супруг Эгилл, — указал он на молчаливо разглядывающего их второго отца Ульфа. — Моя душа, Ринда, — подвела ближе свою жену Уна. — А Селию ты уже видел. — Да, извини, что обстоятельства были невеселыми, — чуть улыбнулась она. — Прекрасный запах, поздравляю. Нури потребовалась минута, прежде чем паника чуть отступила. Их было много, слишком много, и юноша с трудом удержался от того, чтобы послать Луча куда-нибудь и бежать с ним на спине. — Здравствуйте, приятно познакомиться. Давен, а это мой дедушка — Касым, — воспользовался близостью некроманта юноша, чтобы чуть прийти в себя и поддержать беседу. — И его жених Кнут. Касым ухмыльнулся, наблюдая за тем, как смущается внук, и спрыгнул с коня, поздоровавшись. Луч, почуяв нервозность седока, перешел в боевую форму. Знахарь славно потрудился в свое время над конем, и теперь уже мало было охочих побегать за «беззащитным» конем. Шкура Луча превратилась в плотную, покрытую шипами чешую, пасть наполнилась клыками длиной с ладонь человека, лапы стали словно у хищной птицы с внушительными когтями, хвост с шипами нервно ударил по снегу. Вытянутая гибкая шея позволяла Лучу достать до очень многих… — Простите, сейчас я его успокою! — еще сильнее занервничал Нури, увидев, что Луч принял боевой облик. — Что за дикость! — оттеснил за спину Эгилла Давен. Уна зарычала на Луча, да и волки насторожились. — Нури, мы не враги, — испугалась Селия, отводя подругу. — Я даже Марену представить не успела... — Отойдите, быстро! — Ульф спрыгнул с Нела, прикидывая, как снять с Луча Нури. — Вот поэтому мне Луч и не нравится. — Тихо, Луч, маленький, ты чего? — тихо сказал Нури. Касым тяжело вздохнул и покачал головой. — Конь и не собирается нападать. Просто Нури занервничал, и Луч готов его защищать. Как только мальчик успокоится, Луч опять станет обычным. Лично мне так спокойней. По крайней мере, в третий раз его уже не похитят! — Простите, я не специально, — уже почти плача от собственного бессилия, сообщил Нури. — Вас много очень и я... Луч развернул свою страшную морду и с молчаливой преданностью прижался лбом к лицу Нури, втягивая шипы на морде, чтобы не ранить юношу, и тихо заурчал. — Тетя Уна, — раздался детский голосок в повисшей тишине, и девочка требовательно дернула волчицу за рукав куртки, — А можно мне такую же лошадку? Ульф не выдержал и заржал. — Нури, все хорошо, никто не злится, тебе не за что извиняться. Мы просто за тебя испугались, — Ульф подошел ближе, держа руки так, чтобы Луч их видел. Конь, вернее нечто, бывшее недавно конем, взглянул на Ульфа и втянул шипы, позволяя оборотню подойти вплотную. Луч уже смирился с тем, что Ульф нужен его хозяину, и уже почти неделю даже не отпихивал оборотня. — Он на меня-то точно не нападет, — улыбнулся Нури и спрыгнул с Луча в руки жениха. — Похоже, тебя он все же признал. Луч успокоился следом за хозяином и тут же принял обычную форму. — Я знаю, что не нападет, и благодарен ему даже... Где-то глубоко в душе, ведь за тебя он будет стоять насмерть, как и я. Но вот когда он творит нечто подобное, об этом забывается, — крепче обнял Ульф. — Старайся не думать о мыслях других на твой счет, тебя я люблю, смирись. — Постараюсь, — пообещал Нури, благодарно целуя в щеку. — А тут кормят? — внес свою лепту Касым. — Или нет? — Да, мне супруга кормить надо, он ест едва не больше Луча, — пошутил Ульф. — Идем, я покажу свою спальню, мы поживем в общем доме, там уютно. Большая кухня и столовая, есть будем все вместе... Ульф говорил что-то еще, уводя Нури вглубь селения, но слов уже было не разобрать. Кнут слез с коня и прижался к боку Касыма. — Знаешь, я кое-что решил, — смущенно улыбнулся рыжий, — Давай... заведем ребенка? Касым вздохнул, затем резко повернулся и подхватил парня на руки, целуя лицо: — Спасибо! Спасибо! Спасибо! Хочешь, сегодня сделаем? — Да, видимо, выбора у меня уже нет, придется, а то ты весь изведешься, — ошалел от напора Кнут, вцепившись для надежности в плечи Касыма. Ему вообще нравилось к нему прижиматься, внутри сразу становилось легко и спокойно. — Только не прям тут! Касым рассмеялся: — Конечно не тут! Мужчина, так и не отпуская Кнута, пошел в дом, тихо спросив: — Сферу предпочтешь сам выносить или мне? Мне просто не важно, так что решай ты. — Я даже не думал, что ты готов ее в себя поместить, — удивился еще сильней Кнут. — Мелкий, я тебя люблю, я хочу общих с тобой детей. И ты — моя семья, — тихо сказал Касым. — И мне в самом деле все равно, в ком будет расти наш ребенок. А ты бы как хотел? Тем более, если ребенок будет не один, то вынашивать можно и попеременно. Кнут шмыгнул носом, растроганно обнял за шею и, плача, сказал: — Я тебя тоже люблю-ю-ю... — Кнут сглотнул, вздрагивая. — Хочу выносить сам, почувствовать в себе часть нас обоих. Первого точно. — Хорошо, — Касым поцеловал в висок. — Вечером создам сферу. — Я плакса, прости, — постепенно успокаивался Кнут. — Мелкий, это эмоции, — улыбнулся Касым. — Они делают нас людьми! Не надо за них извиняться. — Но Нури же не рыдает, и вообще никто, только я так могу, — хлюпнув носом, улыбнулся Кнут. — И я тоже есть хочу. Сладкого. — Нури зато нервничает часто. Зайка, не переживай, мне в тебе все нравится, — улыбнулся Касым. — И да, получишь ты свое сладкое! Все равно на девять месяцев тренировки отменяются. — Не, ну что-то же я смогу делать, хочу сильным быть, тебя на руки поднять, — похвастался планами Кнут и огляделся. Пока они разговаривали, Касым успел найти спальню. Да и вообще, когда Нури с Ульфом ушли, все как-то быстро и незаметно испарились. Похоже, пытать гостей у волков не принято. Поставив парня на пол, Касым принялся снимать с него меха. — Хочешь, значит, поднимешь! Дай только себе время. Знахарь невольно отметил, что за последнее время парень изрядно оброс мышцами. — Хочешь, я сферу создам прямо сейчас? Мне сферы хорошо даются! — Знаю, — Кнут ответно раздевал Касыма. — Хочу, хотя и жутко страшно внутри. Или нет... Скорее трепетно. Все замерло в предвкушении. Знахарь улыбнулся, и, порывшись в сумке, достал чашу и острый нож. Первым он уколол себя и дал паре капель крови стечь в чашу, а потом протянул ладонь Кнуту: — Давай руку, мелкий! — С удовольствием, — наблюдал за каждым движением Кнут. Их кровь смешалась, и Касым продолжил. Зная, как Кнуту нравится колдовство, знахарь ничего не скрывал. Нож опустился в кровь, а в воздухе появилась зеленая светящаяся сфера. — У церковников они золотистые. Но мои лучше! — пояснил Касым. Нож был поднят над сферой, и знахарь подождал, пока капля крови упадет в нее, и затем закрыл глаза на мгновение. — Вот и готово! — сообщил Касым, вкладывая теплую, чуть шершавую сферу в ладонь Кнута. Касым начал расстегивать рубашку на парне. — Похоже на куриное яйцо или фрукт какой диковинный, — поглядел ее на просвет Кнут. — А пол ты задаешь? Кто там? Парень охотно скинул рубашку и уставился на живот. — Знаю. Сказать? — поинтересовался Касым. — Кстати, я, как знахарь земли, могу и близнецов легко выносить. Даже тройняшек. — Не, по одному давай, а то как за ними всеми уследить потом? Я мелких оборотней видел, они разбегаются в разные стороны, а когда начинают перекидываться, то просто дикость, — улыбнулся Кнут. — Скажи кто, мне очень интересно. Кнут понюхал сферу, но, к его сожалению, она не имела запаха. — Я же не волк! Дикобразики бегают не очень быстро, — улыбнулся Касым и, опустившись на колени, взял с рук Кнута сферу и прижал к животу. — У нас дочь! Кнут замер, не дыша, сфера исчезла в животе, и теперь он ее совсем не чувствовал. Кнут даже потрогал живот, прежде чем вздохнуть. — Дочь, — тихо произнес он. — Значит, она будет перекидываться? — Да, у меня сильная кровь! Все наши дети будут перекидываться, и рядом со щенками Ульфа и Нури будут расти ежики, — улыбнулся Касым, все еще стоя на коленях. Кнут фыркнул и погладил Касыма по голове. — Маленькие дикобразы, буду ждать их с нетерпением. Надеюсь, успею как можно больше моментов ухватить, — улыбался рыжий. — Даже хорошо, что я молодым тебя встретил. Касым вздохнул: — Мелкий, ты так мало знаешь о знахарях земли. Ты проживешь дольше меня. Твое возмужание и затем старение уже замедлились. Мы спим в одной постели, твои биологические ритмы совпадают с моими. А я старею очень медленно, медленней эльфов. Сколько мне лет, по-твоему? — Не знаю, я думал около семидесяти или под сотню, внешне-то в два раза меньше покажется. Тогда бы ты успел то, о чем рассказывал. Или около семидесяти... Тоже подойти может. Но дольше я не хочу, у меня сердце не выдержит. Кнут опустился на колени и обнял Касыма за шею — Я двести лет был некромантом, — рассмеялся Касым. — Ты моложе меня. Когда меня не станет, ты начнешь стареть, как все люди. Мне где-то немного за триста восемьдесят. Я очень стар. Я был, когда еще бабушка Ульфа не родилась! Кнут замер, пытаясь представить как это — прожить триста восемьдесят лет. — Сколько же всего ты видел! — восхитился Кнут. — Ты тоже увидишь много всего! И успеешь добиться и идеального тела, и стать отличным воином, и выучить несколько языков! Поверь, со временем мы в жизненном опыте сравняемся, — улыбнулся Касым. — Теперь понимаешь, почему я называю тебя мелким? Давай, солнышко, поищем еду, пока не нашел ее Нури! Потом есть будет нечего! — Начнем со сладкого! — заявил Кнут и прильнул с поцелуем. Касым с удовольствием ответил, обнимая свое рыжее уютное чудо и понимая, что в нем уже есть частичка их обоих. На кухне уже был Нури. Без мехов не заметить его живот уже стало невозможно. Юноша сооружал себе странный бутерброд из курицы, зелени, грибов, меда и орехов. Оценив больше не его содержимое, а размер, Кнут не удержался от вопроса: — Он же шире рта. Как войдет? Стоявший тут же Ульф тихо рассмеялся и поставил кружки с ягодным морсом на стол. — Вот так! — Нури чуть сжал бутерброд, сминая содержимое, и без труда откусил. — М-да, впечатляет! — заверил Касым и нагло принялся рыться на полках в поисках еды. — Кстати, тут нет Хемминга, так что готовка по кухне или индивидуальна, или по очереди, — сказал Ульф, наливая морса и Кнуту с Касымом. — Наши горы богаты медью, ее в основном добывают выше, в самой дальней деревне, но Уна сообщила, что буквально перед нашим отъездом сюда нашли серебряную жилу. Вроде, скудную, но разработать попытаемся. Касым, скажи, как у тебя с силой в горах? Ульф достал на стол хлеба и горшочек с медом, нашел масло и поставил перед Кнутом. Тот благодарно вцепился в угощения. — Так же, как не в горах. Отлично! — улыбнулся Касым. — А что от меня нужно? — Прощупать гору и посмотреть людей. Сможешь? Тут восемьдесят процентов оборотней, мы почти не болеем, сам знаешь, а вот остальные уязвимей. Кнута и Нури я хотел бы оставить, — прямо сказал Ульф и посмотрел на любимого. — Смогу, — улыбнулся Касым. — Я хочу с тобой! — с набитым ртом сказал Нури. — Там не безопасно, мы все равно полезем в горы, если не в этой деревне, то в той я тебя все равно внизу оставлю. Если захочешь, мы потом сходим, — предложил Ульф. — Завтра будет праздник в честь воссоединения семьи. Ночью мы сходим к предкам, помолимся духам, спросим их благословения и просто на глаза покажемся. Погуляешь голеньким, — не удержался Ульф, вспоминая реакцию Нури на прошлый разговор. Юноша подавился и закашлялся. Касым строго посмотрел на Ульфа, гладя Нури по спине. — Ты же говорил в шкурах! — возмутился юноша, едва отдышавшись. — Конечно, я тебя никому не покажу, просто шучу, — Ульф потянулся через стол и поцеловал Нури в губы. — Маленький мой, доверчивый и самый любимый. — Главное твой, — довольно зажмурился Нури. — И любимый. Касым фыркнул, садясь рядом с Кнутом и выдавая ему найденные пирожки с малиной. — Я останусь, — сказал Кнут. — Хотя мне любопытно, но я не лазал по горам, буду только мешаться. — Я тебя потом научу, — улыбнулся Касым. — Это весело. Но пока что я тебя в горы не пущу! — Ладно, я и сам заинтересован, чтобы все хорошо было. Осторожней только, — куснул булку Кнут. — Со мной все будет хорошо, обещаю, — поцеловал в скулу рыжего Касым. — Пойдем, Ульф, пока не стемнело. — Отдыхайте, ребята, мы вернемся завтра к утру, — сказал Ульф, потрепав Нури по волосам. — Ульф, будь там поосторожнее, — попросил Нури. — И возвращайся побыстрей, пока меня твоя семья не обнаружила. Касым поцеловал Кнута на прощание. — Они тебя покормят, так что жди и не бойся. Здесь игры есть, книги, разложите вещи с Кнутом, я все твои краски с бумагой упаковал и еще несколько новых купил, так что поищи подарки в мешках, там много сюрпризов. В носки тоже смотри, — улыбнулся Ульф, отстраняясь и уходя с Касымом. — Покормить, может, и покормят, — тихо пожаловался Нури Кнуту. — Но их много! Очень. Пойдем, что ли, вещи разбирать? Хочешь, я тебя нарисую, мой будущий дедушка? — юноша рассмеялся. Кнут и сам хохотал. — Пока ты не сказал, я даже не думал об этом! Хочу, конечно, заодно разберем все. У нас, вроде, смежные комнаты... Интересно, сколько здесь всего народу живет? На первом этаже комнат пять. — Много! — тяжело вздохнул Нури и поднялся. — Ты помнишь, как отсюда добраться к нашим? Лично я — смутно. Не хочется ввалиться в гости к кому-нибудь без приглашения! — юноша улыбнулся и пробормотал. — А ты, похоже, научился пинаться, и теперь будешь все время этим развлекаться! — Говорят, малыши слышат, даже внутри находясь. Может, тебе спеть или живот погладить? — предложил Кнут, быстро убирая со стола. — Помню, идем. — Не вздумай! Пока я этим наслаждаюсь! В отличие от тошноты, желания поесть, боли в пояснице и того факта, что обуться самостоятельно не могу, это мне нравится! — улыбнулся Нури, послушно идя вслед за Кнутом. — А ночью как? Наверно будить будет. Вы ведь пол так и не спросили? Они вошли в комнату Нури. — А он только сегодня начал! Будет будить меня, буду будить Ульфа, — фыркнул Нури. — Для справедливости. Нет. Родится — узнаем! Хотя, Касым уже явно знает. — Да, я уточнял, — Кнут открыл шкаф. — Давай вещи, тут много полок. — Сейчас! — Нури принялся разбирать сумки. — Знаешь, мне вот все равно, кто там. Хотя иногда любопытство и просыпается. Раза четыре я порывался спросить, — юноша подал стопку одежды. — А ты детей хочешь? Кнут тихо рассмеялся, раскладывая вещи. — Ты вовремя, — улыбнулся он. — Во мне сфера, Касым вложил перед тем, как мы спустились к вам. Нури рассмеялся: — О! Ты влип! Будут тебе веселые месяцы впереди. — Надеюсь, — хмыкнул Кнут. — Мне уже хочется почувствовать, пока даже и не понимаю. — Я тоже не понимал, даже когда есть начал. Только когда осознал, что у меня живот, понял и устроил истерику, — рассмеялся Нури. — В стиле «я передумал». — Представляю, как это выглядело, — хохотнул Кнут. — Интересно, раньше я живот замечу или ты родишь? Жалко только тренировки придется умерить. Кнут подтащил следующий мешок. — Я рожу. Мне месяца три осталось так ходить, — Нури улыбнулся. — Сейчас бы еще живота не было видно, если бы я был человеком. А с тренировками тебе будет просто — слушай Касыма. Он точно знает, что можно, а что нет, — юноша тяжело вздохнул. — Уже скучаешь по ним? Я — да, — взгрустнулось Кнуту. — Ага, — Нури улыбнулся. — За последнее время мы ни разу не ночевали врозь. — Аналогично. Может, останемся сегодня вдвоем? А то чужой дом... Не по себе как-то, хоть я и понимаю, что мы тут в безопасности. — Можно вполне, — улыбнулся Нури. — Я свои краски нашел! — Скажи, а есть какая-то простая техника для меня, чтобы я, например, Касыму мог открытку нарисовать? Обычную, с пожеланиями хорошего дня. Просто приятную, — спросил Кнут. — Есть, иди сюда, посмотрим, на что ты способен, — улыбнулся Нури.