***
— Ли Мичжу! — проблемы появляются оттуда, откуда не ждали, но в данном случае Рювли просто вваливается в комнату, едва не выбив дверь. — Ли Мичжу! — Что случилось, Сучжон? Нападение инопланетян, пропажа ключей от дома, распродажа, что? — Мичжу приходится отодвинуть от себя учебник по физике, ибо, если Сучжон пришла, так просто от неё не отделаться. Проверено временем. — Хуже! — Сучжон вздыхает так трагично, при этом театрально ладошку ко лбу прикладывает, словно заправская кинодива, что Мичжу едва сдерживается, чтобы не засмеяться в голос. — Масштаб этой катастрофы поражает! Ли приподнимает одну бровь, начиная всерьез беспокоиться о том, что же такого «ужасного» случилось с впечатлительной Рювли. Между тем, Сучжон с размаху плюхается на кровать и, теребя пуговку на рубашке, не спешит делиться переживаниями. — Ну? — Мичжу первой нарушает воцарившееся молчание. — Что? — Гм, — Сучжон откашливается и выпрямляет спину, а потом, скороговоркой, на одном дыхании выдаёт просто невероятное: — я влюбилась. И Мичжу даже не знает, что ответить на такое внезапное заявление. Потому что это, действительно, катастрофа. Потому что влюбленная Рю Сучжон — это бомба замедленного действия, которая в состоянии уничтожить всё живое в радиусе нескольких километров. — Что скажешь? — произносит тихо-тихо Рювли, продолжая сидеть с опущенными глазами, а красная расцветка её щек может смело посоревноваться с самыми спелыми томатами. — Ну, гм. Поздравляю.***
«Поздравляю». Уточнять надо было, в кого Сучжон успела втрескаться, прежде чем соглашаться ей помочь. «Поздравляю». Поздравляю, Ли Мичжу, ты конкретно влипла, потому что объектом обожания Сучжон стал не кто иной, как Им Чангюн. Им Чангюн с хриплым голосом и улыбкой, от которой у любой девчонки дыхание перехватывает. Им Чангюн, который, кажется, никогда пластырь с лица не снимает, ибо драки для Чангюна — любимое развлечение. Им Чангюн, который иногда, редко-редко бросает Мичжу и Сучжон «привет». Им Чангюн, который лучший друг Че Хёнвона. И не то что бы последнее обстоятельство Ли как-то смущало, оно просто конкретно так выбивало из колеи. — Мичжу, как думаешь, нам надо подойти и поздороваться? — Сучжон настроена решительно, и Мичжу даже не успевает рта раскрыть, а Рювли уже прыгает козочкой в сторону компании Хёнвона. Ли хмурится, но своё недовольство оставляет при себе. Влюблённые же все поголовно идиоты, для них нотации и замечания не значат ровным счётом ничего. Мичжу вздыхает тяжело, а потом неохотно плетётся вслед за подругой, хотя здороваться с Че Хёнвоном ей не хочется, начиная от слова «совсем». — Привет! — один из немногих плюсов Сучжон заключается в том, что её улыбкой можно, кажется, растопить даже льды Антарктиды. По крайней мере, Чангюн покупается. Кивает в ответ и, о Господи, выглядит действительно довольным. — Доброе утро, — кисло приветствует компанию парней Мичжу, стараясь не встречаться взглядом с дурацким Че Хёнвоном. Ребята отзываются нестройным гулом, молчат только двое: Хёнвон, что ни разу не удивительно, и Чангюн, слишком занятый обсуждением проекта по искусству, о котором Мичжу уже успела давным-давно забыть. — Значит, остановимся на Древнем Китае? — она слышит звонкий голос Рювли, точно через толстый слой ваты, потому что не может оторваться от созерцания Хёнвона. Холодный принц смотрит в упор на Мичжу своими глазами цвета тёмного шоколада и даже не думает отворачиваться или смущаться внезапного прямого зрительного контакта. Мичжу отступать тоже не собирается, в конце концов, даже если в этой жизни ей отведена роль тыквы, проигрывать таким напыщенным павлинам, как Хёнвон, это уж слишком. Наверное, они прожигают друг друга взглядами несколько минут, но, в конце концов, Че сдаётся первым: отвлекается на деликатное покашливание сбоку и, таким образом, Мичжу одерживает свою маленькую победу. Пусть и с чужой помощью, но ведь победителей не судят, так? По крайней мере, в этом есть несомненный плюс — настроение у Мичжу, как минимум, ещё пару часов будет просто замечательным. — Увидимся, — бросает Чангюн на прощание, а Сучжон лишь счастливо улыбается в ответ, едва не расплываясь лужицей прямо посреди школьного двора. Ли притворно фыркает, смотря на цветущую и сияющую подругу, но Рювли не обращает на неё никакого внимания. Мыслями она очень-очень далеко. Наверное, катается на розовых единорогах вместе с Чангюном, но это уже Мичжу касаться совсем не должно.***
— Ну, почему именно Англия? Там сыро и холодно, а ещё, — Мичжу делает паузу, морща от отвращения нос, — там принцы. Её тирада обращена старому учебнику истории, который, несмотря на явную трагичность положения, остаётся глух к девчачьим страданиям. Ли недовольно отталкивает книгу подальше и намеревается обидеться на весь мир, ибо мало того, что проект надо делать по Древней Англии, так ещё и одной. А это уже ни в какие ворота не лезет! Мичжу, конечно, постарается выполнить всё в срок, но ведь с партнёром было бы, однозначно, легче. — Я такая неудачница, — Мичжу обречённо выдыхает, упирается лбом в столешницу и начинает тихонько поскуливать, жалея себя. У Сучжон всё хорошо: у Сучжон хихиканья и держания за ручку с Чангюном, когда, как им кажется, их никто не видит. У Сучжон вечно улыбка в тридцать два и глаза, светящиеся счастьем. Мичжу рада за подругу, и не устаёт удивляться тому, как всё удачно сложилось. Как получилось, что странная Рювли и Им Чангюн, вечно влипающий в драки, нашли друг друга в этом огромном мире. Ли не может найти объяснения данному феномену, поэтому во всём остаётся винить старушку-судьбу. — Ну почему я такая, — Мичжу старается подобрать правильное слово, которое бы в полной мере отразило её незавидное положение, — тыква? Маленькая комната отзывается непривычной тишиной, а где-то, скорее всего, в соседнем дворе слышатся отдалённые аккорды гитары. Ли с грохотом отодвигает стул и идёт к окну, чтобы захлопнуть его и не впускать в свою обитель одиночества ненужные звуки. Там, за отодвинутым тюлем, Мичжу видит Хёнвона. Он одет в серую толстовку и сидит, подняв голову к небу, пальцы неторопливо перебирают струны, а губы шевелятся, напевая что-то. Мичжу не знает, зачем подсматривает за соседом. Мичжу не знает, почему не может оторваться от разглядывания тонких пальцев, в неверном свете фонаря кажущихся совершенно прозрачными. А ещё Мичжу не знает, почему Хёнвон так улыбается, когда их взгляды встречаются. У Хёнвона глаза цвета горького шоколада, почти чёрные, и длинные ресницы, откладывается в памяти Мичжу, прежде чем она, испугавшись, делает шаг назад, теряя из виду молочные пальцы, пухлые губы и тёплую улыбку. Глупости сплошные, потому что холодные принцы не умеют так улыбаться, правда?***
«Мичжу, у тебя появился партнёр. Теперь тебе не придётся делать проект одной!» Сначала, услышав такую новость, Мичжу несказанно обрадовалась: неужели кто-то согласился работать с ней? Неужели теперь ей не придётся пахать одной? Трубите в фанфары, дамы и господа! Пускайте салюты и подавайте каждому стаканчик газировки за счёт Ли Мичжу. Но фанфары очень фальшиво играют, салют не запускается, потому что порох отсырел, а из содовой выходит весь газ, ибо партнёром Мичжу оказывается не кто иной, как Че Хёнвон. Радуйся, Мичжу. Радуйся. Они сидят в библиотеке, и явно скучающий Хёнвон клацает одним пальцем по экрану смартфона. Ли изо всех сил старается делать вид, что её здесь нет, поэтому таращится пустым взглядом в книгу, чувствуя себя при этом ужасной идиоткой. — Давай ты возьмёшь историю, — Мичжу не хочет и не будет смотреть на Хёнвона, может, только на его длинные пальцы, да и то чуть-чуть. — Я не очень хорош в истории, — а вот Хёнвон, напротив, не стесняясь, глазеет на Мичжу, смущая её своим взглядом до невозможности и заставляя уши предательски гореть. — Но это же просто. Найдёшь информацию в интернете и прочитаешь по листочку! — Мичжу не замечает того, что почти перешла на крик, пока не ловит на себе орлиный взор пожилой библиотекарши. Приходится убавить громкость и прикинуться, что общение с Холодным принцем её нисколечки не раздражает. — Повторюсь, я не очень хорош в истории, могу что-нибудь напутать, — Че, действительно, невыносимый тип. Вредный самовлюблённый павлин, желающий её, наверное, до могилы довести. — Почему бы тебе не взяться за эту часть? — Я? — Мичжу краснеет ещё больше и не может придумать ни одной более-менее адекватной отмазки. Потому что я ненавижу принцев? И всё это, между прочим, из-за тебя? Глупость какая-то. — Просто… — До сих пор страдаешь принцефобией? — Хёнвон приподнимает уголки губ в снисходительной усмешке. — Что поделать, если кому-то было суждено родиться тыквой. Мичжу чувствует себя просто ужасно и желает поскорее провалиться сквозь землю, чтобы не испытывать этого позора. Её злейший враг узнал обо всех её слабостях. Но как? Она ведь ничего никогда не говорила ему, даже не ругалась с этим противным типом. Ну, был один случай, когда разозлённая ни на шутку Мичжу назвала его самовлюблённым кичливым павлином, да и то в средней школе, да и то… за то, что Хёнвон подбросил ей в портфель клубок дождевых червей. — Как ты узнал? — О чём: о тыкве или о принцах? — Че, конечно, эта ситуация приносит нереальное удовольствие, и это крупными буквами написано на его красивом лице. — Дам тебе два совета, Ли Мичжу. Первый — когда изливаешь душу, сидя в комнате, проверяй, закрыто ли окно. И второй — когда рядом с тобой кого-то называют «холодным принцем», делай лицо попроще и не морщи в отвращении свой кнопочный нос.***
Совместная работа с Че Хёнвоном напоминает Мичжу ад или смертельную, нечеловечески жестокую пытку. Хотя бы, потому что каждая их встреча начинается с идиотского «привет, тыква!». Мичжу злится, пыхтит от обиды и старается посильнее задеть павлина заранее придуманными фразами, но он банально игнорирует все её жалкие попытки. — Привет, тыква! — Че Хёнвон, ты самый ужасный человек на свете, — выдыхает Мичжу и сдерживается, чтобы не залепить этому парню знатную затрещину. — Зачем же я срочно понадобилась тебе? Что такого случилось, что я даже поесть не смогла? — Сегодня в столовой подают рисовые пирожки, — вместо ответа выдаёт Хёнвон и, как ни в чём ни бывало, расплывается в фирменной наглой ухмылке. — Че Хёнвон, ты, ты! — Мичжу задыхается от возмущения и судорожно сжимает и разжимает кулаки, чувствуя, что от гнева у неё неприятно зудят мышцы. — Я не ела с самого утра! — Знаю, — равнодушно пожимает плечами, — это же я зашёл за тобой, когда ты завтракала. Мичжу ненавидит принцев, Мичжу ненавидит Че Хёнвона, и, если раньше с этим можно было как-то жить, держа эмоции при себе, до тех пор, пока на горизонте не маячила знакомая макушка, то сейчас это становится физически невозможно. Ли каждую дурацкую секунду своей жизни посвящает совсем не гуманным мыслям, в которых она с особой изощренностью расправляется с Хёнвоном. Это заставляет ненависть, циркулирующую по крови, разъедать Мичжу изнутри. Заставляет каждый раз вспоминать про молочные пальцы, и шоколадные глаза, и гитару и думать о том, как было бы прекрасно врезать этой гитарой по обладателю всех этих достоинств. Мичжу уже просто дышать нормально не может, потому что Хёнвон, кажется, въелся ей под кожу. — Поэтому я, как истинный принц, приглашаю тебя в кафе, — казалось бы, такие простые слова, а выбивают из реальности, словно известие о прилёте инопланетян, да ещё эта улыбка Хёнвона вкупе с хитрым кошачьим прищуром заставляет усомниться Мичжу во вменяемости Че. — Это опять твои дурацкие шуточки? — Мичжу скрещивает руки на груди и морщит нос, не собираясь поддаваться хенвоновским чарами. — Ли Мичжу, это приглашение! — Хёнвон нагло дёргает Мичжу за рукав пиджака и тащит отчаянно упирающуюся одноклассницу за собой, а в спину ему несутся угрозы, оскорбления и такое уже ставшее родным «терпеть тебя не могу, невыносимый Че Хёнвон». Но Че Хёнвон не обижается. В конце концов, на тыкву невозможно обижаться. В конце концов, Мичжу, несмотря на постоянное нытьё, никогда не отказывается от встречи и стоически терпит все его выходки. А ещё, в конце концов, он просто обязан купить этой крикливой Ли Мичжу тёплое какао с пенкой и три рисовых пирожка, и обязательно кремовую корзинку, чтоб больше не сердилась на него.***
«Я не буду с ним работать. Я не буду с ним работать». Мичжу повторяет мысленно одно и то же по несколько раз на дню, и даже стабильно, как минимум, разочек высказывает это в лицо Хёнвону. Тот, на удивление, лишь закатывает глаза и цокает языком, беззлобно называя её тыквой, и напоминает о том, что без него бесценного она будет одна загибаться, а потом садится за стол в библиотеке и начинает рассказывать о том, какую информацию нашёл на этот раз. И Мичжу сдаётся, потому что просто не знает, что ответить. Ли, вздохнув, пристраивается на краешек стула, терпеливо выслушивая про бриттов и саксов, про чай и английскую педантичность. — Че Хёнвон, я не, — но Хёнвон не даёт Мичжу договорить. Суёт под нос маленькое зелёное яблоко и тепло улыбается. — Ли Мичжу, прекрати быть такой врединой, в конце концов. А Мичжу снова сдается и, бросив в сторону принца убийственный взгляд, прекращает вредничать. В последнее время она стала что-то слишком часто слушать Че Хёнвона, а ещё он в последнее время вместо того, чтобы идти домой со своей шайкой, плетётся вместе с Мичжу. «Всё равно рядом живём». Действительно, всё равно. Но этих «всё равно» тоже накопилось прилично. «Всё равно я два сока купил». «Всё равно я не люблю пончики». «Всё равно я свои пакеты несу». Мичжу понимает, что это глупо — поддаваться павлиньим чарам, и даже сначала ругалась из-за этого, но потом сдалась и привыкла. «Всё равно»… Мичжу чувствует себя тыквой, а ещё немного принцессой из дурацких сказок, которые терпеть не может, и думает о том, что, наверное, точно сбрендила. Иначе как объяснить, что половина её мыслей занята напоминанием о том, что чудес не бывает и дурость надо выбросить из головы, а половина — невыносимым Че Хёновном. Всё слишком запутано, и Мичжу одна с клубком собственных чувств не справляется, а Хёнвону, кажется, глубоко по барабану на её метания. — Ли Мичжу, — Че щёлкает перед её носом длинными пальцами, тем самым выводя из дебрей собственных фантазий и домыслов. — Ты меня слышишь вообще? Секундное молчание, в ходе которого она убеждается в том, что единственный выход — это бежать без оглядки, иначе голова просто взорвётся от перенапряжения. — Я, наверное, пойду, — Мичжу неловко дёргается и с грохотом отодвигает стул, понимая, что сейчас ведёт себя просто по-идиотски. — У нас проект, — Хёнвон почему-то поднимается следом и, опередив Мичжу, хватает её сумку. — Или ты забыла, тыква? — Отдай, — Ли пропускает мимо ушей обидное прозвище и протягивает руку, требуя вернуть сумку обратно. — Раз ты куда-то собиралась, я пойду с тобой, — Хёнвон насмешливо улыбается, лишь крепче сжимая чужой портфель и, развернувшись, неторопливо направляется к выходу. Ли открывает и закрывает рот, до глубины души поражённая такой наглостью, но, в конце концов, не стоять же на месте, не ждать же, пока Хёнвон домой портфель утащит. А там всё самое важное, между прочим. Мичжу, недовольно кряхтя и негромко ругаясь себе под нос, плетётся следом, нагоняя Хёнвона лишь на улице. — Ну? Не передумала ещё идти? — снова эта фирменная улыбочка холодного принца, а у Мичжу аж зубы сводит от раздражения. — Не передумала! — бросает слишком резко и перепрыгивает через ступеньки, широким шагом направляясь в сторону ворот, а там уже и к знакомому повороту. Хёнвон продолжает тащиться следом, а Мичжу его странное поведение просто невероятно выводит из себя. Что этому мальчишке вообще надо? Почему он ей жить-то нормально не даёт? — Может, прекратишь убегать? — слова, брошенные в спину, заставляют Ли буквально застыть на месте. — Ты так и не изменилась, растеряха-Ли Мичжу. — А ты? — голос больше напоминает злобное змеиное шипение, но Мичжу уже не может промолчать, как это раньше было. — Ты изменился? — Да, — утвердительно кивает головой Хёнвон на полном серьёзе и подходит к девушке вплотную. — Изменился. Мичжу глупо таращится на пуговицу хёнвоновской рубашки, не в состоянии собрать воедино обрывки мыслей. Когда Хёнвон слишком близко, это полностью выбивает из колеи. А ещё, как побочный эффект такой близости, внезапно к мозгу перестаёт поступать кислород, и тот, кажется, вовсе отключается за ненадобностью. Иначе бы Мичжу не думала, что от Хёнвона приятно пахнет. — Если бы я не изменился, я бы не сделал так, — аккуратно и почти невесомо своими красивыми пальцами заправляет прядь её волос за ухо, обжигая прикосновением скулу. — И так бы не сделал, — наклоняется к самому лицу, а Мичжу в следующее мгновение ощущает, что у Хёнвона губы сладкие на вкус. И это кажется Мичжу таким закономерным и правильным, что ли, - целоваться с Че Хёнвоном, чувствовать его пальцы, крепко держащие за подбородок и не думать абсолютно ни о чём. — Я наконец сумел сделать первый шаг, — у Хёнвона голос охрип, а щёки немного покраснели. И теперь холодный принц больше похож не на высокомерного павлина, а на обычного мальчишку. — А ты, Мичжу, так и будешь тыквой? Мичжу вспоминает про куклу и велосипед, про гитару и сладкие губы, про пирожные и провожания до дома, и про то, что терпеть не может принцев. — Только я терпеть не могу принцев, — широко улыбается Ли. — А у меня аллергия на тыкву, — Хёнвон упирается лбом в её лоб и начинает тихо смеяться, как самый последний идиот. — Значит, договорились? До дома они идут вместе, и Мичжу даже почти не стесняется, когда Хёнвон берёт её ладошку, принимаясь что-то негромко напевать, какую-то прилипчивую песенку из рекламы. Мичжу ощущает себя такой по-дурацки, просто необъяснимо, счастливой, а ещё думает, что Холодный принц оказался намного умнее неё. — Признайся, ты ведь знал, да? — вместо того чтобы сделать удивлённое лицо, Хёнвон лишь хмыкает. — Я всегда всё знаю наперёд.