Псина и Пернатый

Я почему-то запомнил тот день, когда они пришли. Помнил отчаянные глаза Рика, жесткую складку у рта на лице Дина, ритуальное размахивание пушками в сторону друг друга, - ну куда без этого при первой встрече. И его помнил. Он стоял, в точности так же, как я, - чуть сзади, почти вплотную к плечу своего лидера, и упорно целился мне в лоб из арбалета. Игнорируя дуло моего пистолета, смотрящее прямо в его голову. А потом Дин устало опустил ствол и махнул Чаку рукой, - надо было решить, где всех разместить. Граймс очень серьёзно смотрел на Винчестера, жал его ладонь и уходил, забирая и его с собой. А я ещё долго смеялся как ненормальный, глядя на матерчатые крылья на кожаной жилетке. Дин косился на меня, но ничего не говорил. Заметил, значит. Они с упоением что-то обсуждали, склоняя головы над потрепанной картой и тыкая в неё пальцами. Я молча качался на стуле, даже не пытаясь вникнуть в их разговор. Какая, к чёрту, разница, куда понесет жопу Дина в этот раз. Всё равно я за ним, - хоть в Рай, хоть в Ад, хоть в этот грёбаный мир. Он сидел напротив меня, и думал, кажется, то же самое. Во всяком случае, на их трёп ему было так же плевать, как и мне. Мы пялились друг на друга, изредка посматривая на своих лидеров. Рик и Дин давно ушли, а я всё стоял на своём крыльце, глядя в небо. И даже почти не услышал, как он бесшумно подошёл почти вплотную, доставая пачку сигарет и угощая меня. - Дэрил. - Щёлкнула зажигалка, сизый дым лениво пополз вверх. Я последовал примеру, закусывая зубами фильтр и вытаскивая потертый коробок со спичками из кармана. - Кастиэль. Потом мы сидели прямо на грязном полу моей кухни и по очереди глотали абсент из горла пыльной бутылки. - Почему ты здесь? - спросил он. Первые слова за вечер. - А где мне ещё быть? - пожимаю плечами. Дэрил молча делает глоток и возвращает бутылку. Понял, видимо. Странно, но Граймс и Дин вполне вместе ужились. Они ухитрились рулить нашим лагерем на пару, при этом даже разногласий у них почти не возникало. Эти двое изобразили Читакуа идеального лидера: Винчестер уже не колебался, чего не хватало частенько бывшему копу, а полицай, в свою очередь, переживал, сочувствовал и являл собой совесть за двоих. Дэрил часто приходил. Садился рядом на рассохшиеся ступеньки, протягивал сигареты и так же, как я, закидывал голову, глядя в небо. Будто и сам хотел знать ответы. На вылазках я уже стараюсь не замечать, как мы с Дэрилом абсолютно одинаково задвигаем своих лидеров себе за спину, закрывая собственными телами. Переглядываемся, иногда ухмыляясь. Нам всем в этом мире нужно что-то, ради чего нужно жить. И ради чего стоит умереть. А вечером опять бухаем на моей кухне, слушая тихие голоса Граймса и Дина. Дэрил вскидывает вверх бутылку, глядя на Рика, и насмешливо смотрит на меня. Я улыбаюсь, принимая пузырь из его рук, и вижу в его глазах своё отражение. Насмешка кривого зеркала. До сих пор смеюсь, глядя на матерчатые крылья на потертой чёрной коже, пахнущей пылью и табаком. Наверное, когда-то они были белыми. Как и мои. А теперь грязь набилась в ткань и почти сравняла их цвет с фоном. Ну хоть так. Моих уже давно нет. Пять лет как. Граймс спокойно выслушивает ровный голос. Он сейчас уже всё готов принять. И то, что раньше в мире существовала всякая нечисть, с которой по мере возможности бодались такие, как Дин. И то, что весь этот повальный Кроатон, превращающий трупы в неразумных ходячих тварей, есть Апокалипсис. Попытка перезагрузки человечества. И даже то, что спасения, скорее всего, нет. - Мы ещё повоюем, - вздыхает он, глядя на Дэрила. Диксон склоняет голову набок - согласен. Я смеюсь, встречаясь глазами с Дином. Винчестер отворачивается, кривя красивые губы. Полгода я смотрю на разодранные на коленях джинсы, волосы сосульками и матерчатые крылья во всю спину. Какая-нибудь опасность для Граймса - и у неуклюжей нескладной фигуры будто открывается второе дыхание. Смертоносное изящество, убийственная ловкость, гибельная быстрота. - Ты как бульдог вымуштрованный, - смеюсь. Дэрил дергает плечами и ругается сквозь зубы. - Петух ощипанный, - бросает он. Я хохочу громче. Мне две тысячи лет, и я не ангел. Дин проходит мимо и коротко оглядывается через плечо. Пусть. Неделю спустя он находит кольт. Тот самый. Привозит его в лагерь и торжественно выкладывает на стол. Трясет Граймса за плечо, улыбаясь почти так же, как пять лет назад. Рик тоже смеётся. Пусть маленький, но всё же шанс. Я стою рядом с Дэрилом, глотаю невкусный сигаретный дым и пытаюсь запомнить смешинки в зелёных глазах. Диксон с таким же лицом смотрит на копа. Вечером опять пьём. Нам с Дэрилом совсем-совсем не надо говорить. Мы молча понимаем друг друга куда лучше. Снова делим бутылку на двоих, неловко стукая стеклянным горлышком по зубам и много курим, стряхивая пепел прямо на пол. Какая теперь уже разница. Утром Дин сообщает дату. Идём через два дня. Я, он, Риса, - вот ведь дура отчаянная, - и ещё двое наших. Он даже не спрашивал, отправлюсь я с ним или нет. Тут всё и так понятно. За спиной бесшумно вырастает Диксон. Оглядываюсь, ловя мрачный взгляд, и подмигиваю. Граймс держит Дина за плечо и что-то тихо ему говорит с тревогой. Винчестер давно не менял лица, но сейчас на секунду становится тем, кого я впервые коснулся. За это и в Ад было не страшно. Лидеры обнимают друг друга, неловко хлопая по спине, и Диксон хмыкает. Снова курим, гадая про себя, будем ли мы в последний день где-то рядом, или Рик всё же благоразумно не сорвется вслед за другом на смерть. Не сорвался. Двое суток пьём. Достаю из заначки колёса. Диксон отрицательно качает головой, я смеюсь и закидываюсь сам. Плевать. Снится, будто арбалет расстреливает почти в упор кожаную жилетку. Только вот на ней крылья не матерчатые, а настоящие. Изломанные, растрёпанные, кровоточащие. Дэрил бьёт по лицу, и я просыпаюсь. Кричал, наверное. Пьём ещё. Утром Дин зачем-то старается всех убедить, что мы вернёмся. Жаль, что я научился отличать его ложь уже давно. Граймс знает. Старается отговорить, мол, придумаем ещё что-то, но Винчестер качает головой. Хлопает друга по спине, кивает Чаку и даёт отмашку на отправление. Я перехватываю автомат, закидывая за спину, и не спеша докуриваю. Диксон стоит плечом к плечу, смолит, как паровоз. Отправляю окурок щелчком прочь и хлопаю по жилетке, на секунду задерживая руку на крыльях. Дэрил щурится. - Следи за хозяином, псина, - роняет он. Я смеюсь. - Иди к чёрту. Пернатый. Я ушёл, чтобы никогда не вернуться. А Дэрил остался. Пить заначенный мною алкоголь на моей кухне в одиночестве, слушая стук деревянных бусин занавесок и скрип рассохшихся полов, и ждать, когда Рик точно так же махнет рукой, предлагая за него умереть. И он так же закинет за спину арбалет, покурит, и, наверное, позже передаст мне лично на тот свет приветы от Чака, Граймса и кто там ещё жив останется. Потому что мы сами выбрали то, ради чего нужно жить. И ради чего не жалко умереть.