⭐🔥⭐🔥⭐
— Ты не перестаешь удивлять меня, Александр, — звучит из уст мага уже знакомо. А Алек и себя не перестает удивлять - он не привык кому-то нравиться. Не привык, что поздней ночью он может быть в чьих-то мыслях и снах. Не привык, что так легко оказывается в квартире у Бейна. Слишком не привык быть самим собой. Джейсу смешно от поведения брата. Джейсу смешно, ведь он не спит в одной кровати с магом (мало того, что Нежить, так еще и мужчина). Джейсу смешно, ведь он не прокрадывается в Институт, едва солнце начинает золотить верхушки небоскребов и спокойную воду Ист-Ривер. Зато Алек злорадно усмехается, когда напоминает Джейсу, что тот едва не переспал со своей уже-понятно-что-не-сестрой. Вэйланд делает вид, что ему все равно, однако Лайтвуд чувствует, что его парабатай хочет ему врезать. И от этого еще смешнее. Изабель тоже смеется над братом, потому что ей плевать на чужое мнение. Она без раздумий целует Саймона на глазах у отца, и тот не говорит ни слова, только с толикой раздражения и непонимания смотрит на дочь. Ох, знал бы он, чем его "примерный" сын занимается за закрытыми дверьми квартиры Магнуса, не смотрел бы на него со сталью и холодным спокойствием во взгляде. Алеку не смешно. Ему хочется рвать волосы на голове, потому что он живет даже не двумя жизнями (Саймон хохочет, спрашивая, не Майли ли второе имя нефилима), а целым гребанным десятком. Он со всеми тот Алек, которого все хотят видеть, а когда приходится одному остаться в комнате, хочется схватить стило и выжечь себе сердце. Или, в крайнем случае, выпустить кровь. Лайтвуд ведь и сам знает — он такой ненастоящий, что Себастьян на его фоне выглядит сущим ангелом. А менять что-то нет сил, Александр и так в немилости у родителей после случившегося в зале Договоров после нанесения руны Союза. "Сколько смелости нужно, чтобы быть самим собой? — думает нефилим, сжимая в руках стило и почти-что-решаясь начертить на груди руну бесстрашия, придуманную Клэри. — Сколько смелости надо, чтобы окончательно открыться родителям и быть с тем, кого я люблю?" Алеку жалко самого себя, хотя он никогда раньше не занимался самобичеванием. Ему хочется собрать всю волю в кулак и быть, наконец, примером для Изабель и М... Да, и для Макса. Алек, на самом деле, всегда хотел быть примером для младшего братишки. Только вот Судьба любит распоряжаться иначе. Глупость. Вся жизнь Александра с приходом в нее мага — одна сплошная глупость. Не дать, не взять — глупая жизнь не менее глупого нефилима. Магнус Алека понимает с трудом — ну конечно, ему больше четырех сотен лет. Прятаться и шифроваться не в его стиле. В его стиле быть собой, не стесняться и не молчать в сторонке. Магу нужен теперь лишь "его Александр" в квартиру, побольше спокойствия и ленивых поцелуев перед все еще выдернутым из розетки телевизором. Нефилим не против — приходи да бери, только косые взгляды родителей не будут давать покоя на протяжении еще нескольких дней. Уже давно пора бы — действительно пора — сообщить Роберту и Маризе все как есть. Но нет, отец появляется в Институте все реже и реже, а мать даже слушать не станет что-либо об отношениях теперь-уже-единственного сына. Рана от потери сына и брата — это не руны. От нее не останется белого шрама на теле. Зато от нее никогда не затянется алый рубец где-то глубоко внутри, и Алек готов проклясть себя десятки раз, лишь бы вернуться назад и защитить брата. Так что сейчас сказать всю правду не хватает выдержки. Никто не знает, никто не видит, никто не слышит (кроме, конечно, Магнуса), как Александр рыдает в объятиях мага на следующий день после похорон брата, как клянет себя всеми известными словами и ненавидит, искренне и со всем жаром ненавидит настоящего Джонатана, мать его, Моргенштерна. Не простить. Такое — не прощают. Поэтому приходится носить в себе будто осколок зеркала, который сидит глубоко внутри и колет, колет и колет незаживающую рану. "Смириться", — требует мир вокруг, а сделать это нефилим не в силах.⭐🔥⭐🔥⭐
— Ты не перестаешь удивлять меня, Александр, — действительно удивленно говорит Бейн, когда нефилим устало заваливается на кровать мага и не шевелится следующие пару минут. Лайтвуд устал быть даже не кем-то, а лишь тенью кого-то. Он хочет быть собой, так что сегодня после тренировки он упрямо игнорирует Маризу и Изабель, а потом после охоты он не возвращается обратно в Институт. Понятие "дом" медленно, но верно начинает применяться к другому месту, где теперь синеглазый брюнет появляется куда чаще. Парень хватает рюкзак за длинную ручку, закидывает его на спину и направляется в сторону Бруклина, устало улыбаясь сестре и Джейсу на прощание. Ключи от двери обнаруживаются во внутреннем кармане кожаной куртки, так что входная дверь в квартиру мага без труда оказывается за спиной. Председатель Мяо смотрит на Алека не менее удивленно, чем сам хозяин квартиры. Кошачьи глаза Бейна расширены, а книга в руках (читать: до этого момента находившаяся в руках) с шумом приземляется на деревянный пол. Александр молчит, просто разувается, кидает рюкзак к книге и устало заваливается в объятия мага, прижимаясь к горячему телу и укладывая свою голову ему на плечо. Магнус готов прямо сейчас выстроить Эйфелеву башню, Пирамиду Хеопса, да что угодно, потому что он невероятно счастлив. Но вместо этого он крепко обнимет своего нефилима. — Я люблю тебя, — почти неслышно говорит Алек. Он устал прятаться, в кои-то веки Александр готов быть тем, кто он есть. Магнус от этих слов даже удосуживается оторваться от молодого человека и посмотреть на него таким красноречивым взглядом, в котором выражены все его чувства, начиная от любви и заканчивая полнейшим шоком, что нефилим даже скромно пожимает плечами. Скажем честно, Магнус Бейн не рассчитывал, что Александр Гидеон Лайтвуд первым признается в любви ему, обычному (необычному) магу. Но он делает это, и Верховный маг Бруклина шокирован. Он не может подобрать слов, чтобы сказать всё, что он чувствует, и такое происходит впервые за четыреста лет, и Бейн не знает как иначе расшифровать быстрое биение сердца, невозможность дышать и шевелиться и затуманенный взгляд, если не любовь. — Kau adalah hidupku. Aku butuh kamu. Aku cinta kamu, — также тихо отвечает Магнус, как будто боится, что сейчас этот момент исчезнет, улетит. — Что это значит? — возвращаясь в объятия мага, спрашивает Алек. — Много чего. Но суть в том, что я люблю тебя тоже, — и в этот момент маг просто не в силах подавить улыбку на губах.⭐🔥⭐🔥⭐
Стоит ли говорить, что ночь начинается не с появлением луны, а с горячих поцелуев, фактически, везде? Магнус нежен и опытен, он ласкает кожу Алека губами и языком всюду, до куда может достать (а это означает, что он делает это по всему телу), и нефилим не может, просто не может не отзываться на эти действия. Он не знает как, не знает где, но отвечает так смело и так правильно, что у Бейна черные круги перед глазами и большая и твердая проблема в обтягивающих кожаных штанах. И это странно, но Лайтвуд не боится, когда маг одним движением стаскивает с него футболку, потом также быстро избавляется от своей блестящей рубашки и без единой толики стеснения или смущения тянется к пуговице на черных джинсах голубоглазого. Тот не только не сопротивляется, но еще и стонет, когда длинные тонкие пальцы касаются плоти под тканью джинсов. — Ты уверен, любовь моя? — на всякий случай все же спрашивает Бейн, расстегивая злосчастную пуговицу и вздыхая. — На все... ах... сто процентов, — отвечает сквозь стон Алек, хватая ртом воздух. Тогда Магнус решает, что отступать уже некуда. Ухмыляется, замечая алеющие щёки своего нефилима, а потом одним движением руки оставляет их абсолютно обнаженными. Алек смущен, но он старается держаться. Хотя как вообще можно держаться, когда кошачьи глаза смотрят в упор, а руки в этот момент вытворяют такое, что в любой другой ситуации Лайтвуд бы уже сбежал куда подальше? Но у Александра сейчас вся жизнь перед ним. Магнус теперь вся его жизнь, и зачем от нее отворачиваться? Магнус не перестает покрывать поцелуями горячие плечи нефилима. Он медленно переходит на грудь, легко касается пальцами горошин сосков, от чего Алек выдает такой стон, что маг уверен — он кончит прямо сию секунду, но сдерживает себя, потом легко ведет дорожку влажных поцелуев вниз до живота, останавливается на мгновение, отрываясь от желанного тела и заглядывая в глаза любимому, а потом продолжает свой путь. Он касается языком только головки члена любимого, а потом проводит влажную дорожку по всему стволу. У Алека перед глазами звезды и черные пятна, а в голове только "МагнусМагнусМагнус", и ему так плевать на весь мир, когда он рядом со своим магом, что не хватает даже вздоха, чтобы попытаться восстановить дыхание. Он собирает руками черные шелковые простыни в кулаки, кусает губы до крови от рвущихся наружу стонов, а потом все же с тяжелым выдохом произносит едва слышное: "Ты просто... ах... волшебный, Ангел тебя подери". Магнус усмехается, отстраняется от нефилима буквально на секунду, чтобы окинуть его темными глазами и довольно произнести: — Я бы не отказался и от полу-ангела, — он говорит быстро, а потом возвращает губы обратно на член Алека. Парень дергается от неожиданного прикосновения и в этот раз стонет уже в открытую. Мысли спутались настолько, что представляют собой огромный клубок бессвязных предложений, которые лепечет голубоглазый, когда маг медленно обхватывает плоть губами. Его рот вытворяет нечто такое, за что надо прятать в темницы Гарда и не выпускать никогда, потому что Алек так бесстыдно стонет, запускает одну руку в волосы Бейна, второй снова сжимая в кулаке простыни, что нефилиму самому стыдно, но останавливаться он не намерен (собственно, как и сам маг). Магнус уверенный в постели, он продолжает двигать головой, его язык вырисовывает восьмерки по всему стволу члена, то и дело проникая в щелку на головке, из-за чего Александр не находит себе места, и когда он совершенно не выдерживает и кончает, бурно изливаясь в рот магу, который, ничуть не стыдясь, глотает все до последней капли, а потом целует Алека в губы, сразу же проникая языком внутрь. Лайтвуд не протестует, только удивленно вздыхает и раскрывает глаза, когда Бейн отрывается от него. — Может, остановимся на этом? — ласково говорит Верховный маг Бруклина, поглаживая Охотника по бокам. Ему-то терять нечего, а вот голубоглазому — есть, так что узнать его мнение маг считает просто обязательным действием. Не дай Ангел, чтобы на утро его любимый нефилим сожалел о том, что сделал. — Нет, — Александр уверенно отвечает, пугая этим даже самого себя. — Я хочу продолжения, Магнус. Просто... о, Ангел, просто, черт возьми, сделай это, окей? Потому что я на все сто процентов уверен, что ты должен быть моим первым, никто другой, потому что я любл... Бейн не дает ему договорить, жарко целуя. Если уж его любимый решился на такую речь в такой момент, то, видимо, он готов к этому. Магнус не может сдержаться от счастливой улыбки прямо в поцелуй. Он снова отстраняется, щелкает пальцами, и в его руках оказываются небольшая упаковка и тюбик. Александру плевать, заплатил ли его парень на этот раз, так что он просто смотрит своими потрясающими синими глазами прямо в желто-зеленые глаза напротив и вдруг улыбается. Маг наклоняется, запечатлевая очередной поцелуй на губах Алека, осторожно при этом проводя рукой вниз по спине и касаясь ягодиц нефилима. Маг отстраняется на мгновение, улыбается — сладко и развратно — а потом сжимает в ладонях упругие ягодицы, слушая очередной стон Алека. Тот заливается краской ("Как очаровательно", — думает Бейн в этот момент, но продолжает свои действия). Магнус едва двигает кистью, легко надавливает одним пальцем на тугое колечко мышц, проникает им внутрь буквально на сантиметр и почти незаметно двигает. Нефилим давится вдохом, когда маг делает еще несколько движений. Спустя мгновение, он добавляет второй палец, отчего Алек неуютно дергается на кровати. — Расслабься, Александр, — он проходится языком по шее, чуть усмехаясь. — Это всего лишь я. Маг продолжает прикасаться нежными поцелуями к плечам, груди и соскам, одновременно с этим добавляя третий палец. Пальцы тяжело входят, но Магнус оставляет поцелуи на подтянутом животе и груди, и нефилим расслабляется, позволяя Бейну уверенно скользить пальцами внутри него. Несколько движений, и Александр вдруг стонет — низко и хрипло — и тяжело дышит. Верховный маг Бруклина улыбается, возвращаясь к губам своего нефилима, дарит ему глубокий поцелуй, не прекращая движений пальцами, а затем оставляет багровеющее пятнышко засоса на шее. — Я... Магнус... — проговаривает Лайтвуд, из-за чего маг отстраняется. — Я готов. Говорить Бейну дважды не нужно, он вытаскивает пальцы, смазывает свой член смазкой, закидывает ноги голубоглазого себе на плечи и осторожно касается головкой входа. Нефилим ерзает на кровати (достаточно нетерпеливо, уверен Магнус). Маг медленно входит - сантиметр за сантиметром - на половину, прислушиваясь к Алеку, но тот лишь кусает губы, молчит и кивает. Тогда маг делает глубокий толчок, входя на всю длину и ждет. Нефилим дышит тяжело, словно задыхается, но в его глазах горит такой огонь, что кажется, будто они черные. Алек снова кивает, закрывает глаза, отдаваясь ощущениям, и тогда Магнус делает первый толчок. Маг двигается медленно, почти что выходит из нефилима, а потом входит на всю длину, делает пару движений, меняет угол, снова толкается и слышит громкий стон Алека. Теперь двигается только так, меняя темп, ускоряя толчки, от чего стонет сам и практически плавится из-за будоражащих кровь стонов Алека. Тот не стесняется, громко выстанывает имя Бейна, лепечет какую-то ерунду, прикрывая глаза и оставляя царапины на спине Магнуса, когда он наклоняется, чтобы поцеловать Лайтвуда. Это не красиво, но страстно и так хорошо, что нефилим и маг буквально сливаются в одно целое. В комнате смешиваются два тяжелых дыхания, встречаются два потемневших взгляда, слышатся шлепки тел. Это длится не так долго, но для обоих — и мага, и нефилима — время тянется как густой мёд, они не могут насытиться друг другом. Магнус сбивается с темпа, просто хаотично двигает бедрами, входя глубоко и точно, потому что Алек ругается (Джейс никогда в это не поверит), опять что-то бормочет. Он входит снова и снова, кажется, будто в голове гудят сотни пчел, а Александр выгибается дугой, когда маг делает особенно сильный толчок, а потом шепчет: "Еще, еще, еще". Маг продолжает двигаться именно так: темп сбит, дыхание сбито, толчки сильные, резкие, без нежности и церемоний. Бейн чувствует, что уже почти на грани, оборачивает руку вокруг члена голубоглазого и двигает в такт своим беспорядочным толчкам. Буквально минута — и они кончают с громкими стонами. Магнус изливается внутрь Алека, думая о том, что это, собственно, не проблема, а мгновением позже нефилим кончает себе на живот. Александр чувствует мага в себе еще пару секунд, пока оба отходят от оргазма. Магнус осторожно выходит, откидывается на кровать рядом с Лайтвудом и с тяжелым вздохом произносит: — Я забыл. — Что? Что-то серьезное? — испуганно поворачивает к нему голову Алек, смотрит своими синими глазами, и Магнус не может сдержаться, чтобы не поцеловать его. — Да нет. Всего лишь презерватив, — маг хихикает, отчего нефилим толкает его в плечо (в силу своих возможностей). Идти в душ ни у одного, ни у второго просто нет сил, так что Бейн шевелит пальцами, что-то произносит, и Алек осознает, что они оба абсолютно чистые. Он устал, его разморило, и сон движется где-то на периферии сознания, так что Лайтвуд просто двигается ближе к Магнусу, обнимает его крепко-крепко и целует в плечо, в которое ранее стукнул. — Люблю твою магию, — уже засыпая, бормочет голубоглазый. — И тебя. Тебя больше. Спустя мгновение он уже спит, и Бейн обнимает в ответ своего нефилима, целует в макушку и ласково шепчет: "Я тебя тоже". И сам проваливается в сон.⭐🔥⭐🔥⭐
На следующее утро они оба оказываются в Институте около полудня, потому что приехал отец, и Алек не может игнорировать это, потому что теперь ему все равно — он любит и любим — и ему не страшно рассказать обо всем родителям. Магнуса он берет с собой в качестве поддержки, но тот лишь целует его, пока они идут по солнечным улицам Нью-Йорка, так что помощи от мага никакой. Хотя, на самом деле, Алек утром едва поднялся с кровати, потому что ноющая боль в пояснице и "твоей удивительной заднице, Александр" не давала покоя. Тогда Верховный маг Бруклина продемонстрировал свои силы и запустил в голубоглазого сноп голубых искр, звонко хохоча. Боль, кстати, ушла почти сразу. Александр держит Бейна за руку, когда они выходят к Маризе, Роберту и Изабель, стоящим около комнаты последней. — Мам, пап, Иззи, — улыбается нефилим, останавливаясь рядом с ними и не выпуская руки мага из своей ладони. — Куда ты ушел вчера? — без приветствия интересуется Мариза, смотря на сына. Тот пожимает плечами, мол, не моя вина, а потом безапелляционно произносит: — Я был дома. Ну знаешь, Бруклин, все дела. Там живет мой парень, хотел бы представить вам его, хотя вы уже знакомы. Магнус Бейн, мой парень. Мы встречаемся. Да, это серьезно. Нет, я не изменюсь. Да, я ваш сын. И да, на мне нет никаких заклинаний или проклятий, я делаю все по доброй воле, — Алек переводит дыхание, смотря то на родителей, то на возлюбленного, то на сестру, которая что-то строчит в телефоне. Он почти уверен, что она сообщает Джейсу, Клэри и всем, кого знает, о том, что только что произошло. Отец смотрит странным взглядом: в нем, как бы странно это не было, нет ненависти. Есть капля раздражения, будто его отвлекли от важного дела, немой вопрос и понимание. Алек, честное слово, в еще большем шоке, чем мог бы быть, ведь маг с ухмылкой смотрит на Роберта как бы говоря: "Я знаю, о ком ты думаешь". Нефилиму не до усмешек, он с удивлением обнаруживает себя в объятиях родителей. Это странно, потому что Александр подумать даже не мог, что Мариза и Роберт смогут понять и принять выбор своего сына. — Может быть не сразу, но мы сможем понять тебя и все... это. И всегда полностью поддержим тебя, — несмело говорит Мариза, выпуская сына из объятий. Она выглядит облегченной, но сравниться с Лайтвудом-младшим ей не получится — брюнет как будто скинул с плеч тяжелый камень На душе неожиданно становится легко и спокойно, и брюнет уверен, что Магнус выдыхает так же спокойно. Главное, что родители смогли, наконец, увидеть в своем сыне того, кем он был по-настоящему. Они смогли увидеть в Алеке Алека. — Я... пойму все это. Только не делай ему больно, маг. Я горжусь тобой, Алек, — неожиданно говорит отец, и Александр готов начать плясать, потому что он счастлив слышать это от отца, да и звучит это практически как благословение. В этот момент к ним подходят Джейс и Клэри, у обоих на губах улыбки и ни тени сожаления на лицах. Похоже, благодаря Изабель, они уже в курсе произошедшего. Магнус все еще немного в шоке от речи своего нефилима, так что он поворачивается к нему, собираясь сказать те самые слова, которые так часто звучали из его уст в последнее время, но его опережают. — Да-да, я знаю, я удивительный, — смеется Алек, на глазах у семьи забираясь в объятия Магнуса. Перефразировал уже типичную фразу Бейна, не больше, но как же довольно собой это звучит. Верховный маг Бруклина улыбается в ответ и вскоре улыбку подхватывают все. Да, Александр Лайтвуд, определенно, не перестанет удивлять своего мага. А тот, собственно, и не против.