Your death was never an option

У Магнето нет больше сил приходить на могилу к Профессору Икс. Основатель школы для одаренных детей имени Ксавье умер год тому назад. Погиб на глазах старого друга. Магнето не замечал резкие перемены в себе по мере жизни, но таким потрепанным и усталым он не чувствовал себя никогда. Время утекало сухим песком сквозь дрожащие пальцы, а жизнь без мутации больше не казалось такой долгой. Лекарство было даром лишь для тех, кто не смог смириться с судьбой превосходства над людьми. Бывший когда-то сверхсильным мутантом, Магнето, просто Эрик Лэншерр, сидел в парке, за одинокой игрой в шахматы. В это место приходили старики, пронесшие свою дружбу через половину и более столетия. Они говорили о своих семьях, друзьях, болезнях и молодости, которую они разделили на двоих. Эрик до боли в морщинистой ладони сжимал черную пешку, стараясь отвлечься от чужого счастья. Его у Лэншерра не было, а если и было, то в микродозах. Семья. Кажется, его дети связались с шайкой каких-то супергероев, оставляющих за собой сотни трупов. Дочь, вроде, примкнула к одному из главарей этой шайки. Сын, который всегда сбегал от опасности, не смог убежать от смерти. Печально. А как же Ч… Друзья. У Лэншерра не было друзей. Были напарники, коллеги, любовницы, знакомые, враги, завистники, почитатели, но не друзья. Печально. Но, а как же Ч… Молодость. Вся жизнь бывшего мутанта прошла в войнах. Сначала Вторая Мировая, потом Шоу, потом люди, потом еще раз люди, и еще раз десять люди. Но это были войны, так, пустяки. Главную войну он вел с Профессором Икс. Печально. Эта печаль в Эрике всасывалась в каждую клетку, делилась и множилась с каждым годом. Эрик Лэншерр делает ход черным слоном и выжидающе смотрит на доску, словно пустота сможет сыграть белыми фигурками. Однажды ему показалось, когда он хотел поставить себе белым королем шах и мат, что он накрыл своей ладонью чьи-то пальцы. Это видение развеялось внезапно начавшимся ливнем. Чарльз Ксавье играл белыми фигурами. Только белыми. Белый. Чистый. Словно эфемерное существо. У него была бледная кожа, из-за чего большие глаза и тонкие губы на его лице становились пятнами синего и красного цвета. Чарльз спал в белых пижамах, от чего, спросонья, взъерошенный словно воробей, походил на древнее языческое божество. Чарльз. Эрик почти рычал его имя. Ксавье это нравилось, в первое время он даже смущенно прятал взгляд в стакане скотча, когда во время партий Лэншерр называл его по имени. Румянец от смущения и алкоголя перетекал с щек к шее и прятался под воротником накрахмаленной рубашки. Эрик ухмылялся и растягивал гласную на имени Ксавье. Ча-арльз. Долгий первый слог и животный рык на втором. С юным профессором трудно было держать себя в руках, особенно когда он облизывал и кусал губы сотню раз за партию. Он никогда не поднимал голос без надобности, говорил четко и спокойно. Его кожа пахла дорогими духами и мылом, а от волос шел шлейф аромата хвойных деревьев. В нем все было до невозможного аккуратное и правильное. Чисто выбритое лицо, свежая глаженная одежда, подпиленные короткие ногти, аккуратные пальцы, веснушки на носу и плечах. Совершенство. Эрик помнит все как будто это было вчера. Ледяная вода, голос телепата в голове, поместье, поиски мутантов, Шоу, Куба, слезы Чарльза, хруст позвоночника, тюрьма, Париж, снова слезы Чарльза, а потом война, долгая. Убежать от своей судьбы не удавалось еще никому. Иногда Эрик думал, что сломал не только позвоночник Чарльза. После Кубы они виделись от силы раз в десять лет. Каждая их встреча сопровождалась дракой, ссорами, руганью, обвинениями и криками, а после дикой, животной страстью, которая поглощала изнутри и уносила подобно смертельной волне. С каждым разом в Чарльзе становилось все больше Профессора Икс, наделенного опытом и не доверяющий больше ни одному человеку и мутанту. Он шипел, разбивал костяшки о скулы Эрика, срывал голос от криков, из-за чего после мог лишь хрипеть имя Лэншерра, когда тот расстегивал его рубашку и зацеловывал шею. Чарльз до синяков сжимал плечи Эрика, царапался и кусался, стараясь оставить как можно больше следов. Один из таких остался на правой лопатке Эрика в виде длинной тонкой полоски шрама. Ксавье успокаивался и вновь становился тем юным профессором генетики, который не знал о ненависти и злобе к мутанту Эрику Лэншерру. Очаровательным, молодым и живым. После этого они валялись на кровати. Эрик перебирал длинные волосы Чарльза, а тот, шепотом, положив голову на грудь Лэншерра, говорил о том, что их война этого не стоит. Это не стоит того, Эрик. Это не стоит всех потерь, которые мы пережили. Чарльз был тем, кто светил Эрику, когда тот был один. Чарльз Ксавье был всем миром для Эрика Лэншерра. А мир никогда не был целью.