Кварцевый антрацит

В самый разгар рабочего дня, серого и мрачного, типичного, я плыл сквозь людей, как рыба, парящая в толще воды. Как рыба выпускал забавные пузырьки из округлого рта, был нем, глотал все то, что нагло лезло в рот, переваривал, внезапно заметил, что основное действие моей жизни приходит на переваривание чего-то. Как у рыбы. Ладно, я почти расслаблен, почти не замечаю скопление уродских унылых лиц вокруг. Я плыву. Плыву в сине-умиротворяющем теплом океане, перебираясь сквозь легкую волновую рябь, покрывающую водяное полотно. От воды тяжелеют волосы, тяжелеет голова, я погружаюсь все больше, растворяюсь в соленой воде, мысли уходят прочь, я не чувствую своего тела, не могу ни о чем подумать. Я спокоен. Раз-два. Три-четыре. Пять-шесть. Люди все дальше от меня, они либо на самом дне океана, либо мельтешат на суше, боятся намочить одежду. Боятся намочить одежду, которая высохнет через двадцать минут на палящем солнце. Боятся воды, боятся высоты, боятся серьезных разговоров и обязанностей. Люди. Лю-ди. Прекрасные неординарные творения, созданные для любви, для комфорта, для субботней уборки и холодного пива. Я здесь. Далеко от них. Не боюсь. Смотрю в небо, утопающее в солнечном свете, благодарю кого-то за воду, за океан, за маленьких рыб, плавающих рядом, бьющих меня по худой ноге острыми плавниками, благодарю за иное сознание и за родительскую нелюбовь, приучившую меня действовать в одиночку. Кажется, я дышу через раз, задыхаюсь от воды, растворяюсь, становлюсь частью сводящего с ума морского безмолвия и душераздирающего спокойствия. Вода заполняет желудок, соль разъедает кожу, ноги немеют. Не оглядывайся, я изучил вдоль и поперек твое лицо, в чертах которого запаяна вся твоя жизнь, все твои друзья, в компанию которых тебя занесло в девятнадцать, все твои совместные семейные ужины и горькие разочарования, приправленные мыслью о хорошем полученном опыте. Ты действительно можешь не оглядываться. Кому понравится смотреть на утопленника? ______ - Очнись! – Патрик дернул меня за плечо с такой силой, что мне ничего не оставалось, как…очнуться, - мужик, что за дела? - Что? - Ты что, серьезно все вот это? – он развел руками, выплескивая чрезмерную эмоциональность в виде негодования по поводу прописанной белой дорожки на рабочем столе. - Ангельская пыль, чувак, - я с издевкой посмотрел на него, как бы давая понять, что мы - команда, эдакие ребята из одного кружка по интересам. - Ну, ты ведь понимаешь, что нельзя оставлять кокс на рабочем столе и уходить в свою голову с концами? - Брось, чувак, сюда заходят разве что навалять мне за невыполнение плана. А бывает это, собственно, редко, потому что дерьмовым коксом я не закупаюсь, ты знаешь. - Так вот оно что, - улыбаясь, Патрик сел на край стола и стал елозить банковской картой по дорожке, разделяя ее на две, - залог твоей продуктивности заключается в качественном кокаине. Так? - Ага, а еще в грязном ошеломляющем пореве с твоей женой, друг. - А вот сейчас заткнись, иначе схватишь по своей мордашке. Пока я приходил в себя, пытаясь вспомнить все то, что со мной произошло в последние три-четыре часа, Патрик прибирался на моем столе, разгребал грязную одежду и коробки с ненужной документацией. Закончив с уборкой, он развалился на кресле и прикончил дорожку поменьше. - Это однозначно лучше, чем то, что было пару недель назад. - Лучше и дороже на пару сотен, - я сел напротив него, рассматривая лицо в деталях, вглядываясь в остекленевшие глаза. – Ну и зрачки! - Большие? – Патрик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вид был такой, словно перед тобой вовсе не друг, а подтаивающее мороженое. – Да и черт с ними, со зрачками. Главное, мозг расслабляет, что надо. Номерком поделишься? - Расслабляет, да, - я пытался сосредоточиться, чтобы выйти из состояния апатии, преследуемой меня после каждой закидки, но все мое тело охватила невозможная ломота и озноб, - но знаешь, это какой-то странный кокс. - Ты о чем? - Не могу перестать думать о рыбах.