Замкнутые пространства

«А тишина здесь действительно гнетущая», — подумал Гарри, лежащий на тонком матрасе, сшитом из старых тряпок. Запах плесени и застоявшейся воды в холодном темном гроте заметно усиливалось днем, когда лучи солнца разогревали поверхность озера, откуда лениво поднимался тёплый воздух. Гарри резко втянул воздух и слегка поморщился, ничего приятного в этом аромате не было. Так пахла умирающая природа, так пах он сам. После нескольких дней заточения, кожа стала такой же бледной как тонкие нити плесневелого гриба на гладких камнях. «Интересно, почему плесень не соскальзывает вниз, как она держится», — отвлечённо рассуждал Гарри, стараясь отвлечься от чувства обречённости и всепоглощающего отчаяния узника в персональной темнице. В личном варианте ада. Сколько времени прошло Гарри не мог понять. Здесь в пещере всегда темно, тихо и ничего не меняется. Гарри всегда чувствовал себя взаперти. Чулан под лестницей, спальня Гриффиндора, маленькая комнатка на чердаке, «Нора» Уизли, опять Хогвартс, василиск в Тайной Комнате… Везде были замкнутые пространства: пыльные классы Хогвартса, низкие своды подземелий. Детство в чулане под лестницей. Только квиддич был настоящей отдушиной для него. Лететь на метле, щурясь от солнца, выискивая снитч в безднной синеве неба, видеть золотой отблеск снитча на фоне облаков или на фоне разноцветных трибун с болельщиками, или очень близко к земле, совершая пикруя в финт Вронского, чтобы отвлечь другого ловца. Гарри представил солнце, летящее на огромной сторости сквозь чёрное полотно галактики. Вдруг безликий дементор схватил солнце костлявыми пальцами и проглотил его, а серо-зелёная трибуна с полусгнившими мертвецами стонала и хрипела, в пустых глазницах прорастала светло-коричневая плесень. «Вот я и попался, игра окончена, наследник Слизерина победил меня». Волдеморт научился летать по-настоящему без метлы, но крыльев у него никогда не будет. «Куда теперь спрятаться от холода, если больше нет солнца?» — пробормотал Гарри, он начал озвучивать свои мысли от одиночества. Кожа потрескалась от влаги и кровоточила. Гарри согревал озябшие руки своим дыханием. Вдруг Гарри услышал шуршание и стук маленьких лапок о камни. Серая крыса карабкалась по стене. Желудок три дня урчал от голода. Последний раз Гарри ел кусок свиной шкуры, которую бросили Пожиратели Смерти со стола. Крыса дёргая острым носиком, обнюхивала Гарри, запрыгнув ему на плечи. Поймать бы крысу и съесть прямо сырой, но кандалы мешали пошевелиться. Суставы сводило судорогой. Крыса лизнула Гарри и вновь исчезла в глубине пещеры, в очень узкой трещине в полу. Голод и холод. Свернувшись калачиком, Гарри провалился в сон. Еда стала недоступной мечтой. Ему снилось Рождество в Хогвартсе, пирог с сахарной пудрой на столе и сливочное пиво. Хотя бы ломоть чёрного хлеба в хижине Хагрида или даже подгорелые макароны без масла, которые ему положит тётя Петунья. Прогорклые, после них хочется пить, смывая послевкусие. Гарри слизывал мутую воду с камней, шершавый мох щекотал язык и губы. Из воспоминаний Гарри Поттера исчезли и дом Дурслей, и длинный стол в Большом зале Хогвартса, и пыльные комнаты особняка семейства Блэк, и даже он сам, казалось, растворился в мутной воде, стекающей по стенам пещеры. Восприятие сосредоточилось в одной точке, в высокой фигуре Волдеморта, возвышающейся над ним, пленником. Впервые в жизни Гарри сожалел, что отправился в магическую часть Великобритании вместе с Хагридом, как жаль что не остался в безопасном доме тёти Петуньи, вдалеке от реальных опасностей. Когда-то давно держа в руках волшебную палочку, Гарри думал о зависти. Живя рядом с Дадли, он завидовал его новым дорогим игрушкам и новой одежде, но теперь Гарри — это знаменитый Мальчик-Который-Выжил и ему теперь завидовал Драко Малфой, наследник богатой семьи, у которого было всё что он хотел. Где теперь Малфой Гарри не знал. Мутная вода. Усталость накатила и погрузила Гарри в сон, наполненный обрывками образов прежней предсказуемой жизни, простые школьные будни, одинаковые дни, одинаковые вечера в гостинной Гриффиндора, тренировки полётов, дементоры, падение в обволакивающую пустоту. Мягкая плесень, твёрдые камни. Слизь. Темнота. Гарри проклинал тот день, когда сбежал от Дурслей с Хагридом, да и вообще что родился волшебником. В воспоминаниях он лежал в той самоый лачуге на острове, вдруг дверь сорвалась с петель, но не Хагрид за ним пришёл. Волдеморт показался в проёме, чёрная мантия сливалась с ночным небом.  — Вставай, мальчишка — высокий красивый голос вступал в контраст со змеинными чертами лица. Проснулся Гарри от плеска воды. Волдеморт плыл в лодке по протоку.  — Поприветствуй меня как полагается — приказал Волдеморт, спрыгнув с лодки на каменный пол. Гарри медленно поднялся в полный рост и замотал головой как деревянный болванчик. Круцио! Гарри выгибался дугой, выворачивая суставы в кандалах, ошейник впивался в горло. Царапал кожу о камни. Вдруг боль прекратилась, но тело всё ещё ныло. Кандалы были сняты, но ошейник остался на месте. Гарри потерял сознание.