Шаги в темноте

      Концерт за концертом… Выступления… Подготовка к камбэку… Индивидуальное расписание… За всей этой суматохой никто не замечал всего, что творилось на душе у Джехвана. Хотя он и сам старался не показывать. Всегда такой жизнерадостный, веселый и шумный, он продолжал улыбаться камерам и своим одногруппникам, не подавая виду, что у него есть повод для грусти. А он был.       Как-то неожиданно для него, незаметно, тот, кто вдохновлял его, баловал и лелеял, стал отдаляться. Нет, он продолжал обнимать его при любой возможности, но его объятия больше не были такими жаркими, как раньше. Он касался Джехвана, когда мог, но эти касания утратили тепло. А улыбка.. Она погасла. Чувства угасли. Кен с болью начинал осознавать это. Рави больше не любил его, как раньше. В чем была причина? Возможно в Лео, который после совместных выступлений стал близок с Воншиком. Возможно в том, что Рави полностью погрузился в музыку, забыв обо всем. А может, он просто устал играться с Джехваном.       Кен всегда знал, что этот день настанет. Он не верил, что для Воншика это серьезно. В их отношениях инициатором всегда был Рави, но теперь именно он подавал все так, как будто мгновения, проведенные вместе, были лишь шуткой. И вот сейчас шутка закончилась.       Джехвану было больно. Ведь для него все было серьезно. Если это был всего лишь сон, то Кен желал, чтобы этот сон длился вечно. Но, увы, желания чаще всего остаются лишь желаниями. И приходилось, стиснув зубы, идти дальше. Благо, никто даже не замечал, что творится на душе у всегда шумного и веселого Кена. Ему так казалось.       Джехван любил те минуты, как сейчас, когда ему удавалось побыть наедине с собой. Тогда можно было не притворяться. Можно было просто разобраться с мыслями, которые он отодвигал как можно дальше. Не нужно было насильно улыбаться, не нужно было сдерживать слезы.       Дома было тихо. Все разбежались, и Кену выпала возможность спокойно посмотреть телевизор в общей комнате, но тот так и остался не включенным. Джехван сидел на диване, обняв подушку, и просто плакал. Уже стемнело, но Кен не отдавал отчета времени. Слезы все текли и текли, и ему хотелось вырвать сердце, которое ныло от боли. Сгорало от неразделенных чувств.       Неожиданные шаги в темноте застали его врасплох, и в следующую секунду Кен оказался в крепких тисках объятий.       - Не плачь, хён. — Жаркое дыхание Санхёка обожгло Кену ухо, нужно было отстраниться, но он так устал и так нуждался в поддержке, что просто прижался к широкой груди младшего. — Не нужно плакать. Твои слезы причиняют мне боль.       Объятия стали еще крепче, и Кен почувствовал прикосновение губ Хёка к своей шее. Это было неправильно, но… Но Хёк безнаказанно продолжил свои шалости, прокладывая поцелуями путь от шеи к губам Кена. Джехван подался вперед, поймав своими губами губы младшего. Поцелуй Хёка был долгим, нежным и подарил Кену неожиданное спокойствие. Оторвавшись от губ младшего, Джехван прижался к Хёку, уткнувшись носом в его шею. Как было бы здорово, если бы на месте мелкого был Рави. Так было бы правильнее. Но Воншик лишь все больше причинял боль, а с Хёком так спокойно.       - Хён.. — голос младшего был прерывистый, как будто он тоже готов был заплакать. — Никогда не плачь, хён. Видеть твои страдания так больно. Пусть ты и не обращаешь на меня внимания, но я люблю тебя. Очень люблю.. Поэтому не плачь..       Кен ничего не ответил. Он еще крепче прижался к младшему, стараясь избавиться от мыслей и чувств. Было так спокойно и хорошо в крепких объятиях Санхёка.       Утром Кен проснулся в своей постели. Он был сам и не помнил, как здесь очутился. Наверное, он уснул, и Хёк перетащил его. Как он только умудрился?       Ну что ж, нужно было выходить и снова становиться жизнерадостным Джанни, и Кен, натянув улыбку, направился на кухню. Ничего не меняется в этой жизни.       Заспанный Воншик, увидев Джехвана крепко обнял его, попутно жалуясь, что писал песню в студии до утра.. Тэгун был наедине с кофе и, казалось, не замечал их обоих. Возможно, это только казалось. Хакен что-то готовил, обсуждая с Хёком процесс. Кен пытался поймать взгляд младшего, но тот смотрел куда угодно, только не на обнимающуюся парочку. Казалось, он готов расплакаться. «Я люблю тебя… Очень люблю…», — пронеслось в голове Джехвана. Кен отстранился, вызвав удивление Рави. «Жизнь — запутанная и сложная штука», — подумалось Джехвану: Хёк его любит, он любит Рави, Рави любит Лео, а Лео, наверное, любит только поесть. Интересно, сможет ли все усложниться еще больше. Кен понимал, что с каждым шагом он разрушает все, что было до этого, но ему уже было все равно. Пусть хоть кто-то будет счастлив. Он медленно подошел к Хёку и, широко улыбнувшись, обнял его.       - Доброе утро, Хёк. Как спалось?       Кажется, за спиной у Джехвана что-то разбилось, и он искренне надеялся, что причиной этому был Воншик…