Paper Plane

Sometimes I think sitting on trains Every stop I get to I'm clocking that game Everyone's a winner now we're making that fame Bonafide hustler making my name

Им слишком мало платят за всю ту боль, что они выдерживают раз за разом. Всё чаще на сенсорном экране телефона высвечивается сообщение о малом балансе, всё чаще приходится ущемлять себя в маленьких радостях — ведь даже пива попить нельзя вечерком, этих ста рублей может не хватить на оплату за квартиру, за еду... Они живут на птичьих правах: легальность игр в нереальности ещё не утверждена окончательно. Их жизнь слишком похожа на бумажный самолётик, который несёт игривый ветер перемен. Стоит ветру перестать их поддерживать — и они упадут. Они тренируются, тренируются действительно достойно и правильно, раз за разом отрабатывая привычные стратегии — да вот только вечно находятся те, кто сыгранней, талантливей, удачливей. Бешеный Эра с его привычкой не раздумывая бросаться в самую бойню и его верный Нотейл, расчётливый Пуппей и его команда (а помните детские книжки?), Альянс с их выверенной до миллисекунды стратегией... Одной зарплаты не хватает, да и спонсора урезают её каждый раз после провального турнира, не видя смысла поддерживать что-то, что и так разваливается. А они действительно разваливаются. Они вечно ссорятся, и каждая ссора начинается с попытки найти какой-то компромисс в надоевшем, набившем оскомину течении игры. Они в самом деле напоминают Икара: стоит им только взлететь чуть выше, как солнце нещадно подпаливает их восковые крылья. Идея ставить против себя совсем не нова. Ставят все, но поймали только его. Скандал раздувают как большой мыльный пузырь, по интернету эхом расходится «322». Теперь это часть его образа, которую нельзя вытравить никакой кислотой, сжечь щёлочью, прикрыть чем-то стыдливо, как инвалид прикрывает свои костлявые, тонкие ноги на коляске. Трель пришедших на счёт денег заставляет Соло кисло улыбнуться. Их бумажный Икар с подпаленными крыльями уходит в глубокое пике. *** — Роксы — победители шестой инты, — голос комментатора звучит слишком неуверенно, вопросительно, словно он сам ещё не верит в происходящее. Соло улыбается, разминает затёкшие плечи. Команда и сама не может поверить в иррациональное, неправильное, колющее внезапностью счастье, но скулы уже сводит от безумной радости. Их самолёт взлетает бумажным носом вверх.