Найти и потерять

В жизни каждого есть то, что кажется неизменным, что вроде было всегда и будет существовать дальше. Жителям Космо Каньона такой вечной константой казался Бугенхаген. Что говорить о молодёжи, если даже старшее поколение воспринимало его как само собой разумеющееся, словно бы он всегда был, есть и будет. Хотя если подумать, такое впечатление возникало не на пустом месте. Многие взрослые, у которых росли уже свои дети, а то и внуки, помнили себя несмышлёными малышами, а Дедушка был уже тогда. Он прожил целых сто тридцать лет, — немыслимый срок для человека, но никто никогда не задавался вопросом, никто никогда не удивлялся этому. Все просто воспринимали как данность. Но чудес не бывает, рано или поздно в Поток уходят все. Каньон осиротел. Опустело и стало неживым всё, во что он вкладывал себя: библиотека, лаборатория, обсерватория с законченной моделью звёздной системы Гайи. Казалось, что ушедшего оплакивают даже окружающие поселение красно-рыжие горы, даже неугасимый огонь на главной площади. Вместе с Бугенхагеном словно бы ушло что-то очень важное, поблёк мир, потускнели краски. Все растерялись, никто не знал, что делать дальше. За обеденным столом, у колодца, в продуктовой лавке, — везде вспыхивали разговоры о том, что же ждёт городок учёных? Люди обсуждали, спорили, строили предположения, кто же займёт место Бугенхагена? Кто сможет сохранить Каньон? Шин-ра, конечно, больше нет, но она воспринималась как известное зло, с которым знали, как бороться, а вот что придёт ей на смену? Каньон шумел, гудел, перешёптывался, искал варианты, и все как один жалели, что последний ученик Дедушки сошёл с ума, а ведь какой талантливый парень рос! Сейчас бы в самый раз учителя заменил. *** Эльфи потерянно ходила по комнате. Кажется, вчера это было, и даже вокруг практически ничего не изменилось: те же массивные металлические и деревянные стеллажи под потолок (а потолки тут очень-очень высокие), ведь Дедушка собрал чуть ли не крупнейшую частную библиотеку. Те же каменные стены с россыпью узоров, когда-то считавшимися магическими и ритуальными, а сейчас ставшие просто украшением (хотя для Бугенхагена они сохранили своё прежнее значение). Те же столы, стулья, кресла с потускневшей обивкой. Не вчера ли именно вот здесь, забравшись с ногами именно вот в эти кресла, они слушали о Планете, о Потоке Жизни, о Сетра, о Бедствии с небес? «Не вчера, — подсказывает память. — Много лет назад» — а Эльфи как наяву видит седого старика, цитирующего древние легенды на память, мальчика-подростка в узких очках, внимательно слушающего своего учителя, и маленькую девочку, так же жадно впитывающую каждое слово. Она, привыкшая к смерти и потерям, до сих пор не могла поверить. Даже для неё, так немного прожившей в Каньоне, Дедушка стал очень важной и основообразующей частью мира. Именно он помог маленькой, напуганной, измученной девочке справиться с пугающими воспоминаниями. Он и Фухито. Эльфи оперлась на пыльный подоконник. Нетрудно заметить, что лабораторию и библиотеку уже давно никто не посещал. Да и кому было приходить? Дедушка последние годы занимался обсерваторией и моделью звёздной системы Гайи, своей давней мечтой и одним из лучших проектов. Бывший лидер уже успела увидеть её в действии. В законченном виде модель потрясала воображение, с трудом подбирались слова, чтобы выразить восторг перед открывшимся зрелищем, проще было показать. Казалось, что словно стоишь в космосе в окружении звёзд, вокруг тебя вертится Гайя с её луной и солнцем, а ты смотришь на них свысока, как могли бы смотреть боги или демиурги. Последняя мысль заставила горько усмехнуться. Вот и Фухито, наверное, вообразил себя таким вот всемогущим божеством. Последний ученик Дедушки, её спаситель, её первый заместитель, её некогда лучший друг Фухито. Предавший, обезумевший, чуть не погубивший их всех Фухито. Да, не вчера… Сколько же лет прошло с того дня? Уже и не вспомнить. Эльфи подошла к высоким полкам. «А разделители раньше стояли картонные. Кто же их заменил?» — подумала девушка, читая надпись на тонком цветном пластике. Фольклор — сказки, легенды, мифы, песни со всех уголков Гайи. Разноцветные обложки: от старых, неоднократно чиненных (некоторым книгам не одно столетие) до ярких, новых, из изданий последних лет, до сих пор терпко пахнущих типографской краской. Отдельно — целая серия в бело-зелёных обложках, написанная учениками Дедушки, что разъехались по другим городам и материкам. Взгляд заскользил по корешкам: «Верования Космо Каньона», «Мифология Вутая», «Легенды Северного континента»… Последнюю она, кажется, не читала. По крайней мере, не могла вспомнить. Эльфи сняла книгу с полки и отодвинула стоящий за спиной стул. Удобно, когда столы рядом. По привычке хотела откинуть плащ, да вовремя вспомнила, что уже больше полугода носит традиционные каньонские рубаху и штаны. А книга была как книга: немного потрёпанная, но аккуратно подклеенная, с чернильным пятном на обложке и затёртыми уголками и явно ранее командиром не виденная. Вроде ничего необычного, в любой библиотеке таких по десятке на дюжину. А стоило раскрыть, как первая страница тут же преподнесла сюрприз. В левом верхнем углу округлым, неаккуратным детским почерком было написано: «Фухито» и дата. Чернила выцвели, поблекли. Наверное, когда-то они были синими, теперь же казались тускло-голубыми. Неудивительно. Судя по дате, заместителю в тот день едва исполнилось семь лет. И как же непохожа эта неровная, с ложащимися в разные стороны буквами надпись на мелкую, нечитаемую вязь, которой Фухито писал отчёты и донесения, регулярно ложащиеся ей на стол во времена их бурной деятельности против Корпорации. Читать Эльфи уже не смогла. Положила книгу на стол и закрыла глаза, борясь с накатившими воспоминаниями. Она бы и рада была запретить себе помнить, да не получалось. Слишком много зацепок, волей-неволей скользнёшь по ним мыслью ли, взглядом, а памяти того и надо — тут же что-нибудь да подбросит. Да и забудешь, как же! В Каньоне всё начиналось: и сопротивление как таковое, и её новая жизнь. Из Каньона много лет пытались достучаться до всего мира, донести информацию об опасности мако-реакторов. Из Каньона, ничего не добившись словами, ушли на войну. В носу предательски защипало. Уходили все вместе — она сама, Фухито и Ширс — да ещё Дедушка поддерживал, хоть и не радовало, а только огорчало старика их желание воевать. А вернулась она одна: первый убит Турками, второй пропал без вести и те же самые ТУРКи его найти не могут, а Бугенхаген умер. Эльфи стёрла скопившиеся в уголках глаз слёзы. Каньон и для неё когда-то стал домом, а теперь этот дом опустел, его покинули все те, кто был ей дорог. Зато появился отец — забытый, ставший чужим, которого нужно заново узнавать и с которым нужно заново строить отношения. И ни его, ни её вины в этом отчуждении нет. Лаборатории дедушки Ходжо, знаете ли, кому угодно память отобьют. И тебе ещё очень повезёт, если только амнезией отделаешься да живым оттуда выберешься. И то таких примеров на всю Гайю — она сама да Клауд Страйф, что принял командование над осколком некогда многочисленной организации и продолжил их дело. С блеском, надо сказать. Корпорации Шин-ра больше не существует. — Так и думал, что ты здесь. — Эльфи настолько выпала из реальности, уставившись взглядом в одну точку, что не заметила, как в библиотеку вошёл отец. Девушка повернулась к Верудо и попыталась улыбнуться. Не получилось. Как не получалось переступить через себя и назвать его «папой». Впрочем, он тоже запинался, обращаясь к ней по имени. — Что случилось? — Ничего. Просто… просто вспоминала кое-что и думала… о разном. — Эльфи не хотелось сейчас откровенно говорить о своём состоянии. Горечь от потери Бугенхагена отец поймёт, а вот Фухито у него костью в горле. — Заместителя своего? — глупо было надеяться на то, внимательный и дотошный глава Департамента Административных Расследований не заметит книгу. ТУРКи бывшими не бывают. — И его тоже. Верудо присел рядом и внимательно посмотрел на раскрытую книгу. Он молчал несколько минут, хмурясь и обдумывая, что же сказать. Общение с дочерью шло нелегко: Эльфи очень хорошо умела налаживать глухую стену, разбивающую все его благие намерения в прах. А ему легко ли? Верудо помнил дочь маленькой девочкой, улыбающейся и беззаботной Фелицией, считал её погибшей в Кальме, а она, оказывается, выжила, выросла и добавила ему седых волос, став лидером Лавины. А уж последние три года и та адская каша, заваренная её первым заместителем… Верудо вздохнул. — Знаешь, когда Департамент ещё гонялся за Лавиной по всей планете, мне очень хотелось удавить Фухито собственными руками за всё хорошее. За Воронов особенно. За то, что он выкрал и чуть не сделал носителем Циркониада тебя, я бы его убивал долго и мучительно, попадись он в мои руки. Но за одно я ему всё-таки благодарен. — Эльфи не смогла сдержать удивления: отец благодарен Фухито?! — за то, что он спас тебя после Нибельхейма и берёг все эти годы до Корела. Будучи ТУРКом, я не очень-то жаловал Каньон, поскольку здесь формировалось антишинровское движение. Но я благодарен Бугенхагену за то, он заменил тебе отца и помог справиться с вынесенным из лабораторий. — Он был моей семьёй. Как и Фухито. Как и Лавина. Как и твои ученики для тебя. — Эльфи старалась говорить спокойно, только голос всё равно дрожал. — Я тоже твоя семья. Как и ты моя. — Верудо смотрел дочери прямо в глаза. — Может быть, попробуем начать всё сначала? — Давай попробуем… — небольшая заминка, усилие над собой. — Папа.