Только не уходи

      "А мы уже пришли..."       В глазах начало темнеть, сознание покидало меня...       Мысли, как в карусели мозга, после которой тянет тошнить. Циклы за циклами - становится всё хуже. Но я не знаю, что это за циклы и кто всё это устроил. Быть может, всего лишь ошалевший от скуки и бессонницы мозг, вряд ли какие-то высшие инстанции или секретные правительственные службы.       Всё теперь как в тумане. Лето и солнце прошлого посреди холодной зимы настоящего. Место, мой дом, куда я вернулся после семи дней поисков выхода - спонтанно поверив какому-то голосу - а теперь оно стало пустым. Да и было ли иначе?       Отчего-то мне кажется, что я всё испортил. Что делал - всё должно было пойти иначе. Но уже даже не помню, что там происходило. Не помню лица тех девушек. Не помню своих мыслей в ту неделю, что провёл там, пока здесь не прошло и дня. Но помню про циклы, хотя не должен о них ничего знать. Всё смешалось в памяти отрывками, где не было лиц и имён, даже образов никаких не осталось. И я пытаюсь, пытаюсь вспомнить, но не могу. Осталась лишь чья-то странная усмешка... или оскал? Каждый цикл - иначе. Каждый... но я выбрался. Знать бы только, ради чего? Чтобы вот так вот продолжать лежать на не заправленной кровати, не отводя взгляда от мерцающего во тьме экрана монитора? Она бы не позволила, если... А кто - она?       Мучительные попытки вспомнить не дали результатов. Почему я помню то, что мне совершенно не нужно? Как во взрослой жизни наизусть помнить все алгебраические теоремы и уметь их применять в решении математических задач - круто, но абсолютно бесполезно. А сейчас я бы душу отдал, чтобы вернуться туда и всё исправить. Помочь им там, где нужно.       Хоть полы подметать...       В комнате такой беспорядок, а чувствую, что не хватает тут чего-то очень важного, без чего весь этот хаос не имеет никакого смысла. Тут не хватает человека. Не хватает меня. Я - его создатель, но смотрю вокруг и не вижу главного - зачем хаос нужен здесь, если его никто больше не увидит? Что, заснять на камеру и выложить в сеть со смешными и безумными комментариями, вытащить душу из комнаты лишь ради того, чтобы показать хоть кому-нибудь еще свой личный и неповторимый хаос? Нет, это все не то.       Жизнь теряет всякий смысл, если у тебя нет кого-то, кому ты можешь хоть что-нибудь посвятить или показать, или сделать. Жизнь больше не кажется такой прекрасной после осознания своей личностной, душевной ущербности. Интерес к ней пропадает, а кончать с собой - мало желания. Резать надо вдоль... Откуда это? Почему так щемит в сердце, и кажется, что ничего больше не станет нормально?       Да и что может быть нормальным во мне?       Человек сидит целыми днями в замкнутом пространстве своего личного убежища и, не смыкая глаз, пялится в опостылевший экран монитора с имиджбордами и прочими ненужными в нормальной жизни вещами. Мы все: я и такие, как я - все мы тяжело больны. Все страдаем от того, чего на самом деле нет, всё происходит в наших головах, мы сами себе враги. Живет себе человек спокойно, а потом подсаживается к компьютеру и попадает прямиком в силки этой зависимости. Паук самосознания плетёт свои личные паутины и заставляет человека в них плясать, как марионетку, делая видимость каких-то усилий с его стороны, хотя на деле всё это лишь фикция. Но бывает так, что марионетка оглядывается по сторонам и видит кукловода, что тянет за ниточки, ведя бедную игрушку в пропасть. Кукла все видит и понимает, но ничего не делает, человек становится просто куклой. Вот когда происходит с человеком такое, в мире становится на одного Семёна больше.       Я теперь просто хочу закрыть глаза, чтобы увидеть хоть что-то снова из той реальности. Но сколько не пытаюсь, слышу лишь зловеще-ехидное: "А мы уже пришли". Я пытался... я хоть что-то сделал в тот момент, когда меня обступила тьма? Не помню. Но ведь были какие-то циклы, всё повторялось десятки и сотни раз, словно всегда я был другим, не тем Семёном, что в первый раз, какой я есть на самом деле. Даже ощущения от этих частичек памяти совершенно разные: тут я едва не кричу от ужаса и тут же безразлично прохожу мимо, уводя кого-то в дом. Но как только пытаюсь различить детали, мой мозг словно парализует, заставляя перестать пытаться, смириться с потерей и забыть обо всём. Но я так не могу! Это нечестно! Заставить меня пережить всё это, показать столько всего, почувствовать себя вновь живым, а потом просто отобрать воспоминания, словно ничего не было. Это слишком жестоко. Слишком неправильно, я не могу измениться из-за пережитого, не имея воспоминаний о прошедших днях. Циклах. Не могу, это невозможно только с мимолетными ощущениями, никак!       Ярость снова сменяется апатией. А что я могу сделать? Восстановиться в институте или начать писать фантастические книги о том, чего не помню? Или я встречу какую-нибудь из пионерок в реальности и у нас всё будет прекрасно, "жили долго и счастливо", хэппи-энд и грустная музыка прощания со сказкой в титрах? Да кто в наше время может верить в такое? Разве что я сам, нелюдимый хикки-тормоз с панической боязнью перемен в самом себе и общения с другими людьми. Остается вновь закрыться в себе и ждать чуда, словно ничего не произошло, никто меня не любил, и никто не умер... Умер? Мог я что-нибудь изменить? Если бы мог туда вернуться...       Я вскочил на кровати. Быть может и есть шанс вернуться туда? Как-то же я попал в... точно, автобус 410! Нужно попытаться - если и правда получится, и я вернусь...       Рывком встал с постели - уже в нужной одежде, я даже не заметил что спал в ней - помчался в коридор. У меня есть цель. Быть может, кратковременная, моё несуществующее плацебо, но сейчас - более чем нужная мне возможность воплотить желание в реальность, пусть даже всё это окажется ложной надеждой. Я вернусь или сдохну с тоски, выбор небольшой, а попытаться стоит.       Ключ провернулся в замке дважды, я потянул ручку вниз, дверь открылась, а в глаза начал бить яркий, почти обжигающий свет. Инстинктивно прикрыл глаза рукой от палящего солнца, лица коснулся тёплый летний ветерок, ушей - стрёкот насекомых с шумом древесных крон и щебетанием птиц. Я опустил руку, щурясь на дневное светило, из глаз непроизвольно пошли слезы. Мне так захотелось плакать, просто лить слезы, забыв о своей жизни там, в хаосе своей квартиры, чтобы остаться тут, в этом лете. Пусть оно не кончается.       Я сделал шаг за порог. Под старым ботинком сухо хрустнул гравий на обочине. Мой затуманенный слезами взгляд блуждал по округе, не в силах охватить всё вокруг. Линии электропередач - те самые, как в день приезда в каждом новом цикле, но слишком далеко, чтобы слышать их низкое гудение. Узкие лесополосы вдоль дороги, за которыми простираются бесконечные, как это лето, золотисто-зелёные поля с колышущейся на ветру травой. Над дорогой стлалась пелена жара, мешая видеть дальше нескольких километров. В своей теплой не по погоде одежде мне становилось все труднее концентрировать взгляд. Мне даже показалось...       Я быстро отвернулся обратно к двери, из которой теперь уже много приятней тянуло прохладой. Этого не может быть. Я сошел с ума или действительно вернулся туда, откуда так давно - насколько давно? - хотел выбраться, считая это место своим личным адом? Но и моя комната - тоже ад, так есть ли мне разница в выборе? Что если я ошибаюсь, и любой мой выбор ведет к лучшему, а не наоборот? И та, что стоит теперь сзади меня, даст мне надежду?       Сколько я сделал неправильно, сколько еще сделаю - во многом мне нет оправдания. Слабый и напуганный возможностями ребёнок, так и жаждущий закрыться обратно в свой кокон той же гусеницей, а не мотыльком, что летит к свету. Крылья, опаленные жаром, сморщатся и сгинут, маленькое насекомое медленно-медленно кружится и падает на землю, где и гибнет под ногами идущей, не разбирая дороги, Жизни. Я боюсь этого. Поверить в надежду, открыться ей и умереть в страданиях от жестокого удара под дых, ломающего кости и пронзающего всё внутри. Мы ведь все боимся боли, а не смерти. И я не хочу почувствовать всё снова. Лучше уж просто стоять спиной к желаемому, веря, что так она не исчезнет, девушка останется со мной. Она должна...       Так не хочу оборачиваться, ведь она сгинет тут же. Её лицо я не разглядел, солнце и слезы мешали различить детали, невозможно было понять, кто же она, эта неведомая пионерка. Я смотрел на стоящую одиноко на дороге открытую дверь в мою жизнь, смотрел и не видел там ничего того, за что стоит держаться, ради чего можно пожертвовать собой или что можно любить по-настоящему. В лицо приятно дует ветерок из квартиры, спину нещадно обжигает солнце другого мира. Впереди - застой и скука, грустная, но своя, настоящая жизнь, за которую не хочется драться. Позади и вокруг - лето, пионерка, тепло и солнце неизвестности советских реалий, радость, счастье... но настоящее ли?       Как это узнать? Бред ли все происходящее, а я в коме, мне всё это снится, автобус 410 попал в аварию пока я спал на потрескавшемся сиденье тем вечером холодной зимы своей жизни?       Она прямо позади меня. Слышу ее тихое дыхание, пионерка ждет моего выбора, а я не знаю, что мне решить. Вдруг, если я останусь тут, закрою скрипучую дверь в свою квартиру - умру в настоящей жизни? А если вернусь, брошу тут пионерку - проснусь покалеченный в больничной палате, а рядом снова не будет никого, кто мог бы мне быть дорог.       Никчемный и ненужный Семён, такой же ненужный, как и тысячи других людей во всем мире - и я могу выбрать, могу решить свою судьбу. Чёрт, мне ведь нужно не так уж много. Слова словно сами приходят ко мне, и говорим мы оба, как единое целое:       - Просто будь со мной. Просто держи меня за руку, как когда-то. Не дай мне убить себя. Не дай мне погибнуть. Мне не нужно ничего, кроме тебя рядом. Я теперь знаю, что мне нужно. Кто мне нужен. Будь со мной. И держись за меня крепче.       Не оборачиваясь, я схватил пионерку за руку, тёплую и сухую, такую приятную на ощупь, и рванулся вместе с девушкой в прохладную свежесть квартиры. Я выбрал.       Будь что будет.