***
Перун, которого древние греки называли Зевсом, созвав всех остальных богов, сказал им: — Смертные отступились от нас, забыв своих богов ради Назарянина, также называвшегося Элаем, и выдумав миф, будто мы все умерли, но мы живы и наблюдаем за ними. Мне, как отцу богов и людей, тягостно наблюдать за происходящим. Жители того городка даже не представляют, с какой страшной силой они столкнулись! Слуги Дахока с помощью крови юных дев хотят пробудить своего бога, который принесет в мир разрушение и хаос, но мы не можем допустить этого. Я дам людям защитника в лице моего сына, Геракла, который будет воскрешен из мертвых. — В твоих словах есть истина, отец, — проговорила богиня мудрости Афина, —, но это будет нарушением законов мироздания, которым следуем и мы, боги. Геракл уже восставал из мертвых… и не один раз. — Это так, но сейчас как раз тот случай, когда нужно нарушить закон, иначе падет само мироздание. Сказав так, Зевс приступил к воплощению своего замысла в жизнь. …Длинноволосый гигант с ясными глазами ребенка стоял перед собранием богов, удивленный тем, что снова жив и видит их перед собой. — Сын мой, смертным нужна твоя помощь, и поэтому ты здесь… — начал Громовержец. — Что произошло? — спросил Геракл, для которого беды смертных людей были его бедами. — Дахок… — Снова он? Мы с Иолаем ведь одолели его! — Это так, но приспешники бога тьмы вновь подняли головы и хотят привести его в этот мир. — Всего-то приспешники? — презрительно улыбнулся Геракл. — Если мы с другом победили их бога, то с ними, тем более, справимся. Но где Иолай? Почему ты не воскресил и его? — Не нужно воскрешать того, кто уже жив, — многозначительно ответил Зевс. — О чем ты, отец? — Смертные сами вернули его к жизни… и его самого, и его жену — царицу. — Значит, Иолай и Небьюла живы? Где же они сейчас? — Смотри… Зевс дал увидеть сыну все, что сделали с Иолаем, называвшимся теперь Ильей, и с Небьюлой-Никой. — Подонки! — вскричал Геракл. - Те, кто это сделали с детьми, не заслуживают называться людьми! Вот, кто истинное зло, а не кучка сумасшедших сектантов, ибо, в отличии от них, они в своем уме! Да, нет ничего хуже, чем образованные нелюди… Но что же я медлю? Я должен идти спасать друга и его любимую! Вместе мы остановим этих безумцев!***
…Освободив из рук экспериментаторов и новых Иолая с Небьюлой, и других узников (так как иначе их нельзя было назвать), обладавших необычными способностями, Геракл сказал им: — Теперь, друзья, мне понадобится ваша помощь. Мы должны воспрепятствовать одному древнему злу попасть в наш мир. — Мы с тобой… мы с тобой! — послышалось со всех сторон. Освобожденные были теперь готовы на все ради своего спасителя. — Послушай, друг, увы, не знаю, как тебя зовут… — начал Илья-Иолай. — У меня странное чувство, будто я тебя когда-то знал…, но мы ведь никогда раньше не встречались… — Ошибаешься, когда-то мы не только знали друг друга, но и были почти что одним целым, Иолай, — сказал ему Геракл, пожав его руку. И тут перед Иолаем, словно в калейдоскопе пронеслась вся его прошлая жизнь: их с Гераклом странствия и подвиги, борьба со слугами ненавидевшей его друга мачехи — богини Геры, любовь к Небьюле и темная, загадочная история с Дахоком, завладевшим его телом… Небьюла, где же она теперь? «Так вот же она, моя Небьюла!» — появилась у него радостная догадка, когда она взглянул на Нику. — Я все вспомнил! — произнес он вслух. — Ты вернул мне не только свободу, Геракл, но и настоящее имя, а вместе с ним и друга, и любимую! Спасибо тебе за все! Друзья обнялись, после чего сын Зевса сказал Иолаю: — Ну что, идем предотвращать новый конец света, как когда-то? — Идем, Герк! Стоит ли говорить, что благодаря возвратившимся греческим героям, жители городка (и, возможно, все человечество вместе с ними) были спасены, а новые Иолай и Небьюла вскоре после победы над сектантами сочетались браком. Горожане же, не смотря на ворчание церковников, вернулись к вере в старых богов.