Между молотом и наковальней

Менеджер команды Виртус Про устало развалился на диване и блаженно прикрыл глаза. Вокруг суетились рабочие стаффа, мелькали заблудившиеся зрители и люди из охраны. Основная часть шума доносилась из-за дверей, прямо за которыми располагался зал, где проходила подготовка к матчам групповой стадии. Голова Георгия была словно один большой часовой механизм, который мог вот-вот взорваться от громкого звука или очередной шуточки товарища Брагина. После серии проигрышей команда заняла не лучшее место. Не ради этого они столько тренировались. Сережа слегка приуныл. Вся команда в целом немного минусморалила, но Года будто выбило из колеи. Он устало прикрывал глаза, подолгу молчал и почти не отвечал на вопросы как менеджера, так и своего капитана. Жора изо всех сил пытался поддерживать своего мидера, но каждый раз получал порцию вялых оскорблений в свою сторону. События этой недели выглядели, как явный итог того, что происходило последние полгода. *флешблек* Молодой светловолосый юноша стоял посреди холодного парка и хмуро смотрел на небо. Вокруг шумели деревья, шумели люди, но молодой человек не обращал внимания ни на что вокруг себя. Рукой он прикрыл рот и нахмурился, пытаясь сосредоточиться на чем-то своем. Отрицательные эмоции заметно старили парня, но на вид он был не старше двадцати пяти. Четкие скулы, острый нос, миниатюрные черты лица, глубокие, выразительные глаза и тонкая линия губ. Его зовут Анатолий «Boo! k» Иванов, точнее тогда это был еще просто Анатолий Иванов, который стал бездомным из-за семейных проблем. Ссоры и недопонимание копились в доме, где жил Анатолий с отцом достаточно долгое время и сегодня сосуд безмолвия дал трещину. Услышав много плохого в свою сторону, Толя не остался в стороне и тоже позволил себе лишнего, после чего отец выставил его за дверь с небольшой сумкой вещей. «Да и черт с ним, вернусь, как только сам позвонит», — пронеслось в голове у парня, который выбегал из подъезда. Его отец был старой закалки, а увлечения сына мягко говоря не приводили отца в восторг, поводов для гордости было еще меньше. Его сын не занимался футболом, не подавал надежд в боксе или хоккее, Толя любил играть в доту. Всего лишь в компьютерную игру, которая не сможет прокормить его сына в будущем или сделать его достойным гражданином своей страны. Много раз обсуждалась эта тема и каждый раз ее заканчивали на ругани и недопонимании. Может так даже лучше будет, отдых от родительской опеки будет явно к месту. Парень хотел уехать отсюда, как можно подальше. Внутри него разгоралось неприятное чувство обиды и блондин на секунду зажмурился, глубоко вздохнув. Плана действий не было, как и желания его начать, поэтому Анатолий импровизировал. Из идей было лишь позвонить друзьям и попроситься пожить на время. Большинство его друзей женилось, остальные уехали из города. Кандидатов на сожители становилось все меньше и меньше. Но один все же отыскался. Уставший юноша опустился на влажную лавочку в парке. Рядом, около его ног, валялась сумка, а вокруг тяжелым гулом отзывался город. Вокруг все двигалось дальше, жило и существовало. Анатолий тихо выругался и запрокинул голову назад. Сзади парня послышались уверенные шаги, а затем и громкий голос Георгия Фалеева, который отозвался на его смс с текстом «Нет ярости страшнее, чем молчание в обиде», и вот уже стоял напротив него. — Эй, чего случилось у тебя? — Жора удивленно уставился на замерзшего, светловолосого паренька, — Извини, что опоздал, так вышло, меня не отпустило с работы начальство вовремя. Под словом «начальство» Фалеев подразумевал игривого Года, который все возмущался, что солнце еще высоко, а негры уже бегут с плантаций. Так уж вышло, что и мидер и менджер Виртус Про жили в одном городе и часто зависали друг у друга. Обычно Жора готовил для Сережи и следил за режимом дня, иногда бегая для него в магазин или аптеку. Отношения у них были довольно доверительные и близкие, так что Жора часто оставался ночевать у своего друга. В этот раз чашка крепкого кофе и массаж шеи сделал из властного изверга с мида доброго и милосердного парнишку, который все же отпустил своего менеджера по делам. — Я поругался с отцом и теперь бездомный, — не церемонясь, выпалил Иванов, — если еще немного похолодает, придется искать коробку с подогревом. — Ох, ну и дела. Так, подожди, что все так серьезно? — мужчина приблизился и присел рядом. Блондин молчаливо кивнул на сумку с вещами и громко чихнул. — Тогда пойдем со мной, — Жора поднял его сумку и выжидающе взглянул на Анатолия. — Куда? — юноша шмыгнул красным носом и поднял свои глаза на друга. — Как куда? Поживешь у меня столько, сколько потребуется. — Правда? Очень вовремя, правда с платой я пока… — Да брось, будешь помогать мне с отчетами и всякой бумажной хренью, идет? — Спасибо, Гошан, ты настоящий друг, — Толя подошел и аккуратно прижался к мужчине, пытаясь попутно отогреть свои красные руки. Для Фалеева ситуация была патовая. Мужчина может оставить Толю у себя в квартире, но самому менеджеру придется все свое время проводить у Брагина, так как на носу был Франкфуртский мажор, к которому команда усиленно готовилась. Поэтому Жора при всем желании не смог бы оставить Сережу одного. Мидер беспечно относился к своему здоровью и ничем, кроме доты, не интересовался. Поэтому мог питаться одним дошираком или курить в одной футболке на балконе в минусовую температуру. Но все время проводить с Годом мужчина тоже не мог, потому что он поручился за Иванова, раз взял его к себе. Мы в ответе за тех, кого приручили. Идеальной ситуация была бы, если вдруг Брагин не заметит Толика и он поживет с ними, пока Жора разбирается с местом работы для друга, а потом, когда будет удобный случай, они смогут познакомиться. Например, по пути в туалет ночью. Уже в троллейбусе Драмер вытащил из кармана свой телефон и набрал торопливо смс для Года, которая гласила: «У меня для тебя сюрприз, будь лапочкой». Трудно было представить себе его реакцию, но Фалеев был оптимистом и точно знал, что иногда Сережа может быть хорошим парнишкой. Войдя в тот самый подъезд, где жил товарищ Брагин, Жора пропустил вперед Толю и зашел следом в лифт. На мгновение повисла неловкая тишина: — Гош, кажется, это не твой дом. Ты что решил меня продать на органы? — Если пойдет не очень хорошо, то гораздо хуже, чем на органы… — ЧТО?! Но было поздно, когда парнишка хотел было начать возмущаться, дверь лифта открылась и на лестничной клетке стоял сонный Год в помятой футболке и докуривал сигарету. Дальше все происходило весьма странным образом. Драмер, нервно улыбаясь, застыл в позе «Тадааам», Год застыл с сигаретой в руках, а Анатолий закусил губу и смотрел в сторону.