Самый аппетитный пончик

Два джентльмена снова столкнулись под аркой. — Проходите. — Нет, проходите вы. — Да проходите же первым, сэр. — Вы следите за мной, сэр? — И не думал. — Позвольте, — раздраженно сказал один из джентльменов. — Дайте пройти. Второй изобразил вежливый поклон и поднял трость, как шлагбаум. — Прошу вас, сэр. И да, у вас усы в пудре. — А у вас — в креме. Первый джентльмен стер пудру с усов, прошел вниз по булыжной мостовой и исчез сразу под вывеской «Макпончик». Напротив нее висела вторая — «Сладкий Бендер», с карминовой розой посередине. Вскоре обе кондитерские открылись. Из одной вышла аккуратная девушка в белом кружевном переднике, убрала волосы под чепец и крикнула кому-то позади себя: «Нэнси, выноси!» На переносные прилавки поставили противни со свежими, ароматными пончиками. Вокруг собрался народ. Женщины радостно восклицали и становились в очередь. Мужчины останавливались чуть поодаль, с наслаждением принюхиваясь. — Мне, пожалуйста, целую дюжину, — попросил кто-то. — А мне сразу две! — Милочка, и мне пончик. — А есть с клубничным джемом? Мои дети обожают с клубничным. С крошечного балкончика, увитого цветами, за людьми наблюдал владелец кондитерской — мистер Джеймс Макэвой — и довольно улыбался. Когда первая партия пончиков разошлась, он залихватски подкрутил рыжие усы. На соседний балкончик вышел джентльмен, с которым мистер Макэвой столкнулся утром. Он хмуро посмотрел на столпотворение внизу, а потом — мистеру Макэвою в глаза. — Хорошее утро, любезный! — Замечательное, мой дорогой, — не столь радостно ответил джентльмен на соседнем балконе. Это был мистер Фассбендер. Вот уже вторую неделю в его кондитерскую никто не заходил. Коронное изделие мистера Фассбендера — красная кремовая роза — перестало пользоваться успехом, и он не мог спать по ночам, пытаясь понять, почему. — Вы что-то похудели, сэр! — коварно крикнул со своего балкона мистер Макэвой. — Может, вам съездить в Бат, на воды? — А у вас, я вижу, все в порядке, — желчно ответил мистер Фассбендер. — И с аппетитом тоже. Пончики идут вам на пользу. Он обвел руками в воздухе красноречивый круг. — Оставьте ваши намеки, сэр. Это здоровая полнота. — Это пончики, сэр. Макэвой покраснел. — И все же скажите, любезный, отчего такой успех? — Теперь — еще более душистые! Толпа внизу увеличилась. Вынесли пятую партию пончиков. *** — Нет, я решительно не понимаю! — возмутился мистер Фассбендер, надушивая усы. — Почему разлюбили мою кремовую розу? Фассбендер выглянул в окно, украшенное декоративными розочками. На крыльце напротив мистер Макэвой принимал поздравления от жителей города с рецептом новых, еще более вкусных пончиков. С тростью в руках, в новом костюме с иголочки и рубашке в мелкий, едва заметный пончиковый узор. — Пижон, — пригрозил ему кулаком мистер Фассбендер. — Да что же это! А ведь я добавил еще больше сахара. Миссис Томпсон, милочка, а что думаете вы? — Я думаю, что пора пить чай, — пожилая экономка внесла в комнату изящно сервированный поднос. — Я положила ваши любимые кремовые розы. Мистер Фассбендер решил на время забыть о том, что он уважающий себя джентльмен, и действовать методами мистера Макэвоя — коварными и нечестными. Он не знал, являлись ли эти методы такими, но надеялся, что да. — Теперь я больше не уважающий себя джентльмен, — сказал Фассбендер своему отражению в зеркале. — Я могу делать, что хочу. Он ощутил дух авантюризма. Ладони его чесались в предвкушении, а вечером даже появился аппетит. Он ел одну кремовую розу за другой, не замечая этого. На следующий день план был разработан и вступил в действие. Уличный мальчишка Джонни за шиллинг разведал самую страшную, самую важную тайную мистера Макэвоя. — Он носит на шее кулон, — выпучив глаза, прошептал Джонни. — Такая железная трубка. А в нем — новый рецепт. Вам нужно только подобраться к нему достаточно близко, и тогда пончики — ваши! Мистер Фассбендер задумался, а подпустит ли его к себе подозрительный мистер Макэвой. Наверняка нет — тайна рецепта была важнее всего остального. На составление нового плана ушел следующий вечер. А утром в кондитерскую напротив пришло письмо. На бумаге без монограммы, без обратного адреса и печати на сургуче. «Любезный мистер Макэвой, — гласило послание, — я все про вас знаю. Но не пугайтесь — я вас не выдам. Я ваш тайный воздыхатель, и за неимением вас в моих руках я держу в них ваши пончики. Я мечтаю обнять вас за вашу мягкую талию, мечтаю наклониться к вашему лицу и прикоснуться к усам. Если вы желаете ответить вашему покорному слуге, вам достаточно оставить письмо между камнями на крыльце. Тайный воздыхатель». Мистер Макэвой покрылся здоровым румянцем. Он собирался выбросить письмо, но в итоге сел за письменный стол, взял перо и вывел исключительно аккуратной ротондой: «Любезный тайный воздыхатель, у вас волнующий слог, и потому я решился ответить. Простите, я посадил на бумагу пятно джема — в мои обязанности владельца кондитерской входит дегустация. Расскажите мне о себе. Возможно, вы бы хотели взять меня за руки? Тогда мне будет особенно ценно следующее письмо. Предмет вашего тайного воздыхания». Он получил в ответ краткое: «Я пожалел о том, что не смог облизать джем с ваших пальцев. Вы позволите мне называть вас моим милым? Т.В.» Читая ответы мистера Макэвоя, мистер Фассбендер потирал руки. Чувствуя себя писателем и одновременно королем интриг, он увлеченно составлял ответные письма. «Ваше письмо, как я и думал, оказалось очень ценным. Я посадил на него еще несколько пятен. Надеюсь, вы простите меня. Ваш П.Т.В.» «У вас очень милая ротонда. Я следил за вами, мой пончик, и я восхищен вашим видом. Т.В.» «Был тронут последним письмом. С этой кондитерской и доходными книгами так не хватает простого человеческого тепла. П.Т.В.» После трех недель бурной переписки мистер Фассбендер с удивлением обнаружил, что ему уже не нужно напрягать воображение, чтобы придумывать эти письма. Они создавались сами, легко, как будто он писал правду. «Какая ерунда! — подумал Фассбендер. — С чего бы мне хотеть облизывать пальцы этого пижона?» Следующее письмо он читал с волнением. Пришлось ослабить шейный платок и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, так как строки гласили: «…а потом я слижу с вас пудру, как с самого вкусного пончика. П.Т.В.» «Это зашло слишком далеко, — решил Фассбендер, отсылая миссис Томпсон на первый этаж и расстегивая брюки. — Завтра же прекращу писать». Через месяц он лихорадочно строчил ответ на очередное письмо: «…самого сладкого и нежного крема. Я представляю вас под его красными слоями — не думаю, что хоть раз мечтал о чем-то, волнующем мою душу сильнее. Мне жарко от душевного смятения, я развожу ваши ноги и наклоняюсь, и вы сладкий, как начинка пончика». «Последнее было довольно безвкусно, мой дорогой, но из-за моей любви к вам я смирюсь и с этим. Пора претворить фантазии в жизнь — назначаю вам встречу ровно в полночь в моей кондитерской. Дверь будет открыта — проходите тихо, я буду ждать вас возле мешка с кукурузной мукой. Страждущий, П.Т.В.» Мистер Фассбендер ощутил неприятный холодок. Он вспотел и отправился менять рубашку на свежую, отглаженную, с вышитыми розами на манжетах. Нужно было подумать — план грозил быть раскрытым. Хуже всего было то, что мистеру Фассбендеру очень хотелось прийти ночью в кондитерскую, быть тихим, найти мешок с кукурузной мукой…, а потом придется выслушать несколько джентльменских ругательств от мистера Макэвоя и, не получив ничего, вернуться обратно. Миссис Томпсон принесла утреннюю газету. За чаем с кремовыми розами мистер Фассбендер прочитал о таинственном происшествии в Марджори-Лодж. Он так увлекся, что забыл доесть розы. Преступник незаметно проник в дом, убил горничную и вынес пачку компрометирующих писем. Так же незаметно он скрылся, а в кустах потом нашли шляпу и накладную бороду. — Я спасен! — возликовал мистер Фассбендер. Он любовно разгладил складки на одежде, надушился и расчесал усы, а потом вышел на балкон. Утро оказалось славным. Мистер Макэвой стоял на балконе напротив. Он мечтательно смотрел в небо и подкручивал правый ус. — Чему радуетесь, милейший? — Солнце светит, любезный. Птицы поют. Пончики распродаются. А вы? — А я и не рад. С чего вы взяли, мой дорогой? — Вы улыбаетесь. — Я радуюсь солнечному свету, сэр. — Тогда все в порядке. Хотите пончик? Мистер Фассбендер крался через ночную улицу, пытаясь не попасть под свет фонаря. Он загримировался — надел черный бушлат и шарф, лицо закрывали очки, накладной нос и пышная седая борода. Дверь действительно оставили открытой. — А вот и вы, — прошептал мистер Макэвой из темноты. — Мой тайный воздыхатель. — Ваши щеки красные, как кремовые розы, — таким же шепотом ответил мистер Фассбендер. — Позвольте поцеловать вас. — Извольте. Позже, укладывая мистера Макэвоя на пустые мешки, он сказал: — Позвольте мне сделать то же, о чем я писал в моих письмах, — и получил положительный ответ. Идиллия нарушилась спустя пару минут. Прекрасный и обнаженный мистер Макэвой, с ног до головы измазанный в джеме, в порыве страсти вцепился в бороду мистера Фассбендера. Наступила выразительная сценическая пауза. Макэвой отбросил в сторону бороду, очки и нос. — Будьте так любезны извлечь из меня свой член, — сердито попросил он. Мистер Фассбендер позволил себе не подчиниться. — Будьте так любезны, — передумал мистер Макэвой, — оставьте все как есть. Сердце Фассбендера ликовало — он получит рецепт пончиков, и даже больше. Счастье ощущалось в каждой маленькой части тела, особенно ближе к центру. Дождавшись утренних сумерек, он перевернул спящего мистера Макэвоя на спину и извлек из его кулона туго свернутую бумажку. Взамен он положил другую, с текстом на ней: «Прошу сердечно меня простить. Любовь любовью, а конкуренция конкуренцией. Все еще ваш воздыхатель, но теперь уже не тайный». Мистер Фассбендер оделся второпях и убежал в кондитерскую «Сладкий Бендер». Он тут же позвал одного из пекарей и отдал ему рецепт, предварительно выучив его наизусть. Теперь можно было расслабиться в кресле со стаканом апельсинового сока. В дверь постучали. Мистер Фассбендер поднялся навстречу гостю, чувствуя очень большое неудобство. Мистер Макэвой, в очередном пижонском костюме и рубашке с запонками в виде пончиков, неторопливо подкрутил усы. — Очень жаль вас разочаровывать, но это рецепт пирога моей бабушки. Фассбендер сжал стаканчик с соком в руках. — Думаете, я стал бы носить такую ценность на груди? Думаете, я стал бы вообще это записывать? Вы ошибаетесь, сэр. Рецепт моего успеха я помню наизусть. — Что ж… простите. — Это не поступок джентльмена, сэр. — Я знаю, сэр. — И это все? — А что вам еще надо? — Вы обманщик, милейший. — Полагаю, я получил по заслугам — это у меня сейчас пекут пироги по рецепту вашей бабушки. — Моя бабушка была прекрасной женщиной. — Мне жаль. — Скажите, ваше последнее письмо. Это правда? — В письмах не было ни слова неправды. — В таком случае, позвольте поцеловать вас. — Извольте.