Хирург

Хирург — это хладнокровие, отсутствие эмоций. Точные лаконичные движения. Разрезы, швы. У этого врача все всегда получалось, будь то вырезание аппендикса или ювелирное выскребание редкой опухоли, которая переплелась с тканями мышц. Его боготворили пациенты, уважали коллеги. А он внутри чувствовал себя самым несчастным человеком в мире. Никто никогда не говорил ему, что любит его. Никто никогда не баловал его, не ласкал, даже в детстве старики не щипали его за пухловатые щеки, как иногда они любили это делать. Мать была безпробудной алкоголичкой, которая иногда вообще забывала, что у нее был грудной ребенок. Отца он никогда не знал. Органы опеки про него узнали от звонка соседей, которым надоел шум во время ночных "посиделок" его матери с собутыльниками. Его забрали в самый затрапезный приют в городе. Одно спасло — его приметил какой-то пожилой врач, которому понравились его руки. Сказал, мол, такими или скульптуры лепить, или резать. И раз уж он был не художником, то начал его учить врачебному делу. Приемный отец его никогда не хвалил. Говорил, что если тот будет хорошо учиться, то его пациенты задобрят на две жизни вперед. Это и произошло, но что там пациенты, когда хочется тепла от кого-то родного? Его сокурсника вышвырнули с работы — как он недавно узнал. Бывший топ-менеджер сети каких-то там иностранных автосалонов, который не смог устроиться по специальности в свое время, осел сейчас где-то далеко за городом, обустроил старый дом, доставшийся ему по наследству, участок прибрал, коз купил. На оставшиеся от прошлой работы деньги приобрел новые инструменты и препараты, и теперь за мешок картошки, которую он еще не научился правильно выращивать, лечит соседей, в меру своих знаний. Так что в итоге? Человек счастлив. Встретился он с хирургом как-то не давно в городе — заезжал на рынок, за семенами. Лицо светилось как у начищенного чайника бок. Говорил, что жена вернулась, хоть и не совсем довольна условиями жизни в стареньком деревянном доме. Но это исправить можно. Тут подремонтировать, там подкрасить, здесь утеплить, и тут прочистить. И все. Его одноклассница, в которую он тайно был влюблен, начала было учиться вместе с ним в меде, но учеба не шла. Он старался ей помогать. Думал, дурак, она обратит на него внимание. А ей хотелось петь и танцевать. Как стрекозе в известной басне. Но родители ее были врачами и не желали даже слышать о творческой стезе. Она плакала, много плакала, а он, ну полный придурок, подставлял ей каждый раз плечо для слез и пытался успокоить, говорил, что даже блестящий талант потускнеет, если не полировать, не оттачивать навыки и знания. Говорил, что она может стать хорошим врачом. Не гениальным, но хорошим. А устроиться можно будет в частную клинику — там все равно зарплаты выше, чем в городских больницах, а работу ту же можно будет выполнять. И овцы будут целы, и волки сыты. И что в конце произошло? Она сбежала с каким-то захудалым музыкантом в другую страну, когда там был какой-то крупный музыкальный фестиваль чего-то там. Быстро разобралась кто там есть кто, заарканила продюссера (кажется, немецкого) и сейчас с нескрываемым удовольствием показывает каждое воскресенье всем зрителям язык, с гордостью восседая в кресле судьи шведской версии популярного музыкального шоу. Никто не знает, зачем она это делает. Все думают, что это просто элемент образа. Но хирург знал правду: она сама говорила, что станет знаменитой певицей, обязательно станет, и утрет нос всем, кто в нее не верил. Даже родителям. Она высовывает язык на камеру своим родителям, показывая, как они были не правы. Интересно, думал хирург, а она знает, что после ее побега мать слегла в больницу от передозировки антидепрессантами? А что отец поначалу думал, что ее похитили и месяц держал правоохранителей на ножах от нервов? Она же даже записки не оставила, когда сбегала из страны. А потом прислала порванный паспорт и копию заявления об отказе от гражданства. Ассистентка хирурга, пожалуй, была ближе всего к тому, чтобы сказать ему впервые что-то приятное. Однажды хирург услышал в ординаторской, случайно, как она говорила с медсестрой. Медсестра жаловалась на холодность хирурга, а ассистентка его защищала. Она не говорила ничего, выходящего за профессиональные рамки, но у хирурга словно крылья за спиной раскрылись. Он впервые улыбался на работе. Хотя этого никто не видел, ведь вскоре после подслушанного разговора хирург пошел в операционную, где надел стерильную маску на лицо. Тяжело быть хирургом. Никто тебя не любит. Ты — человеческий мясник с лицензией на убийство. Хирург это понял, когда на его столе оказалась окровавленная девушка. До травматологического отделения было далеко, жизнь ее висела на волоске и карета "скорой" привезла ее к тем врачам, которые были ближе всего. Она умерла еще до окончания операции — сердце не выдержало анастезии. Оказалось, девушка была младшей сестрой той ассистентки, которая в это время была в другом крыле больницы в терапевтическом отделении. Хирург ничего не мог сделать, ничего не успел даже сказать ей, но она его уже назвала убийцей и бессердечным палачом. Ассистентка ушла из его больницы, но интернатуру все же закончила, только уже в другом месте. Время идет. Оно неумолимо приближает каждого из нас к своему последнему вздоху. Сменяются поколения, меняются люди, изменяется погода, а хирург как резал и зашивал, так и продолжает резать и зашивать. Он — всего лишь врач, хорошо владеющий скальпелем. Его уважают коллеги, обожают пациенты. Только когда операция проведена успешно.