Нельзя удержать

Иккинга нельзя было удержать. Астрид давно это знала. Еще с того самого-самого первого дня, когда она прижалась к его спине, страшась упасть. Уже тогда она знала, что ни у кого не выйдет привязать этого мальчишку к земле, к вещам, что для него слишком обыденны. Слишком манящей для него была свобода. Ветер, что бьет в лицо, перехватывает дыхание и пытается выбить дух из смельчака, что хочет покорить его владения. Соленые брызги, что взметаются вверх от лезвий крыльев, скользящих по водной глади. Он любил, когда можно было насладиться свободным падением, зная, что друг подхватит его. Он доверял небу и тому, что в нем обитало. Он был небом. Но всегда было одно но: Астрид была земной. Она полюбила полеты. Она даже не представляла, как жила бы, если бы у нее отобрали небо. И это звучало довольно двусмысленно: она боялась потерять небеса и Иккинга, что был ними. Но еще никогда она не теряла ни то, ни другое. Была на грани срывов, падений, потерь, но никогда не переступала эту грань. Кто-то всегда держал ее, а она всегда держалась за кого-то. Они держали друг друга кончиками пальцев, и этого хватало. Но самое интересное, что ее враг был ее крепостью. Человек, из-за которого она почти теряла все, сам же ее возвращал назад. И как вы думаете, кто это был? Угадали. Иккинг. Они слишком отчаянно держались друг за друга. Они боялись выпустить из рук ту тонкую ниточку, что связывала их друг с другом. Ее - с небом, его - с землей. Две совершенно разные личности всегда искали друг в друге то, чего не было в них. И это было их спасением. Астрид всегда удивлялась тому, что делал Иккинг. Он выделывал в воздухе такое, от чего сердце у девушки ухкало вниз. Она всегда летала где-то рядом, всегда стояла на берегу, всматриваясь в фигурку, что в свободном падении расправляла руки и просто закрывала глаза, ожидая момента, пока его подхватит друг. Астрид не раз бросалась к Громгильде, когда он оказывался за несколько метров от пенящихся морских волн, но никогда еще в этом не было потребности. Даже когда он только делал бочку или петлю, взгляд внимательных голубых глаз неотрывно следил за каждым его движением, готовясь поймать его в нужный момент. Она слишком волновалась за этого зеленоглазого парня, что бесстрашно смотрел в глаза самой смерти. Иккинг всегда знал, что она ужасно боится за него. Поначалу это было каким-то непривычным - знать, что о тебе вообще волнуются. Да и он не понимал, почему она так беспокоится об этом. Но понял сразу, когда она камнем ухнула вниз с Громгильды, расправив руки и улыбаясь, как маленький ребенок. Пусть она и была счастлива, пусть и знала, что ее точно подхватит подруга, он вдруг потерял голову от страха. Было невероятно ужасно представить то, как голубоглазая девушка врезается в воду, как ее тело все глубже опускается куда-то на дно. А еще страшнее было думать о жизни без нее. Представлять эту ядовитою пустоту внутри вместо её обеспокоенного взгляда. Представлять себе день без очередной ссоры. Падение без ее ругани. Он бы никогда не смог простить себе её смерти. И она не смогла бы простить его смерти. Он не хотел, чтобы она волновалась. Он говорил ей, что не надо бояться, уверял, что все будет хорошо. Всегда. Каждую минуту, секунду. Без слов. И она научилась прятать волнение, когда он смотрит на неё. Но брошенные мимолетом взгляды в его глаза всегда выдавали её. Её страх. Ее волнение. Хроническое. Она никогда уже не избавится от него. Иккинг заставлял ее волноваться только своим присутстсвием. Она боялась во время его падений. И во время ссор - тоже. Ужасно боялась, что когда-то потеряет его. И, знаете, это уже привычно. Раньше она корила себя за это. Ей казалось, что она стала более хрупкой, беспомощной. И только теперь Астрид поняла, что ей не казалось. Это действительно так. "Но ты не стала слабее" - всегда говорил ей Иккинг, когда она плакала. Да, она плакала. Раньше она держала все, что вызывало слезы, глубоко в себе. И со временем забывала. Но причин для слёз у нее было немного. Для злости, ярости - немеряно. А когда появился Иккинг, все пришло. И страх, и волнение, и переживания тоже. Но самое главное - он нес слезы. Горькие, тяжелые, давящие. И она не могла их сдерживать. Она плакала, когда оставалась в комнате одна, когда он улетал куда-то. Но вечно она не могла прятаться. Однажды он увидел ее слабость, и она поняла...это - не слабость. В тот день он мягко обнимал её и гладил по ."Такие люди, как ты, плачут не потому, что слабые. Они просто слишком долго были сильными". Эти слова навсегда врезались ей в память. Иккинг прекрасно помнил, как впервые увидел ее заплаканной. И когда увидел ее слезы во второй раз. И в третий. Иккинг вообще прекрасно помнил каждый такой момент. Причины. Действия. Все - до ниточки. Когда он проснулся без ноги, ему было странно видеть, что Астрид плачет. Пусть вечером, не на людях, но плачет. Именно тогда он понял, что ее чувства такие же глубокие, как у других людей. Они просто-напросто очень тщательно скрыты. А еще позже он понял, насколько хорошо они прятались. Ему было приятно понимать, что вот он - единственный человек, которому Астрид смогла раскрыться. Но при этом невероятно больно и горестно понимать, что он - основная причина её слёз, волнений и переживаний. Он пытался меняться. Не вышло. А Астрид-то и не надо, чтобы он изменился. Пусть ей и светит целая жизнь в слезах, ему не надо меняться. Он не должен. Знала же, в кого влюбилась. По самые уши влюбилась. Астрид никогда не признается Иккингу, насколько сильно его любит. Она бы и себе не призналась, будь такая возможность. Но от себя не убежишь, не так ли? Да и от Иккинга тоже. Вроде как в протезе, но догнать Астрид ему не составляет труда. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Она-то знает, насколько сложно ему это дается. И поэтому постоянно от него бегает - ждёт, пока признает. Но он же гордый, от него вряд ли этого дождешься. И - о, как долго - она не могла дождаться заветного "люблю". Но терпение всегда вознаграждается. Вот сколько Иккинг ждал, пока она наконец-то примет то, что ей нравятся цветы. Он часто замечал, как Астрид хотела коснуться цветка, но одергивала руку в последних сантиметрах. И видел, что больше всего ее манит к ромашкам. Обычно девушки притворяются, что обожают цветы. А Астрид они действительно нравились. И когда он заплел ей в косу ромашки - не без возмущений, конечно - она с таким восхищением рассматривала маленькие цветочки в своей прическа, что он невольно расплылся в улыбке. Девушка, дело ясное, это заметила и сразу же спрятала эту радость в глазах. Ох, знали бы вы, каких усилий ему стоило уговорить ее не прятаться. Но ему это удалось. Он менял Астрид с каждой минутой. А она ничего взамен не требовала. Принимала его целиком и полностью, не стремясь как-нибудь исправлять его недостатки. А идеализация ему явно не мешает. Как-то раз он услышал, как она говорила сама себе: "Не Иккинг виноват в том, что я влюбилась в него. Хотя...виноват. Глаза не такие красивые иметь надо..."