Не мой тип.

У Джексона ухмылка с глянцевых журналов и широкая спина, в которую каждый день долбится взгляд красотки Лидии — с тех пор, как они расстались, по крайней мере. Лидия ищет проблемы в себе и три раза в неделю ходит в фитнес-клуб, чтобы снова засиять перед обожаемым бывшим. Лидия не видит настоящую проблему и преграду, вставшую на ее пути по завоевыванию самого горячего парня школы. У настоящей проблемы карие глаза, привычно растрепанные волосы и звание со-капитана. Настоящая преграда готовит вкусные омлеты и чертовски хорошо водит порш, пока пьяный в щепки Джексон старается не отключиться на пассажирском сидении.       Вчерашний неудачник Скотт становится зазнавшимся подонком — и дело не в новом звании в команде по лакроссу и не в ухлестывающей за ним привлекательной брюнетке со звонким смехом. Дело в ублюдке Джексоне, пару раз давшем себе вольность уснуть на коленях МакКолла; имеет место быть и его наигранная дерзость — что-то вроде «подкачайся и не позорь команду, дебил», и Джексон знает, что на самом деле о стальной пресс Скотта можно палец сломать, но ему просто нравится податливость наивно-послушного МакКолла и его играющие под тяжелыми весами мышцы.       Джексон прекрасно знает, что перед ним не устоит никто, и фраза «не мой тип» — совсем не о нем, но ему от чего-то до боли интересно, считает ли МакКолл так же, и этот интерес бурным потоком перетекает в неизлечимую одержимость с главной задачей — доказать Скотту, что Джексон идеален абсолютно во всем. Идеален для Скотта, сахарная улыбка которого неимоверно бесит Уиттмора, если обращена не к нему.       И МакКолл, вроде бы, просто по доброте душевной доводит Джексона домой и торчит с ним до трех часов ночи, если у того случаются бзики по поводу тех же погибших в автокатастрофе родителей — Скотт терпеливо ждет, пока Джексон успокоится и уснет, но и потом тоже никуда не уходит — вырубается рядом. Скотт оправдывает это простым стечением обстоятельств, пока не понимает, что сердце в груди стучит громко и неравномерно, если Уиттмор во сне снова начинает бредить. Джексон клянется, что открывать кому-то душу — сущий ад и он ни с кем такого себе никогда не позволит, но забывает об этом каждый раз, как только видит медные глаза, из которых искры понимания не исчезают ни на секунду.       Все нелепые оправдания накрываются медным тазом на проклятой вечеринке Лидии, с этими не менее проклятыми пьяными играми на честность, после того, как Скотт и Джексон единственные залпом осушают стаканы с алкоголем. «Я никогда не был влюблен в парня из команды по лакроссу».