Испытание на непоколебимость

      Тсуна сидел один в своём кабинете. По глазам текли слёзы – было больно вспоминать об этом дне. Савада только хватал ртом воздух, чтобы успокоиться, но ничего не получалось. Пару раз к нему заходили хранители Тумана и Дино, но Тсунаёши умело прятался за газетами или за кипами бумаг, объясняя то, что он не голоден или не в настроении с кем-то беседовать. Говорить о том, что он занимается делами не надо — он и так не разбирал их, а внезапное заявление того, как молодой человек на фоне стресса решил разбирать бесконечную кипу бумаг, могло как-то навлечь подозрения хранителям. И поэтому сам Тсуна решил немного посидеть в тылу, подождать, пока утихнет буря. А когда молодой человек оставался один, то он позволял эмоциям брать над собой вверх. Он либо плакал, либо пил коньяк, либо курил дешёвые сигареты, но это в крайнем случае!       Одиночество было невыносимым. Споры становились всё громче, а Емицу с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Под конец Савада решил, что пора отца отправить в Намимори, на некоторое время. Емицу категорически не хотел никуда ехать, поэтому Реборн решил отправить отца Тсуны в санаторий, который находился недалеко от штаба и больницы, в которой лежал сам босс семьи Вонгола.       В итоге Емицу отправили в этот санаторий, а Тсуна остался разговаривать с Наной.        — Привет, окаа-сан, — поздоровался с родительницей Тсунаёши, разговаривая с ней по телефону.        — Тсу-кун, как же я рада тебя слышать! — воскликнула женщина на другом конце трубки. — А где твой отец?        — Папа… — молодой человек пытался придумать оригинальную отмазку, чтобы не беспокоить маму. — Он хорошо поработал, и я решил ему купить путёвку в лечебный санаторий. В последнее время отоо-сан жаловался на боли в спине, поэтому я решил отправить его туда. Должен вернуться через месяц, так что за него не стоит беспокоиться.       Разговаривал молодой человек с матерью, когда сам он сидел в большом и кожаном кресле, чтобы чувствовать некоторую уверенность. Это помогало. Тсуна говорил уверенно и немного быстро, но всё равно Нана была просто рада послушать голос собственного сына.       Но когда с другого конца слышались гудки, босса Вонгола снова возвращали в серую реальность нерадостные мысли и апатия. Чёрная пелена сомнений часто посещала его. А как дальше жить, мужчина понятия не имел.       В дверь постучал, и без разрешения войти в кабинет проследовал Кёя.        — Хибари-сан, что-то случилось? — сначала босс Вонгола не понял целей визита своего хранителя, но потом оказалось лишь то, что хранитель приглашает на ужин. Кёя помог Тсуне сесть в инвалидное кресло и добраться до столовой, где все сидели напряжённо тихими. Но пока Савада отвлекался на что-то, то Рёхей, Гокудера, Ямамото и Ламбо успевали переглядываться испепеляющими взглядами. Хорошо, что их успокаивал Хибари, который одним взглядом мог усмирить всех.       Обедать с такими мрачными хранителями Саваде было неудобно, но Хроме находилась рядом и поддерживала босса, не смотря ни на что. По правде говоря, именно Докуро помогала Тсуне во время обеда не мрачнеть.       Пообедала молодая семья в тишине. Холодный и молчаливый купол заставлял всех быть такими же напряжёнными и молчаливыми. И только Савала Тсунаёши чувствовал себя не в своей тарелке. Съев всё то, что предназначалось ему, он поспешил уехать к себе в спальню.       Ему было одиноко и противно, ему было страшно, ему было…       ...стыдно за свою семью? Да, именно так. Все хранители были дружны и никогда не ссорились, но стоило произойти всему этому, как мир да дружба перестали существовать, и каждый хранитель намеревался просто разорвать другого на кусочки! Хорошо, что в плане дисциплины помогал Кёя, не любивший шума и беспорядка. Если бы не он, то тогда штаб разломили в щепки моментально!       Реборн тоже куда-то запропастился – Тсуна даже подумал о том, что киллер решил наведаться к Емицу, чтобы узнать, как у того дела. Но вестей от мужчины пока не было, а, значит, Тсуна продолжит заниматься всякими делами, который должен решать глава семьи. А ему это так надоело, как будто он говорит давно заученную молитву.       Так или иначе Тсуна пока оставался один на один с этим жестоким миром. Нет, к нему, конечно, иногда приходил кто-то и спрашивал о том, как он поживает, какое у него самочувствие, но молодой босс некоторые скелеты в шкафу предпочитал прятать в более глубоких днищах. Его били сомнения и неясности. Он не знал к кому обратиться, у кого спросить совета или помощи. Саваде просто некуда было податься.       Присутствие хранителей только усугубляло всё дело. Были ребята, которые хотели помочь боссу, но Тсуна заранее знал, у кого какие эмоции прячутся за маской улыбки и радости. Все хотели повеселить мрачного Вонголу, но все уходили с поражением – Тсуна хотел всех помирить, но стоило зайти в ту комнату, где ссорился кто-то из хранителей, так они становились белыми и пушистыми.       Тсуне думалось, что в скором времени он просто сойдёт с ума.       Его сопровождала гулкая тишина – это был в последнее время верный спутник главы семьи Вонгола. Савада всё время катался по особняку, разглядывая картины, которые были написаны в Эпоху Просвещения или позднее. Лица на холстах казались шаблонными — кто-то улыбался по одному принципу, у кого-то взгляд был мрачный, как это было всегда, а у кого грусть сразу встречалась на заднем плане.       Одиночество — страшная вещь.        — Тсуна, чего скучаем? — над головой молодого босса раздался голос Реборна, который подтолкнул коляску, ведя своего ученика в кабинет.        — Реборн! — похоже, Савада был несказанно рад появлению учителя, но после задал вопрос: — Где тебя черти носили?        — Я ездил по делам, разговаривать с твоими компаньонами по легальному бизнесу, а после заехал к Емицу и передал гостинцы, — спокойно ответил киллер, поправляя шляпу.        — А как отреагировали эти самые компаньоны? — сразу спросил Тсуна, посмотрев на Реборна.        — Ты имеешь в виду, как они отреагировали на то, что я приехал вместо тебя? — уточнил киллер.       Савада согласно кивнул.        — Они думают, что ты уехал в другую страну, чтобы наладить неполадки на одной из производственных фабрик. Заказ нужно доставить срочно, вот ты и отправился лично устранять эти дефекты.        — Да кто же поверит в такую небылицу? — возмутился Тсуна, за что схлопотал по затылку от киллера.        — Не волнуйся, всё идёт под контролем, — как-то странно и больно уверенно пробормотал Реборн. — Я никому не говорил о том, что с тобой произошло, так что не стоит беспокоиться лишний раз.       Тсуна облегчённо вздохнул, но всё же что-то тревожило молодого человека. Он был рад тому, что никто не узнал о том, что великий босс одной из влиятельных мафиозной семьи был прикреплен к инвалидной коляске. Но хранители было отдельным геморроем. Саваде никак не удавалось застать ссорящихся друзей и разрешить конфликт. Да и сама причина ссоры была неизвестная. Он думал, что причина всего этого ажиотажа был сам он, Тсунаёши Савада, но это были лишь догадки и недоказанные факты.        — Ты не знаешь, Реборн, о чём ссорятся ребята? — спросил Тсуна.        — Тсуна, я же говорил тебе самим всё разузнать надо! — разочарованно проговорил бывший Аркоболено. — А ты чем занимаешься?        — Так я и пытаюсь понять всё это! — воскликнул Савада. — Но когда я въезжаю в ту комнату, где находятся все, они становятся тихими, как послушные овечки!       Реборн стукнул своего ученика по голове.        — Ай, за что?! — прокричал Тсунаёши.        — Чему я тебя учил, никчёмный ученик? — нахмурив брови, пробормотал мужчина. — Будь тихим и незаметным, тогда точно узнаешь, о чём все говорят!        — Это как? — не понимал Тсунаёши.       Он снова получил удар по голове от учителя.        — Это ещё зачем? — удивился Тсуна, закричав.        — Для чего, чего, — фыркнул Ребрн, качая головой, — для профилактики, конечно!        — Что-то странные у тебя понятия относительно профилактики, — мрачно пробормотал молодой босс Вонгола.       В кабинете молодой человек остался один, обдумывая слова Реборна. Он понимал, что учитель был прав – Савада забыл все важные уроки жизни. А ведь наставник все знания со стараниями укладывал по полочкам и по кирпичикам в его головушку! ***       Хроме сидела в кабинете и дожидалась Тсуну. Девушка очень хорошо относилась к молодому человеку, из-за чего по штабу начал проходить слух о том, что Тсунаёши Савада и Хроме Докуро решили встречаться. Но они не учли одного: Хроме уже начала встречаться с Мукуро.       Тсуну девушка считала кем-то вроде брата и заботилась о нём соответственно. Она и сидела рядом с боссом, и помогала с бумагами, и делилась с ним всякими антимониями. Савада не отказывался послушать очередной женский бред, потому что Хранительница Тумана стала единственным человеком, с которым Дечимо Вонгола мог бы нормально поговорить, пусть даже на такие пустые темы.       И вот он въезжает в кабинет, с большим трудом закрывая дверь. Хроме сразу оказывается возле него и помогает подъехать к столу.       В кабинете повисла тяжёлая тишина – приятное тиканье часов смогло как-то разбавить мрачное молчание, да и птички за окном тоже решили присоединиться к этой процессии, вызывая на лице Тсунаёши Савады лёгкую и грустную улыбку. Было одиноко, в то же время так хорошо, как до аварии.       С обречённым видом Дечимо Вонгола принялся разбирать огромную кипу бумаг, которая находилась на столе с самого утра. Хроме помогала в некоторых документах, иногда приходилось подключать и других друзей-хранителей, которые натягивали противную до мурашек по коже маску. Молодого человека даже передёргивало от всего этого спектакля. Но до обеда мужчина был занят делами по горло. После нескольких часов работы, горькое одиночество всё же вернулось, и Тсуна сидел несколько часов, вглядываясь в чёрную резную дверь. Ровно до тех пор, пока в кабинет не вошёл Гокудера.        — Гокудера-кун? — вопросил молодой человек.        — Джудайме! — как-то чересчур радостно воскликнул хранитель Урагана.        — Ты по какому-то поводу пришёл проведать меня или есть какие-то неотложные дела? — сердито пробормотал Дечимо Вонгола.       Пепельноволосый парень вздрогнул и испуганно посмотрел в суровые карие глаза босса. Тсуна смотрел на своего подчинённого в ожидании чего-то.        — Не хочешь ли ты мне поведать о том, по какому поводу вы с Рёхеем решили поссориться? — не долго думая, поинтересовался Савада.        — Мы ссорились с Рёхеем? — не понимал Хаято, хлопая своими глазами.        — Да, если ты помнишь о том, что ты ворвался на кухню и со старшим братиком уже ругался! — по привычке молодой человек называл Сасагава именно как члена семьи, родственника. Возможно, такая привычка передалась ему от Киоко, которая приходилась ему кровной родственницей.        — Ну… э-э-э, — попытался оправдаться Хаято, — в общем, это наши мелкие непонимания. Ничего серьёзного!       Тсуна в удивлении изогнул бровь, показывая тем самым, что ответ хранителя его совсем не удовлетворил. Гокудера продолжал молчать как партизан.        — Гокудера-кун, я жду! — прошипел Дечимо Вонгола.       Хранитель Урагана продолжал смотреть на босса рассеянно. Он не знал, как ответить Саваде, но Хаято помнил, что Тсуна был готов выслушать любое пререкание со стороны любого из подчинённых.       «Нет, сейчас Джудайме ничего не стоит знать!» — убедил себя Гокудера, кивая самому себе. Тсуна заметил это и спросил пепельноволосого молодого человека.        — Гокудера-кун, ты что-то вспомнил? — проговорил Савада, складывая руки в замочек, упираясь локтями в стол.        — Нет, Джудайме, просто… я хотел у Вас спросить, не хотите ли выпить чаю или кофе?        — О, нет, — страдачельски взвыл Тсунаёши. — Я уже напился ими столько, что они мне до самой смерти будут сниться! Лучше принеси мне бутерброд, а то живот сводит от отсутствия еды!        — Будет сделано, Джудайме! — Гокудера поклонился и поспешил скрыться с глаз долой.       Хранитель Урагана вновь оставил Тсуну одного. Противное и щемящее сердце чувство долго не покидало его. Тсуна просто потерялся во всей этой рутине.       Одиночество – оно такое…