Точка отсчета

Невесомость. Пугающая больше всего остального космоса невесомость. Словно ты плывешь по небесной реке в никуда из ниоткуда, не удерживаемый ни одним источником притяжения, потерявший точку опоры, точку отсчета, ориентацию в пространстве, начало и конец, растворившись в вечности. Гарольд легко оттолкнулся от переборки, пробуя это чувство на вкус. За толстым стеклом смотрового окна холодно сияли звезды, а бескрайняя тьма космического пространства напоминала о кошмарах, которые почти истерлись из его памяти, перестав сниться. Это было не так, как на Земле, во время экспериментов с антигравитонием. Тогда он все контролировал сам. Космос же был тем, что не под силу контролировать никому, кроме Бога. — ...которого нет, — тихо напомнил себе Гарольд, и воспоминания о кошмарах нахлынули с новой силой. Здесь, на станции в открытом космосе, в них было намного легче поверить. Маленький, хрупкий оплот человечества посреди пустоты, сжимающейся кольцом. Даже если на самом деле пустота не была пустой — она таковой казалась. И это пугало. — Я не Бог, Ай­зек. — Из то­го, что я знаю о бо­гах — ты нам­но­го луч­ше. Голос Айзека прозвучал в голове далеким эхом, словно невесомость и пустота выдернули его из времени, заставляя утратить и эту ось — незыблемую для всего, что рождается и умирает. Стекло смотрового окна было холодным. — Я ве­рю в те­бя. Здесь, на станции Джойланд, где Гарольд должен был найти ответ, казалось, он тоже все контролировал. Но это было обманом. Гарольд мог создать гравитацию, мог победить ее, но он все еще оставался человеком, и созданная им система координат была слишком незначительна, чтобы дать ему точку опоры. — Мне не все рав­но, Га­рольд. Гарольд закрыл глаза. Он плыл по небесной реке, но невесомость перестала пугать. У него был источник притяжения. Переменная, ставшая постоянной. Постоянная, ставшая точкой отсчета. И он обязательно к нему вернется.