Эпилог

„Мы совершенно разные люди. У нас разные взгляды на жизнь“. — эти слова эхом стояли в ушах черноволосого мужчины, когда он, сидя у себя в кабинете, просматривал на компьютере архивные фото с братом 10-летней давности. „И что? Это не повод расходиться. Или тебе надоело со мной работать вместе?“ — вспомнил он свой вопрос. Брат тогда сидел на кожаном диванчике прямо напротив него. Его поза, поведение, манера речи — все выдавало то, что Глебу уже опротивело все. И тогда Вадим пытался достучаться до брата и образумить его. Принимать решение на эмоциях музыканту не хотелось. Откинувшись на спинку кресла, Вадим закрыл глаза и погрузился в воспоминания. * * * Это был ноябрь 2007 года. Братья только вернулись из масштабного тура по России. Отдохнув недельку, они встретились на студии. При чем, встретились неожиданно для одного из них. Вадим сидел за столом и просматривал документы. Внезапно зазвонил телефон. Старший Самойлов, не глядя на экран, принял вызов:  — Алло! Слушаю вас!  — Алло! Вадик, ты на студии? — услышал он голос Глеба. - Да. С документами разбираюсь.  — Отлично. Я через полчаса приеду. Разговор есть.  — Приезжай. И еще. Глеб, я надеюсь, ты обдумал все свои слова, сказанные в автобусе, и примешь верное решение. Жду тебя. — и Вадим окончил разговор. Глеб приехал быстро. Зашел в кабинет без стука, чего с ним никогда ранее не было, и сразу уселся на диванчик. Вадим посмотрел на него с некоторым укором. По виду младшего брата он понял, что тот настроен решительно. - Ну, что за разговор?  — Вадь, давай распустим группу.  — С какого перепугу?  — Я тебе объясню. — Глеб положил одну ногу на другую и провел рукой по кудряшкам. — Я хочу выступать сольно. Мне сложно писать песни „под тебя“, под твой вкус. - Хм. Я тебе не запрещаю сольно выступать. Ты же „Маленький Фриц“ записал, выступая в „Агате…“. Что тебе мешает сейчас совмещать свои сольные выступления и гастроли со мной?  — У нас разные взгляды на жизнь. Мы совершенно разные люди… — начал Глеб.  — И что? Это не повод расходиться. Или тебе надоело со мной работать вместе? — спросил Вадим.  — Называй, как хочешь, — ответил младший. — Мы катаемся сейчас с одним и тем же материалом. Я хочу новое петь.  — Новое? Глебушка, а в чем вопрос? Я же не против альбома нового… — начал старший Самойлов. - Нет, ты не понял меня, брат. — перебил его Глеб. — Я говорю не об АК. Я хочу новые песни в своей новой группе. Самойлов-старший замер с широко раскрытыми глазами. До него потихоньку начали доходить слова брата. - Так, стоп. Если я правильно тебя понял, ты хочешь свободы от меня, да? - Да. — кивнул Глеб.  — Вот как. Интересно. И как давно ты это решил?  — Неважно, брат, — ответил младший Самойлов. — Ну что? Распускаем группу? Вадим задумался. Он даже не предполагал вариант роспуска коллектива. И уж тем более, уход из „Агаты Кристи“ Глеба. „Да уж, поддел меня Глебушка. И удерживать его не имею права, и отпустить не могу.“ — подумал он.  — Ладно. Но давай сделаем так. У нас на носу юбилей группы. Давай откатаем его, объявим о завершении деятельности АК. Запишем прощальный альбом и сделаем тур в его поддержку — и ты свободен, как птица в полёте. Устраивает такой расклад? — спросил Вадим Глеба. Младший согласился и вышел из кабинета, хлопнув дверью. * * * С момента того разговора прошло полгода. Братья Самойловы заканчивали юбилейный тур. Пока вырисовалось „окно“ в гастролях, и это время музыканты решили уделить семьям. Вадим сидел дома перед телевизором, когда жена принесла ему телефон.  — Вадик, тебе Глеб звонит. — сказала Юлия.  — Мне не до него сейчас, — отмахнулся рокер.  — Он говорит, что по делу звонит.  — Блин, я могу отдохнуть?! — возмутился Вадим. — Хотя… Дай телефон… Алло! Чего тебе?  — Вадик, можно к тебе приехать сейчас? — услышал он в трубке голос брата.  — Зачем?  — Нужно. Просто пообщаемся.  — Ну ладно, приезжай. Надеюсь, ты трезвый. - Угу, — буркнул младший и окончил разговор. Вадим отложил телефон и посмотрел вопросительно на супругу. Юлия неопределенно пожала плечами и пошла на кухню. Самойлов вышел на балкон и закурил. «Может одумался? Мне неохота закрывать проект. Вся эта заварушка с юристами, авторскими правами. Бесконечные интервью с объяснениями. Ни мне, ни Глебу этого не хочется. Да и какой смысл разваливать „Агату Кристи“? Что брат получит в новой группе? Славу? Свободу? Наркотики снова? В „Агате…“ я его хоть удерживал от соблазнов. А самостоятельно он не сможет добиться чего-либо. Блин, и как быть? Как поступить? Насколько я его знаю, он не отказывается от своих слов и решений.» — эта мысль не покидала его. Он не заметил, как сигарета догорела и обожгла ему пальцы. Зашипев и выматерившись, Вадим потушил окурок в пепельнице, и пошел в кабинет. Включил ноутбук и стал просматривать фото с братом. В дверь позвонили. Вадим пошел открывать. Впустив Глеба в квартиру, старший жестом позвал его за собой. Они зашли в кабинет, закрыли дверь за собой, и подошли к столу.  — Я тебя внимательно слушаю. Что ты хотел? — спросил Самойлов-старший, усаживаясь в кресло.  — Я приехал и по делу и просто поговорить.  — Ты никогда просто так не говоришь со мной, — заметил Вадим. Достал из стола бутылку коньяка. — Выпьешь со мной?  — Немного выпью.  — Хорошо. Я так понял, ты снова будешь просить распустить группу? Глеб кивнул. Вадим молча налил жидкость в бокалы, и они выпили.  — Глеб, — продолжил старший „агатовец“. — Ты прекрасно знаешь мое отношение ко всему этому. Я не дам согласия.  — Если ты уважаешь меня и мое стремление к саморазвитию — то ты согласишься. — раздраженно бросил Глеб.  — Вот давить на меня не надо, братец. — отрезал старший. — Группу я не буду распускать.  — Ты обещал на студии полгода назад… — начал младший. Но Вадим его перебил:  — Я помню, что я тогда говорил. И я помню, о чем мы тогда договаривались.  — Так в чем дело?  — Ты вообще осознаёшь, что тебя ожидает либо успех, либо провал? - Да, осознаю. И я готов к этому. Вадим глубоко вдохнул и выдохнул. Он понял, что придется сдаваться.  — Хорошо. Когда сообщим о завершении деятельности „Агаты..“?  — В феврале. В день рождения группы. — спокойно ответил Глеб. Самойлов-старший офигел от этих слов. Он сидел и ловил ртом воздух. Такого он явно не ожидал. Немного оправившись от шока, он спросил:  — Что дальше? Чем еще добьешь меня, на старости лет?  — Вадь, ну ты загнул. — засмеялся Глеб и отпил коньяк. — Тебе только 45 лет. Ты еще ого-го!  — Да ладно, братишка! — рассмеялся вместе с ним и Вадим. — Я шучу. Теперь давай обсудим некоторые нюансы.  — Это какие?  — Если закрываем группу, то авторские права остаются за „Агатой Кристи“, то есть, за тобой и мной. После объявления о роспуске группы и прощального тура, я свяжусь с юристом. Нужно будет оформлять документы, разрывать договора. Но это потом. А сейчас я хочу у тебя узнать насчет песен.  — В смысле? — не понял младший Самойлов. - Ну, после роспуска группы мы же не будем исполнять „агатовские“ песни. Или будем какие-то хиты петь?  — Будем. Я как раз поэтому и приехал к тебе. Хочу после роспуска группы петь „Порвали мечту“. Я знаю твое отношение к ней, но она мне очень дорога и близка. И „Кришну“, если ты не против. - Нет, Глебушка, „Кришну“ пока не трогай… Это хит. А » Порвали мечту“ — пожалуйста. Насчет нее я не против. Свои песни я тоже думаю исполнять.  — Это какие?  — „Никогда“ — это точно. Возможно, что-то потом с нового альбома возьму. Глеб задумался. Он понял, что брат не забудет свое детище, и, возможно, нарушит договоренность.  — Вадь, ты пишешь песни для прощального альбома? И как мы его назовем?  — Назовем мы его „Эпилог“. Это же завершающая стадия творчества нашего в „Агате…“  — Название хорошее. Значит, и песен в нем должно быть достаточно. - Да. Примерно, 22 песни.  — 22? Я рассчитывал на двойной альбом. Это 24-26 песен.  — Ну ладно. Я написал около 4 песен.  — Сколько? — офигел Глеб. — И сколько еще ждать, пока ты напишешь остальные?  — Ты чего орешь на меня? — взвился Вадим. Его лицо было багровым от гнева, глаза горели. — Что за возмущения?! Тебе не так сложно писать песни, как мне. Ты же не принимаешь участия в переговорах с организаторами; не знаешь, как мне тяжело с ними договариваться насчет площадок. Зато орешь на меня. Короче, ты согласился на альбом, на туры. Терпи…  — Вадик, мы можем хоть раз записать альбом, где наших песен поровну? Я ценю твой труд в качестве продюсера и организатора. Но я, также как и ты, тяну группу. И с каждым годом мне это сложно… Самойлов-старший поднялся с кресла, взял сигареты и пошел на балкон. Закурил. К нему присоединился Глеб. Повисла долгая пауза.  — Ну что? — нарушил тишину младший Самойлов. — Что мы решаем?  — А что мне решать? — равнодушно ответил Вадим. — Ты уже все за меня решил сам.  — И что? Ты согласился со мной так быстро. Я удивлен, не скрою. Почему ты сдаешься? АК ведь много значит для тебя.  — Глебушка, — вздохнув, сказал Вадим. — Я не имею права тебя задерживать силой в „Агате Кристи“. Да, ты прав, группа много значит для меня. И твое желание закрыть проект я переживаю болезненно. Я уважаю твой выбор, твой творческий порыв. Да, возможно, в „Агате…“ я был чересчур требователен к тебе. Возможно, тебе действительно будет лучше без меня. Главное, что ты не бросаешь музыку.  — Музыка — это моя жизнь, — ответил Глеб, туша окурок в пепельнице. — Я никогда не брошу музыку. Может, даже умру с гитарой в руках. А ты чем будешь заниматься после роспуска коллектива?  — Я тоже не брошу музыку. Также буду писать песни, выступать. Но торопиться не буду.  — Ну да, — усмехнулся младший. — Что же, я желаю тебе удачи. Надеюсь, мы по отдельности, чего-то стоим.  — Глеб, — после некоторой паузы сказал Вадим. — Может, мы не будем горячиться? Не стоит торопить события…  — Блин, я своего решения не меняю. Ты же меня знаешь. Все, я свое слово сказал. — и Глеб, хлопнув балконной дверью, пошел в коридор. Вадим слышал, как брат о чем-то разговаривал с Юлией, как она закрывала за ним дверь. Как только Вадим услышал щелчок замка, он вышел в коридор. Жена повернулась к нему и спросила:  — Он не изменил своего решения? В ответ Вадим посмотрел на нее, сполз по стенке на пол и затрясся в рыданиях. Юлия опустилась к нему на колени и прижала к себе.  — Юля… За что? .. Почему? .. Что я не так делал? .. — всхлипывал музыкант на плече у жены.  — Дорогой, успокойся. Дай ему свободу.  — Свободу? Милая, о чем ты? — поразился ее словам Самойлов. — Свобода в понимании Глеба — это не то, о чем ты думаешь. Если я дам ему свободу, он покажет себя совсем не с той стороны, как все этого будут ожидать. Он почувствует себя хозяином жизни.  — А разве не так, Вадик? За 20 лет в „Агате Кристи“ ты с ним носился постоянно. Не устал? Признайся сам себе… - Юля, ты не знаешь даже сотой доли того, что было за эти 20 лет. Как ты можешь судить о наших с ним взаимоотношениях в группе? — Вадим едва не сорвался на крик.  — Если ты так переживаешь за Глеба — присматривай за ним. — сказала Юлия. Вадим удивленно посмотрел на жену. Впервые, на его памяти, она влезла в его взаимоотношения с братом. И, тем более, советовала, как ему поступать.  — И как ты себе это представляешь? Ты ведь слышала наш уговор? — женщина кивнула. Музыкант продолжил.- Он примет мои действия в отношении него как нарушение этого уговора. И он подпортит мне репутацию. А ты знаешь, как я ею дорожу.  — Можешь через кого-то присматривать, — сказала жена.  — Через кого? У меня и на примете-то никого нет, — вытирая слезы, спросил Самойлов.  — Попробуй найти. — посоветовала супруга и ушла к себе в комнату. Вадим поднялся с пола. Вышел в кабинет и плотно закрыл дверь. Взял со стола телефон и быстро нашел в телефоне нужный номер. Подумав немного, он нажал на вызов и стал ждать. После 7 секунд гудков трубку взяли:  — Алло?  — Алло! Костя, здравствуй! Это Вадим Самойлов, из „Агаты Кристи“. - Да, Вадим Рудольфович, слушаю Вас.- ответил Бекрев.  — Костя, у меня к тебе есть предложение. Но с ответом я тебя не тороплю.  — Я весь внимание.  — Мы с Глебом решили закрыть „Агату Кристи“. Планируем записать прощальный альбом. Но нам нужны еще музыканты — клавишник и ударник. Я думаю, твоя кандидатура на место клавишника будет в самый раз.  — Эм… Вадим Рудольфович, это так неожиданно… Я даже не знаю, что и сказать…  — Не торопись с ответом. Я даю тебе неделю подумать. Если согласен — приходи через неделю в мою студию в „Олимпийском“, обсудим все тонкости. — Самойлов был решителен, как никогда ранее.  — Хорошо, я подумаю над Вашим предложением. — ответил Константин и, пожелав Вадиму удачи, окончил разговор. «Это очень выгодное предложение. Он не сможет отказаться. Играть в „Агате Кристи“, пусть даже на закате ее дней — это огромный плюс в биографии любого музыканта. Я надеюсь, не ошибся в своем выборе. Так, клавишника я уже нашел. А вот где найти ударника? Да еще и профессионала? Чтобы красиво отыграть тур.» — подумал Вадим. В голове он перебирал все возможные варианты. Котов ему уже немного поднадоел; первого барабанщика „Агаты…“, Петра Мая, рокер тоже не захотел звать. Знал, что тот откажется. Самойлов вышел в гостиную и уселся на диван, включил телевизор. Показывали новости. Вадим переключил канал. На музыкальном канале „А-ONE“ показывали старый концерт группы „НАИВ“. Камера переключилась на барабанщика, Дмитрия Хакимова. Его игра понравилась рокеру. Он сделал громкость меньше и достал из кармана телефон. Номер Снейка у него был очень давно. Вадим набрал его и стал ждать. Ответили буквально сразу:  — Алло! Вадим, добрый день! Чем обязан?  — Алло! И тебе добрый день. Дело есть. Очень выгодное.  — Выгодное? Ты прям заинтриговал меня.  — Я слышал, ты сейчас без работы сидишь. - Да. И предложений нормальных нет. Разгуляться негде. — с усмешкой произнес Хакимов. - Ну, с моим предложением ты особо не разгуляешься. Но все же… Работа у тебя будет.  — Я слушаю тебя.  — Дима, мне в „Агату Кристи“ нужен ударник. Хочу это место предложить тебе.  — В „Агату Кристи“? — не поверил своим ушам Снейк. — А как же твой хваленый ударник?  — Ты не понял меня. Мы с братом закрываем проект. И для записи прощального альбома и тура нам нужен новый барабанщик. Поэтому я предлагаю тебе это место.  — Кхе-кхе… Ты меня ошарашил, Рудольфович. Но я соглашусь на твое предложение. Я еще слышал, что у вас клавишника давно нет.  — Это уже не твое дело. Ты за барабаны отвечаешь, — отрезал Вадим. - Все, все, я понял. Когда приступать к работе? — спросил Дмитрий.  — Я тебе позвоню, когда нужно будет прийти на студию. Адрес знаешь?  — Конечно.  — Вот и хорошо. Созвонимся. — ответил Вадим и окончил разговор. Как и договаривались братья, в день рождения „Агаты Кристи“, 20 февраля 2009 года, было объявлено о завершении деятельности группы и начале прощального тура „Эпилог“. „Вот и конец. Группа распущена. Я настолько болезненно перенес это, что потерял способность писать стоящие вещи.“- эти мысли не покидали Вадима после „похорон“ группы. По просьбе Вадима, Хакимов с Бекревым предложили Глебу создать новую группу. Группа была создана, успешно гастролировала. Снейк постоянно докладывал старшему Самойлову о том, что Глеб доволен успехом и ничего, кроме алкоголя, не употребляет. Но, несмотря на заверения Дмитрия, Вадим видел на концертных видео чересчур расширенные зрачки младшего брата, видел состояние кайфа. И от всего этого его руки не единожды сжимались в кулаки; рвались очередные совместные фото; очередной телефон от злости летел в стену; выпивалась далеко не первая бутылка. Нет, не коньяка. Водки. Такого количества водки в доме Самойлова-старшего не было никогда. Юлия поддерживала мужа, как могла, но безуспешно. Вадим пережил три нервных срыва. Он был вынужден отменить несколько своих концертов по причине срочной госпитализации в кардиологию. Как только музыкант вышел из больницы, он собрался с силами решил доказать всем и, в первую очередь, самому себе, что он еще чего-то стоит.