Hoshi

Многие женятся по любви, потому что не имеют возможности жениться по расчету. Константин Мелихан

       Даже вечность в проклятом поместье перестала казаться Рё такой ужасной перспективой после нескольких дней обитания под пристальным надзором Анны. Проведённые медиумом ритуалы буквально связывали его по рукам и ногам, и несчастному демону оставалось лишь тихо поскуливать от собственного бессилия. Они сделали из древнего воина верную собачонку, неспособную и шагу ступить без дозволения хозяйки, а хозяйка совсем не спешила спускать его с поводка.        — Я должна убедиться, что ты не выкинешь никакую глупость, если я позволю тебе действовать по собственной воле, — бескомпромиссно поясняла Киояма, игнорируя испепеляющий враждебный взгляд. Губы Рё растягивались в снисходительной улыбке, но он терпел, лишь в мыслях позволяя себе схватить властную шаманку за волосы и хорошенько приложить об пол.        — А как ты собираешься в этом убеждаться, если мне и рукой без твоего согласия не пошевелить?        В глубине души Анна и сама понимала, что в сотрудничестве с демоном нужно идти на риск, нужно ему довериться, но не решалась пускать всё на самотек. «У нас нет выбора, — убеждал её Йо. — Рё не сможет помочь нам в поисках Хоши, если так и будет сидеть на привязи», — и в конце концов медиум ослабила хватку.        Воин получил свою толику свободы на четвёртый день, и плотное рейоку, благодаря которому тысячелетний демон пару сотен лет назад научился обретать физическую форму, стало для него сущим наказанием. С такими способностями он был просто обречён на добровольно-принудительную помощь по хозяйству, чем он, скрипя зубами, и занялся под сочувствующие взгляды других духов. Все подоконники и косяки входной двери барака команды «Фунбари Онсен» шаманы завесили защитными печатями, так что Рё не мог и носу показать наружу, но он довольствовался и малым — перемещениями по дому без стягивающих тело чёток.        На шестой день демон окончательно обрёл свободу. И пусть у него не было крыльев, как у некоторых его собратьев, он чувствовал, что готов воспарить над землей. Прыгая с крыши на крышу, поблескивая металлом катаны в свете полной луны, воин хотел кричать от переполняющих его эмоций. Пожалуй, впервые Рё чувствовал себя настолько счастливым, ведь его больше ничего не сдерживало: ни клятва, принесённая господину-феодалу, ни узы страшного проклятья, ни сила шаманских побрякушек.        Приглушённый бой барабанов, доносившийся откуда-то издалека, коснулся острого, как у хищника, слуха, и воин невольно застыл на одной из крыш, чуть склонив голову набок в попытке определить источник звука. Незнакомые завораживающие ритмы будоражили кровь, звали за собой, и любопытство закрадывалось в самые потаённые закоулки демонической души. Ноги сами понесли его навстречу неизвестности, словно Рё не мог сопротивляться зову пульсирующих перестукиваний, к которым начал примешиваться едва различимый звон металла. На секунду ему показалось, что он снова, как и десять веков назад, бежит к полю брани, где встретились в бою клинки отважных воинов, но то были звуки шаманских бубнов.        Дома деревни Добби закончились, и твёрдые крыши под ногами сменил рыхлый песок. Музыка — а теперь, когда в ход вступили флейты-пимак, Рё не сомневался, что это именно она, — становилась всё громче и громче. Впереди показался тёплый свет, контрастно очертивший край обрыва, свидетельствующий о том, что там, внизу, у подножья, танцуют в своем диком танце языки пламени. Демон уж было хотел ускорить шаг, но так и не осмелился, заметив сидящий на этом самом краю силуэт. Некто незнакомый тут же обернулся, почувствовав чужое присутствие, и воин приподнял руки вверх в жесте, означающем, что он не представляет угрозу. Хотя угрозой он, безусловно, мог бы стать за долю секунды, если бы только захотел.        — От тебя несёт тёмной энергией, — донёсся до ушей уставший девичий голос, который показался Рё смутно знакомым, и он бы совершенно точно не услышал его сквозь бой барабанов, если бы не чуткий слух.        — А от тебя несеёт алкоголем и отчаянием, — подходя ближе и пытаясь рассмотреть, кто с ним говорит, он по-хищному потянул носом воздух. — Чудный запах. Особенно эти нотки тоски с послевкусием горечи. Тяжёлый день?        Странная девушка с перьями в волосах и разукрашенным лицом, в лёгких, так немного скрывающих, одеждах, смотрела на него без опаски. Сидя по-турецки и держа кожаную мешковатую фляжку на уровне коленей, она едва заметно ухмылялась в ответ на услышанное замечание.        — Говорят, демоны любят питаться эмоциями, из которых были рождены, — прозвучал задумчивый ответ незнакомки, которая в свою очередь не без любопытства рассматривала воина. Алкоголь притуплял чувство страха, и она даже не пыталась держать язык за зубами. По трезвости у неё бы заговорить с тёмным духом смелости не хватило. — Тебя породило отчаяние, — договорив последнее слово, девушка отхлебнула из фляжки и поморщилась.        Рё пренебрежительно хмыкнул, решив не пускаться в споры и оправдания. Отчаяние ли было тем чувством, что толкнуло его на путь падения? Чувством, что заставило сказать «да» на вопрос, согласен ли он стать демоном? Возможно. Когда из года в год душа распадается на части под тяжестью проклятия, а за плечами ничего, кроме сожалений о канувшем в небытие прошлом, сложно не отчаяться.        Воин без страха подошёл к краю обрыва вплотную, рассудив, что раз девчонка-шаманка не страж, то там, внизу, он не увидит ничего секретного. От зрелища, представшего перед его глазами, брови в удивлении поползли вверх. Ничего подобного он отродясь не видел.        Костёр полыхал, трещал, выплёвывая в воздух ярко-рыжие искры. Расположившись на почётном месте в самом центре, он, казалось, разгорался ещё жарче от ритмично отплясывающих вокруг него полуголых тел. Увлечённые ритмами музыки, мужчины с костяными ожерельями и перьями на одеждах двигались вокруг пламени, ловко переставляя ноги и отбивая мелодию на маленьких барабанах, что они держали в руках и подмышкой. Кто-то наигрывал на флейтах, но кто, воин не видел. Почти обнажённые, на взгляд Рё, женщины образовывали внешний круг и кружились в танце вместе с бубнами, хлопали в ладоши, но их хлопки заглушали звуки музыки и звон их же инструментов. Остальные сидели на местах и что-то живо обсуждали, а демон внимательно смотрел на аборигенов и не мог понять, что это за чудаковато выглядящие люди.        — Кто вы такие? — повернувшись к незнакомке, спросил он. — Почему так разукрашены, раздеты, и что это за движения такие странные?        Рыжие блики заплясали на её лице, и губы девушки растянулись в загадочной полуулыбке.        — Мы Патчи. Племя организаторов турнира. Всё, что мы носим и делаем, вся наша жизнь — это ритуал. Дань уважения предкам и Великому духу, милостью которого мы ходим по этой земле. Откуда же ты пришёл, демон, что узнаешь о нас только сейчас?       «Патчи». За дни, проведенные в бараке команды «Фунбари Онсен», Рё слышал о них не раз, вот только представлял их иначе. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то может выглядеть… так. Подобно невиданным диким животным.        — Шаманы держали меня на привязи, так что я не особо в курсе происходящего, — сухо ответил воин и кивнул на фляжку в руках незнакомки: — А что у вас за праздник такой, что ты сидишь здесь одна и напиваешься с горя, пока всем остальным, похоже, весело?        Он наслаждался тем обстоятельством, что может поговорить с кем-то новым, настроенным не враждебно. В доме шаманов с ними стремился общаться разве что Йо, вот только это не было взаимно. Слишком уж этот парень напоминал Рё Асаху, и из-за этих ассоциаций беседы с ним превращались в пытку.        — Свадьба, — глаза девушки остекленели, уставившись куда-то вперёд, и она снова отхлебнула жгучее пойло, но на этот раз даже не поморщилась. — Парень, который мне нравится, женится на моей лучшей подруге.        — У-у… Неразделённая любовь? — протянул воин так, словно на этой теме собаку съел. — Понимаю. Я умер, потому что женщина, которую я любил, предпочла другого.       Незнакомка как-то недоверчиво взглянула на него, а затем, видимо, решив, что он не врёт, сочувствующе поджала губы и без лишних слов протянула фляжку. Короткий лающий хохот вырвался из груди демона. Тысяча лет прошла с тех пор, как ему предлагали выпить в последний раз. Поняв, что шаманка не будет против, он сел рядом, сделал глоток, но едва не выплюнул обжигающую жидкость обратно. Что бы это ни было, оно явно крепче, чем саке, и на вкус куда более противно. Или сказалось то, что его искусственно созданное тело всё воспринимает немного иначе?        — Что это? — вопрос прозвучал не без отвращения, которое ещё больше усугубилось, когда девушка пожала плечами.        — Стянула у одного знакомого, — её голос стал тише: — Я вообще-то не пила никогда ничего такого, но говорят, что от этого становится легче, когда на душе паршиво.        Рё громко и насмешливо хмыкнул.        — Стало? — Взгляд карих глаз устремился прямо на него, печальный и смертельно уставший, а губы девушки, не издав ни звука, растянулись в подобии улыбки и произнесли короткое «нет». — И не станет. — Незнакомка сосредоточенно кивнула, словно только что обдумала полученную информацию, и отложила фляжку в сторону. — Звать-то тебя как?        Звуки одного музыкального инструмента за другим смолкли, как по цепной реакции, и внезапно стало так тихо, что демон смог услышать, как собеседница испустила какой-то сиплый испуганный вдох. Затем она резво подползла на четвереньках к краю обрыва и посмотрела вниз. Заинтригованный таким поведением Рё сделал то же самое. Кажется, что-то случилось — почти все Патчи теперь жались друг к другу, как трусливые овцы, поглядывая лишь на одного человека…        — А он что здесь забыл? — обречённый девичий шёпот разрезал тишину, и уже через секунду незнакомка резво подскочила на ноги и ринулась в неизвестном направлении, а демон, проводив её озадаченным взглядом, еле обуздал любопытство, чтобы не броситься вдогонку. И откуда это не дающее покоя чувство, что он давно знает эту чудачку?        — Ты явился на свадьбу моей внучки без приглашения и ждёшь, что я приму тебя в своём племенном кругу с распростёртыми объятиями?        Ни один мускул на лице Голдвы не дрогнул, словно визит Хао был чем-то обыденным, не требующим особого внимания. Держа сухой морщинистой рукой длинную курительную трубку, вождь глядел в глаза самому сильному шаману всех времён и всем видом показывал, что именно он здесь хозяин положения и от его слова зависит, где Асакура проведёт остаток сегодняшней ночи. Однако обстоятельства были не на его стороне: никто бы не стал гнать незваного гостя в открытую, никто бы не хотел превращать праздник в бойню.        — А ещё это свадьба моего дражайшего потомка, — бесцеремонная ухмылка не сползала с лица Хао. Взгляды, прикованные к нему, едва не жгли кожу, но до чего же это было приятно — показывать перед высокомерными Патчами своё очевидное превосходство. Каждый, кто был свидетелем этой сцены, знал, что в конце концов Голдва позволит ему остаться.        Испуганный девчачий шёпот лез в уши со всех сторон, пока Нэм пробиралась через кучку соплеменниц, ведомая инстинктивным желанием быть ближе к происходящему, но слов их было не разобрать. Смысл будто ускользал от одурманенного сознания, а ей и не хотелось за него цепляться.        — Магна, — тихо позвала она, добравшись до судьи, стоявшего впереди, и легонько тронула того за плечо, — ты обронил. — Нечестно заимствованная фляжка повисла на его поясе, и Нэмид надеялась, что Магна не заподозрит неладное, но не тут-то было. Почувствовав запах алкоголя, исходящий от девушки, он сразу же взял возвращённую вещь в руку и потряс, проверяя объем содержимого. Взгляд прищуренных в осуждении глаз устремился на соплеменницу:        — Ну и зачем ты так налакалась?        Отпираться было бессмысленно, но всегда можно попробовать оправдаться.        — Не каждый день моя лучшая подруга выходит замуж, — невинно похлопав ресницами, она растянула губы в хитрой улыбке. — Я что, не могу немного отпраздновать?        Ответа на её реплику не последовало. Судья был недоволен, что было видно по его тяжелому взгляду и напряжённым желвакам на лице. Мало того, что Нэмид сбежала из-под его надзора, воспользовавшись суматохой, так ещё и напилась до несвойственных ей кокетливых ухмылочек. Магна не воспринимал это как достойный поступок для матери своих будущих детей.        Тем временем Голдва нехотя «позволил» Хао остаться, чем вызвал тихий возмущённый гул остальных гостей праздника, ведь ни о каком веселье теперь не могло быть и речи. Постепенно негодование стихло, и индейцы разместились на прежние места, однако молчание у костра воцарило такое, что казалось, будто Патчи воды в рот набрали. С улыбкой кота, укравшего сосиски, огненный шаман приземлился рядом с компанией уставившихся куда-то в землю девушек, и те сразу же сбежали, пересев ближе к мужчинам. Хао лишь усмехнулся, проводив их взглядом, а затем без труда нашел глазами Нэмид — одну из немногих на этой свадьбе, кто представлял для него интерес. Она сидела напротив, рядом с Магной, и, подперев щеку ладонью, опустошённо вглядывалась в спокойно пляшущее в безветрии пламя костра. Асакуре не пришлось лезть к ней в голову, чтобы понять, что за мысли её мучают и о чём она отчаянно пыталась не думать: молодожёнов на празднестве уже нет, а значит, у них сейчас первая брачная ночь в разгаре.        — Так, я что-то не пойму! — широко улыбнувшись и пружинисто подскочив на ноги, Радим попытался разрядить обстановку. — А где танец наших незамужних красавиц? Кто у нас ещё остался на выданье?        Девушки в ужасе переглянулись, решив, что он повредился рассудком или попросту пьян. Радим просит, чтобы они танцевали при чужаке? При незваном госте, укравшем всё веселье с праздника? При хладнокровном чудовище, пятьсот лет назад погубившего не одно племя и теперь разевающего пасть на всё человечество?        Мотивы судьи, однако, были совершенно иными: он пытался напомнить соплеменникам, что нельзя тешить и дальше самолюбие Хао, и без того упивавшегося произведённым впечатлением. Они не трусливые овцы, забившиеся в канаву, спасаясь от волка. Они — сильное племя, что может себе позволить дышать полной грудью, даже когда страх держит за горло. Часть индейцев сразу же уловила этот посыл и решила поддержать судью: кто-то начал ритмично бить в барабаны. Через мгновение к нему присоединились флейты-сикури вперемешку со звоном бубнов, и Нихром принялся нерешительно напевать песню на родном языке. Лучшим голосом племени всегда был его брат Хром, и до чего же юноше было горько от мысли, что турнир забрал его и тот так и не смог спеть на свадьбе лучшего друга. Хоть этот лучший друг никогда Нихрому особо и не нравился.        — Ты будешь танцевать? — шёпотом спросил Магна, склонившись к уху Нэм, а она, пару раз моргнув, устремила на него непонимающий вопросительный взгляд:        — Что, одна?        — Ты только посмотри на них, — судья кивнул подбородком в сторону стайки девчонок. Те сконфуженно ёжились на своих местах, растерянно высматривая, собирается ли кто выйти внутрь круга. — Они же трусихи. Кто-то должен начать, чтобы их расшевелить. Никто, кроме тебя, на это неспособен.        — Потому что я единственная, кто лезет на рожон? — усмехнулась Нэм и, бесцеремонно сняв фляжку с его пояса, отвинтила крышку и сделала несколько больших глотков, пока едкая жидкость не стала проситься наружу.        — Прекрати себя так вести, — возмущённо зашипел судья, решительно отбирая пойло из слабых девичьих рук. — Ты мне такая не нравишься.        — Что, правда? — игриво улыбнувшись, Нэмид поднялась на ноги, чем привлекла к себе любопытные взгляды соплеменников. — Ни капельки?        Девушка не стала дожидаться ответа и, когда глаза Магны потемнели, а губы чуть приоткрылись, тихо хихикнула. Ступая на носки, она легко и невесомо выбежала в центр, а затем закружила вокруг костра, подобно бабочке, привлечённой тёплым светом пламени.       Раньше Нэм любила «танец невест», ведь в такие моменты рядом всегда была Кэтери. Вдвоём им было весело: подруги пытались двигаться синхронно, и ничего у них, конечно же, не получалось, но зато, когда звуки музыки стихали, от смеха у них едва челюсти не сводило. Сегодня шаманка была одна, без поддержки, и, если бы алкоголь не притуплял привычную стеснительность, а ей смертельно не хотелось доказать всем, что эта свадьба приносит ей радость, она осталась бы сидеть на месте.        Резерфор, что до этого не решалась выйти в круг, недолго думая, последовала примеру Нэмид. Маленькая судья одолжила у Намари бубен и, ритмично стуча ладонью по шершавой поверхности инструмента, юркими, прыгучими шажками, присоединилась к соплеменнице. Пример двух шаманок оказался заразителен: через полминуты к костру вышло по меньшей мере ещё пять девушек, вдохновлённых одобрительными возгласами молодых мужчин-индейцев, а еще через минуту лишь самые робкие и стеснительные остались в стороне.        Возле костра порхали все самые видные красавицы племени Патчей, но взгляд Хао был прикован только к Нэм, и отвести его было не в его власти. Разгорячённая, лохматая и совершенно дикая, она стала частью ускоряющихся звуков музыки и отныне подчинялась только им. Браслеты на тонких запястьях беспрестанно звенели, вторя движениям хозяйки. Короткая юбка с бахромой без стеснения демонстрировала стройные загорелые ноги, которые ритмично и всё более яростно касались земли. Из лёгкого летнего ветерка девушка всё больше превращалась в бурю в пустыне, необузданную и неукротимую, а Асакуре смертельно хотелось совладать с этой стихией.        Нэмид чувствовала, как кружится голова и сбивается дыхание, картинка перед глазами смазывалась, но отчего-то было радостно и хотелось смеяться. На Хао она не смотрела, но именно о нём думала, и отчего-то сердце начинало колотиться еще быстрее. Видит ли он её? Наблюдает ли за ней? «Даже не сомневайся, Официантка», — услышала Нэм такой знакомый голос в своих мыслях, и смущение её так и не посетило. Ответ шамана лишь вызвал на девичьем лице счастливую улыбку, которую она под влиянием алкоголя даже не попыталась скрыть.        Наконец, звуки музыки смолкли, и их сразу же сменили радостные восклики и аплодисменты. «Ты молодец», — слышала со всех сторон Нэм похвалы соплеменников, пока возвращалась на место. И хвалили они вовсе не её умение двигаться, а смелость, с которой она вышла на танец первой. Хорошо, что Канги уже успел отправиться домой, не застав прихода Хао — уж он бы такой поступок дочери точно не одобрил и сразу же усадил бы на место.        — И всё-таки я не ошибся с выбором, — Магна улыбался, наблюдая, как сидящая рядом с ним Нэмид пытается отдышаться.        — Что?.. Ты… о чём? — сбивчиво спросила она, прикладывая прохладные ладони к горящим щекам.        — Сделав ставку на тебя, пока все пускали слюни на внучку вождя, я не прогадал. Может, ты и не такая красивая, как она, и родословная у тебя попроще, ты всё же нравишься мне больше.        От этой фразы под ребрами что-то болезненно сжалась, будто кто-то только что ударил Нэм под дых. «Больше». Значит, даже на симпатию Магны у неё нет эксклюзивного права. Он сравнивал её и Кэтери, как двух породистых кобыл, и по каким-то своим причинам выбрал ту, что «попроще». Может, потому что за ту, что получше, ему просто было лень бороться из-за высокой конкуренции, а может, просто решил, что и уровня Нэмид для него будет достаточно.        — Спасибо, что составил компанию, — тихо проговорила шаманка, поднимаясь с места. — Не провожай меня, ладно?        За целый день Нэм не проронила ни слезинки, стараясь искренне радоваться за счастье Силвы и подруги, и ей это почти удалось. И кто стал последней каплей в чаше её самообладания? Магна. Человек, на чувства которого, как казалось, Нэмид всё равно, но отчего-то его признания сильно её задели. Сидя на кровати в своей комнате и расчёсывая волосы, она шмыгала носом и напрочь игнорировала мокрые дорожки на щеках, что так некрасиво размывали на лице краску.        — Вот я тебя и нашёл, — послышался хриплый торжествующий голос со стороны окна, и шаманка испуганно вздрогнула, увидев сидящий на подоконнике чёрный силуэт с горящими красными глазами. Страх холодными мурашками пробежал по телу. Теперь, когда она полностью протрезвела, общение с демоном перестало казаться чем-то безобидным. — Да не ссы ты так, ничего я тебе не сделаю.        Слезы больше не шли — Нэм лишь молча смотрела на нежданного посетителя и на всякий случай готовилась звать на помощь. Зачем он вообще её искал?        — Ты так и не представилась, — вновь заговорил воин и изучающе склонил голову набок. — Впрочем, как и я. Меня зовут Рё.        — Нэмид, — тихо ответила шаманка, всё ещё не понимая, чем вызвала такой интерес.        Рё и сам не знал, зачем пришёл. Вроде бы он и не думал дальше продолжать общение с этой шаманкой, но стоило лишь учуять её запах, как ноги сами привели его сюда. Он с грохотом соскочил с подоконника на пол, отчего Нэм инстинктивно вскочила на ноги, готовясь ринуться к двери в любой момент.        — Это был Аса… то есть, Хао? — имя огненного шамана из первой жизни чуть было не сорвалось с языка, но воин во время исправился. — Это он пришёл на ваш праздник? — Девушка медленно кивнула, не сводя с демона глаз. — А знаешь… он ведь и есть тот человек, что меня убил.        Это признание поразило Нэм, заставило всё её существо напрячься. Рё не выглядит желающим излить душу, так зачем он ей это говорит?        — Ты же сказал, что дело было в женщине, которая предпочла другого, — осторожно напомнила она, на что воин зло оскалил зубы. Красные глаза во тьме полыхнули яростью, вызывая в теле девушки крупную дрожь.        — Он и есть тот другой.        Тысячу лет назад Хоши сбежала из дому с придворным мальчишкой, наплевав и на свой долг перед родом Токугава, и на свою помолвку. Пожалуй, как раз в тот момент, когда она пошла на поводу своего эгоизма, судьба Рё уже была предрешена: только один из них должен был остаться в живых — либо он, либо Асаха. Госпожа удача выбрала не его.        — Мне жаль, — дрожащий девичий голос немного остудил закипевшую в воине лаву тьмы, и тот лишь кивнул, а затем развернулся и решительно вскочил обратно на подоконник, чтобы уйти, рассудив, что для таких разговоров сейчас не время и не место. — А та женщина? Что с ней стало?        Рё хрипло усмехнулся, так и не оборачиваясь.        — Померла. Пережила меня от силы на пару часов. — Нэм померещились торжествующие нотки в его голосе. Видимо, она и впрямь сильно его обидела, раз её смерть принесла демону радость. — Хоши заплатила за всё сполна, и лишь поэтому я не держу на неё зла.        Словно острым лезвием знакомое имя резануло уши, и сердце девушки беспокойно забилось о рёбра.        — К-как-как ты сказал её зовут?        — Хоши, — взгляд Рё устремился на Нэм, и её губы нервозно дрогнули в торжествующей улыбке. Детали мозаики, которую ей ещё предстояло сложить, начали сами лететь к ней в руки.