Позволь мне раствориться в дожде, я больше не хочу существовать, без тебя я лишь пустая оболочка, которой нет места в этом пустом мире, пропитанной болью и алкоголем. И знаешь, хен, я уже не боюсь смерти, жизнь без тебя гораздо страшнее, чем костлявая. Оставь свой аромат рядом, оставь хоть что-то от себя, я хочу умирать окруженный тобой. Заполнив лёгкие в последний раз, сделать свой последний вздох.
Звук дождя, что барабанит о стекло, набивая на душе Сехуна оскомину. Тонкий силуэт юноши, сливался с мрачными тонами комнаты, словно хамелеон. Простая душная квартирка, полу тьма царит в комнате с одной кроватью и парой тумбочек, а на этой самой кровати развалившись, лежит юноша, одна рука свисает с кровати, готовая выронить бутылку крепкого виски, что в ней находилась. Воспоминания приносились в голове калейдоскопом. "Я вернусь, Сехун, тогда, когда захочу". Ощущение ненужности затапливало с головой. Ему хотелось кричать, о своей боли, что огромной дырой в груди расползалась в нем. Но не было сил. Ни на что. Ни кричать, ни подняться с кровати. Ни даже дотянуть руку до телефона, что лежал в паре сантиметров от его руки, ведь он знал, что звонит не он. Сехун не был из тех, кто требует постоянного внимания. Но его чувства были на пределе, когда он представлял, Криса с кем-то другим. Ведь сначала, это был просто секс без обязательств и обоих юношей это устраивало. Пока Сехун не понял, что его сердце сжимается в тугой комок, когда он видит Ву, руки потеют. А чувство ревности сжигает до тела, когда он случайно встречает его в супермаркете в обнимку с какой-то девушкой, которой он что-то шептал на ухо. Слишком больно. Слишком тяжело отвлечься от своих мыслей, хочется просто исчезнуть, чтобы не чувствовать этих вечных переживаний. Не чувствовать слез, что подступают к глазам. Не ощущать горячую боль в запястьях от порезов, которые не успевают затягиваться, ведь каждый гребанный день Сехун вскрывает засохшие раны. Чтобы хоть на мгновение перестать ощущать душевную боль. Звонок в дверь заставляет Сехуна вздрогнуть. Парень даже не сделал попытки подняться с кровати. Ему было просто плевать. Противная трель звонка, терзала уши. - Проваливайте, - прокричал парень не своим голосом. Слишком хриплым от долгого молчания. - Уходите, не хочу никого видеть, - до боли в горле кричит юноша, все же выпуская злосчастную бутылку из давно онемевших пальцев, юноша закрывает свои уши ладонями, полностью игнорируя звук битого стекла, что казалось эхом, продолжал отзываться во внезапно затихшей квартирке. В коридоре слышится тихое чертыханье и звук открывшегося звонка, который парень поначалу попросту не замечает. Прислушавшись, Сехун понимает, что его одиночество прервал тот, кому он сам дал ключ. Тот, кто растоптал его, превратив в тлеющую кучку пепла. Того кого он так сильно хотел увидеть, но в тоже время тот, кого хотел забыть. В том, что это был Фань, сомнений не было, лишь у одного человека был ключ от его квартиры. Лучик надежды вспыхивает так – же быстро, как и начинает угасать. Ведь он тут не для того, чтобы вытащить со дна бездны, в которое сам же толкнул его. Нет, причина его появления куда банальнее, куда больнее, куда более жестока – лишь воспользоваться в своих целях, испарившись на следующий день, словно его никогда и не было. - Ну и какого черта ты разлегся тут, - раздается насмешливый голос, от парня, что сейчас стоял, облокотившись о дверной косяк. Тело Сехуна вздрагивает, как будто его шарахнули не плохим зарядом тока, табун мурашек заставляет тяжело вздохнуть. Слыша этот голос, он готов был снова и снова срываться вниз, лишь бы он только продолжал говорить. Но нельзя, это похоже на слишком пагубную зависимость. - Если ты не знал, но когда тебе не открывают дверь, то, скорее всего тебя просто напросто не хотят видеть, - со всей возможной грубостью выдыхает Сехун и он может вполне быть собой горд, голос звучит уверенно, почти без дрожи. Но как же хочется сжаться от боли, под пристальным взглядом. Сехун заставляет себя подняться с кровати. Маленькими шагами, он пересекает, то крошечное расстояние, что разделяло их. И парню казалось, что прямо сейчас, он сам расставляет себе ловушку, которая захлопнется, как только он сделает неправильный шаг. О сморит на Криса снизу вверх, его лицо находиться где-то на уровне ключиц старшего. Тонкие пальцы хватают младшего за подбородок, приподнимая его, и взгляды юношей пересекаются, словно в безмолвном диалоге. - Неужели совсем не скучал? – все так же насмешливо интересуется старший продолжая удерживать подбородок Сехуна, завораживая того своим взглядом, словно кобра, которая заприметила свою жертву. Взгляд младшего останавливается на полноватых губах Фаня, а почва тем временем начинает медленно уплывать испод ног, заставляя весь мир вокруг парня качаться, словно лодка на волнах. - Было бы по кому, - беспристрастно бросает Сехун, хотя на лице не дрогнул ни единый мускул, внутри парня кипела война. - Зря ты так, - голос Криса становиться поистине зловещим. – Я думал, что сегодня буду с тобой ласков, но видимо ты этого не хочешь. Сильные руки резко разворачивают младшего, прижимая того к стене. Сехун сейчас похож на бомбу замедленного действия, ему кажется, что вот-вот и он сдастся на волю обстоятельствам, имя которым Ифань. Руки старшего по обеим сторонам от Сехуна, вжатые в стену кулаками. Проваливай, - рвано выдыхает младший, чья спина жутко саднит, от болезненного соседства со стеной, в которую его так нагло вжимают, а здравый рассудок, уже готов помахать ручкой на прощанье. Но Крис не был бы собой, если бы так просто сдался, ведь идти напролом, чего бы тебе это не стоило, это было практически его кредо. Мягкие губы накрывают губы О в остервенелом поцелуе, закусывая и оттягивая нижнюю губу, своего рода отмщение за такие не приветливые слова. А Сехуна обжигает горькой волной ненависти, которая отдавалась жжением в губах. Он ненавидел себя за слабость. За то, что так легко сдался этим болезненным объятьям безумия. Но ненависть к себе постепенно стала угасать, ведь ее так старательно стирали обжигающими поцелуями в шею. С губ младшего вырывается полу стон, когда зубы старшего слишком сильно закусывают нежную кожу шеи, оставляя багровую отметину. Сехуну больше не хочется сопротивляться, в голове крутиться лишь одно желание – притянуть юношу поближе, завлекая того в более страстные объятья. С губ Криса слетает смешок, от которого щеки младшего алеют, а руки старшего бесстыдно пробираются под футболку О, заставляя тело того дрожать, от столь легких прикосновений.***
Утро встречает Сехуна болью во всем чертовом теле. На руках, бедрах, талии, шее, ключицах и плечах, видны багровые отметины, распустившиеся фиолетовыми цветами синяки, оставленные руками Ифаня. Соседняя подушка совсем остыла, а на память о ночном госте остался лишь легкий запах его ментоловых сигарет, который О вдыхал до боли в легких. Марево рассвета только недавно стало озарять сонный город, а юный парень, полностью разочаровавшийся в чертовом мире, в себе, в любви, был готов на все, лишь бы узел, стянувший, все его внутренности распустился, и позволил вздохнуть хоть совсем немного воздуха. Он чертовски устал, быть марионеткой в чужих руках, сгорая при этом изнутри. Ведь он совсем не феникс, и ему не будет дано восстановиться из своего пепла. И казалось, что выхода нет совсем. Но все вокруг, так упорно твердят, что нужно лишь повнимательнее его искать. И Сехун нашел выход. Он же знает, как перестать подчиняться одному лишь взгляду Криса, как перестать вести внутреннюю борьбу, как стать счастливым, в конце концов. Нужно лишь перестать дышать, это совсем просто. Один шаг и все решено. Ему больше не будет больно. Он станет свободным, как птицы, что беззаботно поют свои песни, паря высоко в небе. Тонкая рука распахивает, дверь на балкон, лихорадочно потряхиваясь, безумная улыбка, что делает его похожим на сумасшедшего. А может он и вправду сошел с ума? Еще никогда спуск вниз не казался ему таким заманчивым. Он словно ласковая мать, обещал ему, что все будет хорошо, стоит лишь сделать шаг за грань, и он попадет туда, где о нем позаботятся, туда, где его будут безвозмездно любить, просто за то, что он существует. Парень удивляется, когда замечает льющиеся по своим щекам слезы, ведь до этого он даже не заметил, что плачет. Тонкая фигура свешивается с тонкой перегородки, стремясь взлететь высоко-высоко в облака. И на мгновение тело парня замирает в воздухе, даря тому ощущения полета, и страх уходит, в тот момент, когда он начинает с бешеной скоростью падает вниз, уже без боли. С радостью отдаваясь в объятья смерти, что дарит ему блаженный покой, обволакивая юношу тенями, что густятся вокруг нее.