Heroes Never Fall

      Больно. Кровь из разбитого лба заливает глаза, заставляя смотреть на руины вокруг сквозь багряную пелену, подернутую сероватыми мушками. Голова будто налита свинцом, колени нестерпимо болят от удара о камни, а правая рука висит бесполезной плетью. Левая же, с проклятым Якорем на ладони, словно горит; Кажется, будто горячее-горячее пламя поднимается все выше, отдаваясь жаром в валласлине, выжигая глаза, из которых уже даже слезы не текут, потому что выплаканы до капли, и тяжело, практически невозможно дышать. Посох лежит неподалеку, сломанный пополам и теперь бесполезный. Как и его хозяйка сейчас. Герои не проигрывают. Герои не сдаются. Вот только я не героиня и никогда ею не была. Дурная недоучка, которой так хотелось посмотреть на мир, на людей, чудом вымолившая у старейшины поездку на Конклав от лица клана, и получившая вместо впечатлений и возможности голоса лишь боль и чертову метку на руке. Меня называют Вестницей Андрасте, и от этого титула хочется истерически смеяться; Хотела бы я быть действительно Вестницей, только, боюсь, Невеста Создателя давно отвернулась от меня, как и сам Он. Миледи Инквизитор, глава Инквизиции, героиня Тедаса, бесстрашный воин… Ложь, ложь, все до последнего слова – ложь. Не героиня. Не воин. Не бесстрашная… Ведь герои не сдаются и не проигрывают, не плачут от боли и ужаса, потому что осознание того, что из-за тебя весь мир улетит в тьму накрывает с головой, заставляя захлебываться и выть в попытках выплыть на поверхность. Инквизитор, глубже вдох Пытаюсь подняться на ноги, но получается только присесть на четвереньки. Сплевываю багряную слюну на землю и отвожу взгляд, потому что меня, если честно, всегда тошнило от вида крови. Легкие будто в огне, и с каждым вздохом в груди что-то булькает… Сейчас я жалею, что решила пойти сюда одна, сразиться с Корифеем в одиночку и освободить небо от Бреши, Моим демоном оказалась Гордыня Жалею, что так просто проиграла, отдав мир на растерзание этому чудовищу. Это моя вина. Корифей, кажется, удовлетворен тем, что видит, поэтому не спешит убивать меня сразу; Вместо этого он распинается, с почти садистским удовольствием рассказывая мне, как станет новым богом и заставит всех пасть на колени пред ним, а тех, кто не падет – уничтожит, и даже Тень не сохранит воспоминаний о них. Сейчас, еще немного – и он заберет Якорь, а меня сбросит вниз, туда, где сияют огни… Кажется, я все-таки могу плакать, потому что чувствую, как горячая влага собирается в уголках глаз, а затем падает на пыльную землю, впитываясь и оставляя после себя темные следы. Это я виновата. Вспоминаю лица друзей, которые там, внизу, ждут моего возращения и уверены в моей победе – я ведь герой? Я не могу проиграть? Кто точно герои – так это они. Не я. Больно, больно, тысячу раз больно! Я хочу вернуться назад и никогда не поехать на Конклав, навсегда оставшись в клане и, возможно, мир был бы спасен кем-то более достойным, чем маг-недоучка из долийского клана. Кем-то, кто не совершил бы так много ошибок, которые стоили жизни многих людей. Кем-то, кто не сидел бы сейчас в руинах храма, поднятого в воздух, не задыхался от разреженного воздуха и не рыдал от собственной беспомощности. Я… Снова их лица, такие близкие и далекие… Их голоса будто наяву звучат в моей голове. Я хотела сыграть с Варриком в «порочную добродетель» после того, как вернусь. Сэру пришлось держать Быку, так рьяно она рвалась в бой вместе со мной – со слезами обзывая меня идиоткой и задницей (как же ты оказалась права, Сэра!). Я пообещала ей, что мы вместе испечем то дурацкое печенье, как только я вернусь. В груди горит нечто новое, нечто, вытесняющее ужас, что змеей свернулся внутри. Кассандра так ждет новую книгу Тетраса… А Ренье, - нет, все-таки Блэкволл! – только начал улыбаться по-настоящему. Все-таки встаю, медленно покачиваясь и тщетно борясь с темнотой в глазах. Тошно от слабости. Ведь они верят в меня, да? Дориан, друг мой, смотришь ли ты сейчас на небо, туда, где зияет Брешь? Командир Каллен, а Вы? Как жаль, что я отложила разговор о моих чувствах к Вам, думая, что еще успею рассказать об этом после. Снова сплевываю кровь, вытирая губы рукавом куртки, и задерживаю взгляд на венах, что теперь горят зеленым из-за Якоря. Герои не боятся и не сдаются. Но я не героиня и никогда ею не была. Однако… я же могу сделать что-то? Хоть что-то, прежде чем умру? Герои умирают во имя мира, сгорая там, на краю неба, взрываясь, отдавая себя без остатка. Во имя мира, во имя народа, во имя родных и близких. Пытаюсь сконцентрироваться, и чувствую, как Якорь пульсирует, отзываясь на мой внутренний зов. Я не позволю тебе, мразь, забрать этот мир у них. Ты слишком долго болтал, слишком много дал мне времени. И когда я кидаюсь в последнем, решающем рывке на тевинтерского Магистра, - нет, на Порождение Тьмы! - и сфера в моих руках взрывается зеленоватым светом, я удивительно четко осознаю, что героем стать никогда не поздно. Пусть даже посмертно.