Гладиатор. Тюрьма

— И как там, в Колодце? После долгого перерыва оптика шаттла наконец активировалась. Мегатрон смотрел в синие окуляры нарочито насмешливо, стараясь скрыть слишком явную радость от того, что ему удалось вернуть Децимуса к жизни. — Должен тебя разочаровать, звереныш, — шаттл попытался растянуть изувеченные губы в подобие ухмылки, — никакого Колодца Искр не существует. — В самом деле? — Если заглянуть глубже — понимаешь, что это не более, чем красивая легенда. — А ты, естественно, всегда смотришь глубже, чем простые бессмертные, автобот. — Хочешь победить — будь на шаг впереди врага… Децимус говорил срывающимся от слабости голосом, но, несмотря на это, мастерски копируя иронию собеседника. Однако, электроника его систем была настолько повреждена, что энергии не хватало даже на нормальную работу вокабулятора. Мегатрон не стал спорить и довольно бесцеремонно перевернул массивный корпус шаттла на бок. И без того залитая энергоном платформа снова густо окрасилась лиловым. Возле нее стояли несколько приспособлений для диагностики — в том числе портативный мини-сканер и аппарат для точечной сварки и перепайки. На полу были разложены десятки инструментов. — Надо немного подождать, я уже зафиксировал все видимые пробоины, пусть еще немного затянутся. Дальше надо будет запустить сканер, и — вперед, перепаивать тебя. Вдруг удастся улучшить твою устаревшую конструкцию. — Быстро же ты переквалифицировался в ремонтники, — автобот слабым жестом указал на эти необычные для гладиаторского отсека предметы интерьера. — Не боишься интриг со стороны нашего ржавого друга из подземного ангара? — Нет. Хозяин примчался сразу, как только на вахту заступила новая когорта. Он уже знал все в подробностях и согласился, что доверять ржавому твой ремонт слишком рискованно — недобитки из шайки Терция вполне могут проплатить какую-нибудь пакость. Потому было приказано притащить в мой отсек все нужные инструменты и сканер. — И он вот так запросто взял и согласился? — Я умею быть убедительным. — Тебе следует быть осторожнее в общении с хозяином. Пока ты слишком от него зависишь и при этом сильно его раздражаешь. — Да мне налить отработкой… — Если ты все-таки решил выжить, — Децимус перебил его уже серьезным тоном, повысив голос, — ты должен понимать, что каждый твой шаг, действие и слово должны работать на будущее освобождение. И тебе нужно… — шаттл вдруг захрипел, запрокинув голову, изо рта пошла светло-лиловая пена. — Доболтался, — Мегатрон быстро зафиксировал композитом открывшийся небольшой пробой в верхней части грудного сегмента автобота. — Сколько я тебя знаю, всегда задавался вопросом — до какой степени тебя надо повредить, командор, чтобы ты заткнулся? Децимус тяжело провентилировал системы и притушил оптику, что, впрочем, не помешало ему продолжить беседу. — А ты так и не догадался, почему здесь все предпочитают общаться с помощью вокабулятора, а не передавать информацию с помощью частот? — Почему же, догадался. Здесь кругом голографические камеры, такие же, как и в любой тюрьме автоботской империи... а уж тюрем я перевидал немало. Но писать звук они не могут, не та технология, дорого и бессмысленно… кроме того, мы ведь можем говорить тихо и неразборчиво, и кто потом будет прислушиваться к шепоту и догадываться, что было сказано? А вот если мы будем общаться на одной из частот без специального скремблирования, сообщение будет легко зафиксировать другими приборами почти из любой точки в этой казарме. В памяти связиста тот час же всплыл фрагмент другого — ТОГО самого — разговора Мегатрона и хозяина, свидетелем которого Саундвейву довелось быть напрямую. Это было при последнем визите на этот астероид, когда к ним и попала данная злосчастная запись. Тогда Мегатрон упоминал о каких-то квинтессонских приборах из органических материалов, которые не засекают сканеры кибертронцев. Так ли это было на самом деле, и когда он об этом догадался? Явно не тогда, когда самозабвенно чинил раненого товарища. «Как же ты не прав, Мегатрон, — усмехнулся Саундвейв. — В данный момент я прекрасно просматриваю всю эту запись, да еще и со звуком. Значит, и ты, и твой сокамерник чего-то не учли». — Кстати, у меня скремблер демонтировали после первого же ареста, — продолжил разговор Мегатрон из прошлого. – Заключенные не имеют никакого права на приватность. — А меня так и не успели арестовать… и скрэмблер оставили. — Да, не успели. Насколько я знаю, ты геройски погиб во время бунта сикеров. Это официальное вранье. Хотя мы в штрафной бригаде ни разу этому не поверили. Я сразу сказал – сенаторы совсем распоясались, в армии все готово для переворота, командора убили, потому что он решил этот переворот возглавить… Децимус напряженно молчал. Мегатрон сразу сменил тему: - Ладно, давай проверим, что тебе оставили, а что нет. Я буду исправно следовать твоим заветам, буду на шаг впереди даже самых дерзких помыслов, — и десептикон, осторожно прощупав зафиксированную рану на правом манипуляторе, резко вправил сочленение сервопривода на положенное место. Командор охнул. — О, ты сохранил способность издавать звуки. Прекрасно! Тебе выпадает привилегия активно орать от моих манипуляций, а не валяться грязной кучей запчастей где-нибудь в углу. — А ты не сильно-то церемонишься. — У меня всегда были проблемы с субординацией. Из-за этого я и оказался в штрафных войсках... — Погоди! — левый, исправный, манипулятор Децимуса перехватил черную когтистую кисть десептикона. — Все-таки, я хочу понять… — Что именно? — Была середина зарядного цикла… Как ты догадался? — Меня предупредили. — Кто?! — Я раскрываю свои тайны только в обмен на встречную откровенность. К которой ты, я вижу, пока не готов. А сейчас прости, надо срывать композит и начинать приводить тебя в порядок уже по-настоящему. С мягким звуком запустился сканер, Мегатрон довольно долго изучал и обдумывал полученную информацию, после чего приступил к ремонту. Он чинил своего товарища терпеливо, тщательно, не обращая внимания на неподобающие высокому рангу командующего вопли. Децимус периодически уходил в офф и возвращался. Это было мучительно, каждый раз выключение всех систем напоминало агонию. — Если хочешь, я вырублю тебя надолго, — наконец предложил десептикон, видя, как автобот скрежещет дентопластинами, срываясь то на хриплый стон, то на крик — самые глубокие повреждения были нанесены в брюшную секцию в область чувствительного моторного отсека. Децимус отрицательно замотал головой, вызывая усмешку своего спасителя. — Как обычно, хочешь все контролировать. А как же… Хорошо, если тебе так спокойнее – дело твое, кричи. Крик — он, знаешь ли… помогает сбросить напряжение. — Это один из базовых рефлексов, последнее средство позвать кого-нибудь на помощь, — усмехнулся Децимус, прежде чем испустил новый вопль. — Знаю, — отозвался Мегатрон, — но сейчас к тебе не придет никто. Придется тебе временно смириться с моим обществом. Ты останешься в моем отсеке, пока я не буду убежден в отсутствии опасности. Ремонт продолжался. — Кстати, что с наемниками? — спросил шаттл около астрочаса спустя, когда Мегатрону удалось полностью остановить утечку энергона и частично восстановить работу нейросети. — Наш жадный краснозадый шлак был вынужден понести некоторые убытки. Охрана наказана и будет выставлена на ближайший бой с гладиаторами. Контракты с оставшимися в живых наемниками расторгнуты. Двое подонков улетели сразу. Двое пока остались на правах свободных охотников. Вот в них и проблема. Но я думаю, что решу ее в ближайшее время. — Ты? — Я, Децимус… — Ну-ну… Автомат, раздающий энергон, подал сигнал. — Пей! — Мегатрон придвинул к губам шаттла емкость с порцией энергона. — Тебе тоже нужна заправка. — А тебе придется выдержать еще несколько астрочасов ремонта, прежде чем я окончательно заварю опасные течи в твоих магистралях и доковыряю нейросеть… Ну!!! — куб едва не стукнул в серые дентопластины. Командор послушно отхлебнул. — Никакого альтруизма, — передразнивая очередной гримасой удивленный взгляд синих линз товарища, возразил десептикон, — ты выгоден мне живым. Обещаю, что не дезактивирую тебя, пока не узнаю всех твоих тайн, Командующий Децимус Прайм. — Слава Создателям, потому что ты так нежно держишь мой затылок, Мегатрон, что я уже решил, что нравлюсь тебе… Десептикон в ответ приподнял шаттла, поудобнее устроил его голову на своем предплечье и ответил полным сарказма тоном: — Конечно, нравишься, даже несмотря на твою изуродованную рожу. И я надеюсь, что в благодарность за спасение и ремонт ты… кх-м-мм… Интерфейс из благодарности – это ведь так по-автоботски. И вдруг ты окажешься нетронут в каком-нибудь из портов, мне на радость… Децимус бросил ироничный взгляд на сканер. — Прости, командор, неудачная шутка, — Мегатрон смутился, поставил куб с недопитым энергоном на пол, осторожно вытянул манипулятор из-под головы шаттла и поднялся на ноги. — Прощаю. Ты хотел о чем-то меня спросить? Не стесняйся. Нам, пожалуй, уже нет смысла стесняться друг друга, — серьезно сказал шаттл. На трехмерном мониторе сканера застыло изображение многочисленных повреждений, в том числе и внутренних, и последствий неумелых ремонтов. — С тобой это… произошло уже здесь или раньше? — Раньше. В плену у пиратов, сразу после побега с Кибертрона. Пираты и продали меня хозяину этой арены. Здесь меня как раз кое-как починили. Но это не совсем то, что ты хотел бы знать, верно? — Верно. Хотя твои повреждения хуже моих. Мне, по крайней мере, не пытались взломать Искру и перепрошить процессор. — Они не знали, что со мной этот номер не пройдет. Просто потому, что я был научен кое-каким приемам, (тут Саундвейв насторожился) которым меня учил сам Альфа Кронос. Ни код Искры, ни процессор мне так и не взломали, даже первый уровень защиты не прошли. Хотя в разрыве топливных магистралей, основного порта и насильственных перегрузках нейросети приятного мало, попытки взлома Искры дались мне тяжелее всего. — Странно. Они должны были сразу тебя узнать, почему же не продали Сенату? — Меня узнали. И мне досталось за все — среди этого отребья было несколько военных-дезертиров. Им было за что изощренно мстить командованию. А Сенату меня не продали лишь по одной причине — я отдал им коды от большинства своих счетов и пообещал, что сообщу, где остальное, если они перекрасят меня, заменят шлем и продадут на какую-нибудь периферийную арену в качестве гладиатора. Столько бы им не заплатил никакой Сенат. — Выходит, где-то по окраинам империи шляется шайка пиратов, которая, как и я, знает, что командор Децимус жив?! — Ты считаешь, что я настолько недальновиден? Пришлось настоять на своем праве выбора арены, и это была их ошибка. Знаешь ли ты, что на этом астероиде, скрытая за станцией переработки, стоит очень мощная плазменная пушка? — Позволь угадать, — осклабился Мегатрон. — Ты пообещал этой жадной автоботской дряни еще часть своих богатств, чтобы он распылил пиратов на атомы при выходе в космос? — Почти двести тысяч кредитов, с анонимного счета, чтобы и он не догадался, кто я. За такую сумму он бы десяток пиратских кораблей распылил, не спрашивая, откуда кредиты. — Что ж, ты отомстил своим мучителям, как самый настоящий десептикон. Хотя, чего ожидать от одного из самых жестоких командующих автоботской империи? — Очень наивный вывод. В отличие от тебя, я никогда не делаю личную месть самоцелью. Пираты были лишь частью системы, они — следствие, не причина. Я расправился с ними прежде всего из необходимости сохранить свое положение в тайне. Выливать всю свою ненависть на звенья цепи — нецелесообразно. Особенно, когда нужно сконцентрироваться на другом… Мегатрон резко выпрямился и злобно сверкнул оптикой. — А по мне – так все равно, какое топливо лить в баки ненависти, личную ли месть, или месть за своих товарищей… лишь бы уничтожить тварей, недостойных жить и радоваться за счет других. Черные пальцы Мегатрона, сжатые в кулак, хрустнули. — Стоит ли так распаляться? — Не зови меня наивным! Я ведь прекрасно понимаю, что нас обоих поимела во все порты именно Автоботская Империя. Нас поимела прогнившая система, выживающая за счет Искр глупцов и неудачников. Это недостойно, низко, подло. В конце концов, нельзя давать ТАК себя унижать. Да, я хочу отомстить. Но у меня сейчас нет ничего, кроме моих манипуляторов и моей злости. Ни зашифрованных кредитных линий, ни армии, пусть и разбросанной по всем концам Галактики. Мои кредиты списаны. А моя… армия, — десептикон горько усмехнулся, — полностью уничтожена не квинтами, а империей в общей плавильне, имя которой К-14 (Саундвейв не смог не заметить, как на при этом упоминании вспыхнули линзы Децимуса). Не утруждай себя, командор, короткое название этого ада негоже помнить таким высокопоставленным генералам, как ты. В конце концов, я бы и рад поиметь Империю, но даже не знаю пока, с кого начать… В этот момент до их аудиодатчиков донесся сигнал о начале боев. Мегатрон замолчал, а потом уже добавил более спокойным тоном. — Мне пора, Децимус. В любом случае, если бы обстоятельства не сложились так, как сложились, если бы я не спас тебя и ты бы не увидел во мне полезную боевую единицу, даже думать о какой-либо мести империи было бы бессмысленно. Пока я могу реализовать часть яда, разъедающего мою Искру, лишь на арене. И очень надеюсь, что оставшиеся два наемника попадутся мне именно сегодня. — Мегатрон… — Что? — Спасибо за все. И… будь осторожен. Децимус сказал последние слова рефлекторно, как еще недавно кричал от боли, не в силах сдерживаться. Десептикон усмехнулся в ответ, критически осматривая глубокие повреждения, следы сварки и просто царапины на корпусе автобота. — Редкий цвет и оттенок. Его, пожалуй, ни с каким другим не спутаешь. — Я понял, ты тогда догадался из-за царапин. — Да. Несмотря на твой блестящий план по сокрытию собственной личности, ты очень небрежен. А у меня было время изучить тебя до микрона, пока мы валялись на одной зарядной платформе, сопоставить все данные. Твой автоботский пафос и знания просто подтвердили очевидное. — И теперь… — Теперь пора тебя снова и срочно перекрашивать, пока каждый беспроцессорный урод в этой дыре не догадался, кто ты таков. Чем я и займусь сразу после того, как завершу твой ремонт. И еще… теперь я могу сказать тебе – спасибо за то, что спас меня тогда. Теперь я вижу в этом смысл. Для себя. И надеюсь, для тебя тоже. С этими словами Мегатрон вышел, тщательно заблокировав двери снаружи. Шаттл остался один. Заложив манипуляторы за голову, он терпеливо дожидался исхода боя, как совсем недавно дожидался сам Мегатрон. Саундвейв, приглядевшись как следует и увеличив разрешение, теперь и сам видел, как сквозь тусклую серую краску то здесь, то там начинал проступать насыщенно-синий индивидуальный цветовой код Командующего Децимуса Прайма.