Память демона

Первая встреча Война ни для кого не прошла бесследно. Ее отголоски оставили в душе безобразные шрамы, и Гарри до сих пор видел сны, в которых вновь становился мальчишкой, на плечах которого лежал непосильный груз ответственности. В этих сновидениях он дрожал от мерзкого липкого страха, снова терял родных и друзей, а просыпался порой от собственного крика — в поту, на смятой постели, тяжело дыша. И после таких ночей продолжал жить обычной жизнью — завтракал, шел на работу, целовал на прощание жену и детей. Словно его кошмар был только воображаемым. В этой обыденной жизни слово «война» Гарри не произносил. Он понимал, что необходимо чтить память погибших, рассказывать детям об ошибках его поколения, чтобы ужас никогда больше не повторился. Но заставить себя приходить на официальные мероприятия, посвященные Победе, говорить правильные и помпезные речи — не мог. Просто был не в силах. Единственным человеком, кому Гарри не отказывал, была профессор МакГонагалл. Минерва каждый год приглашала Гарри в Хогвартс, чтобы он выступил перед детьми. И Гарри не мог сказать «нет» нынешнему директору. Тем более, в восстановленном Хогвартсе он обретал пусть хрупкое, но такое приятное душевное равновесие. Глядя на галдящую толпу учеников в галстуках, символизирующих четыре факультета, он словно пытался отыскать глазами лица тех, кто когда-то был его другом или врагом. Возможно, отыскать даже самого себя. Иногда он мысленно раздавал нынешним детям роли своих сокурсников. Вон та девочка с книжкой под мышкой — это Гермиона, толстяк в зеленом галстуке похож на Кребба, косолапый простоватый паренек с торчащими ушами — вылитый Невилл. А однажды Гарри чуть не задохнулся, наткнувшись на колючий взгляд черных глаз исподлобья. Его словно электрическим током прошибло, а во рту пересохло и стало горько. Гарри рассматривал худосочного первокурсника с черными неухоженными волосами и чувствовал, как сходит с ума — мальчик как две капли воды походил на бывшего профессора зельеварения. Минерва проследила взгляд Гарри и, взяв его под локоть, прошептала: — Это сын Снейпа, его тоже зовут Северус. Хороший мальчик. Жаль, он не знал своего отца. Честно говоря, я не уверена, что Северус… старший вообще знал о существовании сына. Печальная история, Гарри. Вполуха выслушав пояснения Минервы, Гарри двинулся к мальчику, словно кролик, загипнотизированный змеей. — Меня зовут Гарри Поттер, — чтобы завязать разговор, ничего лучшего не придумалось. Маленький Северус молчал, опустив голову, не реагируя на протянутую руку. А когда Гарри попытался коснуться его плеча, развернулся и выбежал из зала. Гарри растерянно повернулся к МакГонагалл. Минерва поджала тонкие губы и пожала плечами. Приезжая теперь каждый год в Хогвартс, Гарри пытался познакомиться с маленьким Снейпом поближе. Он и сам не понимал, зачем. Возможно, чувствовал в глубине души свою вину за то, что ненавидел бывшего профессора, который столько раз спасал его жизнь и пожертвовал собственной там, в Визжащей хижине. Снейп погиб, не увидев сына, не смог растить его и заботиться о нем. Умел ли любить суровый профессор? Гарри точно знал, что умел. Он до сих пор слышал низкий надломленный голос: «У тебя глаза матери…» Маленький Северус лишился возможности узнать отца. Услышав о его детстве, Гарри пришел в ужас, решил даже поговорить с Джинни о том, чтобы усыновить Снейпа-младшего. Но МакГонагалл заверила Гарри, что беспокоиться о судьбе мальчика не стоит, у него прекрасный опекун — не кто иной как Драко Малфой. Гарри округлил глаза. Ничего себе, поворот судьбы! Но слова Минервы его успокоили. Тем более, что мальчик категорически не шел на контакт, старательно избегая Поттера. Сейчас Снейп учился уже на последнем курсе. Интересно, чем займется сын профессора после школы? Преподавать зелья уж точно не останется. О предстоящей встрече Гарри не волновался, ибо был уверен, что Северус снова придумает какую-нибудь причину не явиться на встречу с героем войны Гарри Поттером. Но он ошибся. Вторая встреча Гарри с улыбкой вспоминал болото, оставленное близнецами Уизли «в наследство» Хогвартсу. Многие ученики слышали этот рассказ уже не в первый раз, но это не мешало им покатываться со смеху. Впрочем, рассказчик и сам не сдерживался и весело подхихикивал. Всеобщую атмосферу приподнятого настроения прервало появление в классе Снейпа. Он окинул хмурым взглядом оживленных однокашников и скользнул на скамью рядом с Сарой, которая предсказуемо заняла ему место. С застывшей улыбкой на лице Гарри лихорадочно пытался нащупать потерянную нить повествования. Скомкано завершив свой рассказ, он развел руками. — Пожалуй, на сегодня хватит. О том, что мы обязаны «чтить и помнить», вы и сами прекрасно знаете. Ведь война коснулась каждой семьи, вам известно о ней по рассказам родителей… — А мне, например, некому рассказать! На секунду Гарри побледнел; знакомый голос прозвучал, словно с того света. Северус сидел в самом дальнем углу класса, и слабое зрение сыграло с Гарри злую шутку: на мгновение он увидел профессора зельеварения собственной персоной. Усилием воли Поттер стряхнул с себя морок. Снейп-старший погиб, умер практически на его руках. Это ребенок, сын, ни разу не видевший отца. И хотя теперь Северус вымахал выше своих сокурсников, обогнав даже самого Гарри, его фигура осталась по-мальчишечьи тонкой и угловатой. Гарри кашлянул. — Я никогда не устану повторять, что профессор Снейп был самым храбрым человеком из всех, кого я когда-либо знал. Вам, безусловно, можно и нужно гордиться вашим отцом. — Я слышал, что вам уроки зельеварения не давались. «Малфой постарался», — догадался Гарри, но решил не поддаваться на провокацию и не терять благодушный тон. — На младших курсах мне действительно приходилось частенько драить котлы на отработках. Но потом я взялся за учебу серьезно и, можно сказать, весьма преуспел. Так что смело могу посоветовать не вешать нос, если что-то не получается. Работайте над собой, не опускайте рук. Конечно, Гарри немного слукавил. Но не рассказывать же в самом деле про доставшийся ему учебник, испещренный пометками и пояснениями, сделанными уверенным острым почерком. Северус собирался еще что-то сказать, но, к счастью, подоспела помощь МакГонагалл. Директор объявила, что пора заканчивать встречу, Гарри наспех попрощался, и класс наполнился звуками отодвигающихся скамеек, разговоров и смешков. Дождавшись, пока ученики выйдут, Минерва проницательно взглянула на Гарри. — Может, выпьем на прощанье кофе? Хотелось бы узнать, как у тебя дела, Гарри, что нового? Поттер смущенно помялся и, набравшись храбрости, произнес: — Профессор МакГонагалл, у меня просьба. Надеюсь, вы позволите несколько дней погостить в Хогвартсе? Джинни уехала по заданию редакции, я в отпуске, дети отправились к Молли. Честно говоря, не хочу возвращаться в пустой дом, да и не знаю толком, чем себя занять. Минерва лукаво улыбнулась и взяла его под локоть. — Хогвартс — не просто школа, Гарри, это дом для каждого из нас. Конечно, оставайся. Можешь гостить, сколько пожелаешь. Ночная встреча Комната в преподавательском крыле Гарри не понравилась. В ней было все необходимое, но она казалась безликой и казенной, словно номер в придорожном мотеле. Теперь Гарри понял, каким стал домашним, как важен для него нехитрый уют, созданный их совместными с Джинни усилиями. Его не замечаешь в повседневной жизни, но остро не хватает, когда лишаешься. День был долгим и насыщенным, и уставший Гарри решил лечь пораньше. Но даже кровать казалась ему неудобной, холодной и скрипучей. Он ворочался с боку на бок, периодически поглядывая на часы, но время тянулось, как трехдневная слизь флоббер-червя — уныло и мерзко. Сердито взбрыкнув, Поттер сбросил одеяло и быстро оделся. Ему просто необходим глоток свежего воздуха! Быть может, ночные вылазки из спящего замка — это добрая традиция? Как бы там ни было, Гарри выскользнул за дверь, в глубине души радуясь, что ему больше не грозит быть пойманным с поличным злобным Филчем или его вездесущей кошкой. Ноги несли сами, Гарри особо не задумывался о направлении. Возле поля для игры в квиддич он притормозил. В темном небе что-то быстро двигалось, и, сощурившись, он рассмотрел человеческий силуэт. Любитель ночных полетов выписывал на метле головокружительные пируэты. Гарри давно уже не летал, но мастерство оценил. Скользящие движения были стремительными, грациозными и точными. Ловко управляя метлой, кто-то явно получал удовольствие от полета. Поттер протянул руку почти бездумно, надеясь, что сарай для учебных метел не заперт. Акцио сработало — несколько секунд спустя он услышал тихий свист, и древко удобно легло в ладонь. В первое мгновение бывший ловец охнул и покачнулся. Да, сноровку он подрастерял. Но тело помнило, как правильно группироваться и держать корпус. Гарри поднимался вверх, набирая скорость, пьянея от давно позабытого ощущения свободы, от ветра, треплющего волосы и полы мантии. Вскоре его заметили. Неизвестный поднялся выше и резко направил метлу вниз, пикируя на бешеной скорости к земле. Гарри открыл рот и зажмурился. Но в последнюю секунду перед ударом о поросшую травой землю лихач выровнял метлу. Пронесся несколько метров на бреющем полете и подлетел к Поттеру. Гарри оторопел, узнав бледное лицо с хищным профилем. — Разве ночью ученики не должны находиться в своих спальнях, мистер Снейп? — стараясь сохранить равновесие и бесстрастное выражение лица, обратился он к нарушителю порядка, успев сто раз пожалеть о своем желании прогуляться. — Ночью всем положено находиться в своих спальнях, на то она и ночь, — Северус хмыкнул и с вызовом уставился на Поттера. — Не боитесь получить взыскание? — не остался в долгу Гарри. — Так ведь никто не узнает, — возразил Северус и вдруг заговорщицки подмигнул. — Я могу сообщить вашему декану о нарушении режима… — проговорил Гарри и мысленно обругал себя. Очень надо тащить этого нахала за руку в спальню, будить преподавателей… Взгляд Северуса загорелся нехорошим азартом. — Сыграем, мистер Поттер? Если поймаете снитч, сдадите меня с потрохами. Но если выиграю я, вы станете моим сообщником и никому ничего не расскажете. Наглый вызов. Но отказаться невозможно. Разве Гарри Поттер — трус и слабак? Ну и Снейп! Не так уж сильно он отличается от своего папаши — такой же высокомерный, невыносимый… «Такой же, как ваш отец…» — отозвался в голове низкий голос, и Гарри чуть не свалился с метлы от неожиданности. — Идет! *** Маленький снитч бликовал в свете полной луны, трепетал легкими крылышками, то появляясь, то исчезая. Из глубины души поднялся восторг и азарт, как оказалось, давно позабытый. Он наполнил Гарри ощущением полноты жизни, заставил встряхнуться и вспомнить себя — настоящего Гарри Поттера, которым он был когда-то. Он словно вылупился из скорлупы, которой оброс с годами. Оболочка взрослого и серьезного Поттера раскалывалась, опадая на квиддичное поле, а обновленный Гарри ежился в потоках прохладного ветра и смеялся. Смеялся как в детстве — без особой причины, просто потому, что одуряюще хорошо. Он верил, что поймает снитч. Вовсе не для того, чтобы сдать Снейпа декану, а потому, что ему так хочется. Но его соперник оказался не промах. Юный Снейп, словно рожденный для полета, ловко подрезал Гарри и легко выполнял рискованные фигуры высшего пилотажа. И Гарри не мог понять — злость его охватывает или восхищение? Несколько раз он протягивал руку, почти касаясь кончиками пальцев заветного мячика, но снитч снова ускользал, и Гарри терял счет времени. Они со Снейпом выкрикивали друг другу подначки, смеясь и раззадоривая друг друга. Наконец настал тот самый момент. Снитч летел по прямой, словно и сам уже выдохся в процессе игры. Гарри разогнался, протянул руку… но так и не понял, откуда появился Снейп. Всего доля секунды, и золотистый шарик с крылышками оказался зажатым в чужой ладони. — Молодость «сделала» опыт! — с довольным видом заявил Северус, хохотнул и стал снижаться. Гарри приземлился рядом. — Ты молодец, — искренне пожал руку победителю, ощущая легкий укол досады. — Здорово летаешь. Я ведь когда-то был неплохим ловцом. — А мой отец не любил полеты. Никогда не летал, только на уроках, когда учился на младших курсах. Неуютно чувствовал себя на высоте… — выпалил Северус и замолчал. — Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Гарри. Северус молча покусывал нижнюю губу, словно жалея о сорвавшихся словах. — Тебе кто-то рассказывал об отце? — не отставал Поттер. Снейп вздохнул и неопределенно кивнул. — Да, собирал по крупинкам информацию. Интересно же. Нависла неловкая пауза. — А вам нравился мой отец, мистер Поттер? Гарри нахмурился, но решил сказать правду. — Честно говоря, у нас были напряженные отношения. Он был скрытным человеком с непростым характером. Когда я был ребенком, я, наверное, даже побаивался его. И недолюбливал. Время было тяжелое, трудно было разобраться — где враги, где друзья… — Вы считали его врагом? — вопросы Северуса отличались прямотой, бескомпромиссностью и ставили Гарри в тупик. — Сейчас сложно об этом говорить, Северус, — Поттер запнулся, впервые назвав молодого человека по имени. — Я вас не виню, — Снейп заглянул Гарри в лицо, — даже на суде его имя упомянули только вскользь. Вроде как признали невиновным, но не более того. Был при жизни «темной лошадкой», остался ею и после смерти. Гарри почувствовал, как щеки заливает краска. Он давал себе слово свидетельствовать на суде в пользу Снейпа, рассказать правду. Но в назначенный день сдрейфил и никуда не пошел, убедив себя, что подхватил простуду. О подробностях процесса он узнал из газет. С Северуса Снейпа сняли все обвинения, но никто не подумал о присуждении ему посмертных званий и наград. Гарри решил во что бы то ни стало добиться справедливости, но рутина рабочей и семейной жизни затянула, он все откладывал, пока, наконец, не перестал думать об этом вовсе. — Твой отец как-то сказал мне, что жизнь — вообще несправедливая штука. С ним она обошлась и вовсе сурово. Но он был очень мужественным человеком, готовым пожертвовать собой. — Вы видели, как он умирал? — вечер трудных вопросов продолжался. Гарри молча кивнул. — Он что-нибудь сказал на прощание? — Северус внимательно следил за выражением лица Гарри. — Нет, — быстро ответил Поттер и вцепился в древко метлы, — он не мог говорить. — Жаль, — протянул Северус, — думаю, ему было что вам сказать. На висках Гарри вдруг выступила испарина. — Что ты имеешь в виду? — пробормотал он, радуясь, что в темноте не видно, как он снова краснеет. — Уверен, что он сказал бы: «Десять баллов с Гриффиндора!» На секунду Гарри похолодел — ему показалось, что он узнает интонацию профессора. — Даже не верится, что ты не был знаком со своим отцом. Ты слишком хорошо знаешь его особенности и повадки. Северус, наблюдая его реакцию, рассмеялся. — Скоро светать начнет, мистер Поттер. Не пора ли отправиться по постелям? И помните: никому ни слова о нашей прогулке — я ведь выиграл матч. Он водрузил метлу на плечо и легкой пружинящей походкой зашагал по полю в направлении замка. Гарри постоял немного, совершенно сбитый с толку, но ночной ветерок пробирался под мантию, остужая разгоряченное тело до мурашек, приводя в чувство. Гарри взлохматил волосы, прогоняя пляшущие в голове сумбурные образы, и решительно направился в свою неудобную холодную постель. Постоянные встречи Дни в Хогвартсе проходили неумолимой чередой. Гарри много гулял в окрестностях, подолгу распивал кофе с Минервой, рассказывая ей о своей жизни. МакГонагалл с легкой улыбкой выслушивала рассуждения о том, что Гарри считал правильным и несправедливым, кивала и добавляла коньяк ему в кофе. Гарри пытался общаться с сыном, но Джеймс надулся. — Папа, ты здесь из-за меня? Боишься, что не справлюсь сам? Это мама тебя попросила меня проконтролировать? — Нет, конечно, — растерялся Гарри. — Я просто подумал: может, прогуляемся после занятий, поговорим? — После занятий мы с ребятами договорились играть в плюй-камни. Пожалуйста, папа. Я не хочу, чтобы все думали, что я — маменькин сынок. Не позорь меня. — Я и не думал, Джеймс. Если ты так на это смотришь, представь, что меня здесь нет. Гарри надеялся на другой ответ, но сын кивнул. — Ладно. Днем, пока шли занятия, Поттер частенько сидел в библиотеке. Брал какой-нибудь увесистый том, но не перелистывал страницы, а просто пробегал глазами одну и ту же строчку, совершенно не понимая смысла написанного. Еще он скучал по Джинни. До разлуки ему часто казалось, что они слишком разные — по темпераменту и взглядам на многие вещи. Но теперь, когда его лисички не было рядом, он вспоминал ее смех и меткие колкие фразы. Ему всегда нравилось ее чувство юмора. Гарри вспоминал их ночи, когда удавалось уложить детей пораньше и заняться любовью. Хотелось секса. Хотелось обняться и зарыться в копну рыжих волос, пахнущих летним лугом, чистой водой и еще чем-то неуловимым. Хотелось домой. Но в то же время не хотелось уезжать из гостеприимного Хогвартса. Гарри отряхивался от налипшей, словно болотная ряска, рутинной жизни, и ощущение это сравнивал с обновлением и очищением. Однажды он понял, что все последние годы изображал кого-то, кем хотели его видеть окружающие. И застыл, как громом пораженный. Этот кто-то — примерный семьянин, хороший товарищ, отважный аврор. Но, стараясь всем угодить, он забыл о самом себе. А теперь вот вспомнил. Он — Гарри. Просто Гарри. Во взрослом теле, но с прежними чувствами. В зеркале отражался молодой мужчина с первыми морщинками вокруг глаз. У него было даже несколько седых волос на висках. Какая чушь! Это не может быть Гарри! Ведь глаза прежнего Гарри Поттера ярко блестели азартом и жаждой жизни. Он ощущал себя ровесником ребят-старшекурсников, ровесником Северуса… Зачастую Северус казался даже старше. Традиция встречаться по ночам на поле для квиддича возникла сама собой. Они летали, валялись на траве, глядя на ночные облака, набегающие на ущербный диск луны, и разговаривали. Северус был резок, называл вещи своими именами и без стеснения рассказывал о своем детстве. Гарри только округлял глаза и пытался делать вид, что для него подобное в порядке вещей. И постепенно смелел. Возрастной барьер, такой заметный поначалу, бледнел с каждым днем, а потом и вовсе растаял. — Зови меня просто Гарри, — попросил он Северуса однажды. — А чем плох «мистер Поттер»? — насмешливо спросил тот, сорвав травинку и разминая ее пальцами. — Тебе неудобно? — Нет, — пожал плечами Снейп, — Гарри так Гарри. Понюхай, как пахнет, — он приблизил к лицу Поттера ладонь, — Люблю запах травы, такой горький и свежий… Гарри вдохнул аромат травяного сока, смешанного с запахом кожи Северуса. Вкусно… Снейп внезапно сел. — Знаешь, я у многих спрашивал о своем отце. Все утверждают, что я на него похож. Как думаешь, это правда? — Внешне ты похож, — медленно произнес Гарри, — на первый взгляд. Но на самом деле ты совсем другой. Я бы даже сказал, полная его противоположность. — В каком смысле? — сощурился Северус, заправляя за ухо прядь волос. — Не знаю, как сказать… — замялся Гарри. — Говори, как есть, — потребовал Северус, теребя Поттера за рукав мантии. — Ты гораздо лучше. Ты открытый, смышленый, к тебе тянутся люди, с тобой приятно общаться. — Хочешь сказать, что мой отец был угрюмым мерзавцем, хоть и весьма героическим? — приподнял бровь Северус. — Это не я сказал! — рассмеялся Гарри, тоже садясь. — Но ты с этим согласен? — Возможно, я бы подобрал менее категоричные слова, но суть ты выразил верно. Каждый наш с ним разговор заканчивался ссорой и снятием баллов с моего факультета. Но я тоже был не подарок, если быть честным. Северус замолчал, размышляя о чем-то своем. — Да, возможно, ты не был подарком, — наконец произнес он. — Ты был сюрпризом. — В каком смысле? — не понял Гарри, но Северус тряхнул головой и поднялся на ноги. — Забудь, проехали, — и больше не захотел ничего объяснять. Они оба не высыпались, и утром Гарри с трудом продирал глаза. Можно было позволить себе отоспаться до обеда, но ему казалось, что это будет нечестно по отношению к Северусу, которому предстояло еще сидеть на лекциях. Поэтому Поттер со вздохом напяливал на себя мантию и, словно сомнамбула, плелся в Большой зал на завтрак. За столом он вежливо приветствовал преподавателей и обменивался долгим заговорщицким взглядом с Северусом. Почему-то казалось немыслимым подойти при всех, поздороваться и поболтать. Словно нарушение негласного договора, раскрытие тайны. Их отношения напоминали игру в некий заговор, тайный клуб. Поэтому днем они едва здоровались. Впрочем, Северус больше не стремился избегать его, как когда-то. Поттер обратил внимание на девушку, которая постоянно крутилась возле Снейпа. Со стороны было заметно, что она изо всех сил старается обратить на себя его внимание, что выглядело смешно. Да, смешно и глупо. Гарри так и сказал об этом Северусу той же ночью. Младший Снейп расхохотался. — Знаю. Бедная малышка Сара. Но, знаешь, мне как любому закомплексованному подростку положено иметь несколько обожателей, чтобы тешить свое самолюбие и повышать самооценку. — Это ты-то закомплексованный? — рассмеялся Гарри, опуская ему руку на плечо. — Вот уж никогда бы не подумал. По-моему, ты прибедняешься. — А вот и нет, — Северус, дурачась, стряхнул его руку и надулся. — Я имею право на комплексы. Потому что я — невинный агнец, только начавший делать первые шаги во взрослой жизни. Гарри вдруг стал серьезным. — Конечно, так и есть. Ты еще ребенок, Северус. Просто ты так зрело размышляешь, что я иногда забываю об этом. — Ну ты что, Гарри, я же пошутил! — рассмеялся Северус и легонько толкнул Гарри плечом. — Не будь занудой. Я даже целовался! — Что? Правда? С Сарой? — нахмурился Гарри. — Тебя не касается, — нагло заявил Северус и, не прощаясь, повернулся и зашагал прочь. Две недели пролетели быстро, слишком быстро. Гарри искренне поблагодарил Минерву за гостеприимство, за действительно лучший отпуск в его жизни. Джеймс подскочил к отцу и быстро его обнял. — Пока, пап, передай привет маме и Лили, а Алу скажи, чтобы не смел трогать мои вещи. Хорошо? — Хорошо, Джеймс, будь молодцом. Гарри потрепал сына по макушке, и мальчик убежал к сокурсникам. Уехать, не попрощавшись с Северусом, было неправильно. Но младший Снейп сидел за слизеринским столом, окруженный друзьями, и Поттер нервно кусал губу. Подойти? Или не стоит? Внезапно Северус обернулся и подмигнул. «Вот и попрощались», — мелькнуло в голове Гарри. Забыть о встречах После полумесячного отпуска дом казался родным и чужим одновременно, словно сон о знакомом месте, которое едва уловимо изменилось, потому что смотришь на него отдохнувшим взглядом, будто со стороны. Да и Джинни казалась какой-то непривычной. Стала укладывать волосы на новый манер, сменила парфюм, немного похудела. И словно помолодела лет на десять. Гарри порывисто обнял супругу и быстро поцеловал в губы. Лили прижимала к груди любимую куклу и смешно кривлялась, укоризненно посматривая на родителей. Она не одобряла прилюдных проявлений чувств. Вот когда кто-то из родителей тискал ее саму — это совсем другое дело. Весь вечер Джинни рассказывала о своей поездке, постоянно перемещаясь по дому, наводя порядок, то прижимая к себе детей, то хмурясь и делая им замечания. Молли умудрилась за две недели окончательно избаловать внуков. Матерью миссис Уизли была строгой, а бабушка из нее вышла совсем мягкосердечная, готовая луну с неба достать, лишь бы любимые внуки улыбались. Гарри наслаждался домашним уютом, привычными запахами и с нежностью смотрел на Альбуса и малышку Лили. Как они умудрились так подрасти за короткое время? Словно прошло несколько месяцев. Не хватало только шумного и подвижного Джеймса. Воспоминания о старшем сыне натолкнули его на мысль о Хогвартсе. Интересно, Северус придет сегодня на поле для квиддича? Будет летать? Будет ли думать о Гарри? Скучать? Гарри вполуха слушал болтовню жены и пил чай с пирогом, который передала Молли. — Ты не слушаешь меня? — Джинни смотрела в упор с недовольным выражением на лице. — Прости, дорогая, я расслабился и задумался. Дома так хорошо, думаю, как там Джеймс. Джинни заулыбалась и села ему на колени, обвила руками плечи. — Я тоже скучаю по Джеймсу, без него так тихо. Не представляю, как наши родители жили, когда Нора пустела во время учебы. Я раньше не задумывалась об этом. Уложишь спать детей? Я совершенно без сил. Гарри чмокнул свою лисичку в нос и отправился в детскую. Дети уснули на удивление быстро. Джинни уже ждала его в спальне. — Родная кровать… — простонал Гарри, блаженно зарываясь в одеяло. — Ты действительно без сил? Ни капельки не осталось? Джинни хитро улыбнулась. — Ну, возможно, одна капелька осталась… — Я знаю, как ее использовать! — Гарри подмигнул и пошел в наступление. Супружеский секс — штука особенная. Они знали друг друга наизусть. Джинни никогда не была скромницей, позволяла Гарри все, чего он хотел, а чаще сама выступала инициатором постельных инноваций. Ей нравилось заниматься любовью не в полной темноте, азартно, страстно, громко. Спокойный темперамент Гарри не всегда ее устраивал. Гарри двигался размеренно, шумно дыша и закрыв глаза. И думал о том, что если бы сегодня не вернулся домой, в эту самую минуту летал бы на метле, стараясь обогнать Северуса. Возможно, они снова обменивались бы колкостями, обсуждая какую-нибудь очередную ерунду. — Ты засыпаешь, что ли? От резкого голоса жены Гарри встрепенулся и почувствовал, что его член начинает опадать. — Прости, милая, я, наверное, не смогу сегодня. Ну-ка подожди. Джинни фыркнула. — И что предлагаешь? Спать? Гарри покачал головой, поцелуями спустился к ее пупку, потом еще ниже. И Джинни расслабленно выдохнула. Гарри ласкал ее языком, погрузив пальцы в горячее влажное лоно, касаясь чувствительной точки, отчего Джинни тонко постанывала, а ее дыхание становилось все более частым. Гарри ощутил дрожь, пробегающую по стройному телу. Джинни вскрикнула и стала совсем мокрой. Она погладила мужа по голове, разглядывая его мутными после оргазма глазами. — Спасибо, конечно, можно и так. Хочешь, я тоже… — она протянула руку к его члену. — Помогу тебе. Хочешь? — Давай не сегодня, — Гарри решительно отвел ее руку и обнял. — Я сегодня совсем не в форме. Переволновался, наверное. — Ну как хочешь, — Джинни не слишком расстроилась. — Тогда спокойной ночи. — Спокойной ночи… — эхом отозвался Гарри. *** Вынужденный отпуск затягивался. Джинни пропадала в редакции, сгрузив на мужа практически все домашние заботы, включая детей. Сначала Гарри радовался. Но вскоре однообразные события слились в один долгий день и начали раздражать. В разговорах за ужином Джинни все чаще подшучивала над его новым статусом домохозяина. Намекала, что пора поискать другую работу, уволиться со службы в аврорате. Гарри такие разговоры злили. Какой в них смысл? Он ведь не лодырь, сам бы с удовольствием пошел на работу. Только не вызывают пока. Перепалки становились все более частыми и громкими. Порой они не разговаривали друг с другом по нескольку дней. Да и ночевать Гарри все чаще уходил в маленькую гостевую комнатку. Приближалось Рождество. Гарри с тоской заглядывал в расцвеченные яркими лампочками окна соседей. Дома праздничной атмосферы не ощущалось совсем. Гарри собирался ложиться спать в гостевой комнате, когда на пороге возникла супруга. Джинни была бледнее обычного, из-за чего ее веснушки на щеках и курносом носике виделись особо отчетливо. — Надо поговорить, Гарри. — Не хочу ни о чем говорить, Джинн. Если ты опять про работу… — Нет, я не про работу, — миссис Поттер решительно взглянула на мужа. — Я вместе с детьми переезжаю к родителям, они уже знают. Мне кажется, тебе нужно пожить одному и решить, нужны ли мы тебе. Ты стал совсем чужим, Гарри. Мне такая семейная жизнь не нужна. У нас нет никакого взаимопонимания, нет секса, мы даже почти не разговариваем. Если у тебя депрессия из-за того, что тебя выгнали из аврората… — Меня не выгнали! — громко возразил Гарри. — Посмотри правде в глаза! — воскликнула Джинни, и в ее глазах блеснули злые слезы. — Ты собираешься забрать у меня детей? — возмутился Гарри, вскочив на ноги. — Дети не должны расти в такой атмосфере, — парировала Джинни. — Я не забираю их навсегда. Можешь увидеться с ними на Рождество. Но до этого дня я прошу тебя ради нас всех, ради всего хорошего, что у нас было, побудь один и взвесь все как следует. Если ты решишь, что мы, твоя семья, все еще дороги тебе, тебе придется что-то изменить в своей жизни. Не только ради нас, но и ради себя самого. Вещи я уже собрала.