Чужой ветер

Вдалеке нежно покачивается на свежем ветру нетронутый цветок ламарина. Вздохнув в отчаянии, Ома повторяет заклинание, взбрасывает руки и ждёт — но снова ничего не происходит. Взрослый сильф в длинной рясе и с крючковатым клювом устало, но без какого-либо удивления подводит итог, что из этого мальчугана ничего не выйдет. — И поёшь ты криво, и ритм движений не тот… Нет никакого смысла делать из тебя мага ветра. Я уже не могу. Ты сколько лет здесь учишься, а толку ноль! Я подаю заявление на то, чтобы тебя отчислили. Выдвинув жестокий вердикт, птер-учитель удалился. У Омы опустились дрожащие руки. Он не мог сказать, что ему нравились уроки магического пения или танцев, но ему нравился ветер. Птерятам необходимо изучать ветер, потому что это верный способ нормально разговаривать, да и культура народа обязывает постигать тайны философии предков, но Оме просто нравился ветер как он есть, без всяких условностей. А быть отчисленным — это полный провал. Бриз тихонько колыхал голубой цветок, ожидающий в вазе. По белым пёрышкам на лице птерёнка текли слёзы, а клюв был страдальчески скривлён. Это несправедливо. Нужно бежать, просить изменения решения! В коридоре хореографа нигде не было. Должно быть, он уже поднялся к директору. Ома без раздумий помчался туда, но застал сильфов в начале приятельского разговора, так что побоялся вмешаться. Мальчик грустно опустился недалеко от двери, обняв колени, и услышал обрывки их реплик. — …Ещё и эта ужасная трагедия в Иезалии… Кто бы мог подумать… Думаешь, это наши? Да кто мог бы быть на такое способен! — пенял женский голос. — Послушайте, дорогуша, — скрипуче отозвался хореограф, — я уверен, что никто не станет делать такую глупость. Скорее всего, обычный ураган пропустили. Мы не можем контролировать всё. — Да не может такого быть!.. Пикси бы постарались это предотвратить! Нашли бы себе охрану, и всё. Всюду же случаются ураганы, или на нас понадеялись? Так мы на другом краю света находимся, что мы можем для них сделать? Кроме, конечно, моккильцев, они хотя бы в той же долготе находятся. Но, несравненно, их магия намного слабее, чем наша, — заливалась директорша. — Я не знаю, не мне в этом разбираться, — ответил учитель. — Вы мне скажите, что с мальчиком-то делать? — С мальчиком?.. Омой? Всё настолько плохо? — Вы видели его оценки? Он ни разу даже стандарт не получал. — Но ведь его семья обещала… — Я не знаю, что там кто обещал, но продолжать тянуть дракона за хвост я не намерен. Я отказываюсь от этого ученика. Он недееспособен. У него не то, что таланта, у него даже средненького уровня возможностей нет! — Как жалко… — опечалилась директорша, а через пару секунд снова завела разговор обо всём. Ома спустился обратно на первый этаж и вышел во двор. Пустая болтовня наполнила его взгляд призрачной злостью. Их интересуют какие-то ураганы, а не судьба маленького мальчика, имеющего мечту! Ветерок трепал длинные растрёпанные головные перья ребёнка. Ома втянул клювом воздух, не такой уж и приятный из-за чувства печали, но всё равно хороший. Уши прислушались к окружающему миру, полному звуков, треска, щебета, шелеста и… тишины. Никаких разговоров — грозных решений и бесполезных сплетен. Милая мирная тишина предгорий. Потоки воздуха незаметно окутывают тело, поддерживают, словно заботливая мать. Ты благоговейно молчишь и слушаешь, как воздух поднимается вместе с тобой, когда ты поднимаешь руки. Он следует за тобой, он слушается, даже кажется, что он, почти как пёс, сейчас попросит, чтобы его погладили. Он покорно следует твоему вдоху и выдоху. Ты затаиваешь дыхание, чтобы не утруждать его. Ветер незаметно гуляет между пальцами. Ты ими шевелишь. Ты хочешь, чтобы ветер стал твоим спутником на этот раз. Он отвечает на твою просьбу так, словно вы старые друзья. Ты двигаешь ладонями в стороны, и воздух заметно колышется над ними — ты не видишь, но чувствуешь это. Да не нужно всех этих нот. Не нужно выдумывать длинные замудрённые заклинания и пасы конечностями, чтобы приручить к себе столь деликатную стихию. Ей просто нужно немного внимания и покоя. Твои глаза всё ещё закрыты, но ты весь внимание — ты живёшь ветром. С ламарина разом упали все лепестки, словно кто-то невидимый сорвал их.